к оглавлению
назад < ^ > впередПетр Григорьевич
ДОБРЫНИН
Добрынин П. Г. (1894—1917 гг.), участник борьбы
за Советскую власть в Москве.
Член КПСС с 1916 г . Родился в семье рабочего
в Москве. Работал токарем на заводе
Шписса — Прена, в Дорогомилово, на телеграфно-
телефонном заводе в Замоскворечье. Посещал
нелегальные собрания большевиков Замоскворечья,
занимался в политическом кружке.
После Февральской революции 1917 г.— агитатор
Замоскворецкого районного комитета РСДРП(б),
один из организаторов Красной гвардии в районе.
С мая 1917 г .— член Замоскворецкого районного
и Московского центрального штабов Красной
гвардии. При участии Добрынина в Замоскворечье
было налажено производство ручных гранат и бомб.
Для приобретения винтовок и револьверов осенью
1917 г . Добрынин ездил в Тулу.
В дни Октябрьского вооруженного восстания в Москве —
член Замоскворецкого Военно-революционного комитета. Руководил
ожесточенными боями против юнкеров в районе Пречистенки (ныне
ул. Кропоткина) и Остоженки за овладение зданием штаба Московского
военного округа (МВО). В одном из боев был ранен, но остался в строю.
31 октября (13 ноября) 1917 г . смертельно ранен. Умер 1 (14) ноября.
Жизнь — подвиг 1
Из воспоминаний Н. И. Солуяновой 2«Я видела Петра Добрынина сразу же после получения известия о Февральской революции... Он ворвался в столовку как вихрь, со всей своей горящей энергией. Он всегда был какой-то летящий, стремительный...»
На телефонном заводе протяжно, и Петру показалось, что даже как-то по-особому торжественно звучал гудок. Окруженные рабочими, на дворе стояли члены большевистской ячейки.
Петр с помощью работниц, наскоро сшивших кумачовую ткань, прибил к палкам большие красные полотнища. С этими флагами колонна рабочих телефонного завода вышла на улицу.
— Царь свергнут! Ура!! — кричат в толпе.
На Страстной площади кто-то залез на памятник А. С. Пушкину и укрепил красный флаг.
Снизу, задрав головы, задорно кричали:
— Александр Сергеевич, идемте с нами!
У здания городской думы (ныне Музей В. И. Ленина) идет многочасовой митинг. Он не кончается потому, что одна за другой подходят и подходят из разных районов Москвы колонны демонстрантов и все новые и новые ораторы.
Выступает большевик Ногин, держа перед собой рупор.
— Товарищи! — гулко раздается по площади.— В этот радостный день свершились вековые чаяния народа! Самодержавию пришел конец!..
Долго и раскатисто толпа кричит:
— Ур-р-а-а-а!
Демонстрации продолжались и на другой день. На этот раз, проходя мимо полицейского участка на Пятницкой улице, рабочие телефонного завода решили разоружить полицию. Во главе с Петром Семеновым и Петром Добрыниным рабочие ворвались в помещение полицейского участка и блокировали окна и двери.
— Клади оружие! — крикнул Семенов.
Перепуганные полицейские под дулами направленных на них пистолетов дрожащими руками отстегивали от ремней кобуры револьверов, снимали шашки. Все это тут же надевали на себя рабочие.
— Идите сюда! — крикнул товарищам Добрынин из задней комнаты.— У них тут вроде склад!
Действительно, здесь лежал небольшой запас оружия: несколько револьверов, патроны, шашки.
— Возьмем все это с собой! — приказал Семенов.— Еще пригодится!..
Из воспоминаний В. М. Зубкова 3
«После Февральской революции на заводе чуть ли не каждый день были собрания, митинги. Жаркие схватки на этих митингах были с эсерами и меньшевиками.
Петр Добрынин очень умело выступал, и ему часто поручали выступления.
Обычно он спокойно выслушивал ораторов от меньшевиков и эсеров, а потом брал слово сам и давал им сокрушительный отпор».
Пьянящая душу радость свободы царила в стране.
В обеденный перерыв Прохор Григорьев 4 разыскал Петра:
— Слушай, что расскажу. Я Цуканова встретил с завода Михельсона. Он там вместе с Баклановым и еще двумя парнями начали создавать Союз молодежи. И у них уже состоялось первое собрание. А что, если у нас тоже ячейку союза организовать? Ты как думаешь?
— Думаю, что это будет здорово!
Партийная организация завода поддержала инициативу молодых рабочих. Поручила Добрынину, Григорьеву и Зубкову заняться этим делом, тем более что они уже вели работу среди молодежи, знали, кто из молодых рабочих сочувствует большевикам. Так на телефонном заводе под руководством большевиков возникла ячейка Союза молодежи.
Потом Петр получил новое партийное задание: участвовать в организации Красной гвардии.
Как-то еще в начале апреля Алексей Степанович Ведерников пригласил Петра сопровождать его. Когда подошли к зданию, Петр спросил:
— Куда это мы пришли?
— Это обсерватория, отсюда ведется наблюдение за звездами. Штернберг здесь директор.
Вошли в большой зал. Петр с интересом огляделся — вокруг стояли астрономические приборы.
Из дальнего угла зала к ним подходил высокий человек с большой темной бородой и живыми, по-молодому блестящими глазами. Поздоровавшись с ним, Ведерников сказал:
— Вот, Павел Карлович, это Петр Добрынин, о котором я вам говорил. Изучил тактику уличного боя в совершенстве. Книгу Вычегодского знает наизусть...
— Ну что ж. Как раз такие люди нам сейчас нужны. Садитесь, пожалуйста,— сказал он, придвигая стулья.
Когда все уселись вокруг стола, Штернберг продолжал:
— Мы, большевики, конечно, надеемся на мирное развитие революции, но кто знает, как поведет себя буржуазия... оружие нам может пригодиться. В МК мне дали задание подготовить все материалы о создании рабочих вооруженных отрядов в Москве. Мне думается, что начинать надо с районов, с отдельных предприятий. Вот я набросал тут свои соображения, почитайте, пожалуйста.
Ведерников и Добрынин углубились в чтение.
— А где же тот план, Павел Карлович, о котором вы пишете? — спросил Петр.
Штернберг встал, отодвинул стеллаж, за которым в стене было углубление, и достал свернутый в трубку большой лист бумаги.
— Вот этот план я составил еще в 1907 году. Здесь указаны все пункты, которые могут стать опорными в Москве в случае вооруженной борьбы.
Одним из первых в Москве развернул дело создания Красной гвардии Замоскворецкий район. Добрынин был среди организаторов отряда Красной гвардии при райкоме партии, он посещал предприятия, инспектировал состояние заводских отрядов, помогал им делом и советом.
В марте — апреле красногвардейцы появились на ряде заводов: Михельсона, «Мотор», «Проводник», телефонном.
Отряд Красной гвардии на телефонном заводе насчитывал до 50 человек, красногвардейцы были вооружены винтовками и браунингами. Организатором и командиром отряда был Добрынин.
Уже 23 мая представитель от Замоскворечья докладывал в Московском комитете партии: «Есть Красная гвардия». Районные штабы посылали по одному представителю в Центральный штаб Красной гвардии. От Замоскворецкого района в Центральный штаб Красной гвардии входил Добрынин. Всего в составе Центрального штаба насчитывалось до 20 человек. Они выбирали руководящую центральную «пятерку». В первом составе эта «пятерка» выглядела так: П. Штернберг, Я. Пече, М. Зимин, А. Ведерников, П. Добрынин.
Персональный состав центральной руководящей «пятерки» за период с мая до ноября 1917 года менялся, однако Петр Добрынин избирался туда каждый раз.
...В один из теплых июньских вечеров Петр Добрынин пришел на Серпуховку, где шли в это время оживленные споры на импровизированных митингах. Они были особенно обостренными, так как шла подготовка к выборам в городскую думу и предвыборная борьба накалила страсти. Каждая политическая партия выдвигала своих кандидатов списком, а каждый такой список имел свой номер.
Большевистский список шел под № 5. Агитаторы (среди них было немало молодежи) проявляли много изобретательности и не жалели энергии в распространении предвыборных плакатов и лозунгов. Но напечатанных в типографии плакатов не хватало, и их мастерили сами. На это уходило много времени. И Петр придумал выход. Он изготовил металлические трафареты с лозунгами: «Голосуйте за список № 5», «Голосуй за 5! С пятью лучше, чем с тремя!» А внизу плаката была нарисована рука с пятью растопыренными пальцами, возле которой жалко выглядела другая рука — только с тремя пальцами (под № 3 шли меньшевики)...
...4 июля в Москве стало известно, что в Петрограде зверски расстреляна мирная демонстрация рабочих и солдат. Чудовищным было то, что не только Временное правительство, но и подчинившиеся ему Советы, где большинство было за меньшевиков и эсеров, участвовали в этом кровавом расстреле.
По решению Московского комитета большевиков вечером в Москве на Скобелевской площади состоялась демонстрация протеста и солидарности с красным Питером. Руководителям Красной гвардии было дано задание охранять безопасность демонстрантов, охранять знамена. Центральный штаб Красной гвардии поручил Петру Добрынину руководить охраной колонны Замоскворецкого района.
За короткий срок контрреволюция свела на нет все завоеванные народом в Февральской революции политические свободы: свободу слова, свободу печати, свободу собраний.
Возмущению рабочих не было предела. На многих фабриках и заводах Москвы проходили забастовки.
На телефонном заводе освободилось место электромонтера. Его предложили Добрынину, и он тут же с радостью согласился. Но Петр Семенов заметил:
— Нет, так не пойдет... С этой должности тебя моментально мобилизуют, на нее нет брони.
— Так что же делать?
— А вот что. Идем-ка в контору. Надо договориться, чтобы числился ты по-прежнему слесарем, а работал электриком. Понял?
Так и было сделано. Теперь у Петра было больше свободного времени, была маленькая комнатушка, где хранились инструменты, запас ламп, стремянка и т. д. В стене была огромная ниша, у которой были закрывающиеся на замок дверцы. Там внутри были рубильники, от включения которых зависела подача света и тока во все цехи завода. И вот сюда, внутрь этого разборного щита, сбоку, Петр прятал большевистскую литературу. Здесь же, в своей комнатке, Петр хранил металлические трафареты для лозунгов.
Помогал Петру работать с трафаретами Михаил Радин — рабочий-большевик с электростанции. Он шел вместе с Петром, Петр нес трафареты, а Михаил — ведерко с белой или красной краской. Останавливаясь у стены, один прижимал трафарет руками, другой накладывал краску.
Контрреволюция распоясывалась все больше и больше. 12 августа в Москве готовилось так называемое Государственное совещание, которое должно было консолидировать все контрреволюционные силы.
В знак протеста московский пролетариат 12 августа объявляет однодневную всеобщую забастовку. В ней участвовало более 400 тысяч рабочих и служащих. Активное участие в ней принимают и рабочие телефонного завода.
В этой обстановке большевики активизируют работу по собиранию, обучению и обеспечению оружием Красной гвардии.
Петру Добрынину было поручено участие в одном важнейшем и опасном деле.
Из воспоминаний Я. Я. Пече 5
«В Замоскворецком районе мы с товарищем Штернбергом создали пункт выделки ручных гранат. Завод Михельсона, «Мотор» и телефонный завод служили нам местом изготовления разных частей ручных гранат... Замоскворецкая база в составе Стрелкова, Пана и Фельдмана при общем содействии Шиллерта и Добрынина и при технической консультации Гопиуса работала весьма энергично... Наполовину было приготовлено около 3 тысяч ручных гранат, но совсем готовых было более 600».
Новые бомбы и гранаты испытывали за Даниловской заставой в ямах. Это было нелегким и опасным делом. Мало того, что можно было легко взорваться вместе с опасным грузом при любом неосторожном движении. Каждому грозила опасность с поличным попасть в руки шпиков, а это могло повлечь большие неприятности не только для задержанных, но и для партийной организации, так как дало бы в руки врагов новый повод для клеветнической кампании. Поэтому делать это надо было с превеликими предосторожностями и в глубокой тайне. Чаще всего это происходило ночью...
В Москву пришло известие о том, что генерал Корнилов двинул войска на Петроград. Ясно было, что буржуазия на этот раз готовит уже открытую военную диктатуру. С гневом и возмущением отнеслись к этой авантюре рабочие, правильно разгадав в ней попытку задушить и потопить в крови революцию.
Но чаяниям контрреволюции не пришлось свершиться. Рабочие и солдаты дружно поднялись на защиту революции. В это время усиливается наплыв рабочих в Красную гвардию.
Особенно остро в эти дни волновал рабочих вопрос о том, где достать оружие, чтобы защитить революцию.
Партийная организация и завком посылают Добрынина с мандатом Замоскворецкого райкома партии в Тулу за оружием. Добрынин раздобыл немного винтовок и револьверов и привез на завод. Это вызвало бурю радости у молодых красногвардейцев.
Из воспоминаний И. А. Лакова 6
«Ясно помню последнюю свою встречу с Петром Добрыниным в 1917 году. Это было в Дорогомилове. Я увидел, как подъехал грузовик. На нем был Петр. Стоя на грузовике, он произносил речь, в которой агитировал голосовать за большевистский список № 5».
В сентябрьских выборах замоскворецкие большевики получили две трети голосов в Пятницкой и Калужской районных думах. Это была большая победа.
Из воспоминаний А. М. Кожухова 7
«Петр Добрынин вместе со Стрелковым принимал участие в охране молодежной демонстрации 15 октября... Когда мы шли с митинга, то в переулке буржуазные студенты и обыватели напали на нас и хотели отнять красное знамя и избить нас. Во время этой стычки Петр Добрынин, Стрелков и другие товарищи бросились вперед, возглавили нашу колонну и давали по рядам сигналы: «Не поддаваться провокации!», «Держаться спокойно!»
И мы не растерялись и выполнили приказ. Не применяя оружия, мы оттеснили враждебные элементы и вырвались из этого злобного окружения».
...25 октября (7 ноября) 1917 года Москва жила своей обычной жизнью. И вдруг, как молния, осветившая мрак, радостная весть — из Петрограда в Москву пришла телефонограмма о начале вооруженного восстания.
Московский комитет большевистской партии принимает решение: «Немедленно на местах поставить на ноги весь боевой аппарат».
Накануне был уточнен состав штаба московской Красной гвардии. В него вошли: Я. Пече, П. Штернберг, А. Ведерников, Е. Маленков, О. Берзин, П. Добрынин, Е. Ярославский и другие, всего 24 человека. В президиум штаба вошли А. Ведерников, П. Штернберг, П. Добрынин, Я. Пече, Н. Зимин.
То, что опять, в самый решительный момент накануне вооруженных боев, вновь в состав руководящей «пятерки» Центрального штаба был введен Добрынин, свидетельствует о его авторитете среди организаторов Красной гвардии, который он, несмотря на свою молодость, сумел завоевать.
Вечером 25 октября (7 ноября) в помещении бывшей гостиницы «Дрезден» было людно. Центральный штаб Красной Гвардии совместно с Военным бюро при МК большевиков собрал всех представителей войсковых частей и районных организаторов Красной гвардии. Здесь было несколько сот человек. В центре внимания вопрос об оружии. После доклада посыпались вопросы:
— А Тула?
— Тула даст еще оружие?
— На это даст ответ кто-нибудь из тех, кто недавно был в Туле. Кто желает сказать? Вот товарищ Добрынин скажет.
— Товарищи! — начал Петр.— В Туле огромное количество оружия. И настроение у рабочих там боевое, большевистское. Даже у женщин. Мне пришлось побывать на патронном заводе, и я слышал, как женщины-работницы, набивая патронами пулеметные ленты, с огромным подъемом пели: «Сами набьем мы патроны, к ружьям привинтим штыки». И так это у них здорово звучало! Я уверен, что если понадобится, то Тула еще даст нам оружие. Только надо торопиться его вывозить. Потом, может быть, будет поздно...
На другой день, 26 октября, в Замоскворечье сформировался районный большевистский военно-революционный комитет. В числе других в него вошел и Петр Добрынин. Начальником Красной гвардии района был назначен Владимир Петрович Файдыш.
Красной гвардии Замоскворечья принадлежало особое место в ходе октябрьских боев. Замоскворечье — большой рабочий район, где расположены крупные машиностроительные и текстильные предприятия, Центральная электростанция и т. д., — стало одним из главных опорных пунктов революции. Замоскворечье превратилось в плацдарм для наступления на центр города.
...Помещение ревкома превратилось в боевой штаб. Сюда беспрерывно приходили рабочие, требующие оружия, которого не хватало все больше и больше.
— Будем разоружать на улицах офицеров, а также буржуазные домовые комитеты,— решили в ревкоме.— Там немало имеется револьверов и винтовок. И есть сведения, что даже пулеметы.
Утро 28 октября принесло нерадостные вести. Накануне вечером пролилась кровь солдат-двинцев, шедших из Замоскворечья на охрану Моссовета. Их обстреляли на Красной площади юнкера. А сегодня белогвардейцы обманным путем проникли в Кремль и учинили там расстрел солдат 56-го полка.
Ревком Замоскворечья решил направить две боевые колонны: одну по Крымскому мосту и Остоженке для захвата штаба Московского военного округа, а другую — через Каменный мост, Волхонку, Пречистенский (Гоголевский) бульвар для захвата Александровского военного училища.
Первой колонной было поручено командовать Файдышу, помощником его стал Добрынин, во главе второй колонны пошли Кржеминский (Пан) и Томашевский.
Но перейти Каменный мост не удалось, так как били пулеметы с Кремлевской стены. Тогда отряды второй колонны закрепились на Софийской (ныне набережная М. Тореза) и Берсеневской набережных.
Трудной и сложной оказалась и задача первой колонны. Она попала под жесткий обстрел там, где Остоженка делает изгиб. Несколько человек были убиты. Движение пришлось приостановить. Файдыш отправился в центр, оставив командиром Добрынина.
— Надо закрепиться здесь,— предложил Петр.
В ревкоме такое предложение одобрили.
Из воспоминаний И. В. Цивцивадзе
«Я помню, как Добрынин... раскрасневшийся, со своей львиной гривой и сверкающими веселыми глазами, прибежал ко мне в штаб и сказал:
— Товарищ Илья, у нас на фронте все хорошо, мы белогвардейцев сюда не пустим, а может быть, скоро возьмем их штаб. Скажите, что еще нужно сделать?
Я ему предложил начать рытье окопов, привлекая к этому возможно больше рабочих, и устроить для этой цели на заводах, фабриках и площадях митинги. Добрынин немедленно помчался. Эта задача была блестяще выполнена Добрыниным и Паном при участии Мышкина, Борисова и других агитаторов» 8.
Петр с небольшим отрядом отправился разоружать домовые комитеты. Дело в том, что городской голова эсер Руднев еще до боев роздал винтовки, револьверы и патроны так называемым домовым комитетам, которые под командой живших в доме офицеров образовали домовые охраны. Эти «охраны» выполняли в дни вооруженных боев функции разведки в пользу белых. Кроме того, они беспрерывно стреляли по красногвардейцам из окон, форточек, чердаков, с крыш, из подворотен, убивая и раня немало бойцов. И наконец, эти «охраны» служили белым резервом, откуда шло пополнение сил контрреволюции. Да это и неудивительно. Остоженка была в основном населена буржуазией, купечеством и офицерством. Вот у этих-то домовых комитетов Петр с красногвардейцами отбирал оружие.
Заведение Бахтина было известно в районе как ночная чайная. Сюда приходили греться и закусить главным образом извозчики. Чайная была расположена на углу Остоженки и Ушаковского переулка. Петр верно рассчитал: ее удобно было использовать как штаб и санитарный пункт.
В чайной было тепло и душно. Вкусно пахло щами и свежим хлебом. Навстречу поднялся пожилой человек с большой окладистой бородой.
— Вы хозяин? — спросил Петр.
— Да.
— Придется вам освободить помещение,— решительно приказал Петр.
Из воспоминаний В. П. Файдыша 9
«Нельзя забыть... той чайнушки, которая помещалась около окопа и где развернул остоженский отряд Красной гвардии свой штаб. Здесь замышлялись боевые операции, сюда стекались донесения, сюда заходил греться и отдохнуть уставший боец, сюда приходили пополнения и смены».
Петр организовал переправку на грузовике с фабрики Цинделя больших тюков с хлопком и шерстью. Под бешеным огнем юнкеров разгрузили машину таким образом: сразу по команде сбросили тюки хлопка на землю. А за каждым тюком был красногвардеец. Из тюков, толкая их впереди себя, сделали баррикаду и под ее прикрытием закончили рытье окопа, углубили его для стрельбы стоя. Окоп перерезал Остоженку и сделал огневой заслон от юнкеров.
Этот же прием Петр Добрынин использовал еще раз для взятия юнкерских окопов на Остоженке. По бокам платформы грузового автомобиля соорудили защиту из тюков хлопка и шерсти. Весь отряд во главе с Добрыниным поместился внутри между кип. Задним ходом грузовик стал приближаться к окопам юнкеров, и, подъехав почти вплотную к ним, в один миг по команде Петра красногвардейцы сбросили тюки на мостовую и сами спрыгнули вместе с ними. Под прикрытием тюков открыли стрельбу по окопам и забросали их гранатами. Юнкера бросили окопы и бежали.
— Ух, это ты здорово придумал с хлопком! — похвалил Петра Апаков, рабочий трамвайного парка, встретив его в одном из переулков.— Я думаю, не попробовать ли такими тюками, ну, конечно, и листами чугуна, обложить трамвай? Получится что-то вроде броневика, и можно будет подвозить боеприпасы...
Юнкерам удалось занять Мясницкую (ныне улица Кирова), Солянку, Китай-город, Лубянку, почтамт и телефонную станцию в Милютинском переулке.
Учитывая создавшееся критическое положение, часть членов Боевого партийного центра перебралась в рабочее Замоскворечье. Сюда же перешли редакции газет «Социал-демократ» и «Известия Московского Совета».
28 октября отряды Красной гвардии заводов Михельсона, Густава Листа, «Поставщик», Варшавского арматурного, Даниловской мануфактуры, электростанции 1886 года, Шаболовского трамвайного парка и других предприятий Замоскворечья вместе с солдатами 55-го запасного пехотного полка отбросили юнкеров от Крымского вала, Малого Каменного и Чугунного мостов, прочно закрепились на подступах к Москворецкому и Большому Каменному мостам. Этими отрядами командовал Петр Добрынин.
29 октября Петр повел свои отряды на штурм Зачатьевского монастыря, где засели юнкера.
С колокольни и с башен монастыря беспрерывно бил шквал пулеметного огня, преграждая доступ к штабу. А перед самым штабом белогвардейцы вырыли окопы, опутали их колючей проволокой. В окопах установили бомбометы и пулеметы.
Добрынин повел в атаку красногвардейские отряды. В их составе были и «десятки» с завода «Поставщик» под командой Ф. Смирнова, и солдаты, и саперы 3-го Ржевского батальона, а также из города Старицы, и красногвардейцы с других московских предприятий. Казалось, приблизиться к зданию было невозможно — настолько ураганным был огонь.
Но вот Добрынин обратился к отряду:
— Вот что, ребята. Слушайте внимательно. Вы слышите, у них в огне есть маленькие паузы. Так вот, в эти паузы надо успеть сделать перебежку и стать вон туда, под самую стену монастыря. Это настолько близко, что пулемет туда сверху не достигает! Понимаете, это называется непоражаемая, или «мертвая», зона. Пули туда не доходят. Но, конечно, все сразу в паузы не успеют добежать. Нас слишком много. Сделаем так: разобьемся на несколько групп.
Так и сделали. Да так ловко, что отделались лишь легкими Ранениями, убитых не было вовсе.
Весь отряд собрался у монастырской стены с тыла, а затем ворвался в его центральные ворота. После короткого боя в панике юнкера покинули Зачатьевский монастырь. На его колокольне был установлен красногвардейский пулемет. Окна на колокольне были забаррикадированы тюками с хлопком. Кроме того, установили пулемет в иконописной мастерской.
Захват Зачатьевского монастыря значительно облегчил успех дальнейшего наступления на штаб МВО.
В этот же день, 29 октября, остоженскими и хамовническими красногвардейскими отрядами совместно с полуротой 193-го полка были взяты Интендантские склады.
Всюду поставили свою охрану. Чего здесь только не было! Сотни штук добротного офицерского сукна, генеральские дорогие меховые шапки и целые штабеля сапог разных размеров и достоинств. Петру Добрынину взять бы себе одну пару, только одну пару: ноги его были мокры и застыли. Но ему это и в голову даже не пришло. Взятое добро было уже народным достоянием, и оно было свято для Петра Добрынина и для его товарищей!
На третий день боев Петр, улыбаясь, сказал:
— Я ранен.
Все так же улыбаясь, снял пиджак и показал раненое плечо. Пуля, видимо, не задела кости. К счастью, на этот раз это было легкое ранение.
Сводный отряд красногвардейцев и солдат очистил от юнкеров Крымский мост и лицей, соединился с революционными частями Хамовников.
Петра видели всюду. Он перебегал от окопа к окопу, от двора к двору. Так что у всех бойцов было твердое ощущение, что он с ними все время, что он где-то здесь, около и появится рядом обязательно в самую нужную и решительную минуту.
...От пришедших из ревкома связных Петр с радостью узнал, что привезли артиллерийские орудия. Одно было поставлено на Калужской площади, второе — у Крымской площади и третье — на Даниловке.
Кроме того, из Лефортова на Воробьевку по просьбе Штернберга привезли и установили тяжелое орудие, которое было нацелено прямо на Кремль.
— Ну теперь мы им дадим, ох и грохнем же! Но надо сразу, сразу! Пока они не опомнились,— радовался Петр.
Петр подготовлял общее решительное наступление на штаб МВО. Теперь, после того как был взят Зачатьевский монастырь, наступление могло быть поддержано установленным там пулеметом.
Красногвардейцы были полны наступательного порыва.
И вдруг...
Вечером этого же дня, 29 октября, Петра разыскал в одном из окопов связной из Замоскворецкого ревкома.
— Вам срочный пакет, товарищ Добрынин.
Петр развернул и прочел. Это был приказ Московского ВРК о прекращении боевых действий и объявлении перемирия на сутки для переговоров с «Комитетом общественной безопасности». Передавая на позиции этот приказ, Замоскворецкий ВРК от себя призвал: «...в свою очередь сохранять полную боевую готовность и закрепляться на занимаемых позициях».
— Вот так-так! — озадаченно протянул Петр.— Так с какого часа вступает в действие это перемирие?
— Ровно с двенадцати часов ночи и кончается тоже в двенадцать часов ночи 30 октября.
— Целые сутки! — возмутился Петр.— И это теперь, когда мы уже почти у цели! Да они за эти сутки подтянут резервы...
Но тут же Петр овладел собой. Приказ надо было не только выполнить, но и как-то разъяснить его смысл бойцам, хотя это было и нелегко сделать. Что он мог им сказать? Что меньшевистско-эсеровский Викжель, угрожая железнодорожной забастовкой, потребовал переговоров, а колеблющаяся часть Московского ВРК согласилась на эти переговоры, вместо того чтобы возглавить решительные действия революционных войск?!
— Гнать надо из ВРК тех, которые замиряться с врагом хотят! — возмущались солдаты.— Они, видишь ли, кровопролития хотят избежать. А кровь наших товарищей из 56-го полка, которых в Кремле расстреляли? Она по их же вине пролилась! Потому что тоже все переговаривались и дожидались ультиматума! Бить надо врагов, а не договариваться с ними.
Всю ночь Петр не сомкнул глаз, беседуя то с одной группой солдат и красноармейцев, то с другой.
— Они используют перемирие для засылки лазутчиков, Для разведки. И мы тоже не лаптем щи хлебаем, и мы тоже зря время не потеряем,— говорил Петр, успокаивая солдат.
И на другой же день с утра Петр, придя в чайную, попросил обойти дворы и отобрать несколько ребятишек, лет по четырнадцать-пятнадцать, побоевее.
И вскоре пришли человек пять мальчишек. Около Петра сидели уже двое. Это были Павлик Андреев и еще Трейман — эстонец, пятнадцатилетний фрезеровщик с телефонного завода.
— Ребята! — обратился к ним Петр.— Надо разведать, что делается в переулках, во дворах, на позициях юнкеров.
А через несколько часов Петр узнал о том, что тяжело ранен Павлик Андреев. Он полез из окопа за упавшей винтовкой, и его буквально прошила пулеметная очередь. Но он был еще жив, когда его отправляли в больницу.
— И это во время перемирия! — возмущались красногвардейцы.— Оно им нужно для того, чтобы время выиграть, чтобы из-за угла в нас стрелять.
— То, что мы не сделали сегодня из-за перемирия, мы сделаем завтра,— сказал Петр.— Завтра мы с разных концов перейдем в наступление. Наша задача: парализовать и подавить те огневые точки врага, которые не дают нам вплотную подойти к штабу МВО. Я предлагаю так... Вот я тут начертил приблизительную схему...
Так говорил Петр командирам нескольких солдатских и красногвардейских отрядов, которых он собрал на короткое совещание вечером 30 октября. Все склонились над схемой, потом долго обсуждали, договаривались, какой отряд, с какой стороны должен подойти и каковы его задачи в данной операции.
— А теперь, товарищи, по возможности постарайтесь хоть немного передохнуть. Завтра нам всем нужны силы,— в заключение сказал Петр.
Петру принесли срочное донесение. Юнкера сделали попытку по Левшинскому переулку зайти в тыл красногвардейцам у Мансуровского переулка. Добрынин с отрядом красногвардейцев быстро направился туда и возглавил контрдействия. Красногвардейцы быстро вышли из окопа, одна группа заняла дом на углу Пречистенки и Мансуровского, выдавила стекла верхнего этажа и залегла на подоконнике, другая взобралась на крышу дома, стоящего на углу Еропкинского переулка и Пречистенки. Сильным огнем, направленным вдоль Левшинского переулка, отогнали юнкеров.
События в Левшинском переулке отодвинули на несколько часов выполнение основной операции. Была уже середина дня, когда Петр с отрядом красногвардейцев прибыл в условленное место, где его уже поджидали другие отряды для совместного наступления.
План Петра заключался в следующем: объединенные отряды замоскворецких и хамовнических красногвардейцев вместе с солдатами 193-го и 55-го полков сильным внезапным ударом должны были наступать на дом № 15/17 по Остоженке, с тем чтобы выбить юнкеров из этого дома. Наступление этой группы должен был поддерживать своим огнем пулемет, установленный на колокольне Зачатьевского монастыря. Одновременно с этим другие отряды Красной гвардии должны были охватывающим движением взять в кольцо здание штаба МВО. И в то время как основные силы штурмовали бы дом № 15/17 по Остоженке, чем отвлекли бы внимание юнкеров, другая часть красногвардейских отрядов должна была как только возможно ближе продвинуться к зданию МВО. Надо было затем взять баррикады юнкеров, сооруженные ими из штабелей дров и железных коек прямо перед зданием. Затем все вместе должны были с разных концов наступать на штаб и штурмом взять его, выбив из него юнкеров. После этого, сломив сопротивление белогвардейцев на Остоженке, можно было бы двигаться отсюда через мосты к центру города на соединение с красногвардейскими отрядами других районов, также пробивающимися к центру, занятому белогвардейцами.
Этот план, продуманный во всех деталях Петром и одобренный Замоскворецким ревкомом и лично Штернбергом, начал днем 31 октября весьма успешно осуществляться.
Красногвардейцы основного отряда, предводительствуемые Петром Добрыниным, пошли в наступление, захватывая дом за домом, подошли к церкви Воскресения, находящейся на углу Остоженки и 1-го Зачатьевского переулка.
Из донесения в Московский ВРК от 31 декабря
«...Наиболее решительные действия развиваются нами по Остоженке... В наших руках весь 1-й Зачатьевский переулок. Угольная церковь и колокольня в наших руках. Но по колокольне ведется из противоположного дома пулеметный обстрел. Закрепиться на колокольне нам не удалось... В настоящее время бомбомет стоит в окопах. Из него произведено несколько выстрелов по штабу округа. По полученным данным, обстрелом из бомбомета причинили штабу значительные повреждения» 10 .
— Значит, так... Объясняю задачу,— говорил красногвардейцам и солдатам Петр.— Основная группа опять будет наступать из 1-го Зачатьевского переулка на Остоженку к дому № 15/17. Одновременно совершим обходный маневр со стороны Зачатьевского монастыря. Товарищ Смирнов 11, ты со своим отрядом попробуй выйти со стороны Молочного переулка на 1-й Зачатьевский и постарайся как возможно ближе прижаться к дому № 15/17. Так... Еще один отряд сосредоточим на углу 2-го Зачатьевского переулка.
— А саперы? — спросил кто-то.
— Саперы пусть будут в Зачатьевском монастыре и на площади перед ним и будут оттуда поддерживать нас своим огнем. А сам я со своим отрядом буду где-нибудь в одном из дворов 3-го Зачатьевского переулка, и в нужный момент мы броском продвинемся вперед и соединимся с другими отрядами на углу 1-го и 2-го Зачатьевских переулков. Понятно? Таким образом, наступление будет вестись с нескольких направлений, и это сразу поставит белогвардейцев в затруднительное положение. Предупреждаю: операция эта нелегкая. Будут жертвы...
Наступление возобновилось с новой силой. И вот уже красногвардейские отряды выходят на угол Остоженки. Часть юнкеров выскочила из ворот дома № 15/17, с тем чтобы отбить атаку. Но меткий огонь саперов от Зачатьевского монастыря заставил их в панике бежать.
— Теперь мы пойдем в наступление! — скомандовал Петр.
Он ринулся в наступление первым. Подтянувшись и став на забор, Добрынин собирался спрыгнуть, но в этот момент разрывная пуля попала ему в живот.
Он почувствовал страшной силы удар, но сумел удержаться на заборе, а затем, теряя равновесие, рухнул лицом вперед по другую его сторону.
— За мной не лезть! Стойте там! — крикнул он через несколько секунд. И, услышав взволнованное движение по ту сторону забора, еще раз повторил: — Приказываю... Стойте там!
Он не хотел, чтобы, выручая его, поплатился жизнью еще кто-то из красногвардейцев.
Пробраться на ту сторону, где лежал Петр, оказалось невозможным: юнкера обрушивали шквал огня.
К Петру тем не менее бросился находившийся неподалеку пожилой фельдшер дядя Коля. Но тут же раздался новый выстрел, и фельдшер был убит наповал 12 .
Спустя 15—20 минут к Петру подошли белогвардейские медицинские сестры. Они подняли его на носилки и понесли в лазарет Бакунина на Остоженке.
Из письма директора телефонного завода Трехцинского Московскому уездному воинскому начальнику
«Честь имеем сообщить, что Петр Григорьевич Добрынин... ратник 2-го разряда, призыва 1916 года, работавший на нашем заводе с 20 января 1917 года в качестве слесаря и пользовавшийся отсрочкой... умер 1 ноября 1917 года» 13 .
...Ничто уже не могло остановить наступательный революционный порыв рабочих и солдат.
И в ночь со 2 на 3 ноября, сломив сопротивление юнкеров, рабочие и солдаты ворвались в Кремль...
Из воспоминаний О. С. Кравчук 14
«Радостью и гордостью за то, что не зря была прожита его короткая жизнь, наполнилось бы сердце Петра, если бы видел и слышал он тот рапорт о сдаче штаба МВО, который принимал от белогвардейцев П. Арутюнянц. Отрапортовав и заявив о безоговорочной сдаче, пожилой генерал продолжал стоять молча. Видно было, что ему что-то еще надо. Наконец он решился и спросил Арутюнянца:
— Простите. Разрешите задать вопрос?
— Разрешаю.
— Скажите, пожалуйста, какой генерал командовал вами? Нас восхищала тактика боя.
Ожидая ответа, генерал буквально впился глазами в Арутюнянца. Видно было, что ему крайне важно было узнать, кто же из их среды изменил им и перешел на сторону красных.
Арутюнянц с достоинством ответил:
— Рабочий телефонного завода Петр Добрынин».
1 Из книги: Петропавловская Л. И. Петр Добрынин. Жизнь и подвиг. М., 1974.
2 Солуянова Н. И.— член КПСС с 1916 года. В 1917 году — студентка Коммерческого института, участница октябрьских боев в Москве. Ее воспоминания опубликованы в сборнике: Октябрь в Замоскворечье. М., 1957, с. 67.
3Зубков В. М.— член КПСС с 1917 года. В 1917 году — рабочий телефонного завода, участник октябрьских боев и гражданской войны. Воспоминания записаны автором.
4Григорьев П. М.— член КПСС с 1917 года. Рабочий телефонного завода, активист Союза рабочей молодежи «III Интернационал», красногвардеец.
5Один из руководителей Красной гвардии.
6Лаков И. А.— близкий друг детства и юности Петра Добрынина.
7 Кожухов А. М.— член КПСС с 1937 года. В 1917 году — рабочий фабрики Цинделя, активист Союза рабочей молодежи « III Интернационал», красногвардеец.
8Цивцивадзе И. Боевые дни. — В кн.: На баррикадах за власть Советов. М., 1934, с. 59.
9Файдыш Вл. Октябрь 1917 года в Замоскворечье. М., 1934, с. 49.
10 Это донесение, сохранившееся в фонде МВРК, написано кем-то (а быть может, самим Добрыниным) карандашом на клочке бумаги. Текст этого донесения опубликован в сборнике: Октябрьские дни в Москве. М., 1922, с. 256.
11 Смирнов Ф. Г.— член КПСС с 1918 года. В 1917 году — командир красногвардейского отряда завода «Поставщик».
12 Фамилию этого героя-фельдшера так и не удалось установить.
13 Центральный государственный архив г. Москвы, ф. 2380, оп. 1, д. 26, л . 8.
14Кравчук О. С.— член КПСС с 1917 года, участвовала в боях на Остоженке, организатор санитарного отряда. Воспоминания хранятся в музее при Советском РК КПСС.
