Глава III
УКЛАДЫ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД
§ 1. К вопросу о теории переходного периода
В широком смысле слова переходный период охватывает все время смены одной общественной формации другой, следовательно, он завершается установлением экономического и политического господства одного, более современного уклада, олицетворяющего данный способ производства. Между формациями всегда существуют переходные периоды, когда в них борются элементы разных способов производства, отражая промежуточное, переходное состояние от одной формации к другой.
Переходный период должен быть исследован не через призму одного или двух признаков, а комплексно. При этом очевидно, что всеобщим критерием должно явиться само построение основ социализма в целом: в сферах экономической, социально-культурной, политической, идеологической. Реализация, практическое осуществление всех этих преобразований как раз и составляют содержание переходного периода от капитализма к социализму. Тогда очевидно, что их завершение означает и завершение переходного периода. Отсюда начинается уже исходный пункт движения собственно социализма, его развитие как самостоятельной социалистической (низшей) фазы коммунистической формации.
Надо отметить, что продолжительность переходного периода в разных странах, несмотря на однотипность решаемых задач, далеко не одинакова. Она зависит от множества факторов: уровня развития производительных сил, характера и глубины социальных и экономических мероприятий, динамики классовой борьбы, воздействия «внешнего фактора» и пр.
В теоретическом и практическом аспектах важным представляется и вопрос о внутренних этапах переходного периода. В этом смысле чрезвычайно актуальна мысль В. И. Ленина о том, что «социалистическую революцию в стране, где громадное большинство населения принадлежит к мелким земледельцам-производителям, возможно осуществить лишь путем целого ряда особых переходных мер, которые были бы совершенно ненужны в странах развитого капитализма...» 1.
Преобразования переходного периода в Советской России имели свою специфику. Гражданская война и иностранная интервенция обусловили этап «военного коммунизма» как историческую необходимость. Окончание гражданской войны и интервенции, переход к строительству нового общества в условиях мирного времени вызвали к жизни новую экономическую политику (нэп). В. И. Ленин подчеркивал не только русское, но и международное значение нэпа. «Та задача,— говорил он,— которую мы решаем сейчас, пока — временно —в одиночку, кажется задачей чисто русской, но на деле это —задача, которая будет стоять перед всеми социалистами»2. Сроки реализации нэпа В. И. Ленин не ограничивал какими-то кратковременными рамками, исходя из достижений социально-экономических задач этой политики.
Революционный переход от капитализма к социализму — это не единовременный акт, а длительный исторический этап— переходный период, реализующийся в конечном счете в форме революционной диктатуры пролетариата. В современных им условиях К. Маркс и Ф. Энгельс не могли сделать законченный анализ теории переходного периода, ибо, как отмечал В. И.Ленин, «у Маркса нет ни тени попыток сочинять утопии, по-пустому гадать насчет того, чего знать нельзя»3, ибо «Маркс дает постановку вопроса и как бы предостерегает, что для научного ответа на него можно оперировать только твердо установленными научно данными»4. Таких данных во времена К. Маркса и Ф. Энгельса не было, они появились в ходе становления нового общества в СССР. В. И. Ленин обобщил имеющийся конкретный исторический опыт строительства социализма в России на этом этапе и доказал, что необходимость указанного К. Марксом и Ф. Энгельсом переходного периода связана особенностями социалистической революции, представляя собой содержание этих особенностей, определяющихся национальными, историческими, социально-классовыми и экономическими факторами.
Необходимость длительного исторически переходного периода между капитализмом и социализмом объясняется коренной противоположностью, разнотипностью социально-политической и экономической структур социализма и капитализма. Этот процесс качественно отличается от процесса революционного перехода от одного эксплуататорского способа производства к другому (например, от феодализма к капитализму), когда в недрах первого происходит формирование всех основных предпосылок и элементов нового общественного строя, и прежде всего новой экономической структуры со свойственными ей новыми производственными отношениями.
В рамках же капитализма возникновение социалистических производственных отношений невозможно. Они формируются лишь в результате смены государственной власти, которая переходит в руки трудящихся и осуществляется в форме диктатуры пролетариата.
В. И. Ленин неоднократно указывал на то, что завоевание политической власти рабочим классом еще далеко не означает, что переход от капитализма к социализму уже осуществлен, что социализм уже существует как реальность. Установление новой политической власти означает лишь начальный период переходного этапа, это не есть утверждение новой формации как господствующей. Почему? Прежде всего потому, что все еще существуют возможности — и политические, и экономические— для реставрации свергнутого общественного строя. В условиях переходного периода новая политическая власть и решает задачи создания условий необратимости социалистической революции. Это задачи — как разрушительные (постепенная ликвидация эксплуататорских классов, уничтожение старой политической надстройки и ее институтов), так и созидательные (формирование системы новых общественных отношений, покоящихся на общественной собственности на средства производства и организации общественного труда на принципиально новых коллективистских началах) — решаются в переходный период в обстановке острого классового противоборства. «Переход от капитализма к коммунизму есть целая историческая эпоха. Пока она не закончилась, у эксплуататоров неизбежно остается надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации» 5,— указывал В. И. Ленин.
Современная эпоха перехода от капитализма к социализму усилила внимание исследователей к проблемам переходных периодов во всемирной истории вообще. Представляется, что изучение переходных эпох — важнейшая задача общественных наук и в особенности политической экономии. Именно в переходные эпохи раскрывается во всем своем содержании закон прогрессивной смены общественно-экономических формаций.
Для буржуазной науки вообще не существует научной проблемы переходных эпох в истории. Лишь исторический материализм создал научную базу для периодизации всемирно исторического процесса общественного развития.
Марксистское учение о социально-экономических формациях является объективным критерием для периодизации всемирно исторического процесса. Вместе с тем в конкретном анализе того или иного этапа исторического развития объективно необходимо дополнение этого анализа периодизацией на региональном и локальном уровнях. При всей закономерности эволюции общественно-экономических формаций надо учитывать, что их смена происходит отнюдь не равномерно, не синхронно, не в те же «прогнозируемые» сроки, не в одинаковых исторических, политических и прочих условиях 6.
Эта особенность исторического развития — наличие различных его уровней — находит свое отражение в категории «эпоха», о которой В. И. Ленин писал, что она «есть сумма разнообразных явлений, в коей кроме типичного есть всегда иное» 7. В. И. Ленин прибегал к категориям «эпоха», «переход от одной эпохи к другой» при анализе важных теоретических проблем 8.
Особенность переходных эпох во всемирно-историческом плане заключается в том, что они лежат между двумя формациями и захватывают, с одной стороны, заключительную стадию старой формации, с другой — раннюю стадию новой формации.
Следовательно, содержанием переходной эпохи является разложение старого и становление нового способа производства, представленных различными хозяйственными укладами. Соответственно эпоха делится на исторические периоды, каждый из которых имеет свои специфические особенности.
В научной литературе встречается и употребление понятия «период» как синонима понятия «эпоха»9. Конечно, вычленение переходной эпохи как определенной исторической целостности носит довольно условный характер. При этом необходимо различать переходные эпохи в плане как всемирного, так и локально-исторического, или регионального процесса. Так, например, переходной может быть эпоха для данной страны или данного региона, но не во всемирно-историческом масштабе. И наоборот, переходной может быть данная эпоха в масштабах общемирового развития, но не для данной страны или региона. Далее на одном и том же временном «срезе» могут «совмещаться» в разных регионах переходные эпохи между различными формациями и т. д.
При всей условности границ между эпохами переходная эпоха во всемирно-историческом плане отличается тем, что различные формационные уклады в это время сосуществуют не только в пределах одной и той же формации, но и в рамках отдельно взятой разновидности данной формации, «носителем» которой является определенный исторический регион 10. Не случайно К. Маркс подчеркивал, что эпохи истории общества подобно эпохам истории земли не отделяются друг от друга абстрактно строгими границами 11. Это определение характеризует не только относительность, но и гибкий характер границ переходных эпох между формациями.
Показатель или критерий, позволяющий фиксировать начало переходной эпохи,— появление нового формационного уклада в одной из региональных разновидностей старой формации. Окончание переходной эпохи связано с победой новой формации во всемирно-историческом масштабе.
В этом анализе особенно важно учитывать то обстоятельство, что основоположники марксизма-ленинизма отмечали, что и в природе, и в обществе нет и не может быть «чистых» явлений 12. Вместе с тем существуют классические формы развития того или иного явления, относительно более близкие к его «чистому» виду13. Такой подход позволяет уловить то общее, что так или иначе повторяется в громадном разнообразии конкретно-исторических форм реализации этого общего, что представляет собой определенную модель. Характер же и степень отклонения данного локального процесса от его универсальной модели позволяют выявить историческую типологию и ее особенности в развитии, варианты этого развития. Это особенно важно при анализе переходного состояния общества в освободившихся странах в связи с тем очевидным обстоятельством, что разрыв с «колониальным прошлым развивается не прямолинейно и не только по восходящей линии. Напротив, он связан с преодолением больших трудностей, не свободен от зигзагов и попятных шагов»14.
В то же время понятия «классический», «неклассический» и «деформированный» должны рассматриваться не сами по себе с точки зрения их внутреннего содержания, а в диалектической взаимосвязи друг с другом, и соответственно содержательными понятиями науки они становятся лишь в этом случае.
Переходная эпоха — это эпоха разрешения коренного, главного социального противоречия, развивавшегося в недрах отжившей формации, противоречия между уровнем развития производительных сил и характером способа производства, в основе которой лежит социальная революция. Формулируя основные положения исторического материализма, K. Маркс писал: «Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества» 15. В конкретном региональном (страновом) проявлении эволюционного или революционного процесса существуют значительные различия, определяемые уровнем развития производительных сил, в рамках которых происходит межформационный переход. Тем не менее в регионе, первым открывающем этот переход, несмотря на все своеобразия, порою придающие форму уникальности, находят свое воплощение всемирно-исторические потребности нового способа производства.
Перенесение в колониальные и полуколониальные страны отношений капитализма привело к сложному переплетению, «симбиозу» общественных форм зарождающейся и разлагающейся формаций, следствием чего явились целые пласты переходных образований.
Одной из особенностей длительного существования в развивающихся странах, например, феодальных отношений является то, что феодализм, лишенный способности к развитию на «собственной основе», в то же время сохраняет способность к функционированию путем использования потенциальных возможностей капиталистического уклада. Развитие этого последнего уклада на первых этапах создает объективную основу для его длительного и активного сосуществования с феодальным обществом.
Капитализм в соответствующих условиях приспосабливает к своим интересам и потребностям докапиталистические формы хозяйствования. Классический пример изучения переходных форм дан В. И. Лениным в работе «Развитие капитализма в России». Ленинский анализ переходных форм производства в пореформенной России имеет огромное значение для научного понимания процесса формирования капиталистического строя в большинстве стран мира, в которых существуют множество различных укладов. В этом плане особенный интерес представляет выделение В. И. Лениным различий в социально-классовой структуре общества на этапах мануфактурного и промышленного капитализма, что, несомненно, актуально и в наши дни применительно к молодым странам. В. И. Ленин отмечал, что уже в условиях мануфактурного капитализма противоположность между владельцем средств производства и непосредственным производителем достигает значительных размеров: «.. .обилие мелких заведений, сохранение связи с землей, сохранение традиции в производстве и во всем строе жизни, все это создает массу посредствующих элементов между крайностями мануфактуры и задерживает развитие этих крайностей»16. Положение меняется после утверждения крупного машинного производства, с этого времени «крайности общественных противоположностей достигают высшего развития» 17.
Переходная, или межформационная, эпоха между способами производства состоит из двух периодов, гранью между которыми является революционная победа нового общественного строя. Принципиальное различие между ними заключается в том, что в сфере социально-классовых отношений центр тяжести процесса в первом случае приходится на разложение старого способа производства и обусловленных им социально-классовых отношений, а во втором этот центр перемещается в сторону развития нового способа производства и формирования новых общественных классов. Когда же в отсталых странах на формационное развитие «давит» власть метрополий, происходит сложное многообразное переплетение социально-экономических укладов разных эпох. Границы между новым и старым, зарождающимся и отживающим носят довольно расплывчатый характер.
Именно на переходный период приходится постепенное ослабление действия одних исторических закономерностей и проявление действия закономерностей зарождающегося способа производства. При капиталистическом развитии промежуточные, переходные формы предыдущих способов производства преодолеваются путем формирования капиталистического способа производства, при социалистической ориентации — на базе появления закономерностей некапиталистического развития. В целом на этой стадии продолжают доминировать закономерности старой формации, они и выступают системообразующим началом в процессе функционирования общества как целостности, и именно в нем концентрируются природа и сущность основного классового антагонизма эпохи, порождающего революции.
Вне такого понимания вопроса невозможны объективный научный анализ переходных обществ, выявление особенностей их развития, специфики социально-классовой структуры, выявление роли основного эксплуатируемого класса в классовой борьбе, его отношение к отмирающим и развивающимся классам, к настоящему, прошлому и будущему существующего строя 18.
При изучении социально-классовой структуры общества в переходную эпоху неверно ограничиваться лишь анализом непосредственных экономических отношений между классами. Здесь необходим анализ классовых отношений, опосредованных через государственные институты, которые далеко не сразу приходят в соответствие с реальными экономическими отношениями. Этот процесс «приведения в соответствие» как раз и составляет важную часть содержания социально-политических изменений в переходную эпоху, в рамках которых могут существовать и действительно существуют длительные периоды несоответствия между классовыми отношениями в разных областях 19.
Переходный период в странах социалистической ориентации как многосторонний и сложный процесс имеет общие, коренные черты и закономерности в силу следующих причин.
Капитализм, который подлежит ликвидации в течение переходного периода, характеризуется единством основных закономерностей своего развития и гибели, несмотря на все разнообразие их проявления в каждой отдельной стране. Это предполагает в общем и целом единство средств преодоления и самого капитализма.
Наличие общих целей революционных сил, возглавляющих борьбу за прорыв системы капитализма, обусловливает использование также общих средств и методов их достижения, в свою очередь теснейшим образом взаимосвязанных и образующих определенную совокупность революционных преобразований, без каждого из которых цель уничтожения «старых» общественных отношений и создания нового общественного строя не может быть достигнута. При этом необходим тщательный учет специфики каждой страны.
«Переворот в общественном способе производства, этот необходимый продукт преобразования средства производства, протекает,— отмечал Маркс, — среди пестрого хаоса переходных форм» 20. Обилие переходных форм не исключает возможности выделить в нем ряд ведущих, главных форм. Критериями такого выделения выступают признаки, формирующие формацию, т. е. системообразующие признаки. Следовательно, с одной стороны, необходимо выделить переходные формы старого формационного уклада (господствующего уклада старой формации), свидетельствующие о развитии процесса его разложения. С другой стороны, эти переходные формы являются носителями зарождающихся форм нового формационного уклада. Они могут одновременно существовать, если новый формационный уклад, возникая параллельно со старым, постепенно оттесняет последний. Реальны всевозможные сочетания переходных форм одних формационных укладов с переходными и непереходными формами других формационных укладов. При взаимодействии всех этих форм определяющее место в переходную эпоху принадлежит в ее начале переходным формам старого формационного уклада, а позднее — нового формационного уклада (например, госкапиталистического, эволюционирующего в некапиталистический — предсоциалистический — социалистический).
При межформационном переходе значительны особенности, присущие двум основным классам — буржуазии и пролетариату, являющимся носителями двух антагонистических начал. Это связано с двумя главными причинами. Во-первых, оба эти класса находятся в процессе формирования, интенсивно пополняются за счет других классов, социальных групп города и деревни.
Во-вторых, масштабы, да и характер этих особенностей во многом вызваны тем, что значительная часть двух основных классов связана с наличием разнообразных переходных форм производства, различными укладами со свойственными им противоречиями и условными межукладными границами.
Период формирования классов — время, внутри которого могут сохраняться существенные различия в отношении к средствам производства и, следовательно, различие интересов разных классов и социальных слоев и групп. На конкретно-исторический облик класса на отдельных этапах его развития в развивающихся странах оказывало влияние и то обстоятельство, что ход социальной революции в них временно ставил в благоприятное положение те слои формирующегося класса, которые являлись носителями отживших и отживающих переходных производственных форм.
К. Маркс отмечал: «...один и тот же экономический базис — один и тот же со стороны основных условий — благодаря бесконечно разнообразным эмпирическим обстоятельствам, естественным условиям, расовым отношениям, действующим извне историческим влияниям и т. д.— может обнаруживать в своем проявлении бесконечные вариации и градации, которые возможно понять лишь при помощи анализа этих эмпирически данных обстоятельств» 21. Анализ социально-классовых структур молодых освободившихся стран должен послужить основой для выработки критериев, позволяющих правильно оценить изменения этих структур при переходе к новому формационному уровню.
Межформационный переход носит революционный характер, поскольку базируется на социальной революции. Вместе с тем это вовсе не означает, что переход, будучи в целом революционным, остается таким на всем его протяжении. Напротив, процесс ломки старых и формирования новых отношений, как правило, сравнительно длительное время сводится к постепенным количественным изменениям, еще не создающим качественно нового строя социальных отношений.
В этой связи надо различать две, часто переплетающиеся в действительности, но тем не менее различные формы воздействия социальной революции. Первая — это осуществляемая прямая ломка старых производственных отношений и вторая — создание благоприятных условий для последующего ускоренного развития новых производственных отношений, ликвидации частично сохраняющегося прежнего формационного уклада.
И в том и в другом своем воздействии на ход социального развития революции выявляют себя как «локомотивы истории».
Универсальность всемирного исторического процесса и возможность альтернативы для освободившихся стран не свидетельствуют о подчинении исторического процесса упрощенной детерминированности конкретных событий, ситуаций, явлений. Ф. Энгельс указывал, что «экономическое положение не оказывает своего воздействия автоматически, как это для удобства кое-кто себе представляет, а люди сами делают свою историю. ..» 22.
Представляется полезным применение в анализе молодых освободившихся стран социалистической ориентации макроформационного подхода, впервые разработанного основоположниками марксизма-ленинизма. При этом в основу анализа положено укрупненное деление всемирного исторического процесса на три макроформации — первичную (первобытную), вторичную (частнособственническую) и высшую, коммунистическую,— различающиеся между собой по хаарктеру общественных, производственных отношений 23.
При таком подходе развивающиеся страны «раскрывают» свою общность не жесткой принадлежностью к одной из пяти известных общественно-экономических формаций, а совокупным нахождением во вторичной макроформации. Поэтому и переход к социалистической ориентации может рассматриваться как движение из вторичной макроформации в следующую, высшую 24. Отсюда более убедительной представляется такая перспектива для освободившихся стран в современных условиях, которая заключается не в их миграции между отдельными «эшелонами» вторичной, эксплуататорской макроформации, а в прорыве вперед, за ее классово ограниченные рамки.
Исследования «переходных периодов» в освободившихся странах во всем комплексе переплетающихся вопросов показали, почему преодоление отсталости оказалось более сложным и трудным делом, чем это представлялось ранее, в 60-е годы, сразу же после освобождения. Они выявили не только потенциальные возможности социально-экономического развития, но и сложное взаимодействие объективных и субъективных, внутренних и внешних факторов, нередко действующих в противоположных направлениях, разновременно и ведущих к «рассогласованию» всего этого процесса. Отчетливо обнажились те препятствия, которые во многом усугубляются по мере развития капитализма и не «рассасываются» автоматически на пути социалистической ориентации. Речь идет не только о хозяйственном потенциале или социальных различиях отдельных стран и их групп, но и о комплексе характерных черт, способствующих движению по пути социально-экономических перемен и преодолению отсталости.
Многоэтапный переход к социализму развивающихся стран охватывает сферу не только экономических, но и социально-политических, культурных, идеологических преобразований, что порождает самые разнообразные формы переходной революционной власти.
В. И. Ленин на основе изучения опыта первого пролетарского государства представил совершенно новый в марксистской литературе анализ социальной сущности переходных производственных отношений. «.. Но что же значит слово переход? Не означает ли оно, в применении к экономике, что в данном строе есть элементы, частички, кусочки и капитализма, и социализма? Всякий признает, что да» 25.
С точки зрения ленинского анализа важной особенностью первых этапов социалистически ориентированного развития, т. е. предсоциалистического переходного периода, в современных условиях может стать сочетание, переплетение общедемократических и социалистических преобразований, длительное сосуществование образующегося социалистического и мелкотоварного укладов. Общедемократические мероприятия, осуществляющиеся в рамках социалистически ориентированного развития, постепенно трансформируют госкапиталистический уклад в некапиталистический, предсоциалистический. На этом этапе постепенно укрепляется потенциал для последующего ускорения собственно социалистических преобразований. Такое членение некапиталистического развития исключительно важно, ибо дает возможность идентифицировать комплекс крупных изменений на каждом из этапов, когда последовательно решаются задачи, адекватно отражающие особенности и возможности движущих сил революции.
Многочисленный опыт развития освободившихся стран показывает, что стремление искусственно форсировать экономическое и политическое развитие общества появляется тогда, когда революционное руководство недостаточно четко представляет себе будущие этапы развития революции и не соотносит свою деятельность в рамках этих этапов с конкретными задачами, подлежащими решению на каждом из них в ходе революционного процесса, В результате появляется искушение «одним махом» преобразовать пеструю гамму существующих общественных, производственных отношений в передовые, социалистические. И как следствие изоляция руководства от трудящихся масс, резкое сужение социальной базы революции, расширение противоречий в правящем режиме, что неизбежно ведет к усилению фракционной борьбы в политическом руководстве. Когда такое развитие событий совпадает с объективной тенденцией (на первом этапе социалистически ориентированного развития) упадка производительных сил, способствующего относительному ухудшению материального положения трудящихся масс, вполне реально прерывание революционного процесса в целом. Это подтверждается многими примерами из афро-азиатских стран, которые становились на некапиталистический путь развития, а затем вновь возвращались на исходные позиции.
§ 2. Общая характеристика укладов и ленинская методология их анализа
Впервые В. И. Ленин ввел понятие «общественно-экономический уклад» в работе «К характеристике экономического романтизма» (1897 г.) и детально разработал его в рецензии на книгу А. Богданова «Краткий курс экономической науки» (1898 г.) 26. Это важно отметить, ибо многие исследователи полагают, что указанное понятие В. И. Лениным использовано и разработано лишь при анализе экономики послереволюционной России в условиях переходного периода. Причиной этого является то обстоятельство, что в ранних работах В. И. Ленин использовал термины «уклад общественного производства», «система общественного производства», «система общественного хозяйства» 27. Эти же термины В. И. Ленин применял и в более поздних работах в качестве синонимов термина «общественно-экономический уклад» 28.
На наш взгляд, правильную точку зрения выражают авторы, которые утверждают, что В. И. Ленин «в термины «общественно-экономический уклад», «уклад общественного производства», «система общественного хозяйства» вкладывал одно и то же содержание» 29. Однако еще не преодолено понимание общественно-экономического уклада или как зародыша нового способа производства (новой формации) в недрах старого общества, или как остатка старого способа производства (старой формации) в недрах нового общества 30.
Под общественно-экономическим укладом В. И. Ленин понимал систему производственных отношений, а не всю совокупность общественных отношений в целом. Отсюда использование им как тождественных понятий «уклад общественного производства (хозяйства)» и «система общественного производства (хозяйства)» 31. Классики марксизма определяли уклад как «кристаллизационное ядро» определенной общественной формы производства 32. В свете этого наиболее верным представляется определение уклада как особого типа производственных отношений 33.
Многоукладность характеризует наличие разнородного экономического базиса, по своему качественному состоянию переходного от одновременного существования разных формационных структур к одной формации. Речь идет, таким образом, об одновременном существовании (сосуществовании) в пределах общей экономической структуры общества укладов и секторов как особых частей, отдельных подсистем, участвующих в едином процессе воспроизводства условий жизни общества. Поэтому между ними складываются не только отношения соперничества и противоборства, но и отношения взаимозависимости, определенного объективно возникшего сотрудничества, а нередко и синтеза 34.
Особенно сложное сочетание и переплетение капиталистических и докапиталистических отношений представлял в недавнем прошлом (и все еще представляет) аграрный сектор, где капиталистическая собственность была переплетена с феодальной и общинно-племенной, а капиталистическая земельная рента — с докапиталистической. Насаждая институт частной собственности в колониальной аграрной экономике, колониальные администрации не только способствовали развитию капиталистических отношений, но и одновременно стремились к консервации докапиталистических отношений. Порою они дополняли друг друга, как, например, в Индии, ряде африканских стран, в которых английские колонизаторы приспособили в собственных интересах существующие там земельно-налоговые системы феодального типа.
Мир развивающихся стран традиционно рассматривают в двух больших группах: страны, в которых капиталистические отношения получили значительное развитие, где сложились в определенной мере промышленный и сельскохозяйственный пролетариат, национальная буржуазия, интеллигенция, и страны, в которых капиталистические отношения имеют неразвитый характер, а подавляющее большинство населения все еще живет в условиях докапиталистических укладов. Эта классификация, как мы видим, не совпадает с подразделением освободившихся стран в зависимости от избранного ими пути развития, однако важна для исследования социально-экономических и политических процессов, происходящих в конкретной стране или группе стран.
Марокканский ученый Абд аль-Азиз Белал писал, что в Азии и Африке вследствие проникновения иностранного капитализма «комбинация деформированных социальных укладов прошлого и господствующих укладов настоящего образует во всей своей диалектической полноте социальный ансамбль, качественно отличный одновременно и от предшествующих докапиталистических и от развитых капиталистических формаций» 35. Их главное своеобразие состоит в преобладании переходных форм, в одновременном существовании различных укладов, что и обусловливает острые противоречия в социально-экономической жизни молодых освободившихся стран.
Основа хозяйственной жизни, экономический базис, сложившийся при колониализме, представлял собой сложное переплетение самых разнообразных эксплуататорских форм. К. Маркс подчеркивал, что капиталистический уклад в странах с докапиталистическими отношениями наталкивается «на препятствия со стороны производителя, который, будучи сам владельцем условий своего труда, своим трудом обогащает самого себя, а не капиталиста» 36. В результате мелкая местная частная собственность приходит в противоречие с интересами колониального капиталиста, мешает последнему беспрепятственно эксплуатировать местное население. «Противоречие этих двух диаметрально противоположных экономических систем проявляется здесь на практике в их борьбе. Если за спиной капиталиста стоят силы его метрополии, он старается насильственно устранить способ производства и присвоения, покоящийся на собственном труде производителя» 37.
По мере перенесения в колонии и зависимые страны отношений западноевропейского капитализма здесь стали формироваться определенные (весьма незначительные) очаги, островки капиталистического сектора экономики, тесно связанного с колониальным капитализмом. В результате прямое натуральное отчуждение продукта, создаваемого различными докапиталистическими формами производства, стало все в большей мере вытесняться товарно-денежными отношениями. На патриархальные докапиталистические уклады стал наслаиваться не только мелкотоварный докапиталистический, но и капиталистический уклад. «Экономическое различие между колониями и европейскими народами — по крайней мере, большинством последних — состояло прежде в том, что колонии втягивались в обмен товаров, но еще не в капиталистическое производство»,— писал В. И. Ленин 38.
В то же время доколониальные традиционные уклады, несмотря на то, что они консервируются капитализмом, в принципе оказываются чуждыми капитализму своими реальными общественно-экономическими формами. Противоречия между ними и капитализмом имеют межукладный характер, т. е. это противоречия разных способов производства.
Одновременно на эту пеструю структуру докапиталистических укладов наслаивается и собственно капиталистический уклад. Причем это наслоение происходит в своеобразных условиях. Разложение докапиталистических укладов происходит не как закономерный процесс, вытекающий из развития более прогрессивного способа производства, а как следствие влияния капитализма в метрополиях, отношения которого переносятся в колонии. То есть капитализм проявляется здесь вначале как явление вторичное, перенесенное извне, в определенном смысле как чужеродный элемент, «накладывающийся» на довольно пеструю «гибридную» структуру, состоящую из разных формационных элементов.
Своеобразием является и то, что привнесенная сюда стадия капитализма еще не успевает развить и исчерпать свои потенции, в то время как под влиянием сдвигов в экономике метрополий на нее наслаивается следующая стадия. Причем она не вытесняет последнюю, а, наслаиваясь на нее, продолжает существовать рядом с ней. В результате формируется периферийный капиталистический уклад, неоднородный по своей структуре, полистадийный, неинтегрированный внутренне, следовательно, неспособный доминировать во всех укладах 39.
Поскольку такая структура социально-экономических укладов не способствовала превращению собственно капиталистических укладов в доминирующие, следовательно, она не привела и к формированию класса капиталистов как господствующей общественной силы в период до политического освобождения. Доиндустриальный характер общественного труда создал прочную основу для стабилизации докапиталистических мелкотоварных укладов, на которые наслаивались уже капиталистические уклады, не устраняя первые. Но и развитие в условиях политического освобождения не привело к абсолютному преобладанию капиталистического уклада, который оказался бы в состоянии «растворить» в себе докапиталистические уклады. В этом одна из главных причин того, почему не «взрывается» многоукладная структура 40. Поэтому вполне понятна ситуация, своеобразие которой состоит в том, что «одна часть хозяйства еще не подчинена закону стоимости, другая функционирует более или менее на его основе (мелкотоварное и мелкокапиталистическое производство), третья находится под влиянием закона средней прибыли (немонополизированный капиталистический сектор), четвертая — монопольной прибыли»41. Действует и крупный государственный сектор экономики.
Такая ситуация — прямой результат «включения» колониальной периферии в систему международного капиталистического разделения труда. Многоукладные структуры были закреплены связями и отношениями, обеспечивающими интересы как метрополий, так и узкой группы местных помещиков, компрадорской буржуазии, чиновничества и т. д., а самое главное, они обеспечивали то, что капиталистический уклад не становился абсолютно доминирующим (в этом также не был заинтересован капитализм метрополий). Таким образом, внешний фактор оказал мощное воздействие на формирование многоукладности в развивающихся странах в том виде, в каком она дожила почти до конца XX столетия.
Все это и явилось причиной того, что в освободившихся странах сформировались особые типы укладов, в значительной степени отличающиеся от тех, которые исследовал В. И. Ленин на примере послеоктябрьской России. Однако ленинская методология анализа укладов дает ключ к правильному пониманию многоукладности молодых освободившихся стран и в современную эпоху, где хозяйственные формы, социальные институты, обычаи и традиции, присущие различным общественно-экономическим формациям и историческим эпохам, тесно переплетены.
Особое внимание В. И. Ленин обращал на местные отличия и особенности социально-экономического уклада; специфику бытовых форм социальной жизни; степень идейно-политической и психологической подготовленности населения к революционным преобразованиям 42.
Сама постановка проблемы об укладах применительно к современной ситуации в освободившихся странах требует в первую очередь разобраться с категориями «способ производства» и «общественная формация». Уклад — это конкретное историческое существование способа производства. Возникая, уклад выступает носителем способа производства, хотя далеко не каждый уклад становится способом производства. Когда же он эволюционирует в способ производства, который, побеждая другие уклады, превращается в господствующий, а при этом представляющий его класс овладевает политической властью, этот уклад превращается в формацию.
Следовательно, преодоление многоукладности означает не что иное, как утверждение формации, происходящее в ходе борьбы нескольких укладов и классов, их представляющих. То есть многоукладность как социальное явление исчезает с победой определенного способа производства. Как отмечалось, не все уклады могут перерастать в формации. Перерастает в формацию исторически более прогрессивный, по сравнению с другими, уклад, отражающий новые потребности общественного развития.
В большинстве молодых освободившихся стран на сегодняшний день сосуществует несколько типов (или форм) общественно-экономических укладов:
основанные на натуральном хозяйстве патриархально-общинные и полуфеодальные формы;
мелкотоварный и частнокапиталистический (включая иностранный капитал);
государственно-капиталистический;
основанный на государственной собственности, общественный, предсоциалистический;
основанный на групповой и кооперативной собственности, общественно-кооперативный.
Два последних уклада по мере своего развития становятся определяющими в странах социалистической ориентации.
Каждый уклад — это особый тип производственных отношений со своими специфическими закономерностями развития. Одни уклады можно охарактеризовать как отживающие, вторые — находящиеся в остром, решающем противоборстве по вопросу «кто — кого», третьи—-быстро прогрессирующие, находящиеся на подъеме. Но все или почти все уклады так или иначе переплетаются, существуют и обнаруживаются не в «чистом» виде, не в «чистых» формах.
Многообразие в социальном смысле молодых освободившихся стран основывается на сочетании общих и особенных (специфических) укладов в неодинаковых пропорциях и формах. В этом заключается сложность движения переходного общества, неравномерность изменений укладов в отдельных странах. Соотношение конкретных укладов и составляет социально-экономическую суть определенного переходного периода. Особо важное значение имеет анализ укладов в воспроизводственном аспекте, выявление роли каждого уклада как в производстве, так и в воспроизводстве тех или иных общественных отношений. В молодых освободившихся странах переходные общества характеризуются интенсивными процессами «социальной стратификации» (межукладная миграция, тонкие грани перехода от одного уклада к другому). Поэтому «не представляется возможным проведение четких границ между отдельными классами, общественными слоями и прослойками» 43.
Рассматривая проблему многоукладности с точки зрения воспроизводства, надо иметь в виду, что ни в одном укладе не осуществляется процесс воспроизводства только на собственной основе и только в своих пределах. Налицо определенная хозяйственная взаимодополняемость укладов. Она не может быть устранена, пока существует многоукладность. То есть каждый из укладов должен исторически исчерпать себя, как любая форма собственности. Исчезновение феодально-помещичьей и ростовщической эксплуатации, например, есть следствие того, что они объективно исчерпали свои потенции, а не просто результат юридического акта тех или иных прогрессивных политических режимов, пришедших к власти. Однако ликвидация феодально-помещичьих форм собственности не предполагает автоматический рост и расширение переходных укладов. Наоборот, часто за их счет расширяется сфера действия натурально-патриархального и мелкотоварного укладов. Многоукладности, таким образом, свойственна особая «живучесть», «цепкость», что является в свою очередь основой существования многоклассового общества.
Соотношение и роль каждого уклада необходимо изучать на примере отдельных стран, однако показателем соотношения укладов в целом может быть анализ удельного веса промышленности и сельского хозяйства в экономике страны. В сельском хозяйстве афро-азиатских стран процесс воспроизводства все чаще осуществляется преимущественно на основе докапиталистических отношений, доля занятых составляет от 50 до 85 % экономически активного населения. В сельском хозяйстве стран этих регионов удельный вес натурального хозяйства составляет от 30 до 85 % стоимости всей сельскохозяйственной продукции. Производство для личного потребления все еще остается основой существования примерно для 8/10 всего крестьянства. Это и есть свидетельство о преобладании докапиталистических укладов во многих из этих стран (к примеру, в странах Тропической Африки).
Однако натуральный тип хозяйства неверно связывать лишь с производством сельскохозяйственных продуктов, поскольку разделение труда на промышленный и сельскохозяйственный в нем слабо развито. Натуральному хозяйству свойственно сочетание земледелия и скотоводства с кустарными промыслами, ремесленничеством, переработкой сельскохозяйственного сырья внутри хозяйства. В. И. Ленин отмечал, что «домашние промыслы составляют необходимую принадлежность натурального хозяйства, остатки которого почти всегда сохраняются там, где есть мелкое крестьянство» 44. Каждый из укладов развивается на основе своих внутренних закономерностей, но это развитие предполагает борьбу укладов, в процессе развертывания которой единственно возможно решение внутренне присущих каждому из укладов противоречий. В то же время развитие укладов происходит, во-первых, в условиях расширяющихся товарно-денежных связей между ними, во-вторых, при непосредственном усилении экономического и административно-политического воздействия государства. Взаимовлияние и даже взаимопроникновение укладов, разложение одних, развитие других— из этих процессов как раз и складывается сложная и быстро меняющаяся социально-экономическая обстановка в рассматриваемых странах, вся система их общественных отношений.
Известно, что ведущей, определяющей особенностью развития молодых освободившихся стран является то, что в них в период, предшествовавший преобразованиям в направлении социалистической ориентации, капитализм не только не достиг формационной стадии, но и не функционировал как единый или господствующий уклад.
Исторически наиболее древним видом производственных отношений выступает натурально-патриархальный уклад. Именно с ним прежде всего связано наличие существующих родоплеменных пережитков и форм феодальной эксплуатации. Этот уклад как раз и является основной социально-экономической базой существования патриархального крестьянства 45. Мелкотоварный уклад в его современном виде формируется как следствие распада общины, племени, большой семьи (патронимии), роста товарно-денежных отношений, проведения аграрных реформ и т. д. и является материальной базой класса мелкой буржуазии в деревне.
В относительно чистом виде общинный уклад сохранился на африканском континенте, где он традиционно основывается на коллективной собственности на землю до настоящего времени, хотя и сочетается с индивидуальным присвоением урожая и закреплением участков за отдельными семьями. Общинное землевладение тесно связано с сохранением родоплеменных связей, которые имеют очень глубокие и прочные корни и накладывают отпечаток на все стороны жизни общества молодых государств. Племенные отношения развивались еще до появления европейцев и привели к имущественному неравенству, особенно в эпоху колониализма, который эффективно использовал институт вождей в сочетании с рыночными отношениями, что способствовало выделению эксплуататорской верхушки из туземных торговых посредников. В таком виде, например, африканская община в какой-то мере дожила до наших дней, представляя сложное сочетание черт родоплеменного строя с чертами пережиточно-феодального общества, во многом напоминающими определенную разновидность классического азиатского способа производства.
Главная особенность такой общины в том, что общинное сельское хозяйство характеризуется чрезвычайно низкой производительностью, испытывает огромное давление избыточного населения села и не в состоянии обеспечить растущие потребности общества в продовольственных товарах. В то же время происходит довольно быстрое вытеснение докапиталистических форм производства: с начала 60-х до начала 80-х годов доля традиционного сектора сократилась в ВВП в Латинской Америке с 7 до 4—5%, а в афро-азиатских странах — с 30—40 до 25—27 % 46.
Особенности исторического и экономического развития, географической среды, различия этнического и национального порядка наложили свой отпечаток на конкретные формы того или иного уклада, придали каждому из них свою специфику. «Исторически элементы мелкотоварного уклада начинают формироваться в широком масштабе только с момента интенсивного разложения докапиталистических форм общественного производства» 47.
По мере своего укрепления более мощный капиталистический уклад не только разлагает мелкотоварный уклад и вбирает его в себя, но и постоянно его воссоздает, формирует условия его живучести в различных производствах. С одной стороны, это происходит вследствие того, что капиталистический уклад имеет большую возможность действовать в сферах производства, приносящих прибыли, оставляя за мелкотоварным не только аграрный сектор, но и другие малоприбыльные производства, например городские ремесленные сферы деятельности.
С другой стороны, избыток трудоспособного населения, стекающегося в города, создает огромную проблему занятости. Молодые национальные государства стремятся решить эту проблему, в частности, разрабатывая комплекс мероприятий, направленный на обеспечение жизнестойкости мелкого предпринимательства. В результате большое количество таких мелких собственников удерживается «на плаву», не вливаясь в армию безработных.
В пределах мелкотоварного уклада существуют значительные социальные различия. Основная сфера деятельности мелкого производства в городе — это торговля и обслуживание городского населения. Отметим, что на пестроту, мозаичность мелкотоварного уклада сильное воздействие «сверху» оказывает иностранный капитал, а «снизу» — докапиталистические формы производства. Одновременно происходит возрастание процессов пауперизма и люмпенства. Этот процесс не замедлился и в 80-е годы, являясь органическим элементом эволюции переходного многоукладного общества, сложившийся в колониальной и послеколониальной периферии империализма. Пауперизм и люмпенство вызваны взаимодействием множества типов производственных отношений, отражая низкий уровень развития производительных сил общества. В результате насильственного вторжения капитализма докапиталистические производственные отношения подрывались и деформировались, способствуя нарастанию нищеты и деклассированности значительных слоев населения. Деклассированность в настоящее время принимает затяжной характер в силу «эффективности» нового неоколониалистского международного разделения труда, навязываемого ТНК развивающимся странам.
С каждым из укладов прямо связано существование классов или его прослоек. Исследователи подчеркивают специфический характер этой связи у натурально-патриархального и мелкотоварного укладов с классом феодалов. Здесь отдельные отряды сельских тружеников, объединяемые общим сословным наименованием «крестьяне», противостоят феодальному классу эксплуататоров. Уничтожение класса феодалов не ведет к развалу натурально-патриархального и мелкотоварного укладов, а лишь изменяет общие условия их эволюции, а иногда даже укрепляет последние.
В то же время для натурально-патриархального и мелкотоварного укладов молодых стран характерны их тесное переплетение, взаимодействие и скрытая борьба. Не полностью отделился от мелкотоварного и мелкокапиталистический уклад. (Количественные границы мелкотоварного уклада специалисты, как правило, очерчивают по числу занятых — от 1 до 5 работников на одно хозяйство. Предприятия с числом занятых 10 и более работников — это уже мелкокапиталистический уклад, при котором основной источник дохода собственника — прибавочная стоимость.) «Чистый» мелкотоварный уклад невозможен, и он присутствует почти во всех отраслях экономики в переплетении с другими укладами.
Многоукладность — основа существования мелкой буржуазии, роль которой в современных условиях значительна и имеет тенденцию к возрастанию за счет мелкобуржуазных низов города и деревни. На нынешнем этапе развития афро-азиатских стран эта тенденция объективна независимо от выбора пути развития. В странах социалистической ориентации этот процесс может стать крайне опасным, если будет развиваться на фоне бюрократизации и обуржуазивания чиновничества государственного аппарата и государственного сектора экономики, в условиях обострения социально-экономической обстановки в этих странах.
§ 4. Частнокапиталистические уклады
Иностранный капитал до недавнего времени являлся главной составной частью экономического строя развивающихся стран (а во многих странах является таковым и в настоящее время). По мере своего внедрения иностранный капитал способствовал развитию товарно-денежных отношений в колониальной экономике, ускорению формирования единого национального рынка, усилению экономических связей между отдельными частями колониальных стран. В то же время экономические законы капитализма действовали здесь далеко не в своих классических формах, а подверглись значительной качественной деформации. Закон стоимости, например, не мог здесь выполнять свои функции регулятора производства хотя бы в силу того, что существовал такой фактор, как внеэкономическое принуждение колониальной администрации. Это принуждение в сочетании с экономическим давлением монополий вело к тому, что значительные массы продукции отчуждались не на основе обмена эквивалентов. Далее, сами монополии также сложились не в силу действия закона средней нормы прибыли, впрочем, так же, как и капитализм в целом, который был сюда привлечен извне. Господство колониализма с самого начала исказило механизм ценообразования в нарождавшемся национально-государственном хозяйстве.
Деформированное развитие капиталистических отношений, которые не уничтожали традиционные экономические отношения, а как бы накладывались на них, способствовало формированию таких условий, когда цена производства в национальном хозяйстве вне иностранного монополистического сектора значительно отклонялась от цены реализации. Аналогичным образом подверглись трансформации образование торговой прибыли и ссудного процента. В составе совокупной торговой прибыли главное место занимали доходы иностранных внешнеторговых компаний. Торговля с колониями представляла чрезвычайно выгодные операции, поскольку торговые капиталисты, занимавшие монопольные позиции, получали сверх средней торгово-промышленной прибыли добавочную прибыль.
В то же время недостаток капитала и кредита в колониальных условий предопределил параллельное движение ссудного и ростовщического капитала. Ростовщический капитал не только сохранился от предшествующей эпохи, но и приобрел во многих странах значительное развитие, приспособился к их условиям. К ростовщикам вынуждены были прибегать не только мелкие товаропроизводители, но и определенные группы местных предпринимателей — нарождающейся национальной буржуазии. При таких условиях границей кредита во многих случаях не могла быть средняя прибыль, как это имело место в обычном капиталистическом кредите. Этот фактор оказал сильное влияние на структуру национальной буржуазии и привел к ярко выраженному развитию ее торгово-ростовщических групп 48.
Иностранный капитал довольно гибко приспосабливался к условиям местного переходного общества. С одной стороны, он неизбежно втягивался в движение местного расширенного воспроизводства, а с другой стороны, объективно стремился тормозить его, поскольку такое развитие противоречит его конечным стратегическим интересам. Иностранный капитал стремится насадить в развивающихся странах капитализм, который целиком действовал бы в органической связи с неоимпериализмом, будучи интегрированным с ним через различные новые формы эксплуатации.
Эволюция иностранного предпринимательства привела к тому, что «старые» колониальные его формы постепенно «растворились» в местном предпринимательстве или теснейшим образом переплелись с ним. Приток новых частных капиталов осуществляется в новых организационных формах и, как правило, связан с современными видами экономической деятельности в тесном сотрудничестве с местной буржуазией или государственным капитализмом. Это обусловливает создание и расширение форм «партнерства», «смешанного предпринимательства», «участия» и т. д., что усиливает действие тенденции к трансформации, слиянию иностранного и местных капиталистических укладов. Усиление действия этой тенденции в немалой мере связано с экономической активностью молодых государств, ограничивающих функционирование иностранного капиталистического предпринимательства и поощряющего «смешанные» ее формы. В 70—80-е годы приток иностранного капитала в молодые освободившиеся страны возрастает, что влечет неоднозначные последствия как в экономическом развитии, так и в формировании социально-политических процессов. Но возрастает дифференцированно, в зависимости от политического и социально-экономического курса, проводимого той или иной развивающейся страной, с учетом внутренней ситуации в них, прогнозов относительно перспектив их развития, в первую очередь с учетом того, какой путь избрала та или иная страна.
Это одна сторона деятельности иностранного капитала. Другая сторона — возрастание экспансии ТНК в развивающиеся регионы в 70—80-е годы, что отражает новый этап в перестройке международных экономических отношений капитализма, в которую ТНК вовлекли развивающиеся страны. Этот фактор, безусловно, действует ускоряюще на развитие капиталистических отношений в капиталистически ориентированных развивающихся странах. Однако на рубеже 80-х годов обнаружились еще два фактора, серьезно препятствующих превращению капиталистического уклада в формацию. Во-первых, оказалось, что развитие капиталистической промышленности не в состоянии принципиально воздействовать на рынок труда в силу того, что перенесенные ныне в освободившиеся страны «производительные силы развиваются уже как бы автономно, ибо масштаб использования рабочей силы в них задан уже технологически, безотносительно к существующей в этих странах огромной массе дешевого ручного труда» 49. Во-вторых, сдерживающим является и то обстоятельство, что в развивающихся странах не произошло коренной ломки прежних традиционных докапиталистических структур, что создало бы необходимые условия и простор развитию капитализма, как это происходило при переходе от феодализма к капитализму в европейских странах. Отсюда и происходит формирование «дуалистической» экономической структуры, предполагающей сосуществование как современного и традиционного секторов экономики, так и иностранного предпринимательства и местных частнокапиталистических укладов.
В многоукладных обществах классический вариант развития буржуазии претерпевает значительные изменения. Как было отмечено, в недрах большинства освободившихся стран ко времени появления колониального капитализма не существовал единый развитый слой простого товарного производства, являющийся основой для последующего формирования местного капитализма. А там, где он появился в предшествующий период, он «вымывался» колониальным капитализмом, который приспосабливал к своим нуждам первичные общественные отношения. Первоначальное накопление, непосредственно подчиненное интересам иностранного капитала, длительное время препятствовало становлению национального капитализма, сужало базу его формирования. В силу такого положения простое товарное производство и соответственно национальный капитализм развивались не по стадиям, не сменяя одну формацию другой, более прогрессивной, а почти синхронно, когда то и другой растут на базе разложения большого числа исторически предшествовавших производственных отношений, не ушедших, однако, в прошлое, т. е. естественное развитие здесь было деформировано.
В результате местные капиталистические уклады в значительной степени непосредственно возникают из феодальных, общинных и прочих видов хозяйствования и существуют одновременно с мелкотоварным укладом. После достижения политической независимости проявляются полная неадекватность характера и возможностей национальной буржуазии задачам перестройки существующей структуры хозяйства. Отличительными чертами ее являются: финансовая слабость, т. е. нехватка средств на крупные инвестиции; зависимость от иностранного капитала; неуверенность и нерешительность в деловых операциях; негибкость, отсутствие общепризнанного политического авторитета.
Но эти черты были свойственны более развитым странам, например Египту и Сирии. В таких же странах, как Конго, Бенин, Мадагаскар, в Тропической Африке вообще не было достаточно развитой национальной буржуазии с определившимися специфическими и ясно выраженными классовыми интересами. Таким образом, в странах капиталистической ориентации определяющими тенденциями социально-экономического развития являются рост поляризации в распределении доходов, концентрация капитала и богатства в руках верхних классов и отдельных лиц. Не случайно социально-экономический строй в этих странах часто называют «имитационным капитализмом», т. е. здесь национальная буржуазия «имитирует» образ жизни, свойственный образу жизни буржуазии мировых центров империализма 50. Парадоксально, но факт: процессы загнивания из капиталистических стран переносятся в зону его экспансии, в страны развивающегося капитализма непосредственно самими капиталистическими отношениями. Это — следствие развития капитализма в этих странах в тот исторический период, когда эти процессы загнивания углубляются в «старых» капиталистических центрах.
§ 5. Местные капиталистические уклады
В сельском хозяйстве местный капиталистический уклад сложился как результат развития различных форм капитализма (крестьянского и помещичьего), представляя преимущественно его развитие вширь. В этом укладе процесс подчинения труда капиталу имеет незавершенный характер. Его главное отличие от двух первых укладов состоит в том, что он порождает два других класса: мелких сельских предпринимателей (кулаков) и наемных сельскохозяйственных рабочих.
Все уклады в сельском хозяйстве подвержены сильному воздействию других, более развитых укладов, а также испытывают влияние внешних факторов, в результате чего крестьянство предстает как оболочка, которая скрывает существование нескольких классов 51.
Колониальный капитализм не абсолютно блокировал развитие местного капитализма, консервируя отсталые формы общественных отношений, а одновременно и создавал определенные условия для развития мелкотоварного и мелкокапиталистического укладов. Разложение докапиталистических социальных отношений способствовало обнищанию все новых слоев трудящихся, однако это не вело и не способствовало становлению капиталистического производства. Возникновение и рост постоянной армии лишних людей, лишенных возможности для приложения труда, создавали условия для воспроизводства в наихудшем виде как докапиталистических, так и собственно капиталистических форм эксплуатации, способствовали формированию своеобразной динамики «дуалистической» структуры экономики, следствием чего является усиление деформации социальных процессов, обострение социальных противоречий в тех из стран, которые стремятся интенсифицировать капиталистический рост. В странах социалистической ориентации негативные результаты такого «деформированно-дуалистического» развития могут быть блокированы нарастающей экономической активностью государства.
Специфика частнокапиталистического уклада в том, что он не был следствием естественного перерастания низших форм национального капитализма, а был привнесен извне колониальным капитализмом. Расширение этого уклада подтачивало устои старого общественного строя, но не создавало новые, а лишь приспосабливалось к их эволюции. Это способствовало росту численности деклассированных элементов, безработных и полубезработных, что в свою очередь стимулировало переход части из них в ряды мелких торговцев, кустарей, рабочих и т. д.
По мере роста местного капитализма происходит отрыв отдельных слоев компрадорской буржуазии и их перерастание в национальную буржуазию. Это перерастание в разных странах находится на неодинаковой ступени и обусловливает продолжительное существование крупных групп местных капиталистов с сильными элементами и компрадорской, и предпринимательской буржуазии. Сама национальная буржуазия далеко не однородна внутренне, поскольку неоднородны типы капиталистического предпринимательства, с которыми она связана.
Обычно выделяют три группы этой буржуазии: мелкая, средняя и крупная. Мелкая представляет дофабричный, преимущественно мануфактурный тип капиталистического предпринимательства с одновременным существованием эксплуатации наемного труда. Средняя национальная буржуазия — фабриканты, торговцы, банкиры. Крупная — современный сектор капиталистического производства, банки, торговые предприятия и др. Крупная буржуазия как раз и контролирует развитый частнокапиталистический уклад в сфере производства, торговли и финансово-кредитной деятельности. В странах капиталистического развития складывается так называемый «новый буржуазный класс», состоящий из трех компонентов: национальной буржуазии, компрадорской буржуазии («главного агента и подрядчика, а также младшего партнера международного капитализма») и бюрократической буржуазии 52.
Деление национальной буржуазии на разные группы в конечном счете связано с различными капиталистическими укладами и обусловливает наличие серьезных противоречий между различными ее группами. Складывание пролетариата и буржуазии идет неравномерно, отражая существование различных неинтегрированных секторов экономики, нередко противостоящих друг другу. Каждому капиталистическому укладу соответствует определенный отряд рабочего класса и буржуазии, каждый со своими специфическими интересами, также не всегда интегрированные в национальные классы. Длительное время в некоторых секторах экономики происходит одновременное развитие мелких видов предпринимательства (простая кооперация, мануфактурная и т. д.), т. е. отдельного частного мелкокапиталистического уклада, и крупного предпринимательства. При этом сохраняются и крупные слои докапиталистический укладов, переходные к капиталистическим формам хозяйства.
Наиболее неустойчивую группу населения представляет собой современная мелкая буржуазия, подвергающаяся постоянной социально-классовой дифференции. Экономические условия жизни накладывают отпечаток на психологию и идеологию носителей этого уклада. К. Маркс писал: «Мелкий буржуа... составлен из ,,с одной стороны" и „с другой стороны". Таков он в своих экономических интересах, а потому и в своей политике, в своих религиозных, научных и художественных воззрениях. Таков он в своей морали, таков он in everything (во всем.— Авт). Он воплощенное противоречие» 52.
Возникновение иностранного сектора экономики включало создание зарубежным капиталом промышленных предприятий и объектов коммунальных услуг. Становление местной буржуазии, а также современного национального промышленного производства — явление вторичного порядка, т. е. производное, которое происходило за счет «подключения к капиталистическому предпринимательству компрадоров, торговцев, ростовщиков, обуржуазившихся помещиков — новых помещиков» 53. Эволюция же ремесленника в мелкого товаропроизводителя развивалась противоречиво, на ограниченной основе.
Удельный вес пролетариата в освободившихся странах невысок, велика доля нефабричных работников, незначительна доля потомственных пролетариев, следовательно, в рядах пролетариата трудно ожидать единства. В настоящее время наблюдаются лишь начальные стадии формирования устойчивого ядра местного рабочего класса. Одновременно велика значимость непролетарских и полупролетарских слоев, являющихся основным союзником нарождающегося рабочего класса. Характер производственных отношений в многоукладной экономике сказывается на степени зрелости классовых сил — ключевой признак, характеризующий незавершенность созревания классов и угасания сходящих с исторической арены социальных прослоек (к примеру, бывшие феодалы, колониальные чиновники и т. д.).
Активное сопротивление социально-экономическим преобразованиям прогрессивных режимов оказывает торгово-ростовщический капитал, который, согласно К. Марксу, «парализует производительные силы вместо того, чтобы развивать их, и в то же время увековечивает те жалкие общественные условия, при которых общественная производительность труда не развивается, как при капиталистическом производстве, за счет самого труда» 54. То есть, чем ниже уровень экономического развития страны, тем слабее и развитие общественного разделения труда как основы товарного обмена. Два ведущих антагонистических класса — рабочий класс и буржуазия — все еще находятся в своей основе на стадии формирования. А раз так, они сохраняют сильные связи с «пограничными» классами и слоями, из которых они выходят, со всей общественной средой промежуточных слоев.
Особое значение имеет крестьянство, которое, по выражению В. И. Ленина, на Востоке еще не совсем буржуазия. Процесс его дифференциации еще далек от своего завершения, несмотря на то, что сам процесс в ряде молодых освободившихся стран достиг относительно больших размеров. Здесь возникает значительная прослойка городских и сельских низов, людей, существующих случайным заработком, не связанных с производством. Эта прослойка — так называемый предпролетариат— в социальной структуре рассматриваемых стран занимает большой удельный вес, значение ее велико и возрастает.
В силу незначительности рабочего класса, отсутствия у него традиций классовой борьбы и т. п. слабы его связи с крестьянством. Хотя очевидно, что «мощное массовое движение рабочих и крестьян, их союз могут стать основанием и главной двигательной силой единства левых и демократических сил» 55 на путях, ведущих к некапиталистическому развитию.
Таким образом, процессы капиталистического развития в молодых освободившихся странах необычайно противоречивы. С одной стороны, хотя и медленно, но неуклонно развиваются национальные воспроизводственные комплексы, складываются индустриальные формы труда, усиливается интеграция в современных секторах экономики, повышается их технологический уровень. С другой стороны, размеры современного сектора но своим сравнительным масштабам невелики, да и зависят от империалистических центров, предприятия которых технологически и производственно связаны с ними (прежде всего в странах капиталистической ориентации). Это способствует ослаблению прямых связей современного сектора с традиционными, местными укладами, он все более включается в процесс международного разделения труда. В результате современный сектор все меньше заинтересован в модернизации традиционного сектора. На этой основе происходит постепенное формирование крупного национального капитала, тесно связанного с иностранным.
Одновременно развиваются и мелкокапиталистические уклады. Дополнительными стимулами в этом процессе служит политика государства, выступающего как инструмент развития капитализма, направленная на защиту интересов местного предпринимательства, земельные реформы, развитие сферы услуг и т. д. В то же время «ограниченный, частичный характер действия закономерностей в развивающихся странах, выявляющихся как при анализе внутренних социально-экономических процессов, так и структуры связей в рамках мирового капиталистического хозяйства, ставит развитие местного частного капитала в довольно жесткие рамки. В результате сужается сама база генезиса части хозяйственного капитализма» 56. Дело в том, что его экспансия практически может быть расширена лишь за счет традиционного сектора, что встречает сильное сопротивление, преодолеть которое он не в состоянии. Именно здесь истоки того, что национальный капитал и тяготеет к посредническим операциям, к сфере услуг и т. д. Национальный капитал явно не справляется с функциями структурообразующего характера. Это, конечно, тенденция, она не имеет абсолютного характера и при накоплении соответствующего потенциала национальным капитализмом может быть прервана.
Другая ситуация складывается в тех странах, которые избрали путь социалистической ориентации. Здесь целый комплекс государственных мероприятий способствует значительному замедлению роста частнокапиталистических укладов и преобразованию докапиталистических укладов в государственно-кооперативный или кооперативно-групповой сектор.
§ 6. Государственно-капиталистический уклад и общая тенденция его развития
В подавляющем числе развивающихся стран значительное место по масштабам занимает государственно-капиталистический уклад в форме государственного сектора. Он традиционно осуществлял важные функции в воспроизводственном процессе, «закрывая ниши», образующиеся в результате того, что иностранный капитал неохотно участвовал в малоприбыльных сферах общественного воспроизводства, а местный капитал не мог этого сделать в силу слабости. Государственный капитализм длительное время являлся, да и сейчас остается своеобразной хозяйственно-политической надстройкой над совокупностью традиционных экономических укладов. Он складывался исторически как государственное вмешательство метрополии в сложившуюся систему хозяйственных отношений колониальных стран через посредство местных администраций. Ко времени политического освобождения в государственной собственности развивающихся стран уже находился значительный государственный сектор экономики. Он состоял, с одной стороны, из объектов производственной и социальной инфраструктуры (транспорт, связь, коммунальные услуги, школы, больницы и пр.), с другой стороны — из небольшого числа предприятий в промышленности, торговле и сельском хозяйстве. В основе государственной экономической деятельности на ранних этапах находились мотивы обеспечения условий общего воспроизводства. Наличие устойчивых исторических традиций нахождения в руках государства определенной совокупности имущества предприятий, банковско-кредитных учреждений, тех или иных сфер деятельности создает определенные благоприятные условия при огосударствлении частных предприятий. Разумеется, природа огосударствления зависит во многом от того, в условиях какой политической ориентации оно осуществляется — капиталистической или социалистической.
Государственный сектор развивается высокими темпами не только в странах некапиталистического развития, но и в тех из них, которые последовательно идут по капиталистическому пути. В Индии, Египте, Нигерии, Бразилии, Мексике государственный сектор достиг крупных размеров, определяющих общее состояние национальной экономики. В государствах, находящихся на более низких стадиях экономического развития, ко в которых капиталистические отношения развиваются ускоренными темпами, также происходит рост государственного сектора. Главная причина такого единства развивающихся стран в этой части экономической политики, которая связана с отношением к государственной собственности, — четкое понимание того, что только последняя в состоянии противостоять иностранному капиталу (в особенности ТНК) и что, ввиду слабости национального капитала, лишь опираясь на собственное— государственное — предпринимательство, можно создать материальные предпосылки для решения задач национального возрождения.
Во многих молодых освободившихся странах лишь участие государства дает возможность включения сельскохозяйственной сферы в общенациональный воспроизводственный процесс (освоение новых земель, создание ирригационных сооружений, дорог, мостов, линий электропередачи и др.). Государство провело аграрные реформы (изменения в сфере производственных отношений), оно регулирует закупочные и сбытовые цены, осуществляет кредитные операции, составляет планы сельскохозяйственного развития и т. д.. Г. Мюрдаль правильно отмечал, что в силу «недостатка частной инициативы» необходимость в развитии афро-азиатских стран полагаться на государство, уповая на его инициативу, капиталовложения, предприимчивость, руководство и всеобъемлющее планирование»57, стала общепринятым фактом.
Однако наиболее крупные преобразования осуществляются государством в странах социалистической ориентации. В Эфиопии осуществляется поэтапная национализация земли, на которой создаются государственные хозяйства (госхозы), которые действуют в составе государственных региональных корпораций развития. В Анголе созданы крупные государственные компании по производству кофе, других сельскохозяйственных культур.
Значительны преобразования в сельском хозяйстве, осуществленные в Алжире. Здесь государственно-кооперативный сектор действует на территории в 7,5 млн. га. Кооперирование крестьян набирает темпы в Афганистане, Бирме, Никарагуа, Конго, Сирии, Танзании, ряде других стран.
При исследовании проблемы государственной собственности необходимо учитывать следующее. Во-первых, количественную, т. е. технико-экономическую сторону, которая выражает материально-вещественную и стоимостную характеристику государственной собственности.
Во-вторых, социально-экономический аспект собственности, выражающий общественно-экономические отношения по поводу госсектора, его сущности и природы как формы общественного производства, т. е. качественную сторону его развития. Эта сторона понятия характеризует сущность производственных отношений, складывающихся на базе государственной собственности. Появление в собственности государства средств производства превращает его в участника базисных отношений и означает начало образования государственного сектора экономики.
Роль и место государственного сектора определяются такими показателями, как удельный вес в производстве и распределении товаров и услуг, капиталовложения, их объем, число занятой рабочей силы на госпредприятиях, объем валового внутреннего продукта (ВВП), приходящийся на долю госсектора. Он объединяет государственные промышленные и сельскохозяйственные предприятия, транспортные и строительные организации, банки, торговые и другие учреждения, обеспечивающие расширенное воспроизводство.
По статистике ООН, доля госсектора в ВВП развивающихся стран определяется как суммарная доля государственного потребления и капиталовложений и составляет от 1/10 до 1/3 ВНП 58. В 80-е годы доля государственных капиталовложений в целом осталась на прежнем уровне.
Повышение роли государства в развитии экономики также расширяет его экономические функции. Активная экономическая политика освободившихся стран, как правило, усиливает госсектор и расширяет его экономические функции и, наоборот, пассивная порождает тенденцию к ослаблению, как это происходило в 70-х годах в ряде стран социалистической ориентации Африки, прервавших свое развитие по этому пути.
Определение экономического содержания государственной собственности предполагает выяснение основного производственного отношения, складывающегося в госсекторе и определяющего эволюцию его социально-экономической природы с учетом политической ориентации страны. В странах капиталистического развития государственная собственность включена в систему частногосударственной собственности, обслуживающей воспроизводственный процесс на капиталистических началах.
Она имеет тенденцию к превращению в государственно-капиталистическую собственность, поскольку выполняет те же функции, какие выполняет государственная собственность в системе государственно-монополистического капитализма.
В странах социалистической ориентации появляется другая тенденция, а именно превращение государственной собственности в систему экономических отношений нового типа. Государственная собственность становится сама катализатором формирования новой формации, носителем формационного развития.
Не предваряя положений следующих глав, здесь необходимо отметить вполне выявившуюся закономерность использования государственного предпринимательства и в промышленности, и в сельском хозяйстве как базы создания новых отраслей и сфер производства, модернизации народного хозяйства, решения проблем отраслевых и территориальных диспропорций народнохозяйственной структуры. Именно поэтому основа экономической политики при социалистической ориентации исходит из развития государственного сектора. Практически все формы воздействия государства на воспроизводство так или иначе покоятся на государственном секторе.
В. И. Ленин рассматривал государственный капитализм не только как одну из общественных форм вмешательства государства в экономику, как экономическую политику государства, но и как определенный экономический уклад, определенный тип производственных отношений 59. Сущность государственного капитализма определяется классовой природой государства, тем, какие классовые силы осуществляют политическое и соответственно экономическое руководство в стране, какие именно производственные отношения являются ведущими в экономике этой страны. Поэтому переходные к социалистическим экономические формы, возникающие в условиях существования переходных к социализму отношений, могут выражаться лишь в форме государственной собственности и основанного на ней некапиталистического государственного сектора как уклада.
Относительно роли, сущности, природы государственной собственности среди марксистских исследователей существуют различные точки зрения. Одна из них состоит в том, что социально-экономическая природа государственного сектора в странах социалистической ориентации, как в целом в развивающихся странах, определяется как государственный капитализм, роль госсектора сводится к тому, что он становится все более важным «инкубатором материально-производственных и классовых предпосылок для подготовки будущего строительства социализма» 60. Этим по существу отрицается собственная экономическая основа некапиталистического развития молодых освободившихся стран. Можно согласиться с общим утверждением, что «государственный капитализм может служить экономической основой для развития разного типа производственных отношений» 61. Но в условиях социалистической ориентации этот уклад может стать основой формирования новых производственных отношений.
Сторонники вышеназванных точек зрения ссылаются на разработанные В. И. Лениным положения о роли государственного капитализма в условиях переходного периода от капитализма к социализму в качестве посредствующего звена.
Однако при этом упускается из виду ленинское положение о том, что такую роль государственный капитализм играет только при наличии социалистического уклада как основного в переходной многоукладной экономике. Социалистический уклад и составляет социально-экономическую основу социалистического развития, обеспечивает такое развитие. То есть в странах социалистической ориентации не госкапитализм может быть основой и экономическим гарантом избранного политического курса, а собственно государственный сектор, являющийся некапиталистическим и предсоциалистическим по своей социально-экономической природе.
Существует точка зрения, высказываемая в нашей, а также в зарубежной марксистской литературе, в соответствии с которой в странах социалистической ориентации государственный сектор уже не является государственно-капиталистическим 62. Разумеется, он должен быть или тем, или другим — или государственным, или государственно-капиталистическим. По всей вероятности развитие государственно-капиталистического сектора по мере движения по пути социалистически ориентированного развития претерпевает определенную эволюцию и постепенно превращается в государственный — некапиталистический — предсоциалистический — социалистический. То есть качественное отличие государственного сектора в этих странах состоит в том, что он выходит из-под сферы контроля капитализма, буржуазии и претерпевает известную трансформацию в направлении социалистических производственных отношений. Таким образом, здесь возникает неизбежно вопрос о характере производственных отношений в переходном периоде. Госсектор является госкапиталистическим на первом этапе развития по некапиталистическому пути; предсоциалистическим — в период стабильного, устойчивого, последовательного решения социально-экономических преобразований, изменяющих расстановку классовых сил и меняющих природу производственных отношений на «зрелом» этапе социалистически ориентированного развития; социалистическим — после решения задач переходного периода (решаемых на последнем, «зрелом» этапе развития в условиях социалистической ориентации).
Еще одна точка зрения требует внимания. Деятельность государства по созданию общих условий воспроизводства авторы этой точки зрения называют функцией «всеобщей формы государственной собственности». Когда же государство начинает выступать в роли предпринимателя, реализует предпринимательские функции — это форма собственности «государственный уклад». Таким образом, авторы выделяют две разновидности государственной собственности — одна «внеукладная» (общая), другая — «укладная» (особая) форма 63. Этот подход представляется недостаточно убедительным.
Во-первых, вряд ли правомерно противопоставлять друг другу разные аспекты одной и той же общей экономической функции государства. К тому же находить в одном из аспектов этой деятельности большие противоречия, в другом — меньшие. Конечно, природа государственной собственности при капитализме (и в капиталистически развивающейся стране также) противоречива. Госсобственность, возникающая как средство решения противоречий, сама становится носителем противоречий. Но это не есть основание усматривать в непроизводственной деятельности государства большие противоречия, в производственной — меньшие; определять первую как «внеукладную», а вторую — как «укладную» формы собственности.
Во-вторых, нам представляется, что весь государственный сектор в социалистически ориентированных странах следует рассматривать как уклад. Соответственно и производственные отношения в госукладе носят переходный характер, отражая переходность самого уклада. Этот уклад здесь — носитель формационного элемента, определенных производственных отношений конкретного способа производства. Соответственно он приобретает реальный смысл и вполне определенное качество лишь в анализе укладов социалистически ориентированной развивающейся страны.
В ленинском анализе укладов после госкапитализма следует социалистический уклад. Такого социалистического уклада сегодня в социалистически ориентированных странах нет, поскольку революции здесь не социалистические, не пролетарские, поэтому не было самой основы появления и социалистического уклада. Но зато есть госкапитализм как уклад, который по мере углубления преобразований постепенно может трансформироваться в социалистический. Можно допустить, что на определенном этапе госсектор будет полностью выведен из-под контроля капиталистических элементов и будет полностью выполнять функции общественного сектора. И в этом случае он как некапиталистический, предсоциалистический уклад, закрепивший свою структурообразующую функцию, в полной мере может быть основой осуществления социалистических преобразований. Госуклад в этом случае выражает отношения перехода госкапитализма в социализм, т. е. предсоциалистические отношения.
Конечно, производственные отношения в госсекторе двойственны и противоречивы. Хотя активность пробуржуазных элементов высока практически во всех странах соцориентации (и в Алжире, и в Мозамбике, и в Сирии), тем не менее госсектор не является абсолютно капиталистическим укладом. Это — часть народного хозяйства, эволюционирующая от госкапиталистического к предсоциалистическому укладу. Содействует такой эволюции углубление общественного характера собственности, расширение принципов демократического управления (самоуправления), рост организованных в профсоюзы рабочих, непосредственно вовлекающихся в процесс управления госпредприятиями, участие работников в прибылях, их распределении, формирование выборных органов управления и т. д.
Ученые из развивающихся стран в этой связи справедливо отмечали «стратегическую структурно-преобразующую функцию госсектора». Ясно и то, что многое здесь зависит от субъективных моментов, от совершенствования организационно-управленческой системы, от деловых и политических качеств хозяйственных кадров.
Таким образом, исключительную важность приобрели вопросы подготовки и расстановки кадров в госсекторе. «Госаппарат и администрация госсектора как его часть не только не свободны от общества, в котором действуют, но и во многом являются отражением всех его противоречий и трудностей. Особенно важно это для стран соцориентации ввиду особо сложной и чреватой социальными коллизиями формы переходной стадии формационного развития, которую они переживают. И наибольшее внимание при этом следует уделять госаппарату и госсектору, которые, оказавшись в фокусе многообразных противоречий и притязаний, характерных для упомянутой выше стадии развития, становятся основным объектом классовой борьбы» 64.
Именно от «управителей» зависит во многом и сам ход развертывания мероприятий революционной власти по коренному преобразованию общества, и ее этапные и конечные результаты. Опыт показывает, что в ряде случаев «.. .роль государства как организатора и регулятора экономического процесса… существенно подрывается узкогрупповыми интересами и узкогрупповой политикой тех, кто стоит у власти в развивающихся странах» 65.
Противоречивость госкапиталистической политики проявляется еще и в том, что большая часть субсидий для найма дополнительной рабочей силы во многих случаях приходится на крупные и средние предприятия со сравнительно высоким уровнем капиталоемкости производства.
Сложно обстоит дело и с оценкой высшего слоя администрации госсектора стран социалистической ориентации, в котором госкапитализм базируется одновременно на единстве и борьбе классов, где именно соотношение результатов и последствий классовой борьбы определяет природу и содержание госкапитализма 66.
Известный теоретик «леворадикальной» политической и экономической мысли С. Амин пишет о процессах развития всесилия «госкапитализма» и «госбюрократии», заменяющих собой в Азии и Африке «господствующий класс». Тем самым он демонстрирует свою приверженность позиции соглашательства с концепцией «административной буржуазии», конструируемой западными теоретиками 67. Но так или иначе ясно, что сама по себе национализация, расширение государственной собственности не решают проблемы создания экономической базы соцориентации. «Социалистическая ориентация может даже временно стимулировать рост новой бюрократии: если социалистический выбор производится при опоре на мелкобуржуазные силы и практикуется исключительно в аспекте техники управления, как дело экспертов» 68.
Уже в силу этого режимы социалистической ориентации не застрахованы от обуржуазивания, военно-бюрократических тенденций. Поучительный пример дает эволюция офицерства в Египте: «Занимая самые различные места в госаппарате, старшие и высшие офицеры выходили в отставку, но, как правило, сохраняли свои «кастовые» профессиональные связи. Большая часть «новых людей в государственном аппарате неизбежно заражалась «старыми традициями» и начинала использовать свое положение в личных целях. Такому аппарату идеалы подлинной революции были чужды» 69. Это обнаружилось, как только произошла деформация в надстройке — изменилась сама политика, ее цели, содержание, методы осуществления, в основе чего находилось смещение классовых интересов. Руководители же госсектора субъективно были готовы воспринять такое смещение, происшедшее после смерти Г. А. Насера и прихода к власти А. Садата. Поэтому неудивительно, что имели распространение (в частности, это связано с такими факторами, как поражение Египта в июне 1967 г., смерть Насера в 1970 г., осуществленный Садатом в мае 1971 г. переворот) различного рода неокапиталистические концепции подчинения госсектора интересам буржуазии, то есть взращенной в высших звеньях госаппарата бюрократической буржуазии 70. Поэтому довольно быстро произошла и эволюция функций госсектора, который, сохраняя свое общее значительное влияние в экономике страны и обладая определенной автономностью, тем не менее в целом стал превращаться в опору прокапиталистической ориентации Египта, выполняя те же функции, какие выполняет государственная собственность в системе ГМК в западных странах.
Итак, общественно-экономическая формация не исчерпывается характеристикой лишь системы производственных отношений. Равным образом и общественно-экономический уклад не может определяться только базисными отношениями вне связи с порождаемыми ими другими общественными отношениями. Как сущность всякой общественно-экономической формации заключена в способе производства, на котором она базируется, но сама этим не исчерпывается, так и общественно-экономический уклад со всей присущей ему системой общественных отношений не может быть сведен только к их основе — производственным отношениям.
Таким образом, способ производства является неотъемлемой определяющей частью, стороной как формации, так и уклада, выступает в качестве их базиса. Поэтому уклад не может заменить собой или стать способом производства на любой стадии его развития.
Многоукладность, нам представляется, может выходить и выходит за рамки периодов смены одних формаций другими и сохраняется до тех пор, пока имеющиеся уклады являются важными звеньями воспроизводства всей совокупности общественных отношений. При этом они не только испытывают на себе воздействие общественных отношений, обусловленных господствующим способом производства, но и сами оказывают влияние на последние, деформируя их, а классы и социальные группы как выразители укладных интересов выступают в качестве реальной политической силы.
Другое дело, как долго с точки зрения господствующих производственных отношений возможно такое сосуществование. В формациях, родственных по своему характеру (внутри макроформации), многоукладность может долго оставаться неотъемлемой стороной экономической и социально-политической жизни страны. При антагонистическом характере укладов преодоление многоукладности (при наличии объективных экономических, социальных и политических предпосылок) происходит в относительно более короткие сроки.
Сноски
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 329.
2 Там же.
3 Там же. Т, 33. С. 85.
4 Там же. С. 86.
5 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 264.
6 Подробнее см. Жуков Е. М. К вопросу о критериях периодизации истории//Новая и новейшая история. 1979. № 1. С. 3—12.
7 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 287.
8 Там же. Т. 26. С. 141.
9 Барг М. А., Черняк Е. Б. К вопросу о переходной эпохе от феодализма к капитализму//Новая и новейшая история. 1982. № 3. С. 51.
10 Барг М. А., Черняк Е. Б. Регион как категория внутренней типологии классово-антагонистических формаций//Проблемы социально-экономических формаций. Историко-типологические исследования. М.: Наука, 1975.
11 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 382.
12 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 241.
13 В. И. Ленин писал, «в каждой эпохе бывают и будут отдельные, частичные движения то вперед, то назад, бывают и будут различные уклонения от среднего типа и от среднего темпа движений» (Ленин В. И. Полн, собр. соч. Т. 26. С. 142).
14 Брутенц К. Н. Освободившиеся страны в 70-е годы. М.: Политиздат, 1979. С. 22.
15 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 7.
16 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 545.
17 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 545.
18 Новая и новейшая история. 1982. № 3. С. 54.
19 Новая и новейшая история. 1982. № 3. С. 54.
20 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 484.
21 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. П. С. 354.
22 Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 39. С. 175.
23 Там же. Т. 19. С. 411—421, Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 68—84.
24 Развивающиеся страны в современном мире. Единство и многообразие/Отв. ред. И. В. Алешина, И. Д. Иванов, В. Л. Шейнис. М.: Наука, 1984. С.7.
25 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 295—296.
26 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 219.
27 Там же. Т. 4. С. 36—37.
28 Там же. Т. 43. С. 158, 227, 229.
29 Теория общественно-экономической формации/Ред. колл. В. В. Денисов, Ю. К. Плетников, Е. Н. Лысманкин. М.: Наука, 1982. С. 127—128.
30 Теория общественно-экономической формации. С. 128.
31 Теория общественно-экономической формации. С. 129.
32 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 211.
33 Чичеров А. И. Очерки экономической и социальной истории Индии. М., 1973. С. 184; Развивающиеся страны в современном мире. Единство и многообразие. С. 196.
34 Развивающиеся страны в современном мире. Единство и многообразие.
35 Belal A. Development et factenrs non-economiques. Rabat, 1980. P. 4.
36 Маркс К,, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 774.
37 Там же. С. 774—775.
38 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 35.
39 Левковский А. И. Социальная структура развивающихся стран. Проблемы многоукладной экономики. М.: Мысль, 1978. С. 199.
40 Развивающиеся страны в современном мире. Единство и многообразие С. 199.
41 Развивающиеся страны в современном мире. Единство и многообразие. С. 200.
42 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 152.
43 Ким Г. Ф. Великий Октябрь и актуальные проблемы арабского мира. М.: Наука, 1979. С. 26.
44 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 328.
45 Типология общинных структур, которым соответствуют «три пары» укладов, хорошо проанализирована в кн.: Солодовников В. Г. Современный этап некапиталистического развития в Азии и Африке. М.: Наука, 1972. С. 14—15.
46 МЭ и МО. 1986. № 12. С. 59.
47 Развивающиеся страны в современном мире. Единство и многообразие С. 206.
48 Тюльпанов С. И. Очерки политической экономии. Развивающиеся страны. М.: Мысль, 1969. С. 55—57.
49 Восток: рубеж 80-х годов. Освободившиеся страны в современном мире/Рук, авт. колл. Примаков Е. М., Ким Г. Ф. М.; Наука, 1982. С. 62.
50 Развивающиеся страны. Основные проблемы экономической и социальной географии/Отв. ред. М. Б. Горнунг, Я. Г. Машбиц, В. А. Пуляркин. М.: Мысль, 1983. С. 251.
51 Левковский А. И. Социальная структура развивающихся стран. С. 110.
52 Брутенц К. Н. Освободившиеся страны в 70-е годы. С. 43.
52 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 16. С. 31.
53 Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного/Отв. ред. Л .И. Ройснер, Н. А. Симония. М.: Наука, 1984. С. 178.
54 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. II. С. 145.
55 Развивающиеся страны: нарастание классовой борьбы/Под общ. ред.
56 Развивающиеся страны в современном мире. Единство и многообразие. С. 275.
57 Мюрдаль Г. Современные проблемы «третьего мира». М.: Прогресс, 1972. С. 175.
58 Роль государственного сектора в содействии экономическому развитию развивающихся стран. ООН, Нью-Йорк, 1975. С. 3—5, 22, 23.
59 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 273; Т. 44. С. 206—207.
60 Зарубежный Восток и современность. Т. 1. М.: Наука, 1974. С. 198, 201; Государственный сектор и социально-экономический прогресс в развивающихся странах. С. 34.
61 Егоров И. И. Государственный капитализм в развивающейся экономике Индии. М.: Наука, 1978. С. 8.
62 Государственный сектор и социально-экономический прогресс в развивающихся странах/Отв. ред. Г. Н. Климко. Киев: Наукова думка, 1980. С. 35.
63 Развивающиеся страны в современном мире. Единство и многообразие. С. 220—222; Развивающиеся страны — закономерности, тенденции, перспективы. М.: Наука, 1974. С. 192—193.
64 Ланда Р. Г. Управленческие кадры и социальная эволюция стран Азии и Африки. С. 160.
65 Народы Азии и Африки. 1983. № 2. С. 130.
66 Democratie Nouvelle. 1968. № 4—5. P. 87.
67 Цит. по: Чуркин В. Е. Буржуазная политология и действительность развивающихся стран. Критика концепции «политической модернизации». М.: Наука, 1980. С. 39.
68 Максименко В. И. Интеллигенция в странах Магриба (идеи и тенденции). М.: Наука, 1980. С. 73.
69 Беляев И. П., Примаков Е. М. Египет: время президента Насера. М.: Политиздат, 1974. С. 327.
70 Там же.
