ДОКЛАД ОРГАНИЗАЦИИ «ИСКРЫ» II СЪЕЗДУ РСДРП В 1903 Г.
(Предисловие).
«Доклад организации «Искры» II съезду» написан мною. Владимир Ильич его просматривал (есть пара стилистических исправлений, сделанных его рукой). Этот доклад должен был использовать Мартов, делая съезду отчет о деятельности организации «Искры» (на полях имеются заголовки содержания, написанные рукой Мартова). Доклад охватывает период с апреля 1901 г . до момента организации в России центра — Организационного комитета (ОК), т. е. до ноября 1902 г . Доклад касается лишь организационной стороны. Теперь он мне кажется мало удачным. Все же он дает картину той объединяющей работы, которую проделала организация «Искры» за вышеуказанный период. Условия нелегальной работы делали первые организационные шаги неимоверно трудными. Не только один город часто не знал о том, что делается в других городах, иногда вдруг оказывалось в одном городе несколько комитетов, которые работали бок о бок, не зная о существовании друг друга (Москва). Внутри комитетов все конспирировали друг от друга, и часто бывало так, что один член комитета вел переговоры, о которых не имели понятия другие члены. Вначале многим организациям такое положение дел казалось вполне естественным.
Работа агентов «Искры» вначале, заключалась лишь в доставке комитетам «Искры», но постепенно организация «Искры» превращалась в известное связующее звено, а между тем и сама организация «Искры» в России не представляла собой оформленного целого. Предполагалось совещание за границей. Но в феврале 1902 г . был провал, который смел чуть не всю русскую часть организации «Искры», так что намечавшееся совещание не состоялось.
Характерно, что в этот период интеллигентские комитеты, склонявшиеся к «экономизму», считали, что «Искра» заигрывает с либералами. Некоторые комитеты неохотно давали «Искру» рабочим, рабочие же читали «Искру» нарасхват.
В 1902 г . под влиянием «Искры», а затем брошюры Ленина «Что делать?» создается уже у комитетов известная тяга к объединению. Влияние «экономизма» падает, влияние «Искры» растет. Укрепляется Северный союз, объединяющий рабочие организации Центрально-промышленной области, на юге укрепляется популярная газета «Южный рабочий», к которой тяготеет ряд организаций. Питерская организация становится на точку зрения «Искры».
Наконец в ноябре 1902 г . образуется русский центр — ОК. Правда, он создается со специальной целью — подготовки съезда, но самый факт создания общероссийского центра после 1 1/2 лет кустарничества, когда каждая организация работала за свой страх, был громадным шагом вперед.
После образования ОК «Искра» передала ему все свои связи, посылает ему всю литературу, направляет к нему людей. ОК не только подготовляет съезд, он производит очень трудную работу по оформлению и перестройке местных организаций, вносит в их структуру известное однообразие, т. е. проделывает работу по созданию организационной базы партии.
В связи с докладом об организации «Искры» я хотела: бы обратить внимание товарищей на один факт, который, хотя и не освещен в докладе, имеет отношение к данному периоду.
Я имею в виду роль «Южного рабочего». «Южный рабочий», примкнув организационно к «Искре», был недоволен резкостью полемики «Искры» с либералами и не придавал значения крестьянскому движению. Таким образом по существу дела «Южный рабочий» еще в сентябре 1902 г . представлял то течение, которое на съезде оформилось как меньшевистское. Если мы учтем те организационные связи, которые были у «Южного рабочего», нам станет понятна его роль на съезде.
Она часто недостаточно учитывается, а без этого многое, происшедшее на II съезде, останется непонятным.
«Доклад ко II съезду организации «Искры» демонстрирует излишнюю доверчивость, проявленную организацией «Искры» к «Южному .рабочему». Необходимой настороженности не было, а она была совершенно необходима, как показали последующие события.
Н. Крупская.
Первый период деятельности русских искряков 1 (с апреля 1901 [г.] 2 по февр[аль] 1902 [г.]).
К апрелю 1901 г . связи редакции с Россией сводились приблизительно к следующему.
На юге России работала «группа содействия Искре». Группа эта состояла в самой деятельной переписке с редакцией и исполняла ряд самых разнообразных функций 3 . 1) Она собирала деньги на Искру. С декабря 1900 (со времени выхода 1-го номера И[скры]) по [ март ] 4 август 1901 г .) ею было собрано 1 253 р.44к. 2) Она доставала ряд адресов для посылки И[скры] в конвертах. 3) Устроила в своем городе склад искровской литературы и достала явки, по кот[орым] можно было доставлять литературу с оказиями. 4) Рассылала и развозила эту литературу по другим городам. 5) Посылала корреспонденции]. 6) Оказывала И[скре] услуги в деле устройства трансп[орта] и техники.
[Главным образом благодаря содействию этой группы была поставлена к июлю первая искровская типография.}
Те же функции исполняла и другая группа лиц [находившаяся недалеко], жившая под Питером.
В то время как южная группа содействия оказывала наиболее серьезные услуги в деле приемки и развозки литературы, северная — благодаря своей близости к Питеру — сделала особенно много по части доставки корреспонденции и всякого рода сведений 1 .
Группа лиц на востоке взялась помогать Искре в денежном отношении и в течение первого года [ ок ] прислала около 600 руб. В те времена, когда приходилось рассчитывать каждую копейку, это было довольно существенною помощью.
Те же функции, кот[орые] исполняли группы, приходилось исполнять и отдельным искрякам, разбросанным по различным градам и весям матушки Руси.
(Товарищ, поехавший нелегально в Россию с целью устройства транспорта, отказался от этого дела и решил поселиться в Москве и создать там прочный центр, который бы вел сношения с рядом других городов. Во время своей поездки по России [ он наткнулся на пол ] ему пришлось наблюдать такую полную оторванность городов друг от друга, такое полное отсутствие какой-либо общепартийной организации, которая [ можно было бы воспользоваться ] могла бы помочь И[скре] распространять газету да и нелег[альную] литературу вообще, такой хаос, что он пришел к тому убеждению, что [ таки ] самой насущней задачей является основание в России ряда центральных пунктов, из которых шло бы распределение литературы в известном районе и не только распределение литературы, но и сношения вообще. Таким пунктом была уже южная группа содействия И[скре] и отчасти та, кот[о рая] работала под Питером, теперь к ним присоединилась Москва. Московский представитель подбирает ряд помощников и заводит связи с другими городами. В сентябре 1901 г . он пишет:
«Я могу доставлять без значительных проволочек литературу в Нижний, Казань, Самару, Саратов, Астрахань, Вятскую губ., Тамбов, Центральный район, Ярославль, Кострому, в Воронеж, Тверь, Орел. Со всеми этими пунктами установлены способы доставки. Конечно, раз я долго не буду в состоянии посылать им новинки, то все мои труды пропадут даром. Они, потеряв терпение, будут искать опять новых путей. И таким образом [ мы ] никогда не рассчитаться с царящей здесь анархией. Поэтому употребите все усилия, чтобы доставить мне как можно больше товара».. И дальше: «постепенно я надеюсь поставить на должную высоту корреспонд[ентскую] часть в упомянутых городах, включая сюда еще Тулу, Калугу и др[угие] гор[ода] 1 . (По этому письму мы видим [ как много удалось сделать московскому представителю с апреля по сентябрь, что связи моск[овскому] пред ст[авителю] удалось завязать довольно обширные) 2 .
Редакцией ведется переписка с Смоленском, Харьковом, Саратовом, Астраханью, Петербургом, где живут отдельные искряки. В июне [ устраиваются тр ] упрочиваются пункты — Вильно и Киев, в июле завязывается довольно оживленная переписка с Нижним.
Первое время, пока не было постоянного транспорта, доставка литературы производилась главным образом чемоданным путем . С чемоданами посылали специальных людей, посылали их и с оказиями. С начала существования «Искры» и по февраль 1902 г . было отправлено в Россию около 60 чем[оданов]. Но чемоданный способ имел крупные недостатки. Пользоваться им широко можно было, лишь пользуясь «оказиями». Оказии имели то неудобство, что литер[атуру] приходилось посылать не в тот пункт, где лит[ература] была наиболее нужна в данный момент, а туда, куда ехала оказия. Затем оказии — в качестве лиц чистых, а потому малоопытных, — вносили часто много путаницы в дело. А главное, литература, отправляемая в Россию в чемоданах, шла в слишком ничтожном количестве. Что значило каких-нибудь 5 чемоданов в месяц на всю Россию! Редакция делала попытки поставить в Риге и Одессе правильную и регулярную провозку чемоданов. В Риге были слишком неподходящие условия. В Одессе удалось было наладить дело провезено было 3-4 чем[одана], но все дело провалилось благодаря тому, что искровский представитель, не встречая поддержки со стороны местных товарищей, оказался в невозможных конспир[ативных] условиях. Последовал провал 3 . А между тем надо было [ обеспечить ] во что бы то ни стало наладить более массовое снабжение России искровской литературой. Товарищ 1 , взявший на себя организацию первой типографии Искры, писал: «Экономизм, беспринципность и особенно кустарнический характер русского раб[очего] движения свили себе такое прочное гнездо в большинстве комитетов партии, что несколько сот [номеров] И[скры], попадающих в Россию, не могут оказать никакого влияния. Я могу указать вам много центров движения, вовсе не видавших Искры, в других местах попал первый, но не попал второй номер или наоборот. Нет! не отдельными неправильно и не по порядку выходящими номерами И[скры] можно сколько-нибудь революционизировать русские комитеты. Их нужно [ хлестать Искрой беспрерывно, так чтобы u [скры] сыпались ] засыпать Искрой». Дальше тов[арищ] говорит о необходимости] создать хорошую техническую организацию. На возможность поставить транспорт он смотрел очень пессимистически, а главную надежду возлагал на типографию. Путем самой энергичной деятельности [ при, помощи юж [ ных ] гр [ упп ] содействия ] И[скре] 2 ему удалось к июлю месяцу поставить типографию. Вначале она не могла еще справиться с печ[атанием] Искры и потому приступили к печ[атанию] брошюр. Первыми брош[юрами], напечатанными] в типографии, был оттиск статьи Плеханова «Что же дальше?» из 1-го номера Зари и бр[ошюра] «Женщина-работница»— в 500 экз. (по заказу Харьковского комитета). Затем в этой же типографии печат[ались] «Обвинит[ельный] акт по делу Обух[овской] обороны» (1500), «Борьба с голодающими» (оттиск из Зари) — 30000, и наконец 10-й номер И[скры] —1500 экз. Брошюра «Легальные союзы», напечатанная] в 5000, [ взяты ] целиком попала в руки жандармов при аресте типографии в марте 1902 г .
Тем временем в другом конце России группа лиц налаживает вторую технику. Дело затеяно в широких размерах. Товарищи, наладивш[ие ] его, готовы были предоставить все предприятие в собственность Искры, при условии, что И[скра] единовременно заплатит 800 руб. [ долгу, сделанного при устройстве ] (деньги нужны были на покрытие долгов) и возьмет на себя содержание типографии (200 руб. в м[еся]ц, кроме бумаги и прочего). Так как в то время (сентябрь 1901 г .) И[скра] не могла взять на себя такого обязательства, то условились, что тип[ография] будет работать на И[скру] за поштучную плату. В этой тип[ографии] для И[скры] было напечатано: «Пауки и мухи», «Кто чем живет», «Речь Петра Алексеева», «Десятилетие Морозовской стачки» и наконец 11-й номер И[скры]. В марта 1902 г . по различн[ым] обстоятельствам и эта типография прекратила свою деятельность.
Редакция И[скры] не отказалась однако от мысли поставить свой транспорт и с самого начала возникновения Искры употребляла все усилия, чтобы наладить [ транспорт ] его. Она постоянно пишет в Россию о том, что на первом плане должна стоять постановка транспорта, что в эту сторону надо направить все усилия. И из России сыпется ряд предложений. Каких-каких путей не было испробовано: Румыния, Персия, Александрия, Архангельск , Финляндия, морские пути. То здесь, то там удавалось протащить несколько пудов литературы, но все это были пути или слишком долгие или случайные. Необходимо было поставить постоянный, скорый и правильно функционирующий путь. Устроить такой путь всеми силами старался северо-западный представитель. Он вел переговоры с контрабандистами, сам ездил на границу, устроил склад и передаточный пункт. Но дело налаживалось чересчур медленно. Отчасти это зависело от недостатка в денежных средствах, отчасти от недостатка опытности у товарища, налаживавшего делю. Наконец, когда дело пошло на лад и кое-что уже удалось провезти, в декабре 1901 г . товарищ был взят.
Зато в другое месте удалось устроить нечто прочное. В августе происходит сближение с одним очень опытным в транспортном деле товарищем. После ряда бесед он берется устроить путь для этого едет нелегально в Россию, подбирает помощников, прекрасно ставит дело приемки литературы в России — и путь начинает работать. Этим путем за период времени до февраля 1902 г . провозится около 40 пудов литературы. Вся эта литера тура расходится главным образом на юге. Она распределяется более [или] менее равномерно между Киевом, Харьковом, Полтавой, Екатеринославом, Одессой. На Север отправляются лишь ничтожные остатки, и он все время голодает. «Полочение очень жалкое, когда стремление направлять на развитие потребностей в чтении нелегальной литературы и в пробуждении масс, и благодаря этому являются потребность и спрос, кот[орые] нет возможности удовлетворить», пишут с Севера 1 .
Несмотря на настоятельные просьбы редакции не забывать Севера, Север остается обделенным.
Надо также упомянуть и о попытках» поставить в Риге и Одессе регулярный провоз чемоданов. Обе попытки кончились неудачно. В Риге были очень неподх[одящие] условия, а в Одессе представитель И[скры] оказался в невозможных конспиративных условиях, без денег, без квартир и прочего — немудрено, что все дело очень быстро провалилось 2 .
При каких же условиях приходилось работать первым искрякам?
(Их потом не раз упрекали за то, что они не вступали в комитеты . Но дело в том, что они по горло были завалены работой [ налаживания техники, сношений, постановки типографий ] общепартийной, и времени, которое бы они могли отдать на работу местную, у них не было вовсе. Естественно, что они оставались вне комитетов) 3 . Из всех комитетов партии лишь один Северный союз сразу встал к Искре в дружественные отношения. После выхода 1-го номера Искры Северный союз тотчас же послал своего представителя для переговоров с одним из искряков, условились о сношениях, о доставке литературы и пр. С этих пор Северный союз все время относится к Искре самым дружественным образом. Корр[еспонденции] из района деятельности Северного союза (Иваново-Возн[есенск], Ярославль, Шуя, [ Орехово- Зуево ] , Кострома и другие) появляются с первых же номеров И[скры], причем большинство корреспонденции] — рабочие. В апрел е месяце 1901 г . один рабочий пишет из Иваново-Вознесенска: «Газета Искра распространяется и нравится рабочим, почему наша касса ришила четверть своих доходов отдавать на Искру» (речь идет о нелег[альной] кассе, устроенной рабочими). В сентябре из Орехово-Зуева пишут: «Искра у нас читается нарасхват, и сколько доставлено, вся находится в ходу . Благодаря ей чувствуется сильный подъем у рабочих. Особенно много толкуют по поводу статьи по крестьянскому вопросу в № 3, так что требуют доставить этот номер. А на частном собрании рабочие выразили желание, чтобы Искра напечатала еще несколько статей по этому вопросу». Первой организацией, [ заявившей ] , признавшей Искру открыто своим руководящим органом (в октябре 1901 г .), была «орехово-богородская организация» — организация чисто рабочая. Рабочий, действовавший в этом районе, пишет: ( ноябрь 1901 г .) «Относительно Иванова-Возн[есенска], то там теперь работает Сев[ерный] союз и все находится в их руках, От представителя этого Союза узнал, что они почти выработали программу, каковую решено напечатать в Искре, а равно тогда же и там же заявить о своем присоединении к И[скре], следовательно , получить теперь что-либо оттуда мы не можем иначе, как через этот Союз, и потому желательно, ч[то]бы вы дали указания относительно .взаимодействия меня и Сев[ерного] союза. Я лично дал согласие на причастие к этому Союзу, но только постолько, посколько последний в деятельности тождественен с Искрой» 1 .
Так относился к Искре Сев[ерный] союз. Иначе относились к ней другие комитеты. В большинстве случаев они смотрят на [ газету ] , предприятие И[скры], как на дело им совершенно чуждое. Весьма метко характеризует отношение к И[скре] комитетов один корреспондент, говоря про свой комитет: «В общем комитет относится к Искре сочувственно, но все же говорят еще: «эта газета», а не «наша газета». Для большинства комитетов Искра долгое время оставалась «этой» газетой. «Своей» была местная работа, она приковывала к себе внимание тогдашних деятелей, она — а не общепартийная работа — не давала им спать...
Конечно, мало кто отрицал необходимость общепартийной работы, общепартийного органа, объединения и пр. Но все это было чем-то далеким и чужим.
Между тем повсюду более или менее ясно сознавалась необходимость расширить рамки местной работы. «Сидят, как в яме, ничего не знают, что делается в других местах», писал про Киевский комитет один корреспондент. Не знаю, насколько справедливо это было по отношению к Киевскому комитету, но вообще говоря «сиденья в яме» было в то время более чем достаточно. Революционное настроение в рабочих массах заставляло комитеты подумать над тем, как бы выкарабкаться из этой ямы. Громадный спрос на нелег[альную] литературу, горячий интерес со стороны рабочих к движению в других городах — яснее ясного показывали комитетам, что попрежнему дальше жить нельзя.
Непривычка к общепартийной работе сделала то, что мысль членов комитета направилась прежде всего не в сторону необходимости создать общепартийную газету, общепартийный транспорт и пр., а заставила их попробовать сначала удовлетворить назревшие потребности собственными силами — путем создания местных газет. Общепартийный орган, общепартийный транспорт — все это дело хорошее, но пока солнце взойдет, роса глаза выест. Своя местная газета надежнее, вернее. Я не стану говорить здесь о местных газетах, т[ак] к[ак] о них [ насколько знаю, будет особый доклад ] говорилось уже и в литературе 1 , отмечу только, что для них нахватало ни средств, ни литературных сил, они выходили редко и неправильно. Я упомянула о местных органах, чтобы указать на то, что комитеты были заняты другим и 'относились в большинстве случаев к И[скре] равнодушно, но часто в их отношениях звучала и враждебная нота.
Так Пет[ербургский] комитет в апреле 1901 г . пишет очень раздраженное письмо по поводу 1-го № Искры. Заканчивается это письмо заявлением, что «Союз борьбы никогда не брал на себя никаких обязательств по части снабжения деньгами или доставки корреспонденции, т[ак] ч[то] ни о каком «разрыве» нельзя говорить». И с этого времени почти совершенно прекращается переписка Союза с И[скрой]. Искра распространяется в Питере через нескольких искряков и попадает в рабочую среду разными окольными путями. Один петербургский рабочий пишет: «Я прошлое воскресение собрал 11 человек и читал «С чего начать », так мы до ночи не расходились» (см. письмо рабочего в № 6 Искры) 2 .
В сентябре (?) в Питер направляется несколько человек искряков. Они соединяются с остатками группы «Социалист» и образуют группу И[скры].
Вскоре после того один из членов этой группы сообщил редакции о том, что проектируется договор между Союзом и группой И[скры]. Приводился текст договора, а дальше пояснялось, что Союз идет на такой договор, по их мнению, потому, что у него мало людей и связей, да и в денежном отношении договор для него выгоден. Проект, в общем, был довольно выгоден для организации И[скры]. История этого проекта видна из письма, посланного редакцией в комитет в январе (?) 1902 г .: «В октябре нам был прислан проект соглашения. Он значительно отличался от соглашения, напечатанного в 13-м № Раб[очей] м[ысли]. (Далее [ приводятся те места соглашения, которые отличаются ] отмечаются §§, изменяющие смысл всего договора.) Мы ответили, что в общем ничего не имеем против подобного соглашения и согласны напечатать в И[скре] предлагаемый проект соглашения, если он будет принят. Вскоре мы получили от членов нашей СП[етер]Б[ургской] организации уведомление, что печатание про екта следует приостановить, так как переговоры затягиваются и еще неизвестно, состоится соглашение или нет. Фактич[еского ] вступления членов нашей группы в Союз, как вам известно, не произошло до самого последнего времени, когда последовал провал нашей группы. Не имея никаких данных считать соглашение состоявшимся, мы не считали себя им связанным. Мы были поэтому очень удивлены, когда узнали, что проект соглашения опубликован, и еще более удивились, увидав № 13 Р[абочей] м[ысли], где проект этот напечатан в таком искаженном виде, в каком мы никогда не согласились бы его принять».
Не менее- враждебно относился к И[скре] и Одесский ком [итет]. До октября с Од[есским] ком[итетом] нет никаких сношений , в октябре в Одессе поселяется представитель И[скры] — он предлагает литературу комитету, ком[итет] берет лишь по 30 экз[емпляров] И[скры] и; заявляет, что больше не надо. «Курьез, — пишет наш представитель, — а занимающиеся с рабочими требуют не менее 40 экз[емпляров] на каждого». Комитет требует ч[то]б[ы] искровский представитель вошел в их организацию , не заводил помимо них связей, имеющиеся уже у него связи передал им, а то —он де, торгует И[скроЙ], получает деньги, а комитету деньги нужны самому. «Здесь,— пишет представитель И[скры],—много материалов, но мне их не дают раньше «договора» [С арестом И [ скровского ] представителя опять ] . С И[скрой] непосредственной переписки комитет не ведет.
С Саратовом непосредств[енных] отношений не велось. В октябре предст[авитель] И[скры] пишет из Саратова, что большинство публики на стороне Ю[жного] р[абочего], про И[скру] же отзываются нелестно: «Подделывается к либералам, не знает местных условий и часто из-за этого ошибается». (С своей стороны комитет не делает ни шага к тому, ч[то]бы ознакомить И[скру] с местными условиями). Недовольны также и отношением. И[скры] к Раб[очей] газете. «Здесь существуют, — пишет кор[респондент] И[скры],— с[оциалисты]-р[еволюцианеры] и с[оциал]-д[емократы], между теми и другими идет страшная вражда. Социал-демократов здесь в настоящее время довольно порядочное количество, больше, чем социалистов-революционеров. Социал-демократы группируются теперь около Раб[очей] газ[еты]. Надо сказать, что это наиболее деятельный элемент. Социалисты-революционеры же много болтают зря и очень мало делают. Здесь на месте все это гораздо яснее и виднее. Поэтому очень неприятно, что И[скра] так дружески протягивает им руку 1 , а к Раб[очей] газ[ете] относится отрицательно». [ Отношения к комитету ] . Литературу искровскую комитет берет и деньги за нее платит.
С Нижним тоже нет непосредственных] сношений. Нижегородский представитель И[скры] пишет в июле 1901 г . о комитете:. «Большинство из нас тяготеет к Раб[очему] делу. Я говорю из нас, т. е. из кружк[ов] интеллигентов]. Но на недавнем собрании решено получать И[скру] и ее литер[атуру ], хотя сначала на пробу, ч[то]бы ознакомиться». В сентябре тот же представитель пишет: « [ Надо сказать, что настр. ] Искра здесь и в других местах распространяется теперь довольно аккуратно, но не в больш[ом] количестве икз[емпляров]. Рабочим она очень нравится» и дальше: «надо сказать, что настроение публики теперь более «утешительно», чем: немного времени тому назад. [ Я знаю многих, с кот. прямо-таки на пре ] . Все поделались теперь политиками. Прежние приверженцы Р[абочего] д[ела] сдержанно отзываются о нем и не могут не признаться, что И[скра] гораздо интереснее, выдержаннее и талантливее. Пока все-таки они говорят о ней «эта газета», а не «наша» газета. Полемикой, конечно, очень недовольны. Полагают, что гораздо лучше бы обсуждать вопросы спокойно академически, не горячась, затем находят, что И[скра] скорее демокр[атический], чем социал-демократический орган, что классовая точка зрения мало подчеркивается 1 и т. д.». Комитет занят мыслью о создании популярного областного органа. Предлагают И[скре] сотрудничать в нем. В следующем письме (ноябрь) представитель И[скры] пишет: «Хотя я и писал, что все поделались политиками, но это далеко не значит еще, что они примкнули к И[скре], большинство хотя и признает достоинства в ней, все-таки не принадлежит к ее безусловным] [ покл ] сторонникам 2 . «Здешние рабочие относятся к И[скре] очень сочувственно, гораздо лучше, чем здешние интеллигенты».
В письме от декабря говорится: «наш орган все еще в периоде подготовительном»... и дальше: «Искра читается рабочими с огромным интересом; многие рабочие просят выписывать И[скру] в их полную собственность и предлагают за это деньги, даже собирают специально на И[скру]. Жаль нет литературы...» 3 .
О Киевском комитете тамошний представитель пишет в июле 1901 г.: «Общее отношение к И[скре] очень хорошее, только говорят, что она годится для немногих читателей, а между тем самой насущной потребностью является литература для массовой агитации». В ноябре мес[яце] кружок лиц, изд[ающих] «Летучий листок », предлагает Искре сотрудничество. «Теперь, — пишут они,— когда мы отказались от издания «Листка» в Киеве, мы могли бы правильнее организовать снабжение Искры корреспонденциями . Оказывая и теперь посильное содействие распространению «И[скры]» (наш кружок выручил за продажу ее в течение 2 мес[яцев] более 100 руб., передано в комит[ет], — мы думаем, что ломещая своевременно сведения из киевской жизни, присылая оттиски киевск[их] корреспонденции], Искра могла бы приобрести еще большую, чем теперь, популярность и интерес среди киевлян». И кружок присылает ряд ценных корреспонденции], кот[орые] и были помещены в свое время в И[скре]. В конце ноября комитет, по словам тамошнего представителя] И[скры], безусловно на стороне И[скры]. Он постановляет отчислять ежемесячно 25 руб. в пользу Искры. Но тут же представитель прибавляет, что теоретические разногласия между И[скрой] и Р[або- чим] д[елом] совершенно неясны для комитета [ Искра завоевывает признание себя и своей программы не полемикой с Рабочим Делом, а своей практической деятельностью ], комитет пойдет за тем, кто доставит ему литературу. [ Таково было положение дел в большинстве комитетов. Мы видим, что отношение к И [ скре со стороны интеллигентов гораздо хуже, чем со стороны рабочих, что комитеты ] «Фабрично-заводские рабочие почти не участвуют в движении, — пишет другой корреспондент] про Киев,— а из ремесленников подавляющее большинство евреев. Искра доступна лишь ничтожному меньшинству сознательных рабочих...» Таково было отношение комитетов к И[скре] в период времени с апреля 1901 по февраль 1902 г .
К первым искрякам — «агентам» Искры — местные комитеты и организации относились чрезвычайно требовательно. К ним применялось такое рассуждение: взялись за общепартийную работу, так и ответственны за то, чтобы все шло хорошо. То, что деятельность искряков была лишь первыми шагами в этой области [ что все надо было еще налаживать, что дело было вновь ] , что все надо было еще налаживать, что не было ни у кого по этой части никакого опыта, а главное, что подобного рода работа может итти лишь при деятельном участии всех организаций, что она требует сеть помощников — все это как-то забывалось. На вид ставились лишь ошибки и промахи «агентов», а положит[ель ную] сторону их деятельности оставляли в тени. А между тем деятельность эта, как мы видели, была очень интенсивна и первым искрякам удалось сделать немало. Искряки-практики [ склонны были — даже видели одну из самых своих насущных ] этого периода на первый план выдвигали эту свою практ[ическую] работу и ей придавали особенное значение, иногда даже преувеличивали его. Так, напр[имер], один товарищ писал: «Пусть привыкнут видеть в Искре единственную серьезную организацию, которая способна не только «захватывать власть». Это сильнее подымет ее престиж, чем все теоретические] рассуждения и бесконечные споры об экономизме». [ Мы уже приводили мнение ] . Другой товарищ высказывает мнение, что «И[скра] завоевывает признание себя и своей программы не полемикой с Р[абочим] д[елом], а своей практической деятельностью...» 1
* По мере расширения практической деятельности первых искряков, они все более и более ясно сознавали необходимость съехаться, столковаться. Необходимо было внести как можно больше планомерности в работу. Особенно настаивал на этом товарищ, поставивший первую искровскую типографию. «Для того, чтобы Искрой можно было [ навод ] засыпать всю Россию, нужна хорошая техническая организация; организация, которая имела бы определенные права и обязанности. Такая организация Могла бы привлекать новых членов, установить между собой разделение труда и обязывать своих членов исполнять известную работу», пишет он. И в другом месте: «Нет, товарищи! Раньше всего нам, желающим работать в пользу осуществления того направления, которое проводит Искра, следует организоваться, а для этого необходимо устроить съезд всех деятелей Искры. На необходимости съезда [ осуществля ] настаивают и московский и северо-западный представители. Однако осуществить [идею] всеобщего съезда искряков не удается, мешает масса неотложных практических дел . Южане чаще видятся между собою и на одном из таких свиданий приходят к решению «образовать южную группу И[скры]». Южная группа [ настаивает на такой необходимости ] предлагает такой план организации: группа вполне самостоятельна в ведении всех практических] дел, в ее руках находятся все связи в южном районе; И[скра] печатается в России, в типографию присылается готовый к печат[анию] номер И[скры], и он изготовляется в 2 т[ысячах] экземпляров], кот[орые] и распределяются группой на Юге; транспорт существует] Для перевозки Зари и брошюр; группа берет на себя сбор денег и материалов. По поводу этого плана завязывается переписка. Приведу несколько выдержек из письма Ленина к товарищу, особенно настаивавшему на принятии предлагаемого плана (дело происходило в декабре 1901 г .): «Я всегда говорил, что распределение функций определяется само собой: здесь издают литературу и пишут статьи в газету и пр. В России — распределяют литературу и собирают связи. Перевозку ведают особые лица, поставленные по обоюдному согласию здешних и тамошних и связанные с теми и другими. Таков идеал...» И дальше: «Нас давно печалит, что русская организация (дело первейшей важности) идет туго и мы — помните? — даже «план» вам посылали летом (к сожалению, у нас не сохранилось копии письма, где развивался этот «план», но вы ответили: «людей нет». Теперь вы, должно быть, сочли возможным за это взяться, « мы готовы все, конечно, помочь всем вам, если это от нас зависит. Но наша роль тут совсем подчиненная. Вы связаны с X . У. Z . — значит все «источники» литературы к вам сходятся. Свяжитесь между собой и распоряжайтесь этими источниками: если вы найдете людей, кот[орые] годны на это и заслужили ваше полное доверие, составьте из них, по общему соглашению, распорядительный комитет, и мы, конечно , напишем всем, кому можем, ч[то]бы этого комитета слушались. Надо только, ч[то]бы распорядительный комитет непременно думал о всей России, отнюдь не об одном районе, ибо все будущее Искры зависит от того, сумеет ли она побороть местное кустарничество и районную обособленность и стать на деле общерусской газетой» 1 . В конце письма Ленин предлагает 2—3 товарищам из числа наиболее деятельных [ товарищей ] приехать за границу 2 для того, ч[то]бы столковаться о наилучшей организации искряков в России.
Приезд этот не состоялся. Сначала мешали разные обстоятельства, а в феврале произошел громадный провал. Было арестовано! большинство [ деятелей ] видных искряков, провалился транспорт, техника. Почти все, что удалось сделать по этой части путем громадных усилий, было сметено, но сделанное не пропало бесследно, — лучше всего это показывает следующий период деятельности «агентов» Искры 3 .
В октябре 1901 [г.] 4 состоялся так называемый «объединительный» съезд, съезд всех Заграничных соц[иал]-демокр[атичес ких] организаций.
В то время, как в России все настоятельнее и настоятельнее выдвигался на первый план вопрос об организации товарищей, посвятивших себя общепартийной работе, за границей с неменьшей настоятельностью выдвинулся вопрос об образовании (дельной, умелой администрации, которая помогала бы русским товарищам в деле устройства транспорта, паспортов и пр.
С первых своих шаров Искра встретила помощь со стороны отдельных искряков, живших за границей, в большинстве случаев это были члены загр[аничной] организации Социал-демократ. Они распространяли Искру за границей, собирали для нее деньги и материалы, завязывали связи с Россией, помогали возить чемоданы. Подобного рода помощь была для Искры чрезвычайно ценна. Но по мере расширения сношений и усложнения функций явилась настоятельная потребность урегулировать и оформить отношения, создать организацию и выделить из нее наиболее деятельных и умелых лиц в администрацию. Когда Искра согласилась принять участие в съезде заграничных организаций, она надеялась, что этот съезд действительно будет объединительным, что на нем удастся установить такие отношения, которые сделают возможной совместную работу, и члены «Союза», войдя в общую администрацию, помогут, в качестве более опытных товарищей, поставить на должную высоту практическую деятельность. 10-й номер Р[абочего] д[ела] показал, что совместная деятельность в то время была еще невозможна. Всем известно, что «объединительный съезд» закончился разрывом, и только Искра и за гр[аничная] орг[анизация] Социал-демократ слились в одну организацию — Лигу [ и попытались создать (О лиге имеется особый доклад) ] .
[ Вслед за объездом Союз предпринял ] Вскоре после «объединительного» съезда из писем нижегородского и киевского представителей редакция узнала, что Союз послал специального человека, кот[орьй] объезжал комитеты, рассказывал об «объединительном» съезде, обвинял И[скру] в нетоварищеском [ отношении ] поступке, в оскорблении, обещал доставить литер[атуру] и агитировал в пользу устройства в самом ближайшем будущем (предполагалось на Рождестве) съезда представителей главных комитетов и заграничных организаций. Обсуждать предполагалось гл[авным] обр[аэом] программные вопросы. Делегат высказывал предположение, что большинство выскажется в их духе.
Решительно в защиту И[скры] выступили лишь, посколько нам известно, Сев[ерный] союз и Киевский комитет. Последний заявил, что «признает съезд несвоевременным ввиду слабости местных групп, так и ввиду невыясненности вопросов, подлежащих обсуждению на съезде. В Москве произошло какое-то замешательство, оказалось несколько комитетов. В Туле очень неодобрительно отнеслись к союзнику, ибо вообще не желали ничего слышать ни о каких заграничных ссорах, и спорах. Нижний колебался . Саратов высказал желание не спешить созывать съезд. В общем союзник наткнулся на страшную разноголосицу, не было никакого общего твердого настроения, не было единодушия.
Между тем в октябре же месяце из России приезжал товарищ повидаться с редакцией Искры. Товарищ этот до этого времени по различным причинам стоял вне практической деятельности, но тем живее интересовался он той идейной борьбой, которую вела Искра. За время его пребывания за границей с Ним велось также много разговоров на тему о необходимости создать в России «организацию Искры», в беседах с ним развивались организационные планы Искры.
И вот в январе месяце этот товарищ совместно с рядом других товарищей-искряков, решивших работать для И[скры], кладут начало организации И[скры], основывают новую довольно многочисленную группу, которая с провалом старой орг[аниза]ции, вобрав в себя [ всех ] оставшихся членов, образует новую орг[аниза]цию. Организует бюро 1 . Устраивают съезд, где обсуждают ряд вопросов, и приходят к определенным решениям. В организацию И[скры] вступают 16 чел., кот[орые] решают разъехаться по разным городам. Пункт V устава организации] гласит: «каждый член организации] И[скры], являясь в данное место, должен стремиться к приобретению там наибольшего влияния и иметь конечною целью присоединение данного комитета к орган[изации] И[екры] и к признанию ее партийным органом». Выбраны секретарь и его помощник. Сношения предполагается вести двояким образом — письменно и через летучих агентов. Секретарь должен осведомлять о ходе дел членов орг[анизации] И[скры] и редакцию И[скры]. Каждому члену вменяется в обязанность организовать денежные сборы. Часть денег отсылается в И[скру], об остальной наличности уведомляют секретаря. Секретарь может мобилизовать суммы, смотря по надобности 2 .
Всем «агентам» И[скры], действовавшим до того времени, предположено было предложить вступить в орган[изацию] И[с кры] 1 . Последнее не состоялось, съезд был в самом конце января, а с начала февраля начинается ряд арестов старых искряков. Из практиков первого периода [ пришлось вступить в организацию ] И [ скры ] лишь очень немногим и ] почти никого не осталось и но вым искрякам пришлось вести работу самим, без помощи опыт ных, уже искушенных в практических делах товарищей. Вся техническая организация была сметена, провалился транспорт, провалилась типография, все надо было налаживать сначала.
Наступили тяжелые времена, но у членов вновь образовавшейся организации И[скры] был громадный 2 запас свежих сил и энергии, горячая преданность делу. Письма их проникнуты страстной жаждой кипучей деятельности. [ Здравствуйте ] — пишет один «воскресший» после ссылки товарищ-[земец] — «Вы хотите знать мое 3 мнение об И[скре], вот оно. Я полностью принимаю ее программу и в восторге от общего ведения газеты . Нечего и говорить, что я готов во всякое время способствовать успеху дела, поставленного себе редакцией Искры. Да в этом, кажется, никто, кроме вас, великого скептика, не сомневается...» «Я свободен [дорогой друг]. Вполне разделяя, не говоря о теории , все взгляды И[скры] на практ[ические] задали наши, на вопросы тактики и такта, т. е. отношения к другим оппозиционным группам , я всецело отдаю себя в распоряжение для осуществления организац[ионного] плана Искры и т. д.».
Бодрое настроение товарищей внушало редакции надежду на то, что образовавшаяся организ[ация] И[скры] окажется жизненной и будет развиваться.
«Ваш почин,—писал им Ленин,—нас страшно обрадовал. Ура! Именно так! шире забирайте! И орудуйте самостоятельнее, инициативнее — вы первые начали так широко, значит и продолже ние будет успешно!» 4 . Искра передает новой организации все-
свои связи и старается помочь ей, чем может. Летучие агенты новой организации объезжают ряд городов, выясняют повсюду положение дел, завязывают новые связи. Один из деятельных практиков 1-го периода входит в организацию и помогает восстановить связи. «Да, много грусти, — пишет он, — но ну ее к чорту! Все будет хорошо... Дела масса, не знаешь, за что взяться. Важно май встретить, к этому необходимо подготовиться. Вот первая задача сейчас, остальное и после наладим, разумеется желательно все упорядочить, но считаясь с силами в наличности первое организовать получше и т. д.» И этот товарищ дни и ночи проводит в вагоне, стараясь восстановить все, что можно, чтобы иметь воз можность встретить май.
Летучие агенты [ получают и развозят литературу ] берут из складов всю имеющуюся литературу (около 17 п.) и развозят ее по России. «Теперь я только что, — пишет один из них,— развез повсеместно на Севере 1 200 экз. №№ 14 и 15, Зарю № 2—3 и брош[юры], всего около 5 п. «Что делать» распростр[анено] на Сев[ере] повсеместно, на Юг сейчас посылаем 12 шт., его мало, пришлите еще, если есть». Поездки стоят страшно дорого. «За 16 дней мной израсходовано, — пишет тот же лет[учий] агент,— 148 р.!! Мы беспокоимся, останется ли вам что-нибудь при наших непомерных, но неизбежных денежных расходах. Есть ли у вас деньги? Дост[авлено] лит[ературы] в марте и апр[еле] Сев[ерному] союзу, Москве, Центр[альному] району, Петербургу, орг[аниза ции] И[скры] на 1 800 р. с лишком. Деньги получены только от организации] И[скры] да Киева, остальные берут в долг, не платят, да и все, имейте в виду эти долги».
«На) Севере, кроме Петерб[урга],— пишет нам тов., о кот[ором] ничего не знаю, — дела хороши. Его можно считать объединенным. На Юге связи лишь с Киевом и Полтавой. Говорят, Юг объеди няется вокруг Южного рабочего, организация опубликовала свое credo , что вы знаете об этом? 1 Есть ли у вас к ней ходы и нельзя ли сговориться с ними и слиться. Теперь задача в том, чтобы создать орган с большой властью, приказания которого исполнялись бы без разговоров. Это необходимо, чтобы не было хаоса в действиях, чтобы действия стали общепартийными. С маевкой, очевидно, опять хаос: разные листки, неодновременные], неоди накового характера манифестации. «Что делать» 1 на Юге нет, на Сев[ере] ее успех колоссальный». [ В России предлагают перепечатать «Что делать» оно пока ] Петербург получает 65 экз[емпля ров] «Что дел[ать»], но комитет не пускает его, как потом оказалось, в среду рабочих. На Кавказ оно попадает только в июне, в Ека теринослав и Ростов — лишь осенью 1902 г . Организация И[скры] проектирует перепечатать «Что делать» ввиду того, что «надо по стараться поскорей насытить им публику, ибо даже враги признают за этой вещью громадное достоинство» 2 .
Энергичная деятельность членов организации И[скры], их горячая защита орг[анизационного] плана И[скры], распространение брошюры «Что делать» [ делают свое дело ] оказывают свое действие. В марте Московский ком[итет] постановляет ежемесячно отчислять в пользу Искры 50 р. В то же время Нижегородский комитет становится решительно на сторону Искры, он постановляет отчислять 50 % для И[скры], высылает деньги и заявляет, что считает И[скру] лучшей выразительницей взглядов русской социал-демократии.
Между тем «союзники» заняты подготовкой съезда. Редакция И[скры] получает уведомление через Петербхург] о готовящемся съезде. [ Загр. Лига по Загран. орг. И. ] Лига посылает в Россию своего делегата. Но оказывается, что в России он не может добиться толку, наконец узнает адрес и попадает на съезд на пятый день заседаний. Делегат от русск[ой] орг[анизации] И[скры] едет туда же еще раньше, но несмотря на троекратную попытку не может добиться толку и уезжает ни с чем.
Редакция И[скры] получает уведомление о том, что делегат Лиги должен выехать [ на съезд ] в Берлин для дальнейшего путешествия лишь 6/ IV , т. е. уже тогда, когда съезд уже был в сборе. И[скра] пишет протест против несвоевременного уведомления в Пет[ербург] и требует, ч[то]бы он был переслан немедленно на съезд. Делегат от Нижнего, приехав на съезд и не найдя там представителя ни от Лиги, ни от И[скры], отправляется в поиски за ним. [ и недобившись то ] Делегат от Лиги приезжает после его отъезда. Съезд объявляется конференцией. Из сторонников искровского направления — один делегат от Лиги, он горячо защищает точку зрения И[скры], конференция ни к каким определенным решениям не приходит и разъезжается, выработав проект майского Листка и поручив [ присутств. организациям ] Пет[ербургскому] ком[итету] Южн[ому] раб[очему], организации] И[с кры] в России и Бунду и Лиге, Союзу загр[аничных] с[оц]. демократов] и З[аграничному] к[омитету] Б[унда] озаботиться подготовлением условий для предстоящего съезда.
Большинство участников съезда вскоре проваливается.
«Что делать» оказывает между тем сильное влияние на русских деятелей, целый ряд лиц, по их собственному признанию, становятся сторонниками Искры, благодаря влиянию этой книги. Многие из тех, кого смущали разные легенды о «захвате власти» И[скрой], о желании И[скры] [счесть] уничтожить все комитеты, стать самой Центральным] комитетом] и т. п., [ начинают понимать ] становятся теперь защитниками ее организационного плана.
В июне месяце из СПБурга было получено письмо от одного товарища: «наконец вчера мы услышали от комитета: между нами принцип[иальных] разногласий нет, вполне признаем программу Ленина желательной, желательно ее провести в жизнь и, не откладывая на дальнейшее, предлагаем товарищам принять участие в переформировке комитета. Все корресп[онденции], имеющиеся в редакции Раб[очей] м[ысли], скоро передадим вам». Корр[еспонденции] действительно скоро были присланы, и часть их напечатана в И[скре]. Но редакция И[скры] слишком живо помнила знаменитый «договор» с Пет[ербургским] ком[итетом], а потому отнеслась недоверчиво к письму товарища и советовала ему говорить с комит[етом] начистоту: «Скажите прямо — одно из двух, либо мы действительно солидарны, тогда на общей работе мы споемся в месяц настолько, что у нас не останется ни малейшей тени недоразумений, ибо мы все будем искряками, либо обнаружится несогласие — тогда мы честь-честью разойдемся. А скандалиться опять писанием договоров и пр. мы не желаем!» Затем редакция в своем письме усиленно настаивала, чтобы переговоры велись не только с комитетом, но и с рабочей организацией. «Мы боимся, — писала редакция, — что дела еще не так хороши, что комитет еще не полный сторонник. Особенно подозрительно, что рабочей организации до сих пор не давали «Что делать». Хорошо бы вам повторить совещание с ком[итетом] в полном составе, это было бы крайне важно для выяснения того, есть ли противники, какие именно, каковы их главные пункты. Точно так же важно бы и ваше непосредственное свидание с рабочей организацией. Поездку члена комитета [ к нам (а хорошо бы и рабоч[ей] орг[анизации]) ускоряйте, как только можно».
Товарищ отвечал: «Не беспокойтесь, кашу начинал варить не кто-нибудь один, а все, имеющие на то полномочия, in pleno , по всем даже строгостям кулинарного устава. Все соблюдено честь-честью. О рабочей организации я не говорю. Она настаивает поскорее сказать одно: или комитет сторонник Искры или нет. Прошу раб[очую] организацию писать вам и на-днях надеюсь «собрать от нее все материалы, кот[орые] докажут, насколько прочна наша партия».
Затем товарищ приводит свои беседы с рабочими, кот[орые] чрезвычайно живо передавали настроение среди рабочих, их жажду более широкого размаха работы — «скучно чего-то здесь работа идет», их хорошее отношение к И[скре] и пр. Редакция пишет в комитет и рабочую организацию письмо о необходимости открытого заявления со стороны комитета о присоединении его к И[скре].
«...Наша местная работа до сих пор больше всего страдала от узости и оторванности, от нежелания местных деятелей браться активно и решительно за разработку общих вопросов партии . Пусть же комитет, переходя в сторонники револ[юционной ] с[оциал] демократии], прежде всего во всеуслышание заявит, что его основные теоретические] взгляды и организационные] идеи таковы, и что он берется теперь сам за .осуществление этих идей, приглашая к тому и все остальные комитеты...
...От местной работы комитет мы и не думаем отвлекать, да и Петербург — такая «местность», которая имеет и непосредственно общерусское значение, слияние Пет[ербургского] Ком[итета] с орг[анизацией] И[скры] громадно усилит местную работу и в то же время сразу выведет всю партию из состояния полупризрачного на степень не только реальности, но и первосте пенной силы».
Товарищ отвечал: «Ваше письмо без изменения передал членам комитета и рабочей организации и на него получил ответ: Очень рады, что намеченные практические шаги не расходятся с предлагаемыми Лениным, против открытого откровенного заявления ничего не имеем и только по соображениям техники не выпускаем его немедленно».
В августе приезжает за границу делегат Пет[ербургского} ком[итета]. Он привозит удостоверение от Пет[ербургского] ком[итета] в том, что последний облекает его самыми широкими полномочиями. Быстро выясняется, что приехавший — то самое лицо, которое принимало участие в весенней конференции. Это придает особое значение его приезду, т[ак] к[ак] немыслимо его заподозрить в недостатке компетенции или не верить его утверждению, что комитет и рабочая организация всецело на стороне И[скры].
Одновременно с этим делегатом от Пет[ербургского] ком[итета] приезжает и делегат от комиссии, выбранный Пет[ербургским] ком[итетом] и Раб[очей] организацией для выработки плана переорганизации местного комитета.
Ведутся беседы о необходимости наискорейшего сплочения всех комитетов в партию, об образовании организ[ационного] комитета и пр. В беседах принимает участие и один из наиболее видных членов Сев[ерного] союза.
Выясняется полная готовность со стороны Пет[ербургского] ком[итета], орган[изации] И[скры] и Сев[ерного] союза работать сообща, происходит обмен -связями, строятся планы.
Одновременно с этим в конце авг[уста] ред[акция] И[скры] получает письмо от ред[акции] Южного рабочего, в кот[ором ] та пишет, что объединение составляет насущнейшую задачу данного момента, а т[ак] к[ак] дело объединения м[ожет] б[ыть] проведено лишь общими усилиями, то организ[ация] Ю[жного] р[абочего]решила встать в более близкие и тесные сношения с орга низ[ацией] И[ c кры]. «Мы считаем своим долгом указать, что единство взглядов и доверие наше к орган[изации] И[скры] и 3[ари] позволяют нам, с своей стороны, (предложить, самые тесные сношения и сотрудничество во всех сферах револ[юционной] деятельности». С этого момента завязывается дружеская переписка между редакцией Южного раб[очего] и редакцией И[скры]. На письмо Южн[ого] р[абочего] редакция И[ c кры] ответила: ...«мы от всей души присоединяемся к вашему предложению самых тесных сношений и сотрудничества между Ю[жным] р[абочим] и Искрой. Надо немедленно принять самые энерг[ичные] меры, ч[то]бы закрепить эти тесные отношения и перейти к единым действиям, вытекающим из нашего единства во взглядах. Мы уже сделали шаги к тому, ч[то]бы члены Русск[ой] орган[изации] И[скры] повидались с вами и переговорили обо всем подробно». В результате этих переговоров произошел в конце ноября съезд представителей от СПБ[урга] Сев[ерного] союза, орг[анизации] И[скры], Южн[ого] раб[очего]. На съезд был приглашен и предс[тавитель] Бунда 1 .
В письме от 23/ XI Южн[ый] р[абочий] вкратце сообщает о происшедшем: «По неизвестным пока причинам Бунд не прислал своего представителя. Решено было 1) конституироваться без него, 2) кооптировать, 3) сообщить об этом Бунду и предложить ему примкнуть, 4) по получении от него ответа выпустить извещение. В общих чертах было намечено разделение труда (бюро, транспорт, финансы, ред[акция] общих листков). Что касается существенных вопросов (критериум для определения прав участвовать в съезде, выработки вопросов будущего съезда, кот[орые] д[олжны] б[ыть] предложены комитетом), то они были только намечены, т[ак] к[ак] до выяснения отношений Бунда к О[рганизационному ] к[омитету] ничего нельзя решить».
Далее идет сообщение об арестах и о том, что к жанд[армам] попали бумаги ОК «...После того, как жандармы узнали об Орг[анизационном] ком[итете], медлить дальше с извещением невозможно , и потому решено сейчас выпустить листок».
После образования ОК Искра [ Ю. р., Сев. с., Петерб. ] передала в ОК все свои связи (трансп[ортные], технич[еские] и др.). 1) В настоящее время И[скра] посылает всю свою литературу в распоряжение ОК, который уже и распределяет ее сообразно спросу.
Транспорт для ОК налаживает товарищ, кот[орый] [ работал над этим делом еще в период деят. с апр. 1901 по февр. ] поставил так блестяще транспортное дело перед провалом 1902г. И теперь он, совместно с другими товарищами, так же хорошо нала живает дело (его путем проходит около 40 пуд. литературы). За последнее время образуется в другом месте транспортная группа (также из старых товарищей, много работавших раньше для И.), сначала дело у ней налаживалось довольно медленно, в результате ей удается организовать несколько путей, кот[орыми] за последние месяцы прошло более 45 пуд. Пет[ербургский] ком[итет] давно уже передал свой путь сначала И[скре], а затем Орг[анизацион ному] ком[итету].
Организации] И[скры] удается достать крупную сумму на орган[изацию] съезда, кот[орую] она и передает в распоряжение ОК. В распоряжение ОК передают более или 1 менее крупные суммы и другие ко[митеты] партии.
Всех лиц, едущих в Россию (с целью посвятить] себя револ[юционной] работе), И[скра] направляет в распоряжение ОК. Ему передает все свои связи.
Начиная с заявления Пет[ербургского] ком[итета], один комитет партии за другим присылают в И[скру] заявление о своей солидарности и о желании видеть ее органом партии. Исключение представляют Петербургский] союз борьбы (раб[очая] орг[ани-зация]), отделившийся от комитета (так называемая «оппозиция» заявляет себя, хотя неофиц[иально], искровской), Воронежский ком[итет], кроме Ворон[ежского] ком[итета] в Ворон[еже] существует еще «касса борьбы» — солидарная с И[скрой], Николаев, [ и Киш. Полтава ] , Кишинев.
Орг[анизационный] ком[итет] признан, насколько знаем, всеми комитетами, за исключением Воронежского.
За все это время Искра ведет непосредственную переписку с большинством из комитетов партии, кот[орые] посвящают ее во внутр[еннюю] жизнь комитетов. Комитеты за последнее время переживают тяжелые времена. Повсеместные массовые аресты донельзя подрывают их силы. А между тем им приходится разрешать трудную задачу — реорганизовать внутренние отношения. На почве этой реорганизации возникают расколы, кот[орые] усиленно [ поддерживаются ] подогреваются элементами, недовольными новыми течениями. Рабочих натравливают на интелл[иген тов], представляя все дело в искаженном свете. В докладах комитетов будет, вероятно, не одна мрачная страница, посвященная этим расколам. Мы не станем здесь говорить о них, хотя бы могли рассказать многое. Мы надеемся, что съезд партии положит конец всем недоразумениям подобного рода и рос[сийская] социал-демокр[атическая] раб[очая] партия, обновленная, сильная своим единством и определенностью] программы, с удесятеренными силами пойдет быстрыми шагами вперед по намеченному пути.
Сноски
1 Публикуемый ниже документ, подготовленный к печати архивом Ист парта, написан рукой Н. К. Крупской чернилами на двух тетрадях, имеющих на обложке надпись синим карандашом: «Доклад ко II съезду организации «Искры» и цифры «1» и «2».
Тетрадь под цифрой «1» содержит 38 пронумерованных страниц, заполненных с двух сторон; тетрадь под цифрой «2» содержит 36 страниц, из которых заполнены первые 27 страниц.
В рукописи имеются поправки, написанные чернилами рукой В. И. Ленина, а также заголовки, вставки и пометки на полях, сделанные карандашом рукой Мартова.
Оригинал хранится в архиве Истпарта ЦК ВКП (б), зарегистрированный под Щ 3 в .фонде «Съезды и конференции» Женевского архива. Все примечания в тексте доклада Н. К. Крупской принадлежат архиву Истпарта.
2 В квадратные скобки заключены буквы недописанных в рукописи автором слов.
3 В рукописи на полях против начальных слов этого абзаца карандашом поставлено: «** NB !!».
4 Набраны курсивом и заключены в квадратные скобки слова, зачеркнутые самим автором.
1 На полях против двух последних абзацев написан карандашом рукой Мартова заголовок; «Группы содействия и агенты».
1 Весь абзац взят в скобки карандашом; слова, начиная: «В сентябре 1901 г…, кончая словом «пунктами», отчеркнуты, и против них на полях написано рукою Мартова: «не нужно».
2 Весь абзац взят в скобки карандашом.
3 Начиная со слов: «Редакция делала»… и кончая «Последовал провал», написано Н.К. Крупской на полях.
1 Над словом «товарищ» поставлены карандашом две буквы: «Л. Г.» — Л. И. Гольдман. См. VI Ленинский сборник, стр. 74.
2 Слова «при помощи южн. гр. сод. И.» поставлены в круглых скобках, так как в рукописи зачеркнуты карандашом, но под словами «гр. сод.» есть пометка волнистой чертой, так что надо читать: «Путем самой энергичной деятельности групп содействия ему удалось...».
1 Последняя фраза написана Н. К. Крупской на полях.
2 Весь абзац перечеркнут пером.
3 Слова в скобках перечеркнуты пером.
1 Начиная со слов «Рабочий, действовавший...», и до конца абзаца выделено карандашом значками.
1 Слова «насколько знаю, будет особый доклад» зачеркнуты пером, и над ними написано чернилами рукой В. И. Ленина: «говорилось уже и в литературе».
2 Начиная со слов: «Один петербургский...» до конца абзаца выделено карандашом знаками.
1 Имеется в виду благоприятный отзыв Искры. [Эта сноска сделана в рукописи рукой Мартова.]
1 Начиная со слов: «затем находят...» до конца фразы отчеркнуто на полях карандашом.
2 В слове «сторонникам» первые буквы «стор» написаны карандашом над зачеркнутыми карандашом же буквами «покл» первоначально написанного слова: «поклонникам».
3 Слова, отмеченные в рукописи кавычками, отчеркнуты на полях карандашом.
1 Начиная со слов: «искряки-практики» и кончая словами: «практической деятельностью» выделено карандашом знаками <> и против них на
* полях в виде заголовка написано карандашом рукой Мартова: «Искровская орг[аниза]ция обращает главное свое внимание на практич[ескую] работу».
1 Против слов рукописи: «Надо только...» до конца фразы на полях карандашом рукой Мартова написано в виде заголовка: «Попытки регламентировать и оформить орг[аниза]цию». Последнее слово не разобрано.
2 Слово «товарищей» зачеркнуто, и над ними рукой В. И. Ленина чернилами написано: «приехать за границу».
3 Последние два абзаца отмечены карандашом знаком < >.
4 Начиная с этих слов, доклад написан во второй тетради.
«1901» вставлено сверху карандашом.
1 Начиная со слов «основывают новую» и кончая словами «организует бюро» написано на полях карандашом рукой Мартова, как вставка.
2 Весь абзац, начиная со слов «устраивают съезд...», отмечен карандашом знаками< >и отчеркнут на полях, начиная со слов «гласит: «каждый член...» до конца.
1 Эта фраза перечеркнута карандашом.
2 Слово «громадный» подчеркнуто карандашом.
3 Эта фраза исправлена В. И. Лениным следующим образом: зачеркнуты слова: «здравствуйте» и «земец», написано им слово: «товарищ» и поставлен соответствующий значок, указывающий, что надо читать так: «Вы хотите знать, — пишет один «воскресший» после ссылки товарищ, — мое мнение»...
4 Начиная со слов «Бодрое настроение...» и кончая словами: «будет успешно!» отчеркнуто на полях карандашом.
1 Против слов: «организация опубликовала свое credo ...» на полях карандашом рукой Мартова написано в виде заголовка: «Постановка задачи орг[аниза]ции центра».
1 Текст рукописи, начиная со слов «теперь задача в том...» и кончая:
« Что делать» подчеркнут карандашом.
2 Начиная со слов «ибо даже враги...» до конца фразы выделено каран дашом знаком < >.
1 Начиная со слов «сношений и сотрудничества между...» до конца абзаца отчеркнуто на полях карандашом.
1 Слово «или» вставлено в текст карандашом рукой Мартова.
КОММЕНТАРИИ.
«Доклад организации Искры ко II съезду РСДРП» перепечатывается вместе с примечаниями из № 1 «Пролетарской революции» за 1928 г., где он опубликован с подлинника, хранящегося в архиве Института Ленина. Составленный Н. К. Крупской, доклад представляет собой исторический документ, — и не только потому, что его составитель, работавший над ним по свежей памяти, в непосредственной близости от тех событий, о которых в докладе идет речь, был человеком вполне осведомленным в делах «искровской» организации, — на Н. К. Крупской в 1901—1903 гг. лежала секретарская работа по ведению сношений редакции «Искры» с действовавшими в России членами «искровской» организации. Не менее существенным представляется и то обстоятельство, что, как видно из пометок в рукописи, печатаемый текст просмотрен и местами вытравлен теми двумя членами редакции «Искры», которые с наибольшим вниманием следили за работой «искровцев» в России, — В. И. Лениным и Ю. О. Мартовым: этим самым они как бы поставили под данным проектом доклада и свои подписи, — если не в отношении полноты и порядка изложения, то во всяком случае в отношении точности даваемых в нем фактических указаний.
Это делает данный документ вполне надежной в отношении фактов схемой истории развития «искровской» организации, — схемой, недостаток которой до последнего времени не мог не ощущать каждый, кто работал над историей этой эпохи. Тем важнее расшифровать имеющиеся в этом документе фактические указания, выяснить, о каких именно лицах, пунктах и событиях в нем идет речь.
Свое изложение Н. К. Крупская начинает с апреля 1901 г. Выбор этой даты обусловлен тем, что, как известно, Н. К. Крупская именно в это время, в начале апреля 1901 г., приехала в Мюнхен и вступила я исполнение обязанностей секретаря редакции «Искры». К этому моменту «искровская» организация существовала уже более года. Если даже не считать подготовительного периода, когда находившиеся в ссылке будущие инициаторы «Искры», В. И. Ленин, Ю. О. Мартов и А. Н. Потресов, путем переписки сговаривались между собою относительно своего будущего выступления, а начинать историю «искровской» организации только с того момента, когда эти инициаторы выступили вовне, как особая группа, то и тогда дату возникновения «искровской» организации приходится отнести уже к февралю 1900 года, — моменту первых переговоров членов группы инициаторов, — «литературной группы», по терминологии того времени, — с представителями различных партийных организаций. Эту дату берет В. И. Ленин в своих «Заметках к докладу на II съезде РСДРП о деятельности Искры» [1],— ее же должен взять и историк «Искры», так как начало действительного строительства «искровской» организации относится именно к этому моменту. Этот период — с февраля 1900 по март 1901 г., — характерной чертой которого является непосредственное участие в организационной работе внутри России самих членов «литературной группы», и был действительно первым периодом»в истории организации «искровцев». * Период же с апреля 1901 по март 1902 г., конечной датой которого является разгром «искровской» организации о центром на юге — аресты В. Н. Крохмаля, Л. И. Гольдмана, Л. Н. Радченко и др.,—и который в печатаемом докладе Н. К. Крупской фигурирует под именем «первого периода», в действительности был вторым периодом работы «искровской» организации.
Действительно первый период работы по строительству организации «искровцев» в высшей степени плохо освещен в литературе. Нам известно только, что члены «литературной группы» в это время имели организационные свидания в Петербурге, Пскове, Москве, Полтаве, Нижнем, Казани, Самаре, Харькове, Екатеринославе, Уфе, Риге, Смоленске, Киеве, Крыму и некоторых других городах.
К апрелю 1901 г., т. е. к тому моменту, с которого начинается изложение печатаемого доклада, в той или иной мере организационно закрепленные группы «искровцев», как мы узнаем из этого доклада, имелись в трех пунктах: «на востоке», «под Питером» и «на юге России».
Из этих групп, под именем группы «на востоке» доклад имеет в виду самарскую группу, основание которой положено было Лениным во время посещения им Самары летом 1900 г. В ее состав в начале ее существования, т. е. зимой 1900—1901 гг., входили Ермасов, А. А. Преображенский и некоторые другие. В этот период работа группы сводилась, как это и указано в докладе, преимущественно к материальной помощи «Искре», причем оказанная ею в этой области помощь (из доклада мы узнаем, что в течение первого года ею было прислано 600 руб.) по тем временам была весьма существенна. В области организационной работа самарской группы в тот период была очень невелика; как видно из организационной переписки «Искры», переговоры о создании в Самаре центра для распределения литературы на востоке начались только летом 1901 г. [2], до этого времени она не несла и этой функции, и К. И. Захарова,—тогдашний агент «Искры», — посетившая Самару летом 1901 г., в своих воспоминаниях говорит, что она тогда в Самаре вообще никакой «искровской» организации не нашла. В течение 1901 г. самарская группа сильно расширилась в своем составе; в нее тогда вступили или в той или иной форме помощь ей оказывать стали В. П. Арцыбушев, М. Г. Арцыбушева-Шехтер, К. К. Газенбуш с женой, С. Н. Кранихфельд, Н. О. Кранихфельд-Цедербаум, В. Н. Масленников, Н. Пономарев и некоторые другие; это оживило группу. В конце же 1901 г., когда в Самаре поселились супруги Кржижановские, ставшие во главе самарских «искровцев», эта группа, как будет указано ниже, быстро выдвинулась на место общероссийского центра «искровской» организации.
Группа «под Питером»—это псковская группа «искровцев», организатором которой был П. Н. Лепешинский [3], имевший в июле 1900 г. свидание с Лениным и получивший от последнего, как рассказывает в своих воспоминаниях Лепешинский, «задание» наладить в Пскове «конспиративный пункт, связывающий заграницу с Петербургом» [3]. В эту группу, кроме ее организатора, в разные моменты ее существования входили А. М. Стопани, П. А. Красиков, О. Б. Лепешинская, А. Г. и О. П. Бутовские, Семякин и другие. В первый период существования «искровской» организации роль этой группы сводилась главным образом, как мы узнаем из доклада Н. К. Крупской, к «доставке корреспонденции и всякого рода сведений». В конце этого периода Псков стал играть роль и приемочного пункта для отправляемой из-за границы для Петербурга и Северного района вообще литературы. Но все же еще сравнительно долго основное воздействие «Искры» на Петербург шло иными путями, и только с конца 1901 г., после провала В. П. Ногина, С. О. Цедербаума-Ежова и других, псковская группа выдвинулась во внутренней жизни «искровской» организации на то место, которое ей Предназначал ее инициатор. Особенно значительную роль она сыграла летом и осенью 1902 г. — в период «завоевания» «Искрою» петербургской организации и создания общепартийного Организационного комитета.
Наиболее сорганизованной и активной к концу первого периода, как это видно и из доклада Н. К. Крупской, была группа «искряков» на юге России. Перечисляемые в докладе функции этой группы показывают, что в этот период она играла руководящую роль в работе «Искры» внутри России вообще. Именно ею были приняты и распространены первые транспорты изданий «Искры»; именно ею были сделаны первые попытки постановки внутри России нелегальных «искровских» типографий. С нею же нитями персональной и организационной преемственности связаны те ячейки «искровской» организации юга России, которые играли фактически руководящую роль во всей «искровской» организации в течение «второго периода» ее существования, т. е. с апреля 1901 по февраль 1902 г.
Основной ячейкой этой «группы на юге» была полтавская группа, сорганизованная Ю. О. Мартовым осенью 1900 г., в составе Л. Н. Радченко, С. О. Цедербаума-Ежова, П. Ю. Шехтера и А. И. Штесселя [4]. Ее работой до своего выезда в марте 1901 г. за границу руководил Мартов, специально и к большому недовольству своих коллег по «литературной группе» (см. письма Ленина к Аксельроду за время до приезда Мартова за границу, — III Ленинский сборник) задержавшийся в России на целый год после окончания своей ссылки с целью постановки «искровской» организации на местах и переговоров с партийными комитетами [5]. Его опорною базою была Полтава, откуда он, в течение зимы 1900/01 г. совершил ряд поездок, — главным образом по югу России (но не только по югу, — в начале 1901 г. он ездил также и в Петербург), выступая с докладами о политических задачах партии и ведя всевозможные переговоры. Эти поездки дополнялись встречами со специально к нему приезжавшими из других городов деятелями социал-демократического движения, — имеются указания о таких приездах в Полтаву И. В. Бабушкина, Л. И. Гольдмана, М. С. Зборовского, О. А. Ерманского, С. Я. и Е.Я.Левиных, Г.И.Окуловой и др. С теми из этих приезжавших социал-демократов, которые присоединялись к политической позиции «Искры» и заявляли о своем сочувствии ее организационным планам, Мартов вступал в соглашения о характере их работы в дальнейшем и иногда заказывал те пункты, где поселение их, с точки зрения интересов «искровской» организации, казалось наиболее целесообразным; таким именно путем им были направлены В. Н. Крохмаль — в Киев, Г. И. Окулова — в Иваново-Вознесенск (Ленинский сборник, т. VIII, стр. 241) и т. д. В этот же период Мартову удалось заручиться обещанием поддерживать «Искру» со стороны некоторых южных комитетов, — нет никакого сомнения, что именно эти переговоры и дали ему основание включить Харьковский и Екатеринославский комитеты в список организаций, «приветствовавших... почин» литературной группы и «обещавших в той или иной степени поддерживать» «Искру» [6].
После отъезда Мартова Полтава лишь очень недолгое время играла роль организационного центра «Искры». Весной 1901 г. ее покинул С. О. Цедербаум-Ежов, сначала взятый на военную службу, а затем перешедший на нелегальное положение и переселившийся в Вильно, на функции северо-западного представителя «Искры». Вскоре после него из Полтавы уехала Л. Н. Радченко, поселившаяся в Харькове и создавшая там, до сих пор совершенно не освещенный в литературе, организационный центр «Искры» для всего юга России, так называемый южный отдел «Искры». После этого отъезда роль полтавской группы была сведена к относительно маловажным функциям приемки транспортов литературы.
Список «отдельных искряков», поддерживавших весной и летом 1901 г. сношения с редакцией «Искры», может быть восстановлен только с большой долей приблизительности. Сама Н. К. Крупская в другом месте доклада говорит, что летом 1901 г. у «Искры» были связи с отдельными «искряками»» в Смоленске, Харькове, Саратове, Астрахани и Петербурге. Относительно Смоленска речь вдет Несомненно о В. Н. Розанове, В. С. Клестове и других, для переговоров с которыми относительно установки там приемочного пункта для посылаемой из-за границы литературы в Смоленск летом 1900 г. заезжал Ленин [7]. В Харькове руководящей фигурой в «искровской» организации летом 1901 г. была, как сказано выше, Л. Н. Радченко, создавшая там южный отдел «Искры». Эту организацию к категории «отдельных искряков» причислить, конечно, невозможно; несомненно, что автор доклада, включая Харьков в список пунктов, где «Искра» была связана только с отдельными своими сторонниками, имел в виду период до переселения туда Л. Н. Радченко. Сторонником «Искры» там в это время был А. Д. Цурюпа, о котором упоминал в своих «Заметках» Ленин; вполне возможно, что замечание доклада относится именно к нему, хотя точных данных на этот счет не имеется. Из саратовцев с «Искрой» в это время могла быть связана М. Н. Голубева, которую Петр Лебедев, член Саратовского комитета того времени, в своих воспоминаниях называет тамошним «особым представителем» «Искры» [8]. «Искряком» в Астрахани была Л. Н. Книпович, некоторые письма к которой от редакции «Искры» напечатаны в VIII Ленинском сборнике. Из Петербурга сношения с «Искрой» поддерживали С. И. Радченко и А. М. Калмыкова [9 ].
Этот список далек от исчерпывающей полноты 1. В него внесены только те пункты, которые играли относительно большую роль. Но и кроме них «Искра» уже в тот период поддерживала сношения также
с целым рядом отдельных лиц в других городах, например, в Баку—с Л. Е. Гальпериным, в Риге—с М. А. Сильвиным, в Нижнем—с Пискуновыми и т. д. [9].
«Товарищ, поехавший нелегально в Россию с целью устройства транспорта», а затем отказавшийся от этого дела и поселившийся в Москве, с планом создания там «прочного центра», был Н. Э. Бауман. В Россию из-за границы он выехал еще в декабре 1900 г. и доставил первый транспорт изданий «Искры» (главным образом № 1 «Искры») в Полтаву. Его отказ от первоначального плана сосредоточить все усилия на постановке общероссийского транспортного дела, как видно из писем к нему Ленина [10], редакцией «Искры» был встречен с большим неодобрением. Эта последняя в то время постановка транспорта придавала совершенно исключительное значение и считала нужным бросать на это дело лучшие силы. О работе Баумана в Москве подробнее рассказано в печатаемом ниже его докладе о Деятельности Московского комитета и в комментариях к ним.
Виленский и киевский «пункты», упрочившиеся в июне 1901 г., были поставлены С. О. Цедербаумом-Ежовым и В. Н. Крохмалем.
Первый из них, бежав из Полтавы с военной службы, в Вильно приехал 5 июня 1901 г. [11] и работал, с одной стороны, по налаживанию транспорта через прусскую границу, а с другой — по укреплению «искровских» позиций в Петербурге.
«Пункт» в Киеве был поставлен В. Н. Крохмалем, который еще весною г. виделся в Уфе с проезжавшими из ссылки Лениным и Мартовым, горячо поддержал их литературно-организационные планы и в начале 1900 г. по окончании своей собственной ссылки отдал себя в распоряжение налаживавшейся «искровской» организации и, по соглашению с Мартовым, поселился в Киеве, стремясь превратить его в опорный пункт «искровских» организаций на юге.
«Оживленная переписка» с Нижним — это была переписка с А. И. Пискуновым, с которым Ленин связался еще летом 1900 г. в Уфе [12]. В литературе о содержании этой переписки для лета 1901 г. никаких сведений не имеется.
«Чемоданный путь» пересылки нелегальных изданий из-за границы в Россию состоял в отправке таких изданий заделанными в специально приготовленные чемоданы с двойными стенками. Честь открытия этого способа приписывает себе М. М. Розенбаум, — один из организаторов «Союза русских социалистов-революционеров» 1892—1899 гг. и издателей «Русского рабочего», выходившего в 1893—1899 гг. [13]. Указание это едва ли вполне правильно, так как, судя по некоторым данным, к этому
приему прибегали едва ли не с 70-х гг. Вернее всего, что Розенбаум только воскресил в начале 1890-х гг. этот старый способ перевозки и, введя, возможно, технические усовершенствования, поставил его на более широкую ногу. В 1890-х гг. этим способом широко пользовались все социал-демократические организации, особенно «Союз русских социал-демократов», для которого «чемоданы» были главным путем доставки его изданий в Россию.
В «искровской» организации отправкой «чемоданов» занималась берлинская группа содействия, пионером создания которой был М. Г. Вечеслов (тогдашние псевдонимы — «Браун» и «Юрьев»); с весны 1901 г. в эту группу вошел выехавший после окончания ссылки за границу Ф. И. Гурвич-Дан. Под руководством этих двух лиц и велась в течение 1901 и начала 1902 г. вся работа по отправке чемоданов через европейскую границу [14]. Подробности относительно неудавшейся попытки поставить регулярную доставку подобных чемоданов в Ригу в литературе не известны, — упоминания о ней имеются в переписке того времени •между редакцией «Искры» и берлинской группой содействия [15].
Попытку организовать регулярную перевозку таких же чемоданов в Одессу сделала К. И. Захарова-Цедербаум, привлекшая к этому делу болгарских социал-демократов — Бакалова и Закубанского; подробности об этой попытке имеются в уже цитированных воспоминаниях Захаровой - (стр. 25—29).
«Товарищем, взявшим на себя организацию первой типографии «Искры», был Л. И. Гольдман, подробно рассказавший об этом своем предприятии в № 4 «Каторги и ссылки» за 1925 г. [16]. Издания этой типографии, известной под именем «кишиневской», выходили с пометками: «Издание «Искры» и «Типография «Искры». Список изданий этой типографии, даваемый в докладе Н. К. Крупской, не совпадает со списком, даваемым Л. И. Гольдманом; в списке Н. К. Крупской не имеется называемых Л. И. Гольдманом листка Харьковского комитета «К обществу» и брошюр: «Что случилось?», «Обуховская стачка» и «Ничего с нами не поделаешь»; далее, по свидетельству Л. И. Гольдмана, в этой типографии перепечатан не один, а два номера «Искры», и т. д. Составление точного списка изданий этой типографии, равно как и других типографий «Искры», еще должно явиться задачей специального исследования библиографов нелегальной печати. Брошюра «Легальные союзы и русское рабочее движение» печаталась по заказу Московского комитета; она была написана кем-то из москвичей, переслана в редакцию «Искры» Н. Э. Бауманом (см. доклад последнего о Москве) и после редактирования попала для работы в кишиневскую типографию.
Второй типографией, упоминаемой Н. К. Крупской, была известная бакинская типография, организованная В. 3. Кецховели и А. С. Енукидзе,— ее история подробно рассказана в воспоминаниях последнего из этих двух лиц (см. «Пролетарская революция» № 2 за 1923 г.). В 1901 г. она не была еще чисто «искровской» и печатала, кроме «искровских» заказов, также «Южный рабочий» и др. [17]. Список выпущенных в ней «искровских» изданий в докладе Н. К. Крупской точно так же едва ли полон; А. С. Енукидзе говорит, например, о выпуске типографией не одного, а четырех номеров «Искры». Приостановка работы этой типографии в марте 1902 г., — она была вызвана арестами, — была только временной: уже в 1903 г. типография в Бак^ была организована наново.
Для исчерпывающего комментирования указаний доклада относительно попыток наладить разные пути контрабандной доставки транспортов изданий «Искры» в Россию, в литературе достаточных данных все еще не имеется.
Путь через Румынию налаживался при помощи кишиневской группы «Южного рабочего», причем, повидимому, инициатором его организации со стороны Кишинева был живший тогда там А. А. Квятковский [18 ] . Действовал он очень недолго, и остается не вполне ясным, было ли им вообще что-либо переправлено в Россию.
Транспорт через Персию (Вена—Тавриз—Баку) пыталась поставить группа живших в Баку и Астрахани социал-демократов — Л. Е. Гальперин, А. С. Енукидзе, В. 3. Кецховели, Л. М. Книпович, Н. П. Козеренко, Л. Б. Красин и другие, активную помощь которым оказывали жившие в Тавризе армянские революционеры. Ввиду громоздкости перевозки (из Тавриза на Баку литературу приходилось везти на лошадях,— отсюда и конспиративное название этого пути в переписке редакции «Искры»: «лошади») и обусловленных ею больших расходов путь этот большого развития не получил [1Э].
Путь на Архангельск был организован при помощи книготорговца в Барде, некоего Брадкорба, который передавал получаемую им искровскую литературу на русские пароходы, приходившие из Архангельска [20]. Путь этот также действовал не долго, так как по неудачной случайности в Архангельске бочонок с литературой при выгрузке разбился и из него на глазах у жандармов, вместо значившихся по накладной сельдей, высыпались издания «Искры».
Путь через Финляндию был организован еще в конце 1890-х годов Петербургским союзом борьбы, тогда находившимся в руках «экономистов»; его фактическими организаторами были норвежский социал-демократ Гардер и шведский — Вейдель, из которых последний специально с целью приемки литературы переселился в Финляндию; активную помощь в организации этого пути оказывал целый ряд шведских социал-демократов, во главе с лидером шведской партии, покойным Брантингом. После ареста в 1900 г. Гардера этот путь перешел в руки В. М. Смирнова, который об этой работе подробно рассказал в своих воспоминаниях [21].
«Морской путь» переправы литературы — это путь из Марселя на , Батум. Действовал он в 1901—1902 гг., причем отправкой одно время (с июня по декабрь 1902 г.) руководил П. Г. Смидович, а приемка была налажена бакинскими социал-демократами — Л. Б. Красиным, А. С. Енукидзе и другими. Им было перевезено довольно значительное количество .литературы.
Транспорт через Александрию был налажен братьями Л. Д. и Н. Д.. Цурюпа, жившими тогда в Херсоне [22]. Подробности о нем не известны.
Работу по постановке «постоянного, скорого и правильно функционирующего пути» вел С. О. Ежов-Цедербаум, который рассказал о ней в своих воспоминаниях «Из эпохи «Искры». Путь этот должен был итти от Кенигсберга, в Пруссии, на Ковно, причем со стороны Пруссии отправкой заведывали И. Г. Смидович-«Димка», специально для этого тогда поселившаяся в Кенигсберге, и немецкий социал-демократ Хаузирер [23]. Первый, перевезенный этим путем через границу транспорт, в результате нелепой случайности, провалился 9 декабря 1901 г. в Вилькомире, Ковенской губернии; с этим транспортом был арестован Сол. Рогут, вскоре затем покончивший жизнь самоубийством в тюрьме [24]; С. О. Ежов-Цедербаум был арестован за несколько дней перед этим провалом, прослеженный по своим поездкам в Петербург, где он был выдан Гуровичем.
«Опытным в транспортном деле товарищем», которому удалось «в другом месте» «устроить нечто прочное», был О. Б. Басовский («Дементьев»). Кто путь шел через Львов, в Галиции, и Теофиполь, на Волыни, в Киев. Приемкою литературы в Теофиполе ведал Б. С. Мальцман; кроме него ближайшими помощниками Басовского были Р. С. Гальберштадт и М. Г. Гурский. Путь этот был налажен в августе 1901 г. и функционировал до ареста Басовского в феврале 1902г. Переправляемая этим путем литература поступала в распоряжение киевского центра «искровской» организации. В Киеве же находилась и штаб-квартира Басовского. Арестован последний был после известной демонстрации на Крещатике 2—15 февраля 1902 г.; этот его арест и дал сигнал к разгрому всей киевской группы «Искры», — разгрому, впрочем уже давно подготовлявшемуся
жандармами. После своего побега из киевской тюрьмы в августе 1902 г. Басовскому удается восстановить этот путь, только с заменою Теофиполя Каменцом-Подольским. На этот раз путь функционировал до марта 1903г., когда арест Гурского во Львове австрийскими жандармами и выдача России захваченных у него бумаг сделали невозможной дальнейшую работу со стороны Галиции. Всего за все время существования этого пути по нему перевезено до 80 пудов литературы, — цифра в истории транспорта едва ли не рекордная.
О Северном союзе и его отношениях к «Искре» более подробно говорится ниже, в докладе этого союза и комментариях к нему. Сведений опереговорах представителей Союза с «одним из искряков», ведшихся после выхода № 1 «Искры», в литературе до сих пор не имелось, и о ком, в данном случае, идет речь, точно не известно *. Вероятнее всего, что это были переговоры между Н. Э. Бауманом и В. А. Носковым. Несколько позднее, в мае 1901 г., этот последний, как упомянуто выше, специально приезжал в Мюнхен для переговоров с редакцией.
Цитируемое в докладе письмо рабочего из Иваново-Вознесенска от апреля 1901 г. напечатано в № 5 «Искры». Автор его, равно как и лицо, доставившее его в «Искру», с точностью установлены быть не могут: в это время материалы из Иваново-Вознесенска в «Искру» посылали и Бабушкин [25], и Носков [26], и специально для ведения «искровской» работы поселившаяся в Иваново-Вознесенске и поддерживавшая переписку с редакцией «Искры» Г. И. Окулова [27].
Автором цитируемых далее в докладе писем из Орехово-Зуева был несомненно И. В. Бабушкин; его сентябрьское 1901 г. письмо было напечатано в № 9 «Искры»; официальное заявление орехово-зуевской организации об отношении к «Искре» появилось в № 10 последней.
Составитель доклада в своем изложении как бы ставит знак равенства между отношением к «Искре» со стороны орехово-зуевской организации Бабушкина и со стороны Северного союза. Подобное отождествление было бы ошибочно,—и эта ошибочность с достаточной ясностью выступает и из цитируемых в докладе писем Бабушкина, который и добивался изменения отношения Северного союза к «Искре». В то время как орехово-зуевская организация с самого начала складывалась как чисто «искровская», связанная с «Искрой» и организационно (ее первые воззвания были напечатаны в типографии «Искры») и открыто эту связь подчеркивавшая, — Северный союз формально держался несколько особняком от «Искры». В основном вполне разделяя политическую линию «Искры», поддерживая с ней дружественные отношения и нередко оказывая ей весьма существенную поддержку во время конфликтов с «рабочедельческими» элементами (упоминания об этом имеются в докладе), Северный союз все же до конца 1902 г. с открытым заявлением о своей солидарности с «Искрой» не выступал, еще в начале 1902 г. делал попытки разработки своей собственной программы, довольно сурово по существу раскритикованной Лениным, и в отношении организационном держался особняком от «искряков». Это отношение изменилось только к концу 1902 г., когда после провала основного ядра членов-основателей Северного союза новый состав комитета этого союза принял и опубликовал в «Искре» (№ 34) заявление о признании «Искры» своим руководящим органом.
История отношений «Искры» с Петербургским комитетом за время с 1900 по 1902 г. могла бы явиться предметом самостоятельного исследования: для этого в литературе уже имеется достаточно много весьма интересного материала. Основные даты этих отношений таковы.
Весною 1900 г. Ленин и Мартов вели переговоры с комитетом относительно поддержки будущей «Искры»; со стороны комитета в этих переговорах участвовал, повидимому, Ал. Петр. Сафонов, инициатор создания «Петербургской рабочей организации» и составитель ее первого устава [28], причем план «Искры» встретил со стороны представителя Петербургского комитета в общем сочувственное отношение, что и дало Ю. О. Мартову основание в печатаемом ниже докладе для Белостокской конференции включить Петербургский комитет в число организаций, обещавших «Искре» свою поддержку. Но уже № 1 «Искры» вызвал сильное недовольство питерцев, причем особенно сильно оскорблены они были статьей Ю. О. Мартова «Новые друзья русского пролетариата», а также обеими заметками в отделе «Из партии» — о «расколе в Заграничном союзе русских социал-демократов» и о Петербургской рабочей организации. До сих пор о реакции Петербургского комитета на этот номер «Искры» мы могли судить только по короткой реплике № 12 «Рабочей мысли». Из данного доклада мы узнаем, что комитет на этот номер ответил почти формальным объявлением войны «Искре»,— именно так следует рассматривать цитируемое в докладе апрельское письмо. Есть основания полагать, что комитет первоначально и в печати хотел очень резко реагировать на выступления «Искры», и только полученные из-за границы сообщения о майских переговорах союза и «Искры» заставили его смягчить редакцию ответа [29].
Отдельными «искряками», через которых «Искра» в последующие месяцы «окольными путями» попадала в рабочую среду Петербурга, были, как указано уже выше, «почти агенты» «Искры» (по терминологии В. И. Ленина) А. М. Калмыкова и С. И. Радченко; затем Л. О. Канцель-Цедербаум, вернувшаяся в начале 1901 г. в Петербург из Крыма, после бесед с Ю. О. Мартовым, убежденной сторонницей «Искры» и воздействовавшая в соответствующем направлении на остатки организаций «Социалист» и «Рабочее знамя», с которыми она была связана еще с 1898— 1899 гг. Цитируемое в этой части доклада письмо петербургского рабочего напечатано не в № 6, а в № 7 «Искры».
«Искряками», направившимися в Петербург в сентябре 1901 г. [30], были В. П. Ногин и С. В. Андропов; доехать до Петербурга удалось только первому, — Андропов был 25 августа ст. ст. арестован в Казани. На помощь Ногину в Петербург приезжал также С. О. Ежов-Цедербаум. В сколоченную их совместными усилиями петербургскую группу «искровцев», судя по воспоминаниям С. О. Цедербаума, входили А. Н. Минская, Е. Э. Мандельштам, Р. М. Рубинчик (недавние члены берлинской группы содействия «Искре», лишь в конце лета 1901 г. приехавшие в Петербург), братья Соболевы и другие. История с договором, заключенным между этой группой, с одной стороны, и Петербургским комитетом, — с другой, вызвавшая в свое время сильное раздражение обеих сторон и даже вынесенная в тогдашнюю печать (см. «Искра» № 20 и «Рабочая мысль» № 14), в настоящее время, после опубликования А. Женевским данных, найденных в архиве Департамента полиции, может считаться вполне выясненной. Обе стороны, несомненно, в этой полемике выступали вполне добросовестно. Редакция «Искры» знала и дала согласие на принятие проекта договора в первоначальной редакции, которая в результате дальнейших переговоров была с согласия петербургских «искровцев» изменена в ряде существенных пунктов, после чего договор обеими сторонами, т. е. и Петербургским комитетом и петербургской группой «Искры», был утвержден именно в том виде, в каком он опубликован в № 13 «Рабочей мысли» (стр. 18). Редакции «Искры» эти последние стадии переговоров остались неизвестны, так как то письмо Ногина от 1 октября ст. ст. 1901 г., в котором он сообщал окончательный текст договора, было отобрано полицией при его аресте и впервые извлечено из полицейских архивов только в 1925 г. [31].
Первоначальный текст договора, на который редакция «Искры» дала свое согласие, в литературе до сих пор неизвестен, но об основном изменении, вызвавшем недовольство редакции «Искры», достаточно ясное представление можно получить по соответствующему указании» «Отчета редакции» «Искры», составленного для членов «Заграничной лиги революционной социал-демократии». «Было решено, — говорится в этом «Отчете», — что группа («Искры») вступит в комитет как автономная группа «Искры», имеющая в центральной группе комитета своих представителей... и что группа сохраняет за собой право выйти из комитета, кактолько найдет, что появились слишком большие программные, тактические или организационные разногласия» [32]. Письма представителей Петербургского комитета в редакцию «Рабочего дела» подтверждают, что борьба шла действительна по этому вопросу. «Не думайте, — писал в одном из этих писем член комитета Н. А. Аносов (Аристов), комментируя только что сообщенный им текст договора, — чтобы мы были очень уступчивы. Требования и притязания их (т. е. «искровцев». Б. Н.) были несравненно большие, но в переговорах мы стояли на своем. Их требование о существовании особого с.-петербургского отдела «Искры» мы не допустили и вставили § 8 [33 ]. Также и § 4 провели без изменения [34 ]. Единственно, пожалуй, из-за чего мы могли бы более торговаться, — это проценты (т. е. отчисления в пользу «Искры» с общих доходов комитета. Б.Н.), хотя они и потребовали 10%. Но мы уже так устали, да и времени больше тратить не хотелось. Уступить материально, лишь бы не было разъединения... Для того, чтобы подчеркнуть лишний раз, что мы не признаем «Искры» как заграничного представителя, вместе с соглашением будет опубликовано следующее заявление: «С.-петербургский союз борьбы, сообщая о соединении с отделом «Искры», одновременно доводит до общего сведения, что он одновременно постановил отчислять из своих сборов 7 1/2% (со стороны Рабочего комитета предложено даже повысить на 1 %, чтобы резче подчеркнуть разницу, которую делают в отношении к «Искре» и «Союзу русских социал-демократов», но это еще не обсуждалось в других группах [35]) в пользу единственного представителя РСДРП за границей — «Союза русских социал-демократов» [36 ].
Руководителями Одесского комитета, отношение которого к «Искре» доклад квалифицирует как враждебное, в 1901 г. были до августа Я М. Канторович. («Абрам») и М. И. Батырев; после августовского провала, когда была изъята большая часть членов комитета во главе с Канторовичем, комитет сформировался в составе М. И. и Е. И. Батыревых, Л. Гершковича, П. А. Бронштейна, М. С. Зборовского, X. Уровича, Я. Иоффе и еще двух рабочих-сапожников — «Моисея» и «Майорчика». Представителем «Искры», приехавшим в Одессу в октябре 1901 г., была упомянутая выше К. И. Захарова-Цедербаум (арестована в ноябре 1901 г.); переговоры она вела с М. И. Батыревым [37].
Саратовский комитет зимы 1901/02 г. работал в составе Н. А. Архангельской, Канатчикова, Петра Лебедева, Фоминых и С. Фофанова. Представителем «Искры» в конце 1901 г. там, как уже указано выше, была М. П. Голубева; позднее, с апреля 1902 г. ее заменил Е. В. Барамзин. Руководящая группа саратовских социалистов-революционеров в 1901 г. состояла из Л. П. Буланова, П. П. Крафта, И. И. и Н. И. Ракитниковых и других. Говорить об отрицательном отношении «Искры» к «Рабочей газете» саратовцам основание дали заметки в №№ 6 и 7 «Искры», где был дан не вполне благожелательный отзыв о №№ 1—2 и 5 «Рабочей газеты»; ответ на эти заметки «группы саратовских рабочих» напечатан в № 11 «Искры». Протягивание «Искрой» руки социалистам-революционерам саратовцы увидели в статье Г. В. Плеханова «Новое вино в старых мехах», посвященной разбору № 1 «Революционной России»; напечатана эта статья в № 5 «Искры» [38].
Нижегородским представителем «Искры» в 1901—1902 гг., как уже сказано выше, был А. И. Пискунов; точный состав Нижегородского комитета 1901—1902 гг. нам неизвестен; в разное время за период перед II съездом в него входили: В. Строев-Десницкий, П. М. Грацианов, А. Доброхотова и другие; в марте 1902 г. представителем на Белостокскую конференцию из Нижнего ездил Пискунов. План об издании «популярного областного органа» нижегородцами осуществлен не был, но местную газету они в 1902 г. выпускать начали («Нижегородская рабочая газета» и «Листок нижегородской рабочей газеты»). Приводимые в докладе отрывки из писем нижегородского представителя «Искры» Н. К. Крупская частично использовала и в своих письмах к П. Б. Аксельроду (от 23 октября 1901 г.) и Г. В. Плеханову [39].
Киевским представителем «Искры», как уже указано выше, с весны 1901 г. до февраля 1902 г. был В. Н. Крохмаль; кроме него с редакцией «Искры» переписывался еще и А. И. Петренко. В состав Киевского комитета в тот период (после провала апреля 1901 г. — аресты К. П. Василенко и других — и до провалов февраля 1902 г.) входили В. С. Робровский, В. В. Вакар, В. Н. Крохмаль, М. М. Литвинов, А. И. Петренко, Л. С. Скаржинский, В. М. Сапежко и другие [40]. Из кого состоял кружок лиц, издававших «Летучий листок», про обращение которого к редакции «Искры» упоминает печатаемый доклад, установить не удается [41].
Постановление Киевского комитета об ежемесячном отчислении в пользу «Искры» 25 руб. опубликовано в № 14 «Искры» (сообщение о поступлении этих отчислений сразу за 8 месяцев имеется в № 25 «Искры»).
Следующий далее рассказ о попытке создать «южную группу «Искры» касается того момента внутренней жизни организации «Искры», когда между действовавшими в России «искряками»-практиками, с одной стороны, и заграничной редакцией, с другой, наметились некоторые разногласия по вопросам организационного характера; основным пунктом, на котором настаивали южане, было предоставление их группе полной самостоятельности (от заграницы) в ведении всех практических дел в пределах их района.
По сообщению О. Б. Басовского, приводимому в комментариях к VIII Ленинскому сборнику, первоначально этот организационный принцип был выдвинут осенью 1901 г. на совещании в Харькове, в котором участие приняли: О. Б. Басовский, В. Н. Крохмаль и Л. Н. Радченко. Для закрепления этого решения намечен был созыв съезда всех деятелей организации «Искры». Особенно горячо необходимость такого совещания, как видно из доклада, отстаивал Л. И. Гольдман, — «товарищ, поставивший первую «искровскую» типографию», как его называет автор доклада. Идея подобного съезда встретила сочувствие у «искряков» не только на юге. Из того же доклада мы узнаем, что она была поддержана и московским (Н. Э. Бауман) и северо-западным (С. О. Цедербаум) представителями организации.
Намеченное совещание состоялось в Киеве в декабре 1902 г., но участие в нем приняли не все тогдашние работники «искровской» организации. Кроме арестованных к этому времени С. О. Цедербаума, К. И. Захаровой, В. П. Ногина и других, на него по разным причинам не смогли прибыть также и Л. Н. Радченко и ряд других «искровцев». Совещание состоялось в составе: О. Б. Басовского, Н. Э. Баумана,-Л. Е. Гальперина, Л. И. Гольдмана и В. Н. Крохмаля, в результате чего оно из всероссийского превратилось в совещание «искряков»-южан. На совещании присутствовала и Г. И. Смидович-«Димка», присланная на него в качестве делегатки от редакции «Искры». В литературе об этом совещании известно по воспоминаниям Л. И. Гольдмана [42].
На свое обсуждение это совещание поставило два вопроса — о тактике «искряков» в отношении партийных комитетов, не принимающих платформы «Искры», и об отношении между «искровской» организацией внутри России и редакцией «Искры». По первому вопросу совещание высказалось против тактики «взрывания этих комитетов извне»,. против борьбы с ними путем образования параллельных им «искрэвских» организаций, оно рекомендовало «искрякам» тактику взрывания изнутри», т. е. вступление в комитеты с тем, чтобы внутри них бороться за искровские принципы и тактику.
Наиболее важное значение имел второй вопрос — об отношениях между Россией и «заграницей». По рассказу Гольдмана, существо вопроса сводилось к борьбе против попыток «заграницы» вмешиваться в практическую работу «искряков» внутри России. Именно на этом пункте, по его сообщению, образовался единый фронт всех «искряков»-практиков против редакции. Сущность принятого совещанием по этому вопросу постановления состояла, по рассказу Гольдмана, в том, «что мы, искровские профессионалы, приемля полностью идейное руководство «Искры» и ее редакции, а также рекомендуемую ею тактику, находили невозможным и вредным для дела намерение редакции из-за границы руководить и направлять всю организационную деятельность искровцев в России. Мы заявляли, что все организационные задачи, стоящие перед организацией «Искры» (техника распределения сил и литературы, транспорт, непосредственная борьба с рабочедельческими комитетами и т. п.), мы, в лице складывающегося центрального ядра, будем разрешать и осуществлять самостоятельно и независимо от редакции. В то же время мы признавали необходимым более важные принципиальные организационные вопросы согласовывать с редакцией...»
Это изложение несомненно не покрывает всего содержания спора. Инструктивные письма, которые тогда посылала в Россию редакция «Искры» и которые теперь напечатаны в VIII Ленинском сборнике, свидетельствуют, что налицо имелось и более глубокое расхождение в области вопросов организационного порядка.
Считая главной задачей момента постановку общепартийной политической газеты, как наиболее действительного орудия воздействия на массу рядовых членов партии в целях скорейшего создания общепартийной организации, редакция почти все функции текущей деятельности «искровской» организации фактически сводила к работе обслуживания нужд этой газеты, — к делу «организации правильной доставки литературы» и к завязыванию нужных опять-таки для газеты связей [43].
Другие документы, дошедшие до нас, например, большое письмо Ленина от июля 1901 г. к С. О. Цедербауму по поводу планов последнего, Ногина и Антропова относительно создания областного центра «Искры» на Севере и постановки там областного печатного органа [44], показывают, что редакция вполне сознательно требовала от всех русских «искряков» сосредоточенной концентрации своих усилий именно на деле обслуживания непосредственных нужд газеты.
Чтобы не колеблясь итти этим путем, нужно было полностью вырваться из круга интересов местного движения, нужно было выработать в себе совсем особый подход к последнему. Это далеко не всегда удавалось «искрякам»-практикам. Многим из них подобная целеустремленность бывала чужда. Очень часто они бывали склонны ближе подходить к местному движению, увлекаться задачами непосредственного обслуживания его нужд, его ближайших потребностей, и именно на этой почве вырастали в 1901 г. их конфликты с редакцией «Искры».
Формой, в которой подобное отклонение «искряков»-практиков от планов руководителей редакции «Искры» чаще всего проявлялось в жизни, было стремление к созданию той или иной формы областных объединений. Это мы видим в планах Цедербаума—Ногина—Антропова относительно создания областного центра «Искры» в Петербурге и издания там популярного органа. «Областническими» тенденциями проникнут весь организационный план южан, изложение которого дает Крупская в докладе. Несомненно, что именно этими же аргументами определялось и поведение Баумана, когда он отказывался от перехода всецело на дело постановки транспорта «Искры», как требовал от него Ленин, и принимался за работу по созданию постоянного центра в Москве.
Идя этим путем «искряки»-практики никаких новых дорог не открывали. В тот период путь к общепартийному объединению через работу над созданием областных центров был вообще наиболее доступным восприятию социал-демократических деятелей на местах, — и неслучайно такие опытные «практики» тех лет, как руководители «Южного рабочего», первого периода его существования (Гинсбург-Наумов, Лалаянц, Харченко) и деятели ЦК Бунда, незадолго перед тем, в 1900 г., разработали вполне законченную схему построения общепартийной организации, опирающейся на сеть областных объединений. В те годы здесь проходила линия наименьшего сопротивления в вопросах строительства партии, и тот факт, что многие «искряки»-практики увлекались задачей областных объединений, показывает стихийную силу тяги в данном направлении (то обстоятельство, что у «Южного рабочего» дело шло об общепартийных организациях, а у «искровцев»— об организации только «искровских», дела, конечно, ни в какой мере не изменяет).
Редакция «Искры», и в особенности Ленин, к подобному областничеству в 1901 г. относилась резко отрицательно. Если в 1900 г., когда «литературная группа» находилась только еще в процессе выработки конкретного плана своей деятельности, Ленин не занял определенно отрицательного отношения к организационным планам «Южного рабочего» [45], то в 1901 г., когда собственный план «Искры» уже был разработан и к проведению его в жизнь было приступлено, он считал нужным со всей решительностью выступать против областных объединений, в работе над созданием которых он видел отход от прямого пути к намеченной цели. Именно поэтому руководители «Искры» в своих письмах к уклонявшимся в сторону «областничества» (этот термин, конечно, здесь употребляется в весьма условном смысле слова, ибо настоящих областников среди «искровцев» быть не могло и не было) считали необходимым с полной определенностью подчеркивать свое «крайне отрицательное отношение ко всяким попыткам создавать местные органы или особые порайонные организации» [46] и заявлять, что они видят в них «поощрение... кустарнической работы, местную узость и развитие вместо общерусской какой-нибудь пошехонской социал-демократии» [47 ].
Именно так стоял вопрос в переписке, которая велась между южными «искряками» и редакцией «Искры» в период, предшествовавший киевскому совещанию. Нет никакого сомнения, что именно так он должен был стоять и на самом совещании. Расхождение с редакцией именно по этому вопросу создавало почву для того «единого фронта» Баумана— Гольдмана—Крохмаля против редакции «Искры», о котором рассказывает в своих воспоминаниях Л. И. Гольдман.
В тесной связи с этим спором стоит и вопрос об отношении к местным общепартийным организациям, не вставшим на позицию «Искры». Редакция последней в тот момент, в общем и целом, скорее склонялась к тактике, которую Гольдман в своих воспоминаниях называет тактикой «взрывания комитетов извне, т. е. борьбы с ними путем образования параллельных им искровских организаций». В соответствии с ее директивами действовали «искряки», создавая осенью 1901 г. свою группу в Петербурге, причем, как мы видели выше, редакция была очень недовольна уступчивостью питерских «искряков», которые, достигнув организационного соглашения с общепартийным комитетом, согласились на роспуск себя, как местной группы: редакция явно считала нужным существование самостоятельной параллельной организации вплоть до-того момента, когда комитет будет завоеван полностью. Почти несомненно, что именно таковы же были директивы «Искры» и одесским «искрякам», создавшим в то же время самостоятельную организацию. Подобная тактика определялась тем обстоятельством, что невыделение в самостоятельную организацию в конечном итоге неизбежно заставляло «искряков» на местах, считаясь с ближайшими интересами местного движения, в той или иной мере свертывать свою позицию, стирать наиболее острые ее углы.
Участники киевского совещания, как мы видели, все принадлежали к числу людей, склонных придавать большее, чем редакция «Искры», значение непосредственным интересам местного движения, а потому, вполне
логично, что они были против создания параллельных организаций, за «вступление в комитеты с тем, чтобы внутри них бороться за искровские принципы и тактику» (Гольдман).
При наличии подобных разногласий споры о вмешательстве «заграницы» в мелочи организационной практики имели, конечно, только весьма второстепенное значение. Они способны были сильно раздражать «искряков»-практиков, — и воспоминания Гольдмана, которому они запомнились прочнее всего, лучшее тому доказательство, — но они сами по существу были моментом производного характера, с неизбежностью вытекавшим из намеченного выше основного спора о принципах организационного строительства.
О том, как отнеслась редакция «Искры» к решениям киевского совещания, к сожалению, мы осведомлены очень слабо. Приводимые в докладе Крупской выдержки из ответного письма Ленина к Гольдману, сообщившему за границу о результатах киевского совещания, — эти выдержки— все, что до нас из этого письма дошло,—далеко недостаточны. Ленин проявляет большую уступчивость в вопросах вмешательства «заграницы», т. е. по существу в мелочах, но он категорически настаивает на том, что для редакции тогда было основным, — на отказе от «областничества». «Надо только, — пишет он, — чтобы распорядительный комитет непременно думал о всей России, отнюдь не об одном районе, ибо все будущее «Искры» зависит от того, сумеет ли она побороть местное кустарничество и районную обособленность и стать на деле общерусской газетой» (курсив в обоих случаях подлинника). Разногласие ему кажется настолько важным, что он настойчиво уговаривает южан прислать своих, наиболее деятельных членов за границу, чтобы в устных беседах договориться до конца по вопросу о формах лучшей организации «искряков» в России.
Осуществить план совещания за границей помешали аресты февраля 1902 г., во время которых были изъяты почти все руководящие работники «искровской» организации второго периода ее существования, — в том числе все без исключения участники киевского совещания. С этого момента начинается третий период ее истории, — период, связанный с центром в Самаре, руководящую роль в котором играет Г. М. Кржижановский.
История объединения сторонников «Искры» за границей в литературе освещена даже более слабо, чем история объединения «искряков» в России; в частности, почти все переговоры зимы 1900/01 г. с отдельными сочувствующими «Искре» социал-демократами и с целыми группами их до сих пор остаются совершенно необследованными. Главный контингент сторонников «Искры» в это время за границей составляли члены организации «Социал-демократ», созданной летом 1900 г. сторонниками группы «Освобождение труда», ушедшими с апрельского съезда «Союза русских социал-демократов за границей». Но уже с осени 1900 г. вокруг «Искры» начала группироваться и молодежь, симпатии которой на сторону газеты были привлечены молодой частью редакции; наиболее значительная группа такой молодежи была в Берлине, где представителем организации «Искры» с осени 1900 г. был М. Г. Вечеслов.
Вопрос об объединении разрозненных сторонников «Искры» за границей в особую организацию встал еще весной 1901 г. (первое указание на постановку его имеется в письме Ленина к Аксельроду от 25 апреля 1901 г., в котором вкратце намечены и основы построения будущей организации). Начавшиеся вскоре переговоры об объединении с «Союзом русских социал-демократов за границей» замедлили проведение этого плана в жизнь. Вначале казалось, что такое объединение является делом возможным. На совещании в июне 1901 г. в Женеве, организованном по инициативе группы «Борьба» (Д. Б. Рязанов, Э. Л. Смирнов-Гуревич и Ю. М. Стеклов), всеми участниками была принята резолюция, намечавшая принципиальные основы такого объединения. Правда, и среди сторонников «Искры» (об этом свидетельствуют письма Аксельрода в редакцию «Искры») и среди сторонников «Рабочего дела» (это видно из выпущенного вскоре после июньской конференции № 10 «Рабочего дела») достигнутым соглашением довольны были далеко не все. Тем не менее работа по объединению сторонников «Искры» за границей в результате этой конференции была несколько задержана. Но после выхода № 10 «Рабочего дела» руководители «Искры» сошлись на выводе о неосуществимости соглашения на данной стадии отношений, и на «Объединительный съезд» 4—5 октября 1901 г. они ехали уже готовыми к разрыву с «союзниками» и к созданию своей собственной организации [48].
Такой разрыв на октябрьском «Объединительном» съезде действительно произошел, и немедленно же после него ушедшими со съезда сторонниками «Искры», т. е. делегатами организаций «Искра» и «Социал-демократ», было положено основание объединенной организации «искровцев» за границей, — «Заграничной лиги русской революционной социал-демократии». Устав этой лиги недавно опубликован Ц. Бобровской в № 5 «Пролетарской революции» за 1928 г. По документам архива Лиги видно, что число членов-учредителей ее было равно 20, причем в это число входило по 10 бывших членов организации «Социал-демократ» и организации «Искра», т. е. в новой организации в равном количестве были представлены сторонники обеих частей редакции «Искры».
Из имен этих членов-учредителей удается установить следующие: Плеханов, Засулич, Аксельрод, Л. И. Аксельрод-Ортодокс, Полинковский, Блюменфельд, Кольцов, Линдов-Лейтайзен, Гольденберг и А. Гуревич — из членов организации «Социал-демократ», и Ленин, Мартов, Потресов, Крупская, Дан, Вечеслов, И. Г. Смидович-«Димка», И. Дэвидсон и Е. С. Давидсон-Эттингер — из членов организации «Искра». В первые же недели после конституирования Лиги в состав ее членов приняты были Л. О. Цедербаум, Н. Л. Мещеряков и другие. Администрация Лиги в момент ее создания была составлена из Блюменфельда, Вечеслова и Линдова [*9].
Делегатом «Союза русских социал-демократов», совершившим объезд ряда комитетов в России после раскола на октябрьском съезде за границей, был М. Г. Коган-Гриневич; им тогда были посещены Москва, Тула, Харьков, Екатеринослав, Киев и некоторые другие города. Задачею его поездки было осведомление комитетов о расколе за границей и подготовка или общепартийного съезда, или совещания представителей важнейших комитетов, на котором в числе других должен был быть обсужден и вопрос о положении дел за границей. Редакция «Искры» считала в тот момент созыв конференции, а тем более съезда несвоевременным. Ленин в инструктивном письме к «русским товарищам» указывал на необходимость «приложить все усилия», чтобы конференция была отложена «минимум до весны», чтобы на нее были приглашены делегаты «Искры» и Лиги и чтобы местные комитеты, в которых имеются и сторонники «Рабочего дела» и сторонники «Искры», представителей на эту конференцию выбирали и от большинства и от меньшинства [50].
Несмотря на «страшную разноголосицу», на которую натолкнулся при своем объезде М. Г. Коган-Гриневич, именно этот его объезд дал толчок к созыву так называемой Белостокской конференции, состоявшейся в апреле 1902 г., о которой речь будет ниже.
Рассказ о «третьем периоде», в истории организации «искряков» доклад Н. К. Крупской начинает с сообщения о приезде в октябре 1901 г. для переговоров с редакцией товарища, который «до этого по разным причинам стоял вне практической деятельности, но тем живее интересовался той идейной борьбой, которую вела «Искра». Как видно из материалов, опубликованных в VIII Ленинском сборнике, этим товарищем был Г. М. Кржижановский, который вместе с 3. П. Кржижановской, по воспоминаниям последней, в октябре 1901 г. побывал не только в Мюнхене, где помещалась редакция, но вместе с редакцией съездил и в Цюрих, где происходил тогда съезд заграничных организаций. Во время этого свидания, подробности о котором в литературе, к сожалению, отсутствуют, и были намечены «организационные планы «Искры», над проведением которых в жизнь Кржижановские и стали работать немедленно же по возвращении в Россию. Они поселились тогда в Самаре, и уже в конце января ст. ст. (в начале февраля нов. ст.) 1902 г. устроили тот съезд «искряков», который Ленин в своих «Заметках к докладу на II съезде РСДРП о деятельности организации «Искры», определяет, как «основание организации «Искры» [51]. Письмо с сообщением о результатах работ этого съезда, выдержки из которого даны в печатаемом докладе Н. К. Крупской, в настоящее время полностью опубликовано в VIII Ленинском сборнике (стр. 220—224). Кроме него никаких данных об этом съезде в литературе не имеется, если не считать переданного редакцией Ленинского сборника сообщения, что в работах этого съезда, по воспоминаниям 3. П. Кржижановской, участие, помимо нее с мужем, приняли еще В. П. Арцыбушев, Ф. В. Ленгник и Г. И. Окулова [52].
«Воскресший после ссылки товарищ», отзыв которого об «Искре» приводится далее в докладе, был, невидимому, Ф. В. Ленгник, именно в это время начавший принимать очень активное участие в работе организации «Искры» [53].
Восторженное обращение Ленина, приветствовавшего широту размаха самарских планов, адресовано ко всем руководителям созданного в Самаре центра и в первую очередь, конечно, к супругам Кржижановским.
«Деятельным практиком первого периода», который, дойдя в новую организацию, помог ей восстановить старые связи, разрушенные арестами на юге, и больше других сделал для того, чтобы организация «имела возможность встретить май», был или М. И. Сильвин; или И. И. Радченко; имена их обоих очень часто встречаются в организационной переписке «Искры» за время с марта 1902 г., по которой можно установить, какое большое количество поездок ими совершено в этот период.
«Летучих агентов», о работе которых сообщается в докладе далее, в то время имелось несколько. Кого именно имеет в виду доклад и чьи письма в нем цитированы, установить с точностью пока не представляется возможным.
Постановление Московского комитета об отчислениях в «Искру» опубликовано в № 22 «Искры»; в нем говорится об отчислении не фиксированной суммы в 50 руб., а 20% всех доходов; Московский комитет в это время состоял из С. Л. Вайнштейна (Звездин), И. А. Теодоровича и Г. М. Хинчука; агентом «Искры» в Москве тогда был Л. О. Цедербаум-Дан.
Съезд, над подготовкой которого работали «союзники», т. е. «Союз русских, социал-демократов за границей», должен был носить характер общепартийного съезда. В намечавшейся для него программе дня стояли следующие вопросы:
«А) Экономическая борьба и средства борьбы (стачки, бойкот, демонстрации, экономический террор). Б) Политическая борьба и средства (демонстрации, террор: наступательный и оборонительный). В) Политическая агитация. Г) 1-е мая. Д) Отношение к оппозиционным элементам. Е) Отношение к революционным группам, не входящим в партию. Ж) Организация партии. 3) Центральный орган и заграничное представительство и заграничные партийные организации» [54].
Ввиду того, что на этот съезд приехали представители только очень немногих организаций, он был превращен в конференцию, которая ограничилась принятием общепартийного первомайского листка и выборами Организационного комитета по созыву действительно общепартийного съезда.
По понятным соображениям, редакция «Искры» придавала чрезвычайно большое значение участию своих представителей в работах этого съезда. Таковых на нее поехало двое — представитель русской организации «Искра» Ф. В. Ленгник и представитель заграничных «искровцев» Ф. И. Дан, имевший формально мандат от Лиги, а фактически бывший делегатом от редакции «Искры». Первый из них, хотя и приехал в Белосток во-время, но на конференцию, по невыясненным причинам, допущен не был. Большие затруднения пришлось преодолеть и заграничному делегату «Искры», так как последняя извещение о предстоящем съезде получила с большим запозданием и притом без точной явки на него: назначен этот съезд был на 21 марта ст. ст., а сообщение о нем в редакцию пришло только 3 марта [55 ]. С большой поспешностью, в течение 2—3 дней, были заготовлены два доклада от редакции для конференции, а именно общеполитический, написанный Лениным, и с отчетом о возникновении и организационно-издательской деятельности «Искры», написанный Мартовым (этот последний до сих пор нигде опубликован не был и печатается ниже, в виде особого приложения).
Ввиду спешности отъезда делегата эти доклады не были обсуждены всей редакционной коллегией в целом.
Жившим вне Мюнхена членам редакции эти доклады были посланы для ознакомления после отъезда делегата, — рукописи их обоих найдены в бумагах П. Б. Аксельрода.
Из Мюнхена делегат «Искры» выехал, повидимому, 6 марта ст. ст. [56 ]; с собой в Россию он вез, кроме двух указанных докладов [57], также и проект первомайского листка и заделанные в стенки чемодана экземпляры только что законченного тогда печатанием «Что делать?» Ленина: эти последние были первыми экземплярами данной книги, проникшими в Россию.
В Белостоке, на бундовской явке, куда Ф. И. Дан отправился прежде всего, он, за отсутствием надлежащего пароля, не был принят и принужден был в поисках точной явки исколесить почти всю Европейскую Россию. Он побывал тогда в Москве, Воронеже, Орле, Харькове и Самаре и только в последней, от Г. М. Кржижановского, получил нужную явку, которая ему и открыла двери на конференцию. В результате всех этих осложнений делегат «Искры» в Белосток попал с большим запозданием, но фактически до начала заседаний намеченного съезда, так как ввиду небольшого количества съехавшихся делегатов с началом работ медлили. Всего в Белостоке собралось, вместе с Даном, девять делегатов, представлявших семь организаций, — из них только четыре из действовавших внутри России (В. П. Краснуха и А. М. Зельдов от Петербургского комитета, О. А. Ерманский— от «Южного рабочего», К. Портной и П. И. Розенталь — от ЦК Бунда и Ф. Шипулинский — от Екатеринославского комитета; делегат Нижегородского комитета, А. И. Пискунов, прибыв в Белосток раньше Дана и увидев, что «искряков» на съезд никого не прибыло, заявил протест и от участия в съезде отказался); остальные три организации, приславшие своих представителей, были организациями заграничными — «Союз русских социал-демократов» (М. Г. Коган-Гриневич), Заграничный комитет Бунда (А. И. Крамер) и Лига (Дан). В таком составе съехавшиеся, конечно, не могли и думать об открытии съезда и объявили себя конференцией, отказавшись при этом, после продолжительных дебатов, и от вынесения принципиальной резолюции, а сведя свои задачи к принятию общепартийного первомайского листка (таковой был принят в редакции, предложенной «Искрой» с небольшими редакционными поправками) [58] и созданию Организационного комитета для подготовки действительно общепартийного съезда; в состав этого Организационного комитета были выбраны Ф. И. Дан, О. А. Ерманский и К. Портной [59]. Документальные материалы об этой конференции, в том числе и внесенные в нее проекты принципиальных резолюций, опубликованы О. А. Варенцовой в № 9 «Пролетарской революции» по списку, взятому полицией в апреле 1904 г. при аресте Дана [60].
Объединение, созданное на Белостокской конференции, не была прочным. Немедленно за ее окончанием последовали большие аресты. Розенталь, Коган-Гриневич и Ерманский были взяты, будучи прослежены на самой конференции филерами из зубатовского «Летучего отряда», которые в Белосток, поскольку удается установить, приехали по следам, Ерманского, взятого под наблюдение еще зимою 1901/02 г., после свидания с Коганом-Гриневичем, которого выдала в Москве Серебрякова. Дан, которому удалось благополучно выбраться из Белостока, в Ярославле, куда он поехал для переговоров с руководителями Северногосоюза, натолкнулся на Меньшикова, совершавшего свою известную провокационную поездку по району деятельности этого союза, и был арестован на вокзале в Москве. Из трех членов избранного на конференции Организационного комитета, таким образом, двое оказались выведенными, в тираж. Нить строительства общепартийного центра была прервана, но очень быстро она была вновь поднята, и на этот раз целиком попала в руки «искряков».
Направляющая внутриорганизационная роль в этой работе принадлежала самарскому центру организации «Искры», но наиболее ответственную и для внешнего мира наиболее заметную деятельность развертывала группа «искряков» на Севере (Петербург—Псков), наиболее деятельным в которой в этот период был уже упомянутый выше И. И. Радченко. Он с середины мая 1902 г. осел в Петербурге и, при помощи П. А. Красикова и П. Л. Лепешинского, повел систематическую работу по завоеванию местного комитета, соединяя ее с работой по восстановлению общепартийного Организационного комитета. Именно ему принадлежат цитируемые в докладе Н. К. Крупской письма «одного товарища» из Петербурга. Значительная часть этих писем, вместе с обоими, цитируемыми в докладе ответными письмами редакции «Искры» (автором их обоих был Ленин), напечатаны полностью И. Волковичером в № 3 «Пролетарской революции» за 1924 г., причем первое из цитируемых писем Радченко датировано 13 мая ст. ст.
В течение двух месяцев работы И. И. Радченко удалось привлечь на сторону «Искры» членов Петербургского комитета В. П. Краснуху, Н. Н. Штремера и Е. Д. Стасову, из которых последняя в то время была секретарем комитета, и при их содействии провести в Петербургском комитете решение о признании «Искры» своим руководящим органом. Решение это вызвало сильное раздражение в рядах сторонников «Рабочего дела», для которых перед тем Петербург был одной из самых надежных опор, а потому они приложили все усилия, чтобы добиться отмены этого решения. Добиться этого им не удалось, но осенью, когда уезжавшие на лето руководители старого, сочувствовавшего «Рабочему делу» большинства Петербургского комитета вернулись к работе, они получили большинство в рабочей части организации, в так называемой «Рабочей организации», руководящую роль в которой играли Токарев, Хмелевский и другие. Эта организация, отделившись от находившегося в руках «искряков» комитета, стала существовать в качестве самостоятельной организации и только уже после II съезда, в начале 1904 г., влилась в общепартийную организацию.
В августе 1902 г. В. П. Краснуха совершает поездку за границу в качестве делегата ставшего «искровским» Петербургского комитета для переговоров с. редакцией. Одновременно с ним за границу приезжал П. А. Красиков в качестве представителя русских «искряков» и В. А. Носков — представитель Северного союза. 15 августа нов. ст. в Лондоне состоялось совещание этих трех представителей русских организаций с представителями редакции «Искры», и на этом совещании было создано «неофициальное ядро» Организационного комитета, в составе участников этого совещания, задачей которого была намечена работа по созданию Организационного комитета официального [61]; на последовавшем вскоре затем совещании Краснухи и Радченко в Петербурге 6 сентября (повидимому, старого стиля) был разработан и конкретный план действия в этом направлении [62], после чего Радченко выехал сначала в Самару для совещания с Кржижановским, а затем на юг, в объезд партийных организаций.
Переход «Южного рабочего» на сторону «Искры» был обусловлен изменениями в личном составе редакционного коллектива «Южного рабочего». Еще в феврале 1902 г. были арестованы Б. С. Батурский-Цетлин и А. Гинсбург-Наумов; двумя месяцами позднее был взят и главный антагонист «Искры» в редакции «Южного рабочего» О. А. Ерманский. После этих арестов руководящая роль в редакции перешла в руки Е. Я. Левина, который и был автором цитируемого в докладе письма в редакцию «Искры» с предложением установления тесных отношений и сотрудничества [63]. Это письмо было начальным звеном в целой цепи переговоров и переписки между «Южным рабочим» и «искровцами», важнейшими моментами которой были переговоры в Самаре около 20 сентября (с Кржижановским) и в Полтаве в октябре 1902 г. (Ленгник и Троцкий со стороны «Искры» и Е. Я. Левин со стороны «Южного рабочего»), в итоге которых между «Искрой» и «Южным рабочим» было достигнуто соглашение и последний был привлечен к работе по восстановлению Организационного комитета.
Формальное восстановление Организационного комитета было произведено на совещании представителей Петербургского комитета, Северного союза, организации «Искры» и «Южного рабочего», состоявшемся в Пскове 2—3 ноября ст. ст. 1902 г. На это совещание должен был бытьприглашен также и представитель Бунда, но ему не была в надлежащее время доставлена явка совещания, — это обстоятельство в течение ряда месяцев было причиною острых организационных трений с представителями Бунда. Организационный комитет совещанием был выделен в составе трех лиц — В. П. Краснухи, И. И. Радченко и Е. Я. Левина (от «Южного рабочего»); на первом же совещании избранной тройки ею в Организационный комитет были кооптированы Кржижановский, Красиков, Ленгник, Лепешинский и Стопани; одно место было резервировано для представителя Бунда. Подробный отчет о работах этого совещания был дан Лепешинским в обширном письме, заготовленном им для посылки в редакцию «Искры»; это письмо по назначению не дошло, — оно было взято при аресте его автора в ночь с 3 на 4 ноября ст. ст. 1902 г. и опубликовано только уже после революции в уже цитированных воспоминаниях Лепешинского «На повороте», по копии, найденной в делах Департамента полиции. Редакция об итогах совещания своевременно узнала только из того письма «Южного рабочего» (автором его был Е. Я. Левин), выдержки из которого приведены в печатаемом докладе; полностью это письмо теперь опубликовано в VIII Ленинском сборнике (стр. 298—299).
Немедленно вслед за окончанием работ псковского совещания полицией были произведены большие аресты в Петербурге и Пскове; взяты были два из избранных членов Организационного комитета (Краснуха и Радченко) и один из кооптированных (Лепешинский). Но это не прервало работу по подготовке общепартийного объединения. Фактическим центром этой работы для последующих месяцев становится редакционная группа «Южного рабочего», деятельностью которой тогдашние руководящие члены организации «Искры» — Кржижановский, Ленгник и другие — были далеко не вполне довольны, но которой они тем не менее передали основные функции партийного центра. Организация «Искры» с этого момента хотя и не растворяется в аппарате Организационного комитета, но выступать во-вне начинает почти исключительно под фирмой Организационного комитета, сохраняя свою внутреннюю организацию, — поскольку она сохраняется, — главным образом для внутреннего воздействия на Организационный комитет. Все свои связи (транспортные, технические и др.) организация «Искры» в это время, как видно из доклада Н. К. Крупской, передает Организационному комитету, и не случайно именно с этого момента заканчивается связное изложение доклада Н. К. Крупской. Подобный же открыто общепартийный характер с этого момента начинает, как указано в докладе, носить и переписка редакции «Искры»: она сносится теперь не с группами «искровцев» и не с отдельными «искряками», а преимущественно с местными комитетами, которые в течение зимы 1902/03 г. почти все, под воздействием Организационного комитета, признают «Искру» своим руководящим органом.
Отчет о последнем периоде организационной работы по созыву партийного съезда дан в докладе Организационного комитета, который напечатан в известных протоколах II съезда. Доклад «Искры», начиная с этого момента, ограничивается перечислением отдельных, наиболее значительных случаев помощи общепартийному аппарату, оказанных «искровцами».
Транспортная группа, наладившая главный контрабандный путь для Организационного комитета, это была группа Басовского, как уже сказано выше, около этого времени восстановившего свой старый путь через галицийскую границу.
Вторая транспортная группа, о которой говорит доклад, — это была группа Носкова, наладившего доставку литературы на Либаву—Ригу.
Путь Петербургского комитета — это уже упомянуто выше, путь через Стокгольм—Финляндию. Петербургский комитет уступил его «Искре» еще в июне 1902 г.; редакция «Рабочего дела» протестовала против этой передачи, заявляя, что «путь принадлежит только нам и вам» [64], но помешать передаче не могла.
«Крупную сумму» на организацию II съезда «Искра» получила от Н. О. и С. Н. Кранихфельдов, передавших на это дело целиком все полученное ими в это время наследство (около 30 тыс. руб.); упоминание об этом имеется в некрологе С. Н. Кранихфельда, напечатанном в «Северной рабочей газете» от 25 февраля 1914 г. (автором этого некролога был Ю. О. Мартов).
Список комитетов, признавших Организационный комитет, дан в упомянутом выше докладе Организационного комитета (см. «Протоколы II съезда РСДРП»). Из организаций, не признававших Организационный комитет, принципиальными соображениями руководствовались Петербургская рабочая организация и Воронежский комитет, до конца остававшиеся сторонниками «Рабочего дела». Аргументы, которыми они обосновывали свою позицию, обстоятельно изложены Воронежским комитетом в особом листке-протесте против образования Организационного комитета. Этот листок был в свое время (в начале 1903 г.) размножен на гектографе, но в крайне ограниченном количестве экземпляров (едва ли больше 5—6), и распространения вообще не получил, а был только сообщен наиболее крупным организациям, и потому в настоящее время является величайшей библиографической редкостью. Он несомненно представляет значительный интерес для истории первых шагов деятельности созданного на псковском совещании центра, давая аутентичное и наиболее обстоятельное изложение аргументов последовательных противников Организационного комитета. Исчерпывающий разбор выдвинутых в этом документе против Организационного комитета обвинений дан в обстоятельных на него ответах, с которыми выступили в «Искре» сам Организационный комитет и редакция «Южного рабочего»; эти ответы опубликованы в № 36 «Искры» и перепечатаны полностью в выпуске V переиздаваемой ныне Истпартом «Искры».
Говоря о натравливании рабочих на интеллигентов, автор доклада имеет в виду главным образом некоторые издания «революционно-социалистической группы «Свобода» (группа Зеленского-Надеждина).
Из печатаемых ниже в качестве приложений документов некоторые нуждаются в специальных пояснениях.
По своему содержанию доклад Мартова (приложение № 1) в его исторической части тесно примыкает к соответствующим разделам «Что делать?» Ленина, которое как раз в момент составления этого доклада вышло из печати. Иного, конечно, нельзя было и ожидать, ибо почти несомненно, что публикуя свои «факты» из так сказать предъистории «Искры», о некоторых из которых они знали только по взаимным рассказам, Ленин и Мартов в той или иной форме советовались друг с другом. Несколько отличная от «Что делать?» группировка и расценка сообщаемых в докладе Мартова фактов во многом объясняется субъективным различием в восприятии событий: каждый из авторов, естественно, сильнее подчеркивал те моменты, к которым он лично имел отношение. Интерес новизны в этой части доклада Мартова представляют только некоторые детали.
В сообщении Мартова о попытке издания журнала «Рабочее дело» в 1895 г. интересно подчеркивание факта причастности к составлению номера этого журнала местных социал-демократических групп Москвы, Иваново-Вознесенска и Ярославля. Вопрос о поддержке, которую нашли руководители «Петербургского союза борьбы» первого призыва в деле постановки социал-демократической газеты среди представителей социал-демократических кружков других городов, до сих пор совершенно не выяснен в литературе. Показания лиц, наиболее в этом вопросе осведомленных, не отличаются особой определенностью. Ленин в «Что делать?» ограничивается сообщением, что в первом номере «Рабочего дела» должен был появиться «ряд корреспонденции не только из Петербурга, но и из других местностей России (например о побоище в Ярославле)» (Собр. соч., изд 3-е, т. IV, стр. 385). Недостаточно определенен и сам Мартов в «Записках социал-демократа», где он сообщает, что обзоры стачечного движения в Московской и Владимирской губерниях для «Рабочего дела» были доставлены «товарищами москвичами» (берлинское изд., стр. 288). В этих условиях свидетельство печатаемого ниже доклада, которое, повторяем, можно считать исходящим от Мартова и Ленина вместе, представляет немалый интерес.
Один из членов «литературной группы», о сотрудничестве которого в «Рабочей газете» говорит Мартов дальше, — это он сам, напечатавший там, как это видно из его «Записок» (стр. 332), «агитационную статейку о применении правительством солдат в роли штрейкбрехеров»; речь идет, конечно, о статье «Правительство, рабочие и солдаты», напечатанной в № 2 «Рабочей газеты» (перепечатана в сборнике «К 25-летию I съезда партии», Госиздат, 1923 г., стр. 256—259).
Дальнейшие сообщения второго и третьего абзаца доклада говорят о тех литературных предприятиях 1898—1899 гг., которые в «Что делать?» фигурируют как «второй» и «третий» факты, т. е. об обращенном к Мартову предложении создать в ссылке «литературную лабораторию» партии, с одной стороны, и о попытке руководителей Бунда привлечь Ленина и Мартова к участию в составлении № 3 «Рабочей газеты», — с другой. Новое в наши сведения об этих попытках доклад вносит только указание, что первое из них исходило от «уцелевших от мартовского погрома членов Центрального комитета», т. е. несомненно от членов Центрального комитета РСДРП, так как только эта организация была «разгромлена» в марте 1898 г. Ленин в «Что делать?» говорит, что это предложение исходило от членов ЦК Бунда.
Это кажущееся разноречие легко может быть объяснено, если предположить, что предложение шло от того члена ЦК Бунда, который был одновременно и членом общепартийного Центрального комитета, т. е. от А. И. Кремера. Такое предположение больше чем вероятно, так как Кремер хорошо знал Мартова и высоко его ценил; обращаться к нему он мог в качестве представителя общепартийного центра, — эту сторону дела Мартов, естественно, должен был помнить точнее, чем Ленин, а потому его свидетельство имеет большее значение. Если эти догадки основательны, тогда и дата обращения определяется довольно точно, — она должна падать на апрель — май 1898 г., т. е. на время после разгрома «Рабочей газеты» и до арестов ЦК Бунда. Подробностей о переписке по этому вопросу выяснить не удается: их не помнил и сам Ю. О. Мартов, который незадолго до своей смерти, уже из санатории, на соответствующий вопрос автора этих строк ответил, что он вообще «совершенно позабыл, что это был за проект (смутно помню, что предлагали газету редактировать в ссылке, но не уверен)».
В абзаце о попытке созыва партийного съезда в 1900 г. интересно замечание, что инициатива этой попытки исходила от «некоторых комитетов», а не от «Заграничного союза русских социал-демократов», как об этом говорит большинство современных авторов; как мы теперь знаем, инициатива этой попытки действительно исходила не из-за границы, а от Екатеринославского комитета (подробнее об этом см. статью» автора этих строк «Из эпохи «Искры» и «Зари», в № 6 и 7 «Каторги и ссылки»). Противоположное утверждение Ю. О. Мартова в «Истории российской социал-демократии» и в «Записках социал-демократа», явившееся основанием для всех дальнейших выводов в этой области, явно объясняется ошибкой памяти.
Список изданий «Искры» в особых пояснениях не нуждается, и точные названия их можно найти в известном «Указателе социал-демократической литературы» Л. Б. Каменева и Н. А. Золотарева; в этом последнем из изданий, перечисляемых в докладе, не упомянута только брошюра «Что же делать?», — очевидно, отдельный оттиск статьи Г. В. Плеханова из № 2—3 «Зари». Этот отдельный оттиск в заграничном издании нам вообще неизвестен (в России он выпущен кишиневской типографией Л. И. Гольдмана).
О каких именно пяти общеполитических прокламациях говорит доклад, не вполне ясно, так как общее число прокламаций, изданных «Искрой» до конца марта 1902 г., было несколько большим. Мартов, несомненно не вводит в свой счет издания организационного характера, вроде заявления об объединении «Социал-демократа» и заграничной организации «Искры» в «Заграничную лигу», воззвания «К русским за границей» и т. д., а также некоторых отдельных оттисков, —например, из № 7 «Искры» об инциденте в Екатеринославском земстве, — ибо в. противном случае число изданий было бы существенно большим. Прокламации, которые он несомненно вводит в свой счет — это листок «Искры» о событиях в марте 1901 г., первомайская прокламация 1901 г., листок о положении студентов, отданных в солдаты (апрель 1901 г.), и «Начало демонстраций» (январь 1902 г.); возможно, что пятой он считал написанную им самим прокламацию по поводу военного суда в Польше; последняя была выпущена не редакцией «Искры», но Мартов, выступавший в России в качестве представителя редакции, конечно, мог с полным правом поставить ее в актив газеты.
Три типографии, которые в момент составления доклада находились в распоряжении «Искры» за границей,— это русские отделения типографий покойного Дитца в Штутгарте и Макса Эрнста (род. 27 марта 1848 г., ум. 16 мая 1929 г.) в Мюнхене, а также типография Лиги в Женеве. Две тайные типографии в России — это известные и уже упомянутые выше типографии кишиневская, организованная Л. И. Гольдманом, и бакинская, организованная В. 3. Кецховели и А. С. Енукидзе.
«Отчет редакции» (приложение № 2) нуждается лишь в очень немногих пояснениях, так как для большинства его сообщений комментарии уже даны выше. Одесская «Южная революционная группа социал-демократов», о которой в этом отчете упоминается, сорганизовалась в конце 1901 г.; крупную роль в деле ее создания играла К. И. Захарова-Цедербаум, которая, однако, формально в состав ее, кажется, не входила, так как была арестована несколько раньше. По свидетельству Е. Ройзман, членами-учредителями группы были И. Г. и Е. Ройзман и Е. и А. Штейнбах; позднее, в начале 1902 г., в период наибольшего расцвета группы, в ее Исполнительную группу входили И. Шиф, Е. и И. Ройзман, А. и Е. Штейнбах, О. Кавейнок-Виккер, С. С. Фихтман и А. П. Краснянская. Личными приятелями группы «Борьбы» из них были С. С. Фихтман и А. П. Краснянская, вышедшие из кружков, которыми руководил Д. Б. Рязанов.
Упоминание «Отчета» о брошюрах, присланных из России, относится несомненно к брошюрам А. Б.: «Обуховская оборона» (автором ее был М. Я. Лукомский, работавший тогда в Петербурге) и «Из тифлисского рабочего движения» (автором ее был Тер-Арутюнов, см. №11 «Пролетарской революции» за 1924 г., стр. 272); две остальные брошюры — это, повидимому, «Рассказы из истории французской революции» и «Письмо к товарищам-пропагандистам», авторы которых нам неизвестны.
* Н. К. Крупская сообщила редакции настоящего сборника, что «первоначальный «искровский» период начался еще со времени ссылки, когда Владимир Ильич начал говорить в письмах Потресову и Мартову о необходимости организовать за границей общерусскую газету. Об этом говорил В. И. и во время приезда своего в Уфу; живя в Пскове, В. И. виделся с, (Сильвиным (или ездил куда-то повидаться с ним), который отбывал тогда воинскую повинность; перед отъездом виделся также с Бабушкиным, который был у него раньше в кружке...» Прим. ред.
1 Круг отдельных «искряков», по сообщению Н. К. Крупской, был гораздо шире, например, вся семья Ульяновых, товарищи, оставшиеся еще в ссылке: Чачина, Гл. Ив. Окулова, Крохмаль и др. Прим. ред.
* Искряк, с которым вел сношения «Северный союз», как сообщила редакции Н. К. Крупская, был Бабушкин, а в мае приехал в Мюнхен В. Н. Носков. Прим. ред.
ПРИМЕЧАНИЯ.
-
В. И. Ленин в своих «Заметках к докладу на II съезде РСДРП о деятельности организации «Искры» (VI Ленинский сборник, стр. 68) первый период деятельности организации «Искры» датирует с февраля по декабрь 1900 г. Начальной датой этого периода он берет свои и А. Н. Потресова первые деловые разговоры с представителями с.-д. групп в Петербурге, Москве и других городах, — и эта его датировка безусловно вполне правильна. Что же касается до заключительной даты этого периода, которая им явно приурочена к выходу № 1 «Искры», то выбор ее едва ли правилен: если возможно говорить об истории организации «Искры» не как литературно-издательской группы, а как коллектива, ставившего определенные задачи партийно-организационного характера, — а данные «Заметки» В. И. Ленина показывают, что и он считал возможной такую постановку вопроса, — то при намечении периодов развития этого коллектива правильнее будет брать даты событий его собственной внутри-организационной жизни. С этой точки зрения декабрь 1900 г. не представляется сколько-нибудь значительной датой.
-
VIII Ленинский сборник, стр. 145.
-
П. Н. Лепешинский, На повороте, изд. 1922 г., стр. 105.
-
См. К. И. Захарова-Цедербаум и С. О. Цедербаум, Из эпохи «Искры», 1926 г., стр. 49.
-
См. VIII Ленинский сборник, стр. 241.
-
Из печатаемого ниже в качестве приложения доклада Ю. О. Мартова, посланного в апреле 1902 г. на Белостокскую конференцию; в августе 1902 г. Ю. О. Мартов, обращаясь к руководителям «Южного рабочего» и имея в виду главным образом Левиных, писал, намекая на свои с ними переговоры в 1900 г.: «Мы особенно рады тому, что предложение об этом (о совместной работе «Южного рабочего» с «Искрой») исходит от тех товарищей, которые в числе первых немногих одобрили проект нашего органа и его направление, как оно намечено было в редакционном нашем заявлении («Пролетарская революция» № 3 за 1924 г., стр. 68).
-
Об этом рассказал В. И. Розанов в отрывке из своих воспоминаний, напечатанных в «Каторге и ссылке» за 1929 г.
-
См. «Пролетарская революция» № 3 за 1923 г., стр. 244. К. И. Захарова, приезжавшая в Саратов в мае 1901 г., говорит, что «искровцев» там тогда вообще не было (цит. соч., стр. 16).
-
Последние имена называет В. И. Ленин, см. VI Ленинский сборник, стр. 68.
-
VIII Ленинский сборник, стр. 142—143, 164—165 и 174—175.
-
Точная дата дана в «Обзоре важнейших дознаний за 1901 г.», изд. «Донской речи», стр. 24.
-
См. «Пролетарская революция» № 6—7 за 1928 г., стр. 155.
-
См. его «Воспоминания «социалиста-революционера», вышедшие в 1921 г. в Нью-Йорке на древнееврейском языке с предисловием и в издании X Житловского.
-
Подробные данные о составе берлинской группы содействия «Искре» имеются в комментариях к материалам, напечатанным в VIII Ленинском сборнике, стр. 129.
-
VIII Ленинский сборник, стр. 143, 174 и др. Возможно, что под именем Леопольда в этих случаях фигурирует Вас. Леопольдович Горн, близкий друг В. А. Носкова, который около этого времени (точно дату установить не удалось) по совету последнего поселился в Риге со специальной целью содействия «искровскому» транспорту. Если эта догадка верна, то «другом Леопольда» в письме Н. К. Крупской к Бауману от 3 июля 1901 г. (VIII Ленинский сборник, стр. 174) будет В. А. Носков, который по сообщению, полученному редакцией данного издания от Н. К. Крупской, действительно. в начале лета 1901 г. приезжал для переговоров с редакцией «Искры».
-
Первоначальная редакция воспоминаний об этой типографии, в некоторых мелочах дополняющая редакцию позднейшую, Л. И. Гольдманом была напечатана еще в «Северной рабочей газете» (Петербург) от 22 апреля J914 г.
-
А. С. Енукидзе говорит о печатании типографией в 1901 г. «Листков «Работника» («Пролетарская революция» № 2 за 1923 г., стр. 118). «Листки «Работника» прекратили появляться, с начала 1899 г., и совершенно невероятно, чтобы в 1901 г. их кто-либо мог перепечатывать, так как к этому времени они представляли уже только исторический интерес. Единственным изданием, которое память А. С. Енукидзе могла выдать за «Листки «Работника», в 1901 г. были «Листки «Рабочего дела». Впрочем, возможно, что здесь память обманула Енукидзе, и речь идет не о «Листках» целиком, а «Пауках и мухах» Либкнехта, которые действительно были перепечатаны бакинской типографией из «Рабочего дела».
-
VIII Ленинский сборник, стр. 137.
-
Там же, стр. 137.
-
Там же, стр. 228—229:
-
Воспоминания В. М. Смирнова напечатаны в № 1 «Пролетарской революции» за 1926 г. (ср. VIII Ленинский сборник, стр. 119—120).
-
VIII Ленинский сборник, стр. 313.
-
Там же, стр. 179.
-
Дата ареста транспорта в цитированном «Обзоре» за 1901 г., стр. 25; подробнее об этом провале см. «Записки большевика» О. Пятницкого (Ленинград, 1926 г.), стр. 22—23.
-
VIII Ленинский сборник, стр. 158.
-
Там же, стр. 166.
-
«Пролетарская революция» № 11 за 1922 г., стр. 17 и № 6 — 7 за 1928 г., стр. 105.
-
Об этой роли А. П. Сафонова сообщает К. Семенов: «Первый год. Петербургской рабочей организации», «Минувшие годы» № 12 за 1908 г., стр. 265.
-
В неизданном докладе для III съезда заграничного Союза о сношениях с организациями в России говорится, что Петербургский комитет под влиянием последних сообщений из-за границы вообще задержал печатание ответа «Искре» (автором этого доклада был М. Г. Коган-Гриневич). Так как заметка «Рабочей мысли» появилась уже в июле 1901 г., а доклад составлен в сентябре, то ясно, что речь идет о каком-то другом ответе, в литературе до сих пор неизвестном.
-
Эта дата подтверждается и полицейскими данными (см. «Красная летопись» № 2 за 1924 г., стр. 170—171 и № 4 за 1925 г., стр. 224), из которых видно, что В. П. Ногин в Петербург приехал 2 сентября ст. ст. 1901 г. Сомнения, заставившие составителя доклада поставить знак вопроса после указанной даты, вызваны тем обстоятельством, что из-за границы Ногин и Андропов выехали еще в июле 1901 г.
-
Это письмо опубликовано А. Женевским в № 4 «Красной летописи» за 1925 г., стр. 226—230.
-
Этот «Отчет редакции» «Искры» был разослан в гектографированном виде в начале 1902 г. членам «Заграничной лиги революционной социал-демократии»; составитель его нам неизвестен (на имеющихся в нашем распоряжении экземплярах заголовок и подпись: «Редакция» сделаны рукою А. Н. Потресова); так как этот документ представляет несомненный интерес для истории деятельности «Искры», то мы печатаем его ниже полностью в форме приложения (приложение № 2).
-
Этот параграф в окончательной редакции гласит: «Со вступлением С.-Петербургского тдела «Искры» в С.-Петербургский комитет партии прекращается существование первого как местной организации». В. П. Ногин в своем недошедшем по адресу письме, успокаивая редакцию «Искры», просил «обратить особенное внимание на слова: «как местной организации», подчеркивающие, что мы продолжаем быть отделом всероссийской организации» («Красная летопись» № 4 за 1925 г., стр. 227).
-
Этот параграф, устанавливая порядок сношений Петербургского комитета с редакцией «Искры» через местных «искряков», оговаривал право Комитета «в случае возникновения недоразумений» обращаться в «Искру» непосредственно.
-
Как видно из окончательного текста этого постановления, опубликованного в № 13 «Рабочей мысли», предложение Рабочего комитета было принято и отчисление в фонд «Союза русских социал-демократов» определено в размере 8 1/2%. но зато прилагательное «единственный» в применении к правам Союза на представительство РСДРП за границей не было употреблено.
-
Письмо, из которого взята эта цитата, до сих пор нигде не опубликовано.
-
См. цитированные воспоминания К. И. Захаровой-Цедербаум (сведения о составе Одесского комитета получены от П. А. Бронштейна-Гарви).
-
См. «Пролетарская революция» № 3 за 1923 г. (воспоминания П. Лебедева), № 6—7 за 1926 г. (стр. 145) и № 10 «Каторги и ссылки» за 1928 г., стр. 7.
-
См. «Социал-демократическое движение в России». Материалы, т. I, Гиз, 1928 г., стр. 85—86 и «Группа Освобождение труда», сборник VI, под редакцией Л. Г. Дейча, Гиз, 1928 г., стр. 123—125.
-
VIII Ленинский сборник, стр. 170.
-
Там же, стр. 210—211.
-
«Каторга и ссылка» № 4 за 1925 г. (цитируемые ниже места см. на стр. 27—28). Об Н. Э. Баумане как участнике этого совещания свидетельствуют Л. Е. Гальперин и В. Н. Крохмаль (их сообщение приведено редакцией Ленинского сборника; VIII, стр. 220).
-
VIII Ленинский сборник, стр. 197.
-
Там же, стр. 183—186.
-
См. статью автора этих строк: «Из эпохи «Искры» и «Зари» в № 6 и 7 «Каторги и ссылки» за 1927 г. (особенно стр. 84—86 в № 7). Недавно напечатанные воспоминания Лалаянца об его встречах с Лениным в 1800 г. (см. № 1 «Пролетарской революции» за 192Э г., стр. 70) полностью подтверждают сделанный мною тогда вывод относительно отношений Ленина к организационным планам южан.
-
Из письма Н. К. Крупской к В. Н. Крохмалю, VIII Ленинский сборник, стр. 204.
-
Из письма Ленина к Цедербауму-Ежову (там же, стр. 184).
-
Документальные данные об этих переговорах между «Искрой» и Союзом относительно объединения за границей в свое время были опубликованы в брошюрах, изданных и «Искрой» («Документы Объединительного съезда», изд. Лиги) и Союзом («Два съезда»). Наиболее важные из них перепечатаны в приложениях, к тому IV Сочинений Ленина (2-е и 3-е изд.). Фактические даты об июньской конференции и октябрьском съезде даны в комментариях к «Письмам П. Д. Аксельрода и Ю. О. Мартова» (Берлин, 1924 г., стр. 52—5J3) и к (Сочинениям Ленина (т. IV, изд. 3-е, стр. 588—592). В мемуарной литературе наиболее полный рассказ об этом съезде дан Л. И. Аксельрод-Ортодокс («Записки Института Ленина», вып. I). Отметим, что делегация «Искры» на октябрьском съезде состояла из Ленина, Мартова, Крупской, Дана, И. Дэвидсон и Е. С. Эттингер-Давидсон (в полном виде этот состав делегации нигде до сих пор указан не был, здесь он дается по списку, сделанному рукой Ф. И. Дана и приложенному к рукописи протоколов октябрьского съезда, сохранившейся в той части архива Лиги, которая в настоящее время находится в русском социал-демократическом архиве в Берлине).
-
Сведения о личном составе Лиги взяты изнеизданных материалов, хранящихся в архиве Лиги.
-
VIII Ленинский сборник, стр. 214—215.
-
Там же, т. VI, стр. 68.
-
Предположения редакции Ленинского сборника (VIII, стр. 224) о личном составе намеченной на январском съезде центральной организации «Искра» едва ли полностью правильны. В своих предположениях редакция Сборника явно исходила из того состава организации «Искра», в котором она функционировала после февральского разгрома организаций, сложившихся в течение «второго периода». Но ведь состав организации в Самаре намечался до этого разгрома, и совершенно невероятно, чтобы в создаваемую самарцами сеть не были введены виднейшие деятели «второго периода» — Бауман, Гольдман, Крохмаль, Л. Н. Радченко и др. Если же вопреки этому допущению самарцы в своих первых расчетах исходили из того только людского материала, которым они во время составления своих планов располагали, то нет никакого основания предполагать, что, не включив в свою сеть Баумана, Крохмаля и др., они ввели в нее Красикова, Лепешинского и др. В обоих этих случаях предполагаемый редакциею Сборника состав намеченной в Самаре организации должен существенно отклоняться от действительного.
-
Этим «воскресшим из ссылки товарищем» во всяком случае не мог быть Кржижановский, так как он был на «ты» с Лениным.
-
VIII Ленинский сборник, стр. 226—227.
-
Дата эта известна из Доклада Ленина для Белостокской конференции (Сочинения Ленина, т. V, стр. 66).
-
В докладе Н. К. Крупской, которая говорит о 6 апреля, здесь вкралась, очевидно, простая описка. Ф. И. Дан вынужден был выехать из Мюнхена с большой поспешностью дня через три-четыре после получения сообщения о предстоящем съезде; этот отъезд имел место во всяком случае до 10 марта ст. ст., каковым числом помечен № 18 «Искры».
-
В Белосток Ф. И. Дан эти доклады вез вписанными химией между строк в одну из книжек «Русского богатства»; проявлены они были на одном из заседаний конференции и тут же, после оглашения, уничтожены.
-
Это видно из указания, сделанного в ответе Организационного комитета на обвинения, выдвинутые против него Воронежским комитетом; в этом ответе говорится, что «майский листок 1902 г.» был составлен «редакцией «Искры», ею в виде проекта отпечатан и разослан, а потом принят конференцией, за подписью которой и был распространен» («Искра» № 36); о том же говорит Н. К. Крупская в письме к Г. М. Кржижановскому от 2 мая 1902 г., причем из этого последнего письма видно, что Белостокская конференция приняла некоторые поправки к листку, но ввести их в текст уже не удалось («Пролетарская революция» № 6—7 за 1928 г., стр. 147). Кто был автором этого листка, установить не удалось.
-
В отношении Белостокской конференции составитель настоящих комментариев, кроме имеющихся в литературе данных, пользовался указаниями, сообщенными ему участниками конференции; сопоставление этих сообщений и дает возможность выяснить те остававшиеся до сих пор неясными моменты относительно состава как самой конференции, так и избранного ею Организационного комитета, на которые указывает редакция Ленинского сборника (VIII, стр. 225—226 и 292).
-
В русском социал-демократическом архиве в Берлине имеется список этих документов, сохранившийся в бумагах Лейтайзена-Линдова; от текста, опубликованного О. А. Варенцовой, он отличается только мелкими разночтениями; более или менее существенно в нем одно указание, что против проекта принципиальной резолюции, предложенного Даном, голосовал и делегат Заграничного комитета Бунда (А. И. Кремер). В этом списке имеется также отсутствующая в публикации О. А. Варенцовой «резолюция по вопросу о майском листке». Большого интереса она не представляет, — к тому же и текст ее в списке Линдова, очевидно, не вполне точен, так как звучит несколько нескладно; но для полноты сведений о конференции некоторое значение имеет и эта резолюция, а потому мы приведем ее здесь в том виде, в каком она стоит в списке Линдова:
«Конференция решает выработать окончательный текст майской прокламации, обязательный для тех из участвовавших в конференции, которые выскажутся за этот текст, и имеющий быть предложенным остальным организациям для общепартийной организации.
«За И. (Искра), ЦК (Бунда), ЗК (Бунда), Е. (Екатеринослав), С. (Союз русских социал-демократов)».
«Против Ю. («Южный рабочий»), П. (Петербург)».
-
VIII Ленинский сборник, стр. 232—293.
-
«Пролетарская революция» № 6—7 за 1928 г., стр. 97, прим. 3.
-
Автором цитируемого в докладе ответного письма редакции был Ленин. Оба эти письма полностью напечатаны в № 3 «Пролетарской революции» за 1924 г.
-
Из неизданного письма Инсаровой в редакцию «Рабочего дела» от 29 июня ст. ст. 1992 г.
|