к оглавлению
назад < ^ > впередМария Михайловна
КОСТЕЛОВСКАЯ
Костеловская М. М. (1878—1964 гг.), участница
борьбы за Советскую власть в Москве.
Член КПСС с 1903 г .
Родилась в семье мелкого чиновника в Уфе.
Училась на историко-филологическом факультете
Высших женских курсов в Москве,
затем на Высших женских курсов в Петербурге.
Подвергалась арестам и ссылке.
В 1905 г . в Ялте избрана
членом городского комитета РСДРП.
Участница революции 1905—1907 гг. в Крыму.
В 1906 г .— партийный пропагандист
Василеостровского райкома РСДРП в Петербурге.
В 1906—1910 гг. находилась в Финляндии,
где выполняла партийные поручения
по организации нелегального перехода границы
для товарищей, эмигрировавших за границу.
С 1916 г .— в Москве, кооптирована в Московское областное бюро РСДРП,
партийный пропагандист Пресненского района.
В дни Февральской революции 1917 г . по поручению Московского
областного бюро РСДРП Костеловская руководила операцией по захвату
типографии Сытина (ныне 1-я Образцовая типография им. А. А. Жданова).
В марте — апреле 1917 г .— секретарь Пресненского райкома РСДРП(б).
Участвовала во встрече В. И. Ленина, вернувшегося из эмиграции,
на Финляндском вокзале в Петрограде 3(16) апреля 1917 г .
Делегат 7-й (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б),
на которой выступила с докладом в поддержку ленинского курса
на социалистическую революцию. В период от Февраля к Октябрю вела
борьбу с меньшевиками и эсерами, выступала в районных клубах
перед рабочими и солдатами, участвовала в создании партийных,
профсоюзных и молодежных организаций в Пресненском районе Москвы.
С октября 1917 г .— один из редакторов большевистской газеты «Деревенская правда». В дни Октябрьского вооруженного восстания —
заместитель начальника штаба Красной гвардии Моссовета.
После победы Октябрьской революции работала в отделе рабочего
контроля Московского профсоюза текстильщиков.
Участвовала в гражданской войне 1918—1920 гг.
В дальнейшем — на партийной и государственной работе.
С 1946 г .— персональный пенсионер.
Секретарь Пресненского райкома 1
Пресня в апрельские дни 1917 г. жила хмуро и настороженно. На предприятиях шла горячая борьба с меньшевиками и эсерами. Особенно напряженно было на металлическом заводе Грачева, на мебельной фабрике Мюра, в типографии Машистова. Окопавшиеся здесь меньшевики устраивали обструкции большевикам. Пресненскому райкому (организовался он в марте 1917 г .) работать было очень трудно.
Мария Костеловская, секретарь первого легального Пресненского райкома партии, только что вернулась из Петрограда: она встречала Ленина на Финляндском вокзале, слушала доклады Ильича в особняке Кшесинской и в Таврическом дворце. Вся она переполнена впечатлениями от твердых и ясных ответов Ильича на все важнейшие вопросы революции и спешит поделиться с активом.
...Идет пресненский большевистский актив. Собравшиеся внимательно слушают сообщение Костеловской о поездке в Петроград, о работе конференции, о встречах с Лениным.
Большевики не жалели сил, чтобы завоевать массы!.. Не жалела своих сил для этого и Костеловская. Ее жизнь в Москве в 1917 году была заполнена до краев: борьба с меньшевиками и эсерами, разъяснительная работа среди солдат ходынского гарнизона, работа по созданию профсоюзной и комсомольской организаций в районе. Мария почти не бывает дома, не видит дочерей. С мужем встречается в райкоме или на собраниях. Зато тысячи людей на рабочих, профсоюзных, молодежных, солдатских митингах слушают прекрасно аргументированные выступления секретаря райкома.
Гладко причесанная, в скромной белой блузке и темной юбке, Мария Костеловская выглядит гораздо моложе своих лет. А ведь за ее плечами уже немалый опыт тяжелой работы в подполье и долгие годы борьбы!..
Много можно было бы рассказать о Костеловской в дни революции 1905 года: как писала листовки, помогала печатать их в захваченной типографии, как с помощью вездесущих мальчишек распространяла их среди матросов и на вокзалах среди солдат, прибывающих в Севастополь на усмирение восставших.
Много можно было бы рассказать про подпольную деятельность Марии Михайловны, про тюрьмы и ссылки.
1917 год застает Костеловскую в Москве. Поздним февральским вечером в Московском областном бюро ЦК партии она получила задание. Разговор был короткий. Михаил Степанович Ольминский сказал только:
— Нужна, очень нужна типография. Бюро поручает вам,— и крепко пожал руку.
Ночью захватили маленькую типографию, но пришлось уйти: вмешались полицейские. А в следующую ночь, на 28 февраля, захватив с собой 25 солдат, Костеловская зани мает типографию Сытина.
Большую, можно сказать, первостепенную роль сыграла Мария Михайловна в создании в Москве большевистской газеты для солдат и крестьян под названием «Деревенская правда», органа Московской военной организации РСДРП(б). Это была живая, интересная и доступная для масс газета, имевшая успех не только среди солдат, но и среди рабочих. Одним из редакторов газеты была Костеловская.
«Деревенская правда» провела большую работу в предоктябрьские дни и сыграла крупную роль в подготовке Октября. Для самой Костеловской дни Октябрьского восстания слились словно в один длинный день. Она не замечала, как ночь сменяла день и снова наступало утро. Домой Мария Михайловна почти не заглядывала.
Штаб Красной гвардии расположился около здания Моссовета. У Костеловской — постоянный пропуск и в помещение ВРК. Она делает массу практических дел, порой и незаметных, но очень нужных в те дни восстания: ухаживает за ранеными, пополняет запасы оружия, снабжает им двинцев и другие красные части. Москве нужна была поддержка: Мария с большим трудом связывается с подмосковными центрами, и вооруженные отряды из Мытищ, Люберец, Подольска и других городов спешат к Москве. До последней минуты, до победы оставалась она на своем посту в штабе Красной гвардии.
У истоков Великого Октября 2
В первые же дни после Февральской революции, когда самодержавие рухнуло, как будто сгнившее на корню, создалась обстановка широчайшей легальности. Все пришло в движение. Рабочие массы немедленно же использовали свой опыт первой русской революции 1905 года и приступили к созданию Советов 3. Слово «Советы» было у всех на устах. И в то же время недостаточная сознательность и организованность масс в этот первый период русской революции привели к тому, что власть в Советах оказалась в руках эсеров и меньшевиков. Эти партии мелкой буржуазии в первый период революции получили большинство в Советах. Наша большевистская партия оказалась в меньшинстве. И даже там, где нам в первые дни удалось занять командные высоты (например, первый председатель Пресненского районного Совета был большевик), нас вскоре оттеснили.
Массы заблуждались и добровольно уступали власть в руки своих классовых врагов. Так было. И перед большевистской партией во весь рост обрисовалась огромная задача — помочь массам найти себя, осознать себя, понять исторические задачи своего класса, сорганизоваться под руководством своего авангарда — партии большевиков — для великих классовых битв, для Великого Октября: свержения буржуазии и создания нового государства — пролетарской диктатуры. Только тогда мы, разумеется, еще не знали, какой именно месяц из двенадцати нам придется в дальнейшем писать с большой буквы, ибо о сроках, о том, когда в точности придет день пролетарской диктатуры, никто в мире не знал.
Первое, что надо было делать на этом пути,— это собирание и сплочение большевистских рядов и укрепление большевистской партийной организации...
У нас на Пресне создание первого легального большевистского райкома относится к началу марта 1917 года.
На фабриках и заводах к этому времени были лишь одиночки-большевики, да кое-где небольшие группы. Так, на Прохоровке были Меркулов, Горшков, Емельянов и другие, на заводе Тильманса были Шеногин, Ивановский, Анисимов и ряд других польских и русских товарищей. На других фабриках и заводах — на Сахарном, у Грачева, в типографии Машистова, на мебельной фабрике Мюра, на фабрике «Свет», на «Санитарной технике» и др.— были лишь одиночки-большевики.
Кроме того, в первую Пресненскую организацию вошли пропагандисты Григорий Коган, Попов-Дубовской, Горальд, Крумин, М. Костеловская, Александров (Лейтман) и другие.
В то горячее неустоявшееся время, в обстановке непривычной легальности сразу же при самом складывании организации оказалось много трудных вопросов, которые необходимо было тут же быстро разрешить. Так, в первые же дни встал вопрос о том, как строить наши организации — вместе с меньшевиками или самостоятельно? На этом вопросе пресненцы задержались ненадолго. Защитников объединенной организации оказалось очень немного; на нашей пропагандистской группе, помнится, объединение защищал лишь один Александров. После нескольких горячих схваток вопрос был решен: строим свою, чисто большевистскую организацию.
В первые же дни всплыли тысячи мелочей, ведь у нас ничего не было. Так, стоило немало хлопот добыть помещение для большевистского райкома. Собирались то у меня в комнате, то у других товарищей. Наконец кто-то отыскал домик на Малой Пресне, в Предтеченском переулке, № 4, откуда только что выехали полицейские. Домик был невероятно за гажен, но выбирать не приходилось. Большевики — Гермина. Крумина и Нина Коган — вооружились ведрами и тряпками, целый день чистили, мыли, скребли, и на другой день у нас уже была своя резиденция.
Выборы первого Пресненского райкома происходили в середине марта. В него вошли Анисимов (казначей), Александр Горшков, Емельянов, Гр. Коган, М. Костеловская (ответственный секретарь), Крумин, Меркулов, Попов-Дубовской, Шеногин.
Работа закипела. Работали на Пресне очень дружно. В тот период необычайного подъема, общего возбуждения и почти полного отсутствия организованности в массах работы был непочатый край. В первые же дни на Прохоровке 4 была создана профсоюзная организация. При райкоме собралась группа молодежи — зародыш комсомола,— в которую вошли Анатолий Попов, Быстрое, Дугачев, Наташа Костеловская. Литвейко, Рыбакова и другие. Скоро при райкоме начал работать марксистский кружок, в который вошло человек 12—15 наиболее активных рабочих, так сказать, весь цвет Пресненской организации. Кружком руководил Попов-Дубовской.
Основной, все поглощавшей работой была борьба за рабочие массы в районе. И здесь в центре внимания, естественно, стала Прохоровка с ее многотысячной рабочей массой. Мы поставили себе задачу отвоевать Прохоровку у эсеров во что бы то ни стало. И закипела борьба. Эсеры возили туда видных своих ораторов и даже свою «бабушку русской революции» Брешковскую 5. Мы наседали изо всех сил. Вряд ли когда-либо крышки столов видали такую бурю страстей, такие жаркие перестрелки, чем это выпало на долю столов прохоровской кухни. Здесь в то время не было сцены. Перед митингом сдвигали вплотную столы — получались подмостки; на эти столы ставили еще стол — трибуну для оратора. Чтобы попасть на эту трибуну, приходилось проделывать сложную гимнастику. Но было место еще выше: это печка, на которую взбирались мальчуганы. Эти были целиком за нас. Они награждали наших ораторов неистовыми хлопками и скорлупой подсолнухов, которую щедро сыпали со своей вышки на наши головы. Борьба носила ожесточенный характер. Эсеры не брезгали ничем, подхватывая и пуская в ход всяческую ложь и клевету, вплоть до «немецких шпионов». Поначалу наших ораторов эсеровские молодцы нередко стаскивали за ноги, не давали говорить. Но жизнь работала на нас. Прохоровка подавалась туго, но основательно. Наша ячейка росла и постепенно, но прочно завоевывала к себе доверие.
С меньшевиками у нас шла борьба на других предприятиях : на маленьком заводе Грачева, на мебельной фабрике Мюра и особенно в типографии Машистова, где меньшевики свили себе гнездо среди пожилых наборщиков и печатников. В этой типографии нам на собраниях вначале трудно было добиться слова, а добившись, трудно было его использовать: старики устраивали обструкцию. Здесь первое время был только один большевик, но вскоре его подкрепила целая группа молодых рабочих, вступивших в нашу партию.
Хорошо в те времена обстояли дела на заводе Тильманса. Там было в общем немного рабочих — человек 700, но еще до революции там была крепкая большевистская подпольная ячейка, которая потом быстро разрослась и пользовалась на заводе большим авторитетом. Ни эсеры, ни меньшевики не могли на заводе Тильманса и носу показать. Эта ячейка выдвинула ряд активных товарищей. На заводе работало много поляков. Обычно мы ставили там доклады вперемежку — на русском и на польском языках. Завод Тильманса дружно голосовал за наши резолюции и в полном составе выходил на демонстрации.
В общем, сравнительно в короткое время мы закрепились на всех предприятиях района, везде имели ячейки и могли расширять и углублять работу по вовлечению масс.
На особом положении стояла работа с солдатами. Ведь в районе была Ходынка. Работа в гарнизоне на Ходынке стала одной из первостепенных наших задач. Наши лозунги против войны, за отобрание земли у помещиков имели здесь огромный успех. Любимым оратором у солдат был обладавший действительно крупным ораторским талантом Гриша Коган (умерший от чахотки в 1921 году).
Наряду с напряженнейшей агитацией и пропагандой значительное место в тогдашней работе занимали демонстрации. Они были не только смотром сил, но и крупным организующим массовым боевым действием, ибо редко по тем временам большевистские демонстрации обходились без «инцидентов». Особенно памятна в этом отношении наша июльская демонстрация к Моссовету. Обыватель, почуяв большевистскую грозу, взбесился и обнаглел. Котелки, модные шляпки свистели, выли, улюлюкали на нашу демонстрацию со всех тротуаров Советской, тогда еще Скобелевской площади. Эсеровские и меньшевистские члены Моссовета бросились отнимать знамена с большевистскими лозунгами у наших демонстрантов. Дело доходило до рукопашной.
Но были и веселые демонстрации, например первомайская. Она была довольно многолюдной. Пресненская колонна уди-
Первомайская демонстрация в Москве 1917 г .
вила всех своим искусным исполнением «Интернационала». Наш райком, готовясь к демонстрации, сорганизовал хор и на славу разучил «Интернационал». В то время по тому, с какими песнями маршируют колонны, можно было судить о настроении масс: «Интернационал» являлся знаком большевизма, меньшевики предпочитали «Марсельезу», а эсеры — «Дубинушку».
Чтобы ближе подтянуть массы к райкому, мы организовали два клуба: один при самом райкоме, а другой — «Студенец» — на берегу Москвы-реки в бывшем имении какого-то великого князя. Этот последний клуб обслуживал не только рабочих, но главным образом солдат. Здесь происходили военные совещания и устраивались почти ежедневно доклады. Клуб этот имел большой успех и собирал очень много народу. Доклады часто проходили в саду, под открытым небом.
В первые дни революции был целый ряд нерешенных в общепартийном порядке спорных вопросов: об отношении к войне, к Временному правительству, о перспективах русской революции и др.
По всем этим вопросам в нашей Пресненской организации, как уже сказано выше, было полное единодушие. Но мы не всегда встречали поддержку. В то время у нас был слух, будто Питер по всем этим вопросам занимает более крепкую позицию, чем Москва. Райком предложил мне поехать туда и посмотреть на месте.
В Питер я приехала 1 апреля. Там, как и у нас, в массах было бодрое настроение. Толкаясь в ПК 6 (особняк Кшесинской) и в Таврическом дворце, где в то время происходили заседания Всероссийского совещания Советов, приходилось видеть много народу. Всюду носился авантюрист Керенский. 1 апреля 7 приехал из-за границы Плеханов. Меньшевики устроили ему торжественную встречу. Рассказывали, что весь Исполком Совета выезжал встречать его на вокзал. Такова была общая обстановка. Я уже собиралась уезжать обратно ни с чем, как вдруг стало известно, что вечером приезжает Ленин. Эта весть быстро разнеслась по Питеру, и встречать Ильича двинулись на Финляндский вокзал многие тысячи рабочих, матросов и солдат.
Этот день был поворотным пунктом для судеб русской революции. Как изумительный механик, Ильич в апрельские дни повернул, как на оси, весь сложный механизм революции и дал ему то содержание и устремление, которых инстинктивно жаждали массы.
В нашей работе на Пресне Апрельские тезисы были праздником. Мы все воспрянули духом и принялись за работу с удвоенной энергией.
Через несколько дней после моего возвращения из Питера мы справляли открытие первого районного клуба, который назвали «Коммунист». Собрался наш весь пресненский большевистский актив. Стоял мой доклад о приезде Ильича, обсуждали Апрельские тезисы. На открытии среди других присутствовали Усиевич, только что приехавший из Питера, и Сольц, тогда редактор «Социал-демократа». Усиевич подробно обосновывал тезисы. Сольц полностью солидаризировался с тезисами.
Апрельские тезисы еще крепче спаяли всю Пресненскую организацию. Теперь была ясность пути и твердая уверенность в его правильности.
1 Из книги: Герои Октября, с. 41—43.
2 Воспоминания М. М. Костеловской печатаются по книге: Московские большевики в огне революционных боев. М., 1976, с. 290—296.
328 февраля Московское бюро ЦК РСДРП(б) и 1 марта МК РСДРП(б) обратились к рабочим с воззваниями, в которых призывали выбирать в Совет рабочих депутатов.
4 Хлопчатобумажный комбинат «Трехгорная мануфактура» имени Ф. Э. Дзержинского.
5 Брешко-Брешковекая Е. К. (1844—1934) — одна из организаторов и лидеров партии эсеров.
6 Петроградский комитет большевиков.
7Автор указывает эту дату ошибочно. Г. В. Плеханов приехал в Петроград 31 марта 1917 года.
