Глава XI
КРИТИКА АНТИМАРКСИСТСКИХ КОНЦЕПЦИЙ РАЗВИТИЯ ОСВОБОДИВШИХСЯ СТРАН
§ 1. Критика «критиков» теории некапиталистического развития
Проблема теоретического осмысления места развивающихся стран в современном мире, возможности их социально-экономического прогресса и преодоления зависимости от западных стран на протяжении более двух последних десятилетий становилась все более актуальной в общественно-политической литературе стран Латинской Америки, Азии и Африки. В основе такой актуализации две исходные посылки.
Во-первых, экономическая зависимость развивающихся стран от капиталистического Запада. Во-вторых, постепенное осознание того факта, что достижение экономической независимости от Запада — дело исключительно сложное и требующее длительного периода. Надежды, что достижение политической независимости чуть ли не автоматически приведет к быстрому экономическому освобождению и процветанию народов, не оправдались. Реальности оказались жестокими: освободившиеся страны буквально «зажаты» в тисках капиталистических монополий.
В свою очередь такое развитие событий усложнило идейно-политическое размежевание в самих обществах развивающихся стран: если одна часть идеологов стала на путь леворадикальных изысканий по формуле «ни капитализма, ни социализма», то правящие режимы целой группы стран избрали путь некапиталистического, социалистически ориентированного развития, имеющего свою теорию и идеологию, хотя и находящихся в процессе развития, формирования.
Теория и практика некапиталистического развития подвергаются критике со всех сторон: и «классиками» Запада, и мелкобуржуазными теоретиками в самих развивающихся странах, и леворадикальными представителями их теоретической мысли.
Ведя борьбу против социалистических идей, буржуазная пропаганда особенно яростно нападает на теорию некапиталистического пути развития освободившихся стран. Извращение этой теории буржуазные фальсификаторы ведут по нескольким направлениям: они пытаются представить эту теорию как противоречащую марксистско-ленинскому учению; искажают объективный характер союза мирового социализма и национально-освободительного движения; отрицают интернациональное значение марксистской теории некапиталистического развития; обосновывают различные варианты «третьего пути».
Противники теории некапиталистического пути развития утверждают, что она якобы противоречит марксизму, что классики марксизма-ленинизма ее никогда не выдвигали. Теория объявляется «искусственно» созданной, чтобы с ее помощью оправдать «проникновение международного коммунизма» в развивающиеся страны (канадский экономист Б. Хиггинс, американские социологи Ф. Трагер, А. Клингоффер и др.). Теория некапиталистического пути развития является якобы «чуждой марксистской доктрине», согласно которой последовательными историческими стадиями являются феодализм, капитализм, социализм и коммунизм.
В своей борьбе против теории некапиталистического пути развития буржуазные идеологи особенно стремятся подорвать ее важнейшее звено — идею союза освободившихся стран с мировым социализмом как решающего условия социального прогресса. Еще У. Ростоу писал, что «главная наша задача в слаборазвитых районах — ограждать независимость протекающего там революционного процесса» 1.
Буржуазные идеологи пытаются отрицать возможность сотрудничества между коммунистами и революционными демократами, изображая коммунистов «орудием иностранных государств», действующих в ущерб национальным интересам. При этом принцип пролетарского интернационализма фальсификаторски противопоставляется принципу национального единства (Р. Милон, Р. Ловенталь, П. Зигмунд, Ф. Шаттен). Борьба коммунистов за национальное и социальное освобождение провозглашается попыткой подорвать национально-освободительное движение изнутри, «овладеть» им в целях захвата власти. П. Зигмунд, например, призывает националистические круги «иметь свою организацию и специфическую программу; если их нет, то превосходство организационных методов и тактического мастерства местной коммунистической партии позволит ей перехватить социальную и экономическую революцию, которую пытается провести националистический лидер» 2.
В буржуазной литературе широко распространены спекуляции на тех экономических трудностях, которыми сопровождается строительство нового общества в странах социалистической ориентации. Эти трудности буржуазная пропаганда объясняет некапиталистическим характером преобразований. Проводится мысль, что свобода частного предпринимательству и привлечение иностранных капиталовложений являются единственно надежной гарантией быстрого экономического роста освободившихся стран.
Составной частью буржуазных фальсификаций, направленных на дискредитацию опыта некапиталистического пути развития, является извращение характера политических преобразований в странах социалистической ориентации. Буржуазные идеологи обвиняют революционно-демократические режимы в тоталитаризме, подавлении прав человека, демократических свобод. Буржуазная наука стремится представить усиление классовой борьбы в этих странах как результат антинародного характера национально-демократических государств, «автократического и бюрократического» характера власти. Но объективный анализ национально-демократических революций в странах социалистической ориентации показывает, что трудящиеся этих стран не только поддерживают новую власть, но и сами активно отстаивают завоевания революции.
Таким образом, критика в своей основе ведется по той же схеме, что и традиционная критика социализма. Во-первых, объявляется «нецелесообразным» и «нерациональным» делом экономическая активность государства, характеризуемая как «чрезмерная». Отсюда несостоятельно, по мнению буржуазных экономистов, сосредоточение под государственным контролем значительного экономического сектора. Во-вторых, попытки макроэкономического планирования объявляются волюнтаристскими, «коммунистическим администрированием» и т. д. В-третьих, обосновывается идея экономической неэффективности социалистических методов хозяйствования в развивающихся странах, «чужеродности» этих элементов. Для подкрепления таких теоретических построений приводятся примеры убыточности государственных предприятий, сельскохозяйственных ферм и пр., используются нередко встречающиеся в практике этих стран ошибочные решения, те или иные мероприятия революционных властей репрессивного характера, возможно, и неправильные. В общем предпринимаются интенсивные попытки, направленные на то, чтобы локализовать распространение идей некапиталистического развития в зоне развивающихся стран, убедить общественность этих стран, что эти идеи «экспортированы» социалистическими государствами.
Одновременно в качестве альтернативных выдвигаются другие — буржуазные, мелкобуржуазные, леворадикальные — концепции.
Буржуазные идеологи спекулируют на националистических тенденциях в афро-азиатских странах. Гипертрофируя национальные особенности развивающихся стран, они подводят теоретическую базу под избитый тезис антикоммунистической пропаганды о неприменимости опыта мирового социализма, опыта классовой борьбы и революционного преобразования старого общества в социалистическое к афро-азиатской действительности; утверждают, что марксизм — это чисто «западное учение», а потому органически неприемлем для освободившихся стран. Призывая развивающиеся страны строить свой, «национальный социализм», они стремятся идеализировать мелкобуржуазные концепции социализма «национального типа», превозносят идеологию национализма, которая якобы «во многих отношениях превосходит» марксизм-ленинизм, ибо более прагматична и более увязана с проблемой модернизации. Оперируя внеклассовыми понятиями, игнорируя и фальсифицируя опыт революционной борьбы, возводят в абсолют национально-специфические черты молодых государств, а идеологические и политические зигзаги некоторых руководителей представляют как эксперимент по созданию нового общества — «некоммунистического» и «некапиталистического». В действительности же проповедуется не «третий» путь, а путь капиталистического развития.
§ 2. Несостоятельность буржуазных концепций развития освободившихся государств
В последние десятилетия буржуазной политической экономией активно разрабатываются проблемы экономического развития освободившихся государств, выдвигаются теоретические концепции, даются практические рекомендации правительствам и общественности этих стран. В известном смысле можно говорить о возникновении нового раздела буржуазной политической экономии — экономике развития (development economics).
Проблемы колониальных и зависимых стран рассматривались буржуазными политэкономами и в прошлом, но, как правило, лишь с целью апологии колониальной экспансии. В условиях развала и крушения колониальной системы империализма экономическая идеология монополистического капитала была вынуждена перестраиваться, приспосабливаться к новым условиям. При этом многие старые доктрины вульгарной политической экономии отвергаются или облекаются в «новые» пропагандистские обличья, выступают под личиной «критики» негативных сторон капиталистического пути развития, претендуют на постановку социальных целей в фокус экономической политики.
Вместе с тем буржуазные экономисты не смогли создать сколько-нибудь законченную теорию экономического развития освободившихся государств, налицо лишь конгломерат различных, подчас взаимоисключающих концепций, опирающихся на отдельные факты и тенденции экономической, социальной, демографической и политической ситуации в этих странах.
К. Маркс дал блестящее определение этой функции буржуазной политической экономии: «... вульгарная политическая экономия толчется лишь в области внешних, кажущихся зависимостей, все снова и снова пережевывает материал, давно уже разработанный научной политической экономией с целью дать приемлемое для буржуазии толкование, так сказать, наиболее грубых явлений экономической жизни и приспособить их к домашнему обиходу буржуа. В остальном она ограничивается тем, что педантски систематизирует затасканные и самодовольные представления буржуазных деятелей производства о их собственном мире как лучшем из миров и объявляет эти представления вечными истинами» 3.
Актуальнейшей проблемой для буржуазных политэкономов, занимающихся проблемами развития освободившихся стран, стал вопрос критики подлинно научной политической экономии, вопрос выдвижения буржуазных альтернатив как собственно социалистическому пути развития, так и концепциям некапиталистического пути. Выдвигаемые при этом идеи нацелены на обоснование необходимости сотрудничества развивающихся стран с ТНК, сохранения этих стран в орбите мирового капиталистического хозяйства и др.
Надо отметить, что буржуазные теоретики в принципе были первыми, кто на рубеже 50-х — 60-х годов стал уделять большое внимание развивающимся странам, готовить для них «универсальные» схемы развития в духе «стадий роста» У. Ростоу. В частности, широкое развитие в западной экономической и политологической литературе получила концепция, в соответствии с которой развивающиеся страны обречены повторить «сценарии развития» по западно-европейским моделям, но на более низком уровне. Отсюда «догоняющее развитие», которое, однако, никогда не достигнет равного с капиталистическим Западом уровня. Это так называемая «телеологическая доктрина», согласно которой экономическое развитие сводится к переходу стран из одной стадии роста в другую, к «линейной последовательности фаз развития». Отсюда удел развивающихся стран заключается в слепом копировании пути капиталистического развития, пройденного странами Запада.
В современных условиях среди идеологов «догоняющего» развития особенно «модной» является апологетика быстрого экономического развития Японии, будто бы являющей собой образцовый пример для подражания со стороны освободившихся государств. Об этом, в частности, прямо говорится в сравнительном исследовании развития японской экономики и экономики развивающихся стран, подготовленном по заказу японских монополий и правительства Японии 4. Это и аналогичные «исследования» призваны доказать, что основной целью, стоящей перед развивающимися странами, является создание рыночного механизма, будто бы оптимально соответствующего задачам обеспечения быстрых темпов расширенного воспроизводства. С этих позиций объясним и внешний радикализм некоторых представителей этой школы, решительно выступающих против докапиталистических форм хозяйствования, архаичных социальных структур и реакционных политических режимов, существующих в целом ряде развивающихся стран.
Теория «стадий роста» получила определенное распространение в буржуазной политической экономии ряда развивающихся стран, стала основой экономической идеологии правящих кругов многих так называемых «новых индустриальных государств» 5, широко использующих иностранный капитал в проведении политики капиталистической индустриализации.
Главным элементом развития «интегрированного промышленного сектора», по мысли сингапурских экономистов Л. Лима и Ф. Енг, является «обеспечение свободного рынка и стабильных условий для деятельности ТНК» 6. Другие исследователи — И. Енг и Ф. Лассер — стремятся доказать, что развивающимся странам необходимо сегодня ориентироваться исключительно на западную технологию, поставляемую ТНК. Развитие же собственной научно-исследовательской базы, полагают они, дело далекого будущего, удел как минимум среднеразвитых государств 7.
Теория «стадий роста» и методологически примыкающая к ней концепция «догоняющего развития» вызывают, однако, острую и справедливую критику со стороны не только марксистской политической экономии, но и ряда экономистов развивающихся государств. «Линейное представление исторического развития, несколько карикатурно сформулированное Ростоу, оказалось опровергнутым действительностью» 8, — подчеркивается, например, специалистами Института экономического развития и планирования Экономической комиссии ООН для Африки. Взамен этими критиками предлагается «рыночная» концепция, которая требует исключительной ориентации на рынок.
Рыночный подход к проблемам развивающихся стран был подвергнут критике со стороны либеральных западных экономистов, и в первую очередь Г. Мюрдаля, Б. Олина, Я. Тинбергена, Л. Эммери, многих реформистски настроенных специалистов ООН, МОТ и других международных организаций. Так, Я. Тинберген писал в этой связи: «Мы начали сомневаться в мудрости нашей политики развития. Правда, наметился прогресс и средний уровень доходов поднялся почти во всех бедных странах. Но стоящие на самой нижней ступеньке распределения доходов, стали еще беднее; начался процесс переосмысливания существующих концепций развития» 9.
Результатом этого процесса явилось появление в арсенале буржуазных концепций развития доктрин «альтернативного» пути, «другого развития», удовлетворения «основных потребностей» населения. Общей методологической основой этих близких по содержанию концепций является посылка о безусловном приоритете социальных целей в процессе развития, ориентации на ликвидацию наиболее вопиющих проявлений нищеты и экономического неравенства, приглушение социального протеста.. Именно такой подход, по мнению реформистских идеологов, может служить гарантией против радикализации развивающихся стран, против дальнейшего распространения в странах Азии, Африки и Латинской Америки режимов социалистической ориентации.
В отличие от идеологов «догоняющего развития» Тинберген полагает, что «развитие — не линейный процесс, и его целью является не просто догнать промышленно развитые страны в экономическом, социальном, политическом или культурном отношениях. Для бедных наций попытка имитировать богатые может только означать, что они поменяют один комплекс проблем на другой и тем самым разрушат то ценное, что имеется в их человеческих ресурсах» 10.
Многозначительны идеи Тинбергена о том, что попытки человечества сконструировать новый мир не могут основываться; на апологетике только экономического роста. Современное западное общество порождает, по Тинбергену, неудовлетворенность, неуверенность и тревогу — симптомы социального отчуждения. Он полагает, что для решения экономических и социальных проблем развивающихся стран необходимо «создание больших возможностей занятости и перераспределения доходов», с одной стороны, и проведение «коренных земельной и налоговой реформ» — с другой.
Наряду с этим Тинберген ставит под сомнение возможность, того, что «планы развития бедных стран могут быть осуществлены только частным сектором». В качестве приоритетного направления экономической политики молодых государств Тинберген выдвигает задачу борьбы с массовой безработицей: «Поскольку безработные в развивающихся странах вообще не имеют никакого дохода, любое увеличение занятости само по себе уже является улучшением распределения дохода, каким бы оно не было скромным. Новые рабочие места нужно создавать главным образом в сельских районах, потому что именно в них живет большая часть населения земного шара. А так как имеющийся капитал очень невелик, то для эффективного уменьшения бедности проекты по программе развития должны быть преимущественно с интенсивным использованием рабочих рук. Учитывая демографический взрыв, преимущество должно быть отдано производству продуктов питания». Полагая, что решение вопросов повышения урожайности и продуктивности в технологическом плане — дело специалистов сельского хозяйства, Тинберген предлагает при разработке международной стратегии борьбы с нищетой и голодом уделять «большее внимание образованию и роли общественных организаций» 11.
Практическая неоколонизаторская деятельность западных государств и их монополий, однако, мало считается с выводами исследований, проводимых и отдельными западными учеными, и экспертами международных организаций, так или иначе учитывающими проблемы молодых государств при разработке моделей развития на перспективу. Более того, будучи несостоятельным в методологическом плане, этот подход является не чем иным, как социальной утопией. Игнорируя зависимость надстройки от базиса, политики от экономики, представители современного буржуазного реформизма не могут дать ответа на вопросы: какие социальные силы проведут предлагаемые преобразования? Каким образом в условиях сохранения частной собственности на средства производства и монополии частной собственности на землю можно обеспечить предлагаемое ими равенство или по крайней мере выравнивание в распределении доходов?
Вместо этого сторонники «альтернативного развития» выдвигают различные паллиативные меры, направленные на смягчение социальных противоречий за счет поощрения развития не только крупного частнокапиталистического сектора в промышленности и непроизводственной сфере, но и «неформального сектора», представленного мелкими и мельчайшими предприятиями в сфере кустарного производства, розничной торговли, местного транспорта, различных коммунально-бытовых услуг и ростовщического кредита. По мнению этих экономистов, «неформальный сектор» обладает высокой трудопоглощающей способностью, что дает возможность обеспечивать значительное увеличение занятости (хотя и малопродуктивной и низкооплачиваемой). Сектор гибко реагирует на рыночную конъюнктуру и успешно конкурирует (в связи с низкой платежеспособностью населения и неразвитостью спроса) с современным сектором.
При всей своей относительности понятие «неформальный сектор» прижилось — оно несет определенную социальную нагрузку: «помочь бедным, не угрожая богатым» 12. Классовая: неопределенность понятия «неформальный сектор» признается и западными экономистами. Так, П. Ллойд в книге «Пролетариат третьего мира?» по сути дела признает ненаучный характер этого термина. Он пишет: «Рассматривая организацию производства, мы видим, что получатели зарплаты в промышленности и на государственной службе легко укладываются в наши западные понятия. Мелкие ремесленники, торговцы и люди свободных профессий, составляющие большинство городской бедноты, являются для нас аномалией. Они обычно владеют своими инструментами, эксплуатируют членов своей семьи, подмастерьев и временных работников. Их жизненную ориентацию можно было бы определить как мелкобуржуазную. Связь этой массы с крупнокапиталистическим или формальным сектором принимает самые разнообразные формы, однако в силу того, что их производство кустарно, и прибыль, которую они получают — ничтожна... Как же определить классовое положение-этих людей в научных терминах?» 13. Ответа на этот вопрос ни: Ллойд, ни другие буржуазные экономисты дать не могут, продолжая, однако, широко использовать это аморфное понятие.
В рамках изучения проблем развития «неформального» сектора буржуазные специалисты, в том числе работающие в ООН и ее специализированных учреждениях, исходят из того, что любая оплачиваемая занятость при практически полном отсутствии социального обеспечения и тех или иных форм помощи: населению способна привести к некоторому улучшению условий жизни беднейших слоев населения за счет повышения их доходов и тем самым к снижению накала социальной напряженности. Главной целью, стоящей перед правительствами развивающихся стран, перед деятельностью ООН и ее специализированных учреждений, объявляется уже не абсолютный: рост ВНП, а «развитие сельских районов» и удовлетворение на этой основе «основных нужд» деревенских жителей, составляющих подавляющее большинство бедствующего населения: развивающегося мира 14.
При этом специалисты ООН и ее специализированных учреждений исходят из посылки об общем характере понятия «сельского развития» для всех стран на всех стадиях их развития, причем «развитие сельских районов» понимается ими более широко, нежели простое увеличение сельскохозяйственной продукции 15. В рабочее определение концепции «развития сельских районов» ими включаются разработка стратегии, политики и программ, стимулирующих развитие сельского хозяйства, лесоводства, рыболовства, сельских ремесел и промышленности, а также создание такой социальной и экономической инфраструктуры, которая способствовала бы достижению наиболее полного использования имеющихся природных и людских ресурсов, а следовательно, повышению доходов и улучшению условий жизни для всего сельского населения, в особенности сельских бедняков, и эффективному участию последних в процессе развития.
Основное препятствие на пути решения этих проблем они видят в дуалистичном характере экономики развивающихся стран, растущем разрыве доходов и социальных условий между современным и «неформальным» ее секторами.
Дело в том, что в большинстве развивающихся стран ограниченные национальные ресурсы сосредоточены в современном секторе (крупном фабрично-заводском производстве и капиталистическом плантационно-фермерском хозяйстве). Хотя такая ориентация и реализовывалась в довольно быстром экономическом росте этих стран, она едва ли принесла облегчение основной массе сельского населения, которое продолжает страдать от неполной занятости, безработицы и низких доходов. Исходя из этого в целом ряде решений Генеральной Ассамблеи ООН, Генконференций МОТ, ОАО, ЮНЕСКО, ЮНИДО и других международных организаций отстаивается другой путь развития: массированное перераспределение ресурсов как на национальном, так и на международном уровне в пользу улучшения положения сельскохозяйственного населения развивающихся стран, что должно обеспечить экономически более приемлемое качество воспроизводства рабочей силы, а отсюда и более полное ее использование, что в свою очередь улучшит распределение доходов, расширит последующий рост покупательской способности населения и тем самым явится стимулом для развития всей экономики 16.
Презумпция о приоритете улучшения условий воспроизводства рабочей силы в отсталых сельскохозяйственных районах развивающихся стран легла в основу концепции «стратегии удовлетворения основных нужд», проповедуемой в качестве панацеи от острых социальных проблем развивающихся стран.
Как и следует из названия концепции, в центре предлагаемой модели — «удовлетворение основных потребностей нижних 2/3 населения, включая беднейшие слои, а не запросы верхней 1/3»17. Под «основными нуждами» при этом понимается «...минимальный уровень жизни, который общество должно установить для беднейших групп своего населения. Удовлетворение основных нужд означает удовлетворение минимальных запросов семьи в отношении личного потребления: еда, кров, одежда; это предполагает доступ к важнейшим услугам, таким, как безопасная питьевая вода, санитарные условия, транспорт, здравоохранение и образование; это предполагает, что каждый человек, который может и желает трудиться, должен иметь соответственно оплачиваемую работу. Далее, это должно предполагать удовлетворение нужд более качественного характера: здоровье, гуманная и удовлетворительная окружающая среда, а также участие общественности в принятии решений, касающихся жизни и средств пропитания людей и личных свобод» 18. Вопрос, однако, заключается в путях, методах и средствах достижения этих общих целей. Для достижения целей удовлетворения «основных потребностей» предлагаются два пути.
Первый путь — быстрый экономический рост (при сохранении существующего распределения национального дохода). Имеется в виду, что «.. .до тех пор, пока не произойдет существенного перераспределения дохода, основные нужды рассматриваемой группы населения могут быть удовлетворены в течение одного поколения только при удвоении (до 10—11 % в год) и без того высоких темпов роста, достигнутых за последние годы». Помимо этого, «.. .высокие темпы роста должны сопровождаться резким снижением рождаемости». «Маловероятно, что одно из этих условий, не говоря уже об обоих, будет соблюдено» 19.
Вторым путем является сочетание экономического роста с существенным перераспределением национального дохода в пользу неимущих слоев населения посредством активной фискальной и ценовой политики — повышенного косвенного налогообложения предметов потребления состоятельных слоев населения, субсидирование некоторых видов продовольственных товаров. Однако и этот путь обставляется серьезными условиями: «Во-первых, чтобы темпы роста не были ниже средних показателей, достигнутых в последние годы. Во-вторых, чтобы распределение доходов — по своему характеру — можно было бы сравнить с положением дел в странах, добившихся в этом отношении в 1970-е годы наибольшего равенства» 20.
Для развивающихся стран будет непросто поддерживать в- течение 20 с лишним лет темп экономического роста 7—8 % ежегодно, который необходим для возможного осуществления «второго пути». Более того, по некоторым расчетам, темпы экономического развития этих стран до середины 90-х годов составят 4—4,5 % в год, что отодвигает возможность решения острых социальных проблем развивающихся государств на основе «удовлетворения основных нужд» за пределы обозримого будущего 21.
Молодые государства справедливо увидели в «стратегии удовлетворения основных потребностей» попытку свести множество своих глубоких проблем развития к внешне привлекательной, но довольно аморфной идее и подчинить лозунгу удовлетворения по существу элементарных, минимальных потребностей человека весь комплекс проблем социально-экономического развития этих стран на многие годы, т. е. законсервировать на обозримое будущее нынешнее положение большинства стран Азии, Африки и Латинской Америки 22.
Следует отметить, что некоторые буржуазные экономисты (Л. Эммери, Дж. Реншоу, Э. Ли, А. Рахман и др.) достаточно реально оценивают возможность реализации данной концепции. Так, например, Л. Эммери, бывший директор Департамента занятости и развития МВТ ООН, считает, что важнейшей предпосылкой для осуществления стратегии удовлетворения «основных потребностей» должно явиться «...перераспределение собственности или доступ к земле и другим производственным ресурсам...» 23. Такому перераспределению должны подвергнуться в первую очередь средства производства и земельные ресурсы. В таком подходе проявились стремление преодолеть узкую технократическую ориентацию; осуждение — несмотря на негативную реакцию империалистических да и ряда развивающихся стран — наиболее архаичных докапиталистических форм эксплуатации (например, издольщины); распространение идей о том, что решение социальных проблем развивающихся стран зависит не столько от внедрения передовых технологий и методов труда, сколько от изменений в системах производственных отношений. Радикальное демократическое содержание концепции «основных потребностей» не получило, однако, широкого распространения.
Активно используя устраивающие аспекты и свое толкование концепции «основных потребностей», других буржуазных и буржуазно-реформистских концепций развития молодых освободившихся государств, буржуазные идеологи Запада стремятся подорвать антиимпериалистические позиции развивающихся стран. Прикрываясь лозунгом «удовлетворения основных нужд», буржуазная наука пытается отвлечь внимание развивающихся стран от необходимости глубоких социально-экономических преобразований, сориентировать их на производство элементарных предметов потребления, не допустить налаживания там широкого самостоятельного производства средств производства, сохранить положение развивающихся стран как периферии мирового капиталистического хозяйства.
В новейших политико-экономических исследованиях буржуазных авторов не только отвергается необходимость демократии как предварительного условия экономического прогресса, но и подчеркивается опасность формирования на этой базе индивидуальных и групповых потребностей, для удовлетворения которых не существует адекватных материальных возможностей и ресурсов. Соответственно целью развития объявляется в первую очередь экономический рост, в жертву которому может и должна быть принесена политическая демократия. «Цель развития,— провозглашает американский политолог Т. Цурутани,— не свобода, а порядок» 24. По мнению С. Хантингтона, вторжение масс в политику носит деструктивный характер, порождает напряженность и кризисы, создающие угрозу для политической стабильности, а как следствие и для самого развития в целом 25.
Применительно к афро-азиатским странам, а отчасти и странам Латинской Америки, развитие рассматривалось, а иногда и поныне квалифицируется как преимущественно технико-экономический рост, увеличение производства и потребления. «Цель развития... — писала американская исследовательница А. Сидмен,— заключается в достижении растущей специализации и обмена, ведущих к большей производительности, направленной на повышение жизненного уровня населения, так быстро, как это только позволяют ограниченные материальные возможности» 26.
В настоящее время получила распространение несколько более расширительная трактовка понятия развития. Его все чаще связывают с некоторыми структурными реформами и даже стремлением к социально-экономическому равенству. Проблема развития, пишут американские исследователи Э. Г. Стоквел и К. Э. Лейдло, «не имеет какого-то одного, одномасштабного решения. Напротив, она должна иметь комплексный характер и принимать в расчет многие аспекты. Модернизация не является чисто политическим, экономическим или культурным явлением. Она затрагивает все элементы общества» 27.
Тем не менее буржуазные авторы по-прежнему подчеркивают зависимость развития от восприятия техники и технологии Запада, обеспечения свободы частнопредпринимательской деятельности и притока иностранных инвестиций 28. Буржуазные политологи, особенно консервативного направления, решительно выступают против революционной ломки и перестройки неоколониалистских структур. Объектом реформирования провозглашаются чаще всего традиционные институты как препятствующие современному, т. е. буржуазному, развитию. Буржуазные экономисты, в том числе и работающие в качестве экспертов ООН и ее специализированных учреждений, в частности, предлагают развивающимся странам такую «международную стратегию развития», которая ориентирует развивающиеся страны на «гармонизацию» их отношений с развитыми капиталистическими странами, «совместную адаптацию к происходящим переменам, что является непременным условием подъема экономики» 29.
Основой такой стратегии является идея о «гармоничном глобальном росте», которая предполагает учет требований концепции «взаимозависимости» государств «Север—Юг», «многосторонний подход» к использованию технологии, сырья и ресурсов, разработку единой демографической политики, регулирование валютных отношений всех стран независимо от их социальных систем. При этом буржуазные экономисты произвольно относят все развивающиеся страны к «бедному Югу», который соответственно противопоставляется «богатому Северу», включающему как развитые капиталистические, так и социалистические государства.
Очевидно, что такой подход нацелен на вбивание клина между социалистическими и развивающимися странами, призван скрыть историческую ответственность империализма за ограбление колониальных народов, затушевать принципиальную противоположность политики социалистического интернационализма, проводимой странами социалистического содружества, неоколониализму, практикуемому капиталистическими державами. Концепция «бедного Юга» и «богатого Севера» была навязана западными идеологами ряду международных организаций, получила некоторое распространение и в самих развивающихся странах. Определенными ее модификациями являются концепция «глобальной взаимозависимости», идея «единого мира» и т. п.
«Процветание Севера — источника капитала и технологии и в то же время рынка сырьевых товаров и готовых изделий,— отмечает, например, Генеральный директор Международного бюро труда Ф. Бланшар,— необходимо для развития Юга. Экономический рост Севера зависит от поставок сырьевых товаров, наличия рынков и, следовательно, от стабильности Юга» 30. Такие высказывания получили в последнее время широкое распространение.
Так, видный представитель современного институционализма Дж. К. Гэлбрэйт видит решение существующих проблем «развивающихся стран в более тесном сотрудничестве и даже интеграции индустриального «Севера» и аграрного «Юга». Он предлагает снять все иммиграционные ограничения для тех в развивающихся странах, «кто действительно хочет избавиться от бедности... Я очень верю,— утверждает Гэлбрэйт, — что этническое разнообразие в западных обществах куда более интереснее, в культурном смысле значительно более увлекательнее, чем так называемая «этническая чистота» 31. Очевидно, что, несмотря на то, что прекраснодушный гуманизм Гэлбрэйта значительно привлекательнее, чем человеконенавистничество современных мальтузианцев, он также далек от практического объяснения сущности и способов решения проблем слаборазвитости в странах Азии, Африки и Латинской Америки, а его аргументация используется некоторыми политиками как в развивающихся, так и в империалистических странах для выдвижения необоснованных требований в адрес социалистических государств об изменении их иммиграционной политики.
Появление этих концепций само по себе в какой-то мере отражает такие объективные явления, как процесс интернационализации мирохозяйственных связей, тенденцию к формированию более рационального международного разделения труда, углубление бедственного положения широких народных масс в развивающихся странах, их стремление к объединению своих природных и людских ресурсов для ускорения экономического развития. Однако в трактовке буржуазной науки указанные тенденции искусственно отрываются от своей объективной материальной основы и извращаются с целью теоретически обосновать линию империализма на сохранение «статуса кво» в международных экономических отношениях.
Спекулируя на понятиях «взаимозависимости» и «структурных сдвигов», Запад добивается того, чтобы удержать развивающиеся страны в системе мирового капиталистического хозяйства, переместить в них трудоемкие и вредные производства с незаконченным циклом, сохранить их подчиненное положение на основе научно-технической и технологической зависимости. Идея «взаимной», или «глобальной», зависимости исходит из того, что преуспевание международного сообщества в целом зависит от преуспевания его отдельных частей и представляет собой, по мысли авторов этой концепции, некий альтернативный подход к решению вопросов перестройки международных экономических отношений. Многие развивающиеся страны стремятся на этой основе мотивировать необходимость финансирования развитыми странами развития своей экономики. В то же время развитые капиталистические государства толкуют идею «глобальной зависимости» в обратном смысле — они стремятся обосновать то, что якобы обеспечение стабильности развития капиталистических государств — единственное условие для нормального воспроизводства в развивающихся странах. Приводятся, в частности, расчеты, согласно которым увеличение темпов роста в развитых капиталистических странах на 1 % ведет к увеличению экспорта развивающихся стран на 2—3 % 32. Утверждается, что, «когда страны с сильной экономикой начинают чихать, более слабым грозит воспаление легких» 33.
Следовательно, развивающиеся страны должны учитывать их интересы экономического роста — в поставках сырья, энергии и т. п. Ее толкуют и как совместную ответственность всех стран, в том числе и стран социалистического содружества, за положение в развивающихся странах. Спекулируя на тезисе «равной ответственности», Запад хотел бы затушевать принципиальную разницу между своей «помощью», используемой в качестве инструмента неоколониалистской политики, и экономическим содействием, которое оказывается развивающимся странам социалистическим содружеством. Однако ясно, что чисто количественное сравнение этих качественно различных по своему классовому характеру, конкретным целям, методам осуществления и источникам финансирования явлений методологически неверно и служит лишь целям империализма.
§ 3. Мелкобуржуазные, леворадикальные концепции
Выбор пути общественного развития, методы и средства ликвидации отсталости, движущие силы прогрессивных преобразований — эти вопросы находятся в центре теоретической и политической борьбы в освободившихся странах. В частности, они являются предметом острых дискуссий среди ученых-экономистов и политологов, представляющих довольно влиятельное радикальное направление политико-экономической мысли, сформировавшейся в 60—70-е годы. В то же время, по признанию самих радикалов, представляемое ими направление не смогло выработать теоретической концепции, за исключением нахождения единства точек зрения в некоем «синкретическом радикальном подходе», использующем идеи марксизма, либерализма и гуманизма в сочетании с лозунгами леваков, различных радикальных течений общественно-экономической мысли (Ф. Фа-нона, П. Барана, П. Суизи, Г. Маркузе и др.). Объединяющим моментом работ радикального направления служит «радикальный анализ», суть которого заключается в «отрицании существующего социального порядка и активном призыве к осуществлению прогрессивных изменений»34.
Методологической основой большинства положений радикального направления служит концепция периферийного, зависимого капитализма, разработанная леворадикальной школой экономистов Латинской Америки, а также рядом других известных ученых (А. Г. Франк, С. Амин, У. Родней и др.) в противовес теориям модернизации западных экономистов и их последователей в освободившихся странах.
Надо отметить, что пересмотр традиционных концепций «модернизации», ориентированных на повтор стадиального развития по западному образцу, впервые начался в странах Латинской Америки еще в 40-е годы. В этой связи известный теоретик по развивающимся странам Р. Пребиш, выступая с докладом на II сессии ЮНК.ТАД (1976 г.), упоминал о том, как труден путь пересмотра, как сложно давались первые, даже робкие попытки отказаться от идей «вестернизации» развивающихся стран, как ожесточенно воспринимались предложения, обосновывающие необходимость для слаборазвитых стран перейти к планированию, осуществлять государственное финансирование и т. д. 35.
Именно Р. Пребиш первым среди западных ученых высказал сомнение относительно полезности существующих на Западе теорий для развития латиноамериканских стран. В тот период им была создана в Экономической комиссии ООН для Латинской Америки целая научная школа «ЭКЛА-Пребиш», которая получила известность как «школа десарольистов» (десаролло по-испански означает развитие). На базе школы Пребиша в научной литературе развивающихся стран прочное место заняла концепция «зависимого развития». Она довольно быстро была принята на вооружение мелкобуржуазными и леворадикальными идеологами стран Азии и Африки и обогащенная структуралистской методологией заняла центральное место в различных концепциях общественно-экономического развития этих стран.
Суть концепции в том, что развивающиеся страны рассматриваются в ней в качестве периферии, отличающейся от центров тем, что она не является целостной системой, соответственно получает импульсы развития от «внешнего фактора». Это свойство периферии покоится на колониальном прошлом с его порочным международным разделением труда. Однако этот «внешний фактор» продолжает действовать в современных условиях, что и определяет «зависимое развитие». С целью обеспечить более или менее нормальное функционирование «периферии» сюда из «центров» поступают капиталы, технология и пр. Результатом, однако, является не преодоление разрыва, а «новое зависимое развитие», то есть воспроизводятся отношения зависимости, поскольку «приводные ремни» воспроизводственного механизма контролируются «центрами» — бывшими метрополиями. Эти идеи стали развивать и такие известные авторитеты в области исследования развивающихся стран, как Ф. Кардозо, О. Сункель, П. Пас и др. Таким образом, концепция «зависимого развития» нанесла сильный удар по буржуазным теориям, усилила внимание к острейшим социально-экономическим и политическим проблемам развивающихся стран, непосредственно связала их экономическую отсталость и зависимость от политики индустриальных стран Запада с колониальным прошлым.
Если либерально-буржуазные идеологи усматривают в слаборазвитости естественное исходное состояние, которое преодолевается через капиталистическое развитие по западной модели, .леворадикальная политическая экономия рассматривает слаборазвитость одновременно и как условие, и как результат развития империалистического центра, продолжающего эксплуатировать страны Азии, Африки и Латинской Америки. «Экономическое развитие и слаборазвитость — противоположные стороны одной и той же монеты. Оба процесса — необходимый результат и современное проявление внутренних противоречий мировой капиталистической системы. Один и тот же исторический процесс экспансии и развития капитализма одновременно порождал и продолжает порождать экономический рост в промышленно развитых капиталистических государствах центра и структурную слаборазвитость в зависимых периферийных государствах... Происходит развитие слаборазвитости» 36. Положение не изменяется в лучшую сторону даже в современной ситуации, когда наметилась определенная тенденция включения местного капитала, стимулируемого государством, в процесс индустриализации периферии. Причина в том, пишет С. Амин, что производство средств производства направлено не на развитие сектора производства предметов массового потребления, а на расширение сектора экспорта и предметов роскоши. В результате даже современные промышленные предприятия, созданные в рамках периферийной системы, становятся не полюсами развития, а, напротив, увеличивают неравенство между двумя частями системы — мировым капитализмом и развивающимися странами, способствуя обнищанию основной массы населения последних 37.
Особенность авторов радикального направления — использование в своих исследованиях категорий и положений марксистско-ленинской политической экономии, которую они рассматривают в качестве одного из своих теоретических источников. В то же время в попытках разработать «глобальную альтернативную доктрину», они в целом с немарксистских позиций: рассматривают ключевые вопросы теории общественного развития, искажают основные положения классовой борьбы, произвольно толкают те или иные реальные процессы социализма, определяя последний как «бюрократически-коллективистскую модель развития» 38. Поэтому, считают теоретики радикального направления, социализм не может быть рекомендован освободившимся странам как пример «подлинно» социалистического развития. В их понимании реальный социализм, существующий в СССР и других странах социалистического содружества, это не «тот социализм», которому следует учиться. Суть перехода к новому обществу, по Амину, например, состоит в «постепенном процессе замены модели зависимого капиталистического» развития моделью аутоцентрированного национального развития, открывающего путь от капитализма к социализму» 39.
У большинства авторов этого направления общая точка зрения относительно необходимости замены капитализма социализмом. «Африка должна выбирать не между социализмом и капитализмом, а между социализмом и варварством» 40,— пишет африканский исследователь Эйк; следовательно, есть понимание того, что капитализм — это варварство, что само по себе существенно. Но что касается самого социализма, как его представляют радикальные теоретики освободившихся стран, каковы пути перехода к нему, каковы опосредствующие звенья, возможности использования исторического опыта — здесь обнаруживаются непонимание, разные точки зрения,— что усиливает актуальность теоретического исследования проблемы.
Эклектичность методологии радикальных концепций развития не случайна. «Отсталые или отстающие в своем развитии экономические отношения постоянно ведут к появлению таких сторонников рабочего движения, которые усваивают себе лишь... отдельные части нового миросозерцания или отдельные лозунги, требования, не будучи в состоянии решительно порвать со всеми традициями буржуазного миросозерцания вообще и буржуазно-демократического миросозерцания в частности» 41. Это ленинское положение целиком применимо и к радикальной политической экономии развивающихся стран.
Радикальное направление политической экономии в той или иной степени отражает интересы широких слоев населения развивающихся стран — мелкобуржуазной по своим устремлениям массы мелких товаропроизводителей города и деревни, люмпен-пролетариата, а зачастую и молодого рабочего класса, не сформировавшего еще собственного классового сознания. Для представителей этого направления в целом характерно «отождествление своей научной позиции с интересами трудящихся масс» 42, .выдвижение антиимпериалистических и антикапиталистических требований, резкая критика в адрес буржуазной политической экономии. «Именно в слаборазвитых странах ярко бросается ,в глаза та главная и часто не принимаемая во внимание черта нашей эпохи, что капиталистическая система, бывшая некогда мощным двигателем экономического развития, превратилась в не менее внушительное препятствие на пути прогресса человечества» 43,— пишет, например, П. Баран.
Методологически, многие представители радикальной политической экономии связаны с теорией «периферийной экономики», впервые сформулированной группой латиноамериканских экономистов, работавших в Экономической комиссии ООН Латинской Америки в 50—60-е годы. Сторонники этой теории всячески подчеркивают специфический характер экономики развивающихся стран, ратуют за некий «третий», особый путь ее развития. Известный представитель этой школы африканский экономист А. Адедеджи прямо заявляет, что «растущее число африканцев выступает против слепого копирования опыта других стран или их экономических систем. Мы — африканцы — не .должны имитировать политику США, Франции, Англии, СССР или Китая, стремясь к превращению в бледную копию этих стран. Речь идет о необходимости серьезной разработки своей собственной особой стратегии развития...» 44.
Некоторые представители радикального направления политической экономии развития, придерживаясь многих догм буржуазной политической экономии, рассматривают реальный социализм в кривом зеркале антикоммунизма, выдвигая против него беспочвенные обвинения в «бюрократическом коллективизме», лишении трудящихся «основных прав человека», формировании «новой руководящей элиты» и т. п. 45 Другие вообще рассматривают социализм не в качестве первого этапа коммунистического способа производства, а как метод... капиталистической индустриализации, ускоренного капиталистического "накопления. «Русская социалистическая революция,— пишет, например, Амин,— явилась последним известным в истории опытом капиталистического накопления, принявшего характер системы национального государственного капитализма» 46. Как и А. Адедеджи, главной задачей, стоящей перед развивающимися, странами, он объявляет «замену модели зависимого капиталистического развития моделью национального аутоцентрированного развития...» 47.
Отрицая теорию и практику научного социализма, политэкономы-радикалы оказываются в идеологическом тупике, особенна в вопросе о движущих силах развития, его социально-классовой основе. Произвольно ставя на одну доску монополистическую буржуазию и пролетариат развитых капиталистических стран, страны реального социализма и империалистические державы., эти экономисты оказываются в плену буржуазных концепций «богатого Севера и бедного Юга», подменяя изучение реального механизма неоколониального ограбления своих стран империализмом утверждением классово неверного тезиса об эксплуатации «бедной периферии богатым центром», произвольно относя к нему и страны реального социализма.
Естественно, что такой подход, суть которого в разобщении развивающихся стран с их естественным союзником — странами: социализма, лишь на руку идеологам антикоммунизма. Ложная концепция о делении мира на «бедные» и «богатые» страны, которая ставит на одну доску социалистические и индустриальные западные государства, которые на протяжении веков выкачивали богатства из стран, находившихся под колониальным ярмом, искажает суть вещей и уводит теоретическую мысль в сторону от решения реальных проблем.
В этом же направлении различные идеи левых радикалов о переориентации развития с точки зрения внутренних потребностей оказались трансформированы в приемлемую для Запада концепцию «основных нужд или потребностей», которая признает необходимость сочетания экономического роста с перераспределением доходов. В то же время заметны тенденции к компромиссам в идеологии и теории в правящих кругах развивающихся стран: призывы «левых» к отмежеванию от «мира богатых» стали встречаться все с меньшим пониманием, они сталкиваются с осознанием необходимости компромиссов.
В то же время продолжается и идейное размежевание самих леворадикальных идеологов: одни из них переходят на позиции левого реформизма, другие идут на сближение с марксизмом, научным социализмом, все в большей мере с объективных позиций анализируют опыт социалистических стран, стремятся его применить в разработке вопросов некапиталистического развития. Подходы, ориентированные на отрицание всякого исторического опыта, являются утопичными по своей: сути и вольно или невольно способствуют достижению цели современного антикоммунизма — ослабить влияние марксизма-ленинизма на народы освободившихся государств, идеологически обеспечить их «подключение» к системе производственных отношений капитализма, локализовать процессы развития по социалистически ориентированному пути.
Эклектичность методологии радикальной политической экономии привела ее представителей к непониманию реальной классовой структуры развивающихся стран, движущих сил социальных революций. Подменяя вслед за представителями буржуазной политической экономии анализ различных систем производственных отношений многоукладной экономики развивающихся стран классово аморфными рассуждениями о «формальном» и «неформальном» секторах, радикальные политэкономы приходят к выводу, что политическая борьба в этих странах является «прежде всего борьбой за владение материальными благами», в которой «индивиды и группы манипулируют в зависимости от обстоятельств различными символами, верованиями, образами и идеологиями, иногда традиционалистскими, иногда европейскими, с целью обеспечения своих интересов» 48. Утверждая вслед за Ф. Фаноном тезис о «консерватизме» пролетариата развивающихся стран 49, представители радикальной политической экономии считают «носителями» перемен, движущей силой предлагаемого ими «аутоцентрированного развития» беднейшие слои крестьянства и городские низы. Лишь эти социальные группы, по их мнению, являются носителями подлинно революционных настроений, а все остальные произвольно причисляются ими к «буржуазии» 50.
Что касается внешнеэкономических аспектов развития освободившихся государств, то здесь многие представители концепции «периферийной экономики» видят возможность прекращения неоколониальной эксплуатации на путях «коллективной опоры на собственные силы», «более или менее полного отказа от международной системы разделения труда» 51. Естественно, что в современных условиях выдвижение таких требований не только утопично, но и реакционно и в конечном итоге направлено на консервацию социально-экономической отсталости развивающихся стран.
Таков, например, характер рассуждений С. Амина. Он делает правильные выводы относительно «определяющей роли иностранного капитала на периферии», который «вынуждает к производству в интересах центра» 52. Но в конечном счете Амин сводит неравенство между центром и периферией к отношениям распределения, что представляет собой упрощение проблемы. Пропагандируемая Амином концепция «коллективной опоры на собственные силы» хотя и не отличается особой ясностью, разработанностью, но тем не менее привлекает как альтернатива ТНК и в этом смысле играет позитивную роль. «Однако определение конкретного практического содержания концепции «коллективной опоры на собственные силы» и критериев коллективизма (точнее, его границ) требует реального долговременного подхода к проблеме выхода периферии из состояния отсталости. Иными словами, нужен «диалектический подход к проблематике социалистического строительства, имеющего своей целью преодоление противоречий переходного периода, наследия отсталости, доставшейся от капитализма периферийного типа» 53.
Но именно такой диалектики перехода у Амина нет. Он скорее всего усматривает перед собой определенный идеализированный вариант социализма, когда производство уже не только подчиняется «другой» цели, но и осуществляется для удовлетворения «иных» потребностей. Современный социализм, подчеркивая его недостатки, Амин называет «госкапитализмом», «капитализмом без капиталистов», «государственно управляемым . способом производства» — то есть толкует в терминах, характеризующих отход к капитализму» 54.
Левацкий экстремизм радикалов объективно способствовал тому, что их многие полезные идеи, касающиеся социально-экономических проблем развивающихся стран, воздействия империализма, пороков международного капиталистического хозяйства, в котором они действуют,— оказались сведенными на нет. Попытки подвести теоретическую базу под «несовершенство» не только капитализма, но и социализма, неумолимо ведут их к конструированию утопических идей относительно «третьего пути», ведущего к социализму, являющегося абсолютно свободным от товарно-денежных отношений.
Радикальные настроения в развивающихся странах подвергаются пристальному анализу в правящих кругах Запада. Они не могут уйти от реальной возможности развития событий не «по сценарию»: еще большее ухудшение социально-экономического положения населения «периферии», распространение очагов бедности чреваты грандиозным взрывом, способным расшатать сами капиталистические центры. Именно в этом контексте необходимо оценивать довольно сильный крен теоретической мысли Запада в сторону учета хотя бы элементарных реальностей, самых простых потребностей сотен миллионов людей, живущих в зоне развивающихся регионов. Результатом явилось то, что либеральные буржуазные ученые (Я. Тинберген), политические и общественные деятели (комиссия В. Брандта) разработали более или менее компромиссные предложения перестройки международных экономических отношений, так или иначе учитывающие интересы развивающихся стран.
Ясно и то, что теоретически и практически процессы эволюции освободившихся стран во многом определяются успешным ходом хозяйственного строительства в социалистических странах. Реальный пример для экономически слаборазвитых стран — это лучший аргумент в выборе пути общественного развития. «На нас смотрит огромный, разноликий мир развивающихся стран. Он ищет свой выбор, свой путь, и от успехов социализма, от убедительности его ответов на вызовы времени во многом зависит, каков будет этот выбор» 55,— подчеркивается в Политическом докладе ЦК КПСС XXVII съезду партии.
Сноски
1 Rostow W. View from the seventh floor. N. Y., 1964. P. 115.
2 Международная жизнь. 1980. № 2. С. 128.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 91 (примеч.).
4 Japan and the Developing countries. A comporative analysis/Ed. by K. Ohkawa and Q. Ranis with L. Meissner. Oxford — N. Y., 1985.
5 К «новым индустриальным государствам» в буржуазной политической экономии относят те развивающиеся страны, в которых промышленность обеспечивает не менее 20 % ВВП и уровень национального дохода на душу населения составляет 1100—3500 долл. в год в ценах 1978 г. (Balassa Bela. The newly industrializing countries in the world economy. N. Y., 1981). К таким странам, в частности, относят Аргентину, Бразилию, Венесуэлу, Гонконг, Сингапур, Южную Корею.
6 Lim L. and Eng F. P. Vertical Linkages and Multinational Enterprises in Developing Countries//Wolrd Development. 1982. N 7. P. 585, 593.
7 Yong J., Lassere Ph. La mondialite de 1'aquisition de technologic dans les entreprises de pays voie de deve!opement//Revue francaise de gestion. 1982. N 37. P. 85—87.
8 IDEP. Achievments and Prospects, 1964—1976. Dakar, 1977. P. 10.
9 Цит. по: Информационный бюллетень МВТ. № 35. Март 1976. С. 4
10 Tinbergen J. et al. Reshaping the International Order. A. Report to the Club of Rome. P. 71.
11 Tinbergen J. et al. Reshaping the international order. A Report to the Club of Rome. P. 72.
12 Народы Азии и Африки. 1985. № 4. С. 23.
13 Lloyd P. A Third World Proletariat? L., 1982. P. 19.
14 International Labour Review. 1985. Vol. 124. N 1. P. 18.
15 См., например: Allan M., Chuta E. Cottage Industries and Handicrafts. Some Guidelines for Employment Promotion. ILO. Geneva, 1983; Small Scale Rural Industries in Development/Ed, by D. Ghai. ILO. Geneva, 1984; Fakoog G. M. Population and Employment in Developing Countries. Geneva., 1985.
16 См., например: Report of the Director-General. International Labour Conference, 72-th Session. ILO. Geneva, 1986.
17 Introduction to the Sociology of «Developing Societies». N. Y.— L., 1982. P. 149.
18 Занятость, рост и основные потребности: общемировая проблема: Доклад Генерального директора МВТ. Женева, 1976. С. 8.
19 Информационный бюллетень МВТ. № 72. Май 1984. С. 7.
20 Занятость, рост и основные потребности... С. 49—51.
21 Занятость, рост и основные потребности... С. 51—62.
22 Чагин В. Третье десятиление развития: конценпция и прогнозы//Азия и Африка сегодня. № 4. 1985. С. 29.
23 Hopkins M., Van der Hoeven R. Basic needs in development planning. Vienna, 1983. P. 7.
24 Tsurutani Т. The politics of national development: Political leadership in transitional societies. N. Y., 1973. P. 174.
25 Huntington S. P., Nelson M. No easy choice: Political participation in developing countries. Cambridge (mass), 1976. P. X.
26 Seidman A. Comparative development strategies in East Africa. Nairobi, 1972. P. 5.
27 Stockwell E. G., Laidlaw K. A. Third world development: Problems and prospects. Chicago, 1981. P. 19 .
28 Africa in the 1980: A continent in crisis. N. Y. etc., 1979. P. 124.
29 ILO Document. Inst. B. XXVII, 1/2/2 November 1985.
30 Цит по: Информационный бюллетень МВТ. № 79. Октябрь 1985. С. 6.
31 Jonh Kenneth Galbraith at the ILO Headquarters. ILO Press-Release. February 21. 1977.
32 Информационный бюллетень МВТ. № 78. Август 1985. С. 6.
33 Там же. № 79. Октябрь 1985. С. 1.
34 The development of an African working class: Studies in class formation and action/Ed, by Sandbrook R. and Cohen R. L., 1975. P. 2.
35 Алешина И. Общественная мысль развивающихся стран — проблема борьбы за независимость//МЭ и МО. 1986. № 1. С. 64.
36 Frank A. G. Capitalism and underdevelopment in Latin America. N. Y., 1967. P. 9.
37 Amin S. Imperialisme et sous-development en Afrique. P., 1976. P. 21.
38 Sandbrook R. The politics of basic needs: Urban aspects of assaulting poverty in Africa. L., 1982. P. 103.
39 Amin S. Imperialisme et sous-development en Afrique. P. 24.
40 Shaw Т. М. Political economy of Africa's futures//Alternative Futures Africa. Boulder —Colorado, 1982. P. 5.
41 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 20. С. 65.
42 African social studies: A radical reader/Ed, by P. Gutkind and P. Waterman. L, 1977. P. 1.
43 Баран П. К экономической теории общественного развития: Пер. с англ. М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. С. 386.
44 Adedeji A. Development and economic growth in Africa to the year 2000: Alternative projections and politics//Alternative futures for Africa. P. 279.
45 Sandbrook R. The politics of basic needs: Urban aspects of assaulting poverty in Africa. P. 103.
46 Amin S. Imperialism et sous-development en Afrique P 25
47 Ibid. P. 24.
48 Owusu M. Uses and abuses of political power: A case study of continuity and change in the politics of Ghana. Chicago—L., 1970. P. 325.
49 Еще в начале 60-х годов Ф. Фанон писал: «В колониальных странах пролетариат — наиболее опекаемый колониальным режимом слой населения. Зарождающийся городской пролетариат относительно привилегирован. В капиталистических странах пролетариату нечего терять, а приобретает он в конечном счете весь мир. В колониальных странах пролетариат может потерять все... Он занимает привилегированное положение в колониальной системе, образуя «буржуазный слой» колонизированного народа» (Fanon F. Le damnes de la terre. P., 1961. P. 84).
50 См., например: Ekeh P. P. Colonialism and the two publics in Africa: A theoretical Statement/Comparative studies in sociology and history. 1975.. Vol. 17. N 1. P. 96.
51 Amin S. Let us begin anew?/UNESCO Press Bulletin, November, 1976. P. 11.
52 Цит. по: Сентеш Т. Буржуазные и «новолевые» теории мирового капиталистического хозяйства. М.: Мысль, 1984. С. 147.
53 Там же.
54 Amin S. L'accumulation a Pechelle mondiale. P., 1976. P. 106.
55 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза С. 71.
