// Вопросы философии. Июль, 1967. С. 34-44.

Кризис религиозности
Ян ГУРАНОВСКИЙ (Польша)

В последнее время в научной и популярной литературе все чаще отмечается массовое явление "кризиса религиозности". Сигнализируют о нем прежде всего ученые, связанные с конфессионализмом, служители религиозных культов, "духовные пастыри"1 . Церковные деятели и пропагандисты бьют тревогу, пытаясь отыскать причины и источники этого явления. В этих кругах ситуация признана настолько угрожающей, что в "стратегических планах" религиозных институтов и организаций в настоящее время на первое место выдвигается задача затормозить "дехристианизацию современного мира", нарастающую как в социалистическом, так и в капиталистическом обществе, хотя и в несколько отличных формах и с разной степенью интенсивности.
В Польше в результате глубоких перемен, происшедших за последнее двадцатилетие, за годы народной власти, индустриализации и урбанизации страны, культурного подъема и социальной активизации широких масс трудящихся наблюдаются процессы ослабления религиозных связей и эмансипации сознания людей от влияния конфессиональной организации.
Обширная католическая литература, отмечающая факт кризиса религиозности как в деревне, так и в городе, является ярким свидетельством беспокойства церковных деятелей, вызываемого этим процессом. Беспокойство ученых-католиков все чаще обнаруживается вопреки настойчивому отстаиванию руководством польского епископата утверждения, что "поляк - католик", и публичным заверениям, что "народ неотступно держится веры отцов".
"Ситуация коренным образом изменилась не в пользу церкви и религии,- пишет, например, известный католический публицист Станислав Стомма в книге "Мысли о политике и культуре" (Stanislaw Stomma. Mysli o polityce i kulturze. Warszawa, 1960).- Уже не действует сила общего согласия. Очень остро ставится знак вопроса, личность оказывается перед противоречивыми тенденциями и чувствует, что религия является чем-то спорным... Отход же от религии, форсируемый влиятельными социальными организациями, становится новой традицией... В этих условиях весьма невелика та среда, которая, так сказать, полностью находится во владении церкви. В сущности, церковь стоит перед необходимостью вести работу заново, чтобы индивидуально завоевать на свою сторону каждого человека" (стр. 175).
В этом же духе высказывается и католический социолог ксендз Владислав Пивоварский в статье "Городская религиозность в Польше" (журнал "Znak", 1966, No 3). Между прочим, он констатирует сокращение числа так называемого призвания к священству в Польше начиная с 1956 года и объясняет это падением авторитета и роли священника в результате сужения внерелигиозных функций. Автор ссылается на отмеченную французским профессором Ле Бра закономерность, что по мере дехристианизации уменьшается число верующих, отправляющих обряды, причем, что характерно, доля женщин среди них увеличивается. Ксендз Пивоварский пишет, что процессы секуляризации наиболее заметны в больших городах, а из средних и малых -в индустриальных. Существенным является также замечание автора, сделанное на основе анализа анкетных данных: "Кривая нарастания процессов секуляризации находится в тесной связи не только с возрастом, но и с местной средой: чем крупнее города, тем ниже категория возраста".
Быть может, наиболее резкие формулировки в польской католической литературе, посвященной проблеме "кризиса религии", мы находим в книге Анны Моравской "Перспективы" (А. Morawska. Perspektywy. Warszawa, 1963). Она пишет: "86% верующих (в Польше) стоит перед экзаменом более серьезным и более сложным, чем какое-либо иное католическое общество... Этот экзамен будет происходить при одновременном давлении стольких противоречивых влияний и чувств, что как бы ни судить о сегодняшнем облике или численности приверженцев польского католицизма - завтра все это может оказаться оптическим обманом".
Много внимания уделяет А. Моравская новому, по ее мнению, широко распространенному в кругах городского населения явлению массового неверия и пренебрежения к религии и церкви. Она с раздражением называет это явление "трамвайным атеизмом".
Необходимо подчеркнуть, что цитированные выше авторы принадлежат к той католической среде, которая политически наиболее близка к руководству польского епископата.
Беспокойство в связи с обнаружившимся кризисом религиозности проявляют также церковные деятели, пропагандисты, социологи, действующие в светской среде.
Результаты социологических исследований, проводимых в затронутой кризисом среде в различных странах учеными различных направлений, говорят о том, что для такого рода беспокойства есть основания. Растет обширная научная литература о "дехристианизации рабочего класса", о "кризисе религиозного чувства среди молодежи", о "религиозном индифферентизме среди интеллигенции". Как показывают эти исследования, указанный кризис охватывает все классы и слои современного общества.
Даже крестьянство - традиционная и наиболее массовая база распространения влияния авторитета церкви - оказывается непосредственно вовлеченным в социальные процессы, происходящие в обществе. Особенно характерно это для тех стран, где быстрый темп развития национальной экономики влечет за собой стремительные изменения в жизни деревни, прежде всего для социалистических стран2 . Но и в тех капиталистических странах, которые в послевоенные годы переживали бурный период высокой экономической конъюнктуры, усиленного строительства и массовой миграции сельского населения в города, среди крестьянства, и особенно нового его слоя - "крестьян-рабочих", духовный пастырь и ученый единодушно констатируют проявления кризиса, аналогичные тем, которые наблюдаются и в других социальных слоях.
"Два больших процесса наложили печать на послевоенную Италию: индустриализация и урбанизация,- пишет иезуит Джузеппе де Роса в журнале "Е^ийез" (июль - август 1964).- Страна, которая до недавнего прошлого была главным образом сельскохозяйственной, в течение нескольких лет стала преимущественно промышленной страной. Мы были свидетелями мощной урбанизации, которой сопутствовало обезлюдение небольших городков и массовое оставление деревень. Все итальянское население было вовлечено в это движение, что породило трудные социальные, экономические и политические проблемы и углубило давнее отсутствие равновесия. Легко предвидеть последствия этих изменений для религиозной жизни. Крестьянин, ставший рабочим, нашел на фабрике среду, равнодушную, а зачастую и враждебную к христианству... вовлеченный в мир материализма, он полностью перестает интересоваться религиозной действительностью... Таким образом, он остается в стороне от религиозной жизни города и теряет всякий контакт с церковью". К этому автор добавляет: "Вместе с тем следует подчеркнуть, что индустриализация и урбанизация не создали, но лишь выявили и обострили уже существовавший религиозный кризис. Если человек, пришедший из сельского хозяйства в промышленность и из деревни в город, отказался от всякой религиозной обрядности лишь из-за того, что оказался вне привычного окружения, то это означает, что его религиозность была исключительно привычкой или семейной и местной традицией, а не выражением личных убеждений. Когда (прежние) структуры исчезли или подверглись преобразованию, все рухнуло, как "карточный домик".
В сопоставлении с этими суждениями представляет особый интерес признание польского социолога - священника И. Токажевского, занимающегося проблемой религиозности в польской деревне. "Чтобы сказать что-нибудь о том, какие изменения произошли в религиозности деревни,-пишет он,- надо было бы исследовать материалы, отражающие ее религиозную жизнь в довоенное время. Только тогда возможно было бы сравнение. Однако, если не считать некоторых общих наблюдений, мы не располагаем никакими работами по этому вопросу. Поэтому нам угрожает опасность или пессимизма, или дешевого оптимизма. Пессимистам следовало бы сказать, что нет никаких поводов к одностороннему идеализированию прошлого...
...Нельзя забывать, что новые возникающие явления не всегда являются новыми, некоторые из них это уже давние явления, но раньше они не смели проявиться открыто на поверхности жизни... Поэтому всякие изменения следует разделить на две группы: изменения в буквальном смысле этого слова и проявления некоторых давних процессов, которые находились в скрытом виде под давлением общественного мнения" (журнал "Znak", 1962, ╧ 5).
Под влиянием изменившейся обстановки церковная организация и церковная литература претерпели знаменательную эволюцию в оценке причин и источников этих перемен, угрожающих будущему религии. Еще недавно в официальных высказываниях церковных политиков можно было встретить мнение, напоминающее суждение реакционеров о причинах коммунистических революций: "здоровую душу народа, "как один человек" преданного религии и церкви, калечат немногочисленные, но весьма коварные атеисты". Однако ныне этот примитивный миф о "заговоре атеистов" не пользуется популярностью. Современная церковь ищет объяснения кризиса религии уже не в мифологических формулах ("бунт против бога", "упадок человеческой природы", "происки сатаны"), а в сфере социологических и психологических исследований.
Научные исследования источников и механизмов кризиса веры, проводимые под эгидой церкви духовными и светскими специалистами, доставили обширный эмпирический материал и позволили церковным организациям составить более точное представление о масштабах и причинах этого явления. Результатом этих исследований были неопровержимые, хотя и печальные для церкви выводы о неуклонном упадке религиозности. Эти выводы четко резюмированы современным автором-иезуитом Жоржем Морелем: "Самым опасным, собственно говоря, является не то, что массы людей не имеют уже никаких связей с церковью, а то, что христианство в самой глубокой своей сущности, в самом своем существе начинает восприниматься в массовом масштабе в качестве своего рода идеологии, мировоззрения, обладающего преходящим характером" (Georges Morel. Dechristianisation? "Etudes", mai 1964).
Приведенная цитата наглядно иллюстрирует вершину интерпретационных достижений современной церковной мысли, принимающей интеллектуальные и методологические положения, постулируемые светской наукой, и обнаруживающей довольно реалистический подход предмету исследования. В результате такого подхода "кризис веры" выступает перед церковными исследователями как находящийся в связи с кризисом исторически сформировавшейся социальной структуры, подверженной неотвратимому действию закона изменений по мере развития новых форм общественной жизни, более соответствующих объективному характеру современной цивилизации.
Выявление отношений между этой анахронической и уходящей в прошлое структурой, с одной стороны, и институциональной формой церковной организации с традиционными способами поддержания своего "наличия" в мире - с другой, представляет собой одновременно диагноз существенных источников кризиса церкви, а значит, и религиозности общества. И в той мере, в какой теология ассимилирует бесспорные достижения светской науки и учитывает очевидные положения социальной критики, можно говорить о сходстве результатов, полученных церковными исследователями, с утверждениями ученых-марксистов. Но такого рода ассимиляция некоторых марксистских положений происходит в рамках общей мировоззренческо-идеологической платформы открытого фидеизма и по замыслу церковников должна составлять элемент историософической конструкции, обосновывающей в конечном итоге надысторичность и неизбежность "миссии", "наличия" церкви как в современном обществе, так и в обществе будущего. В этой историософической концепции кризис религиозности трактуется как личная трагедия современного человека, а также как трагедия всей современной цивилизации. "Неверно, что человек,-как это обычно говорится не в состоянии организовать мир без бога. Но истиной является то, что в конечном итоге организованный без бога мир обращается против самого человека",- пишет Анри де Любак в книге "Drame de l'atheisme moderne". "Дехристианизация" современного мира отождествляется с "обнищанием культуры". "Для христианина...-пишет С. Стомма,- светская культура является чем-то неполным, частичным, является течением, оторванным от источника... светскую культуру мы рассматриваем как нечто обедняющее человека" ("Мысли о политике и культуре", стр. 182-183).
Таким образом, в конце концов дело доходит до "истин", уже только давным-давно "открытых", но и перемолотых бесчисленными мельницами церковного проповедничества: кризис религии в масштабе всего общества изображается равнозначным кризису культуры, а личная нерелигиозность людей отождествляется с их "моральной деградацией".
Марксистская общественная наука и марксистское учение о человеке противостоят, с одной стороны, мистифицирующей историософии, повторяющей старые и избитые банальности консервативных церковников с их требованием возродить религиозные связи, конечно, "в интересах культуры" ("возвращения ей гуманистических ценностей") и человека ("возвращения ему ощущения смысла жизни и чувства человеческого достоинства"). С другой же стороны, они противостоят сближающейся в конечных выводах с религией и тем самым в конечном счете находящейся с нею в союзе пессимистической "антропологии:> тех экзистенциалистских "атеистов", которые, признавая "смерть бога" в современной цивилизации, считают ее вместе с тем "трагедией" человека нашего времени, ибо-де он, отказываясь от мифа трансцендентности, утрачивает якобы тем самым ощущение смысла собственного существования, а вместе с тем и цель как собственной, так и коллективной деятельности. Такой взгляд выражен, в частности, в очерке Мечислава Яструна "Средиземноморский миф" (Варшава, 1962).
С точки зрения марксистского понимания общественного развития и обусловленного им развития человеческой личности кризис религии в современном мире является позитивным элементом, одним из важных аспектов исторического прогресса по пути освобождения человека от оков материальной зависимости и мистифицирующей идеологии.
***
Что такое секуляризация?
Этим термином, заимствованным из политического словаря идеологов радикальной французской буржуазии конца XVIII века, принято обозначать изменения во взглядах и поступках людей, связанные с ослаблением и отмиранием их связей с религиозной организацией. В Европе эти процессы наиболее отчетливо проявляются в форме кризиса организационных и идеологических влияний огромной космополитической религиозной организации - католической церкви, которая в прошлые столетия накладывала мощный отпечаток на взгляды и поведение людей, на всю общественную жизнь, характер социальных институтов, господствующую идеологию и моральные представления.
Глубокий кризис влияния церкви наблюдается также в "третьем мире" - в Азии, Африке, Южной Америке, как в тех странах, в которых церковь поддерживает (нередко методами грубого принуждения) душащую освободительное движение народов компрадорскую буржуазию и скрывающуюся за ней финансовую верхушку, располагающую военной мощью империалистических государств, так и в тех странах, в которых национально-освободительное движение сломило иго колониализма и, завоевав политическую власть, создало независимые национальные государства. Наконец, процессы секуляризации мы наблюдаем в социалистических странах.
Эти изменения в самых общих чертах можно было бы охарактеризовать следующим образом. В современных обществах, в которых католическая церковь в прошлом оказывала мощное воздействие на взгляды и поведение людей, всюду обозначился - с различной силой, но всегда как нарастающий процесс - все более интенсивный и массовый упадок влияния церковной организации на различные области общественной жизни, на взгляды и поведение людей в их личной жизни и в отношениях с другими людьми, на оценку людьми различных явлений общественной, профессиональной, культурной или семейно-бытовой жизни.
Ослабление религиозного влияния в одних областях общественной жизни происходит быстрее, в других - медленнее. Например, в нашем, польском обществе явно ощущается уменьшение влияния церковных организаций на жизнь людей за пределами церкви, на их мораль и нравы, на их личные, семейные, товарищеские, профессиональные отношения, их культурные интересы и т.д. Даже истинно верующие (мы обозначаем этим термином людей, находящихся под идейным и организационным воздействием церковных организаций) "ускользают" из-под воздействия и контроля церкви, вступая в такие отношения, для которых их религиозные взгляды становятся несущественными, безразличными. В отношениях и контактах между верующими, а также между ними и служителями культа во всей совокупности идеологической, обрядово-организационной жизни религиозной общности обнаруживается 6 конце концов тот же самый процесс ослабления, усыхания и отмирания связей. Этот процесс проявляется в упадке интереса верующих к внутриорганизационной жизни прихода, в снижении их участия в культурных мероприятиях, празднествах, религиозных обрядах и т. д.
Оказывается, пишет в своей книге "Лаицизация" Тадеуш М. Ярошевский, что, хотя так называемая "солидарная этика" католической церкви до сегодняшнего дня считает обобществление основных средств производства нарушением божьего и естественного закона, преобладающее большинство верующих принимает социалистические преобразования, осуществленные в нашей стране. Из анкетных исследований политического сознания различных групп граждан нашей страны, проведенных в 1957-1963 годах, видно, что процент положительных или отрицательных ответов по вопросу о тех или других аспектах структурных преобразований в Народной Польше почти один и тот же и в группах "католиков" и среди "атеистов". Анализ мировоззренческих взглядов, отраженных в автобиографических материалах сельской молодежи за 20-летие существования польской народной демократии, показывает, что многие авторы оспаривают право клира заниматься политическими вопросами. К такому же заключению приводят и результаты исследования перемен, происшедших в социальных функциях деревенских и городских приходов.
В свете последних данных рядовые граждане все более отрицательно относятся к вторжению католического клира в сферу политики я к "социальной этике" католической церкви. Как свидетельствуют высказывания по вопросу о разводах, собранные в 1959 году Институтом исследования общественного мнения при польском радио, преобладающее большинство верующих занимает позиции, противоположные церковным. Анализ этих данных, проведенный Адамом Подгорецким, говорит о том, что только 7% верующих, участвовавших в анкетном опросе (всего в нем участвовало 78% верующих), последовательно отстаивает церковную точку зрения в этом вопросе. Знаменательно, что хотя 50% опрошенных лиц признают надобность посредничества и помощи посторонних лиц в улаживании и ликвидации семейных конфликтов, только 5% признает компетенцию священника в этой области3 . Падение "религиозной температуры", сужение сферы проявления религиозного рвения до набожности лишь наиболее отсталой в культурном и интеллектуальном отношении части истинно верующих, угасание интереса к самой идеологии вероисповедной организации, к учению, проповедуемому служителями культа, к догматам, а также к основанным на этом учении и догматах наставлениям, касающимся образа жизни верующих, уклонение от массовых форм проявления религиозности - вот явления, свидетельствующие о прогрессирующей секуляризации сознания и образа жизни истинно верующих.
Секуляризацию можно было бы обобщенно охарактеризовать как кризис религиозности, понимаемой как солидарность с вероисповедной организацией наряду с верностью учению и подчинением указаниям служителей культа, руководящих внутренней жизнью этой организации.
Проявление такой "секуляризованной" религиозности, а именно религиозности, ограниченной сферой личных, внутренних переживаний, мы наблюдаем среди верующих интеллигентов и вообще среди людей, которые хотя а сохранили еще в какой-то степени стиль религиозного мышления и чувство некоторой связи с вероисповедной организацией, но их активность и личные интересы в то же время направлены на дела и цели, лежащие вне сферы их связи с религиозным коллективом, в силу чего для них религиозные взгляды не имеют существенного значения.
Таким образом, процесс эмансипации сознания людей от религиозной идеологии находит свое выражение в общественной жизни прежде всего в виде ослабления связей между ними и вероисповедной организацией в сфере, лежащей за пределами этой организации, в сфере внерелигиозных, внецерковных отношений. Люди осознают обособленность их религиозной жизни от общесоциальной жизни, необходимость отграничивать сферу религиозных переживаний и действий, где человек выступает в роли члена религиозного коллектива, от сферы общественных отношений, где этот же человек выступает в связи с другими людьми как член более широкого коллектива, для которого его религиозные переживания и действия являются частным делом. Подобное отграничение является наиболее элементарным, но ставшим в настоящее время уже массовым проявлением тенденции к секуляризации. Оно отражает достигнутую степень эмансипации индивидуальной и общественной жизни современных людей от вероисповедных организаций, хотя на этом этапе гражданская позиция в вопросах внерелигиозных может совмещаться с подчинением авторитету церкви.
Это именно тот минимум эмансипации сознания, который необходим, чтобы "верующая" личность могла активно участвовать в прогрессивных изменениях общественной жизни, неизбежными политическими условиями которых в современном демократическом обществе являются отделение и независимость политики государства, профессиональных, политических, экономических и т. п. институтов от институтов церковных.
Дальнейшим шагом на этом пути служит тот уровень интеллектуального развития и общественно-политической эмансипации людей, который приводит их к пониманию не только обособленности этих сфер, но и антагонизма, противоречий между ними, а также к пониманию необходимости выбора между позицией приверженца религии и позицией гражданина. Тогда возникает процесс ослабления связей между людьми как членами религиозного коллектива, а также между ними и руководящим ядром этого коллектива - служителями культа, церковной иерархией. Ослабевает интерес верующих к религиозной идеологии, к учению и проповедям служителей культа, все более редким становится их участие в коллективных манифестациях и культовых обрядах, наступает кризис традиционных, регламентированных форм религиозности и поворот к таким формам "личной религиозности", при которых участие в религиозно-обрядовой жизни религиозного коллектива, как и поддержание контакта со служителями культа, следование их указаниям, обращение к ним как к посредникам между верующими и богом становятся несущественными и все более излишними.
И, наконец,-уже как высшее выражение эмансипировавшегося от религиозной идеологии сознания - появляется и распространяется стремление радикально и окончательно ликвидировать такое положение, при котором личность должна действовать в двух различных обществах, требующих от нее различного мышления, поведения, оценок. Разрыв связей с религиозной организацией и религией вообще означает переход к последовательному антирелигиозному пониманию смысла жизни и характера обязанностей человека по отношению к другим людям, иными словами, к критике религиозной идеологии и этики и к признанию положительного общественного, политического, морального, культурного идеала, сформировавшегося за пределами религиозной организации, в борьбе с ее стремлениями к гегемонии в общественной жизни и с ее морально-идеологическим воздействием.
***
Описанный нами процесс секуляризации в его, так сказать, классической форме сводится, в сущности, к кризису традиционной религиозной идеологии и соответственно традиционных связей религиозной организации с верующими. Этот процесс в послевоенной Польше связан с ликвидацией крупной помещичьей собственности, представлявшей собой пережиток феодализма, который свидетельствовал о вековой отсталости нашей страны по сравнению со странами Западной Европы. Этими своеобразными историческими условиями объясняется относительная устойчивость традиционной религиозности и по сей день.
Идеи церковного "aggiornamento" (осовременивание), составляющие ядро общей концепции относительно роли католической церкви в современном мире, несмотря на то, что они отвергаются руководством католической церкви в Польше, все-таки неизбежно проникают в среду польского духовенства, например, в виде социотехнических рецептов, рекомендаций, как действовать в светской или в близкой к ней среде. В Польше имеются довольно широкие круги населения, находящиеся под влиянием церкви, и они нередко используются руководством польского епископата в борьбе с социализмом. Руководство католической церкви в Польше все еще считает возможным применять в этой борьбе наиболее обскурантистские средства оживления религиозной идеологии, примером чего могут служить организованное им празднование "тысячелетия крещения Польши", а также десятилетние приготовления к этому торжеству, целью которого было разжигание религиозного фанатизма в наиболее отсталых кругах верующего населения.
Вот почему процесс секуляризации интересует нас прежде всего как процесс нарастающего кризиса традиционной религиозности.
Однако этот кризис,- быть может, происходящий в Польше более неравномерно, чем в других странах, именно из-за исключительно сильных здесь связей традиционной религиозности,- так же неотвратимо ведет, как и всюду, к разложению религии как мировоззрения, следовательно, создает условия, в которых деятельность вероисповедных организаций во внерелигиозной сфере становится все менее эффективной.
Церковь и ее идеологи уже отдают себе отчет в том, что в вопросе о кризисе, религиозности нельзя игнорировать условия общественного бытия. Однако при анализе причин прогресса секуляризации в нашем обществе они не идут дальше аналогий с культурными изменениями в развитых капиталистических странах, то есть связывают эти изменения исключительно с превращением нашей страны из отсталой в индустриальную. Несомненно, прослеживание подобных аналогий в известной леере правомерно, но не может служить исчерпывающим объяснением. Секуляризация является результатом не только этих изменений. Интенсивность ее процессов зависит прежде всего от того, в каких социальных условиях происходят описанные изменения. Верно, что в "индустриальном обществе" возрастает власть человека над природой, что непрерывная техническая революция оказывает могущественное влияние на жизнь людей, стиль жизни, культуру. Но верно также и то, что капиталистические общественные отношения не позволяют распространить эмансипированный способ мышления передовых общественных слоев на все общество. Религиозное сознание имеет питательной средой незнание механизмов общественной жизни, направленных в условиях этого общества против людей. Стихийные законы рынка, законы спроса и предложения, "свободная игра" конкуренции приносят разорение одним и богатство другим. Кризисы перепроизводства, невозможность предвидеть циклы рыночной депрессии и повышения курса акций, наконец, войны являются не менее благоприятной социальной почвой религиозности, чем стихийные бедствия. Определенный этап эмансипации сознания людей является отражением объективных процессов, характерных для современного цивилизованного общества. Уже при капитализме процессы индустриализации, урбанизации и связанные с ними процессы миграции огромных масс населения разрывают церковноприходские связи консервативных, "замкнутых общностей", подчиненных монопольно-политической, сакральной и идеологической "опеке" церкви. Они влекут за собою ослабление и упадок церковноприходской организации, а вместе с этим кризис и упадок тех форм обрядности и верований, форм зависимости человека от религиозной организации, которые некогда складывались под сильным влиянием этой организации. Повсюду эти процессы также прокладывают путь массовому религиозному индифферентизму и упадку авторитета духовенства.
Отход трудящихся масс от религии в социалистическом обществе является новым звеном многовекового процесса эмансипации людей от влияния церкви, связанного с прогрессирующим уменьшением роли церкви в общественной жизни, в сфере идеологии, в науке, просвещении и культуре.
Изменения .в сознании людей происходят на основе распространения новых форм социальной жизни. Свое проявление они находят в новых общественных взглядах, новой иерархии ценностей, складывающейся стихийно, параллельно с кризисом религиозного понимания смысла и цели жизни, для которого было характерно подчинение "бренного" человеческого существования перспективе "вечности", презрение к земным ценностям, с тем чтобы превратить людей в покорных и послушных подданных существующей власти.
Именно такое понимание смысла и цели жизни было подорвано кризисом старой системы и новыми перспективами прогресса цивилизации, открывшимися перед людьми. Люди начинают мыслить земными категориями, осознавать совокупность своих практических задач и обязанностей в таких масштабах, которые не оставляют места для других целей. И если даже они и не порвали с религией и продолжают выполнять религиозные ритуалы, они перестают замечать что-либо иное, кроме обязанностей человека по отношению к самому себе и по отношению к другим людям. Этот реалистический образ мышления вытесняет религиозный образ мышления верующих, активность людей все более перемещается в сферу "земных" интересов - бытовых, профессиональных, культурных. Так формируется "практический атеизм" современного мира.
В социалистических условиях база фантастической интерпретации общественных явлений сокращается по мере того, как новая организация социальной жизни делает невозможным действие общественных механизмов, направленных против человека. Новые социальные, политические, культурные отношения являются основой формирования новых, социалистических связей между людьми, отодвигающих на второй план в глазах трудящихся вопросы вероисповедания. На основе общих интересов трудящихся, на основе их повседневного совместного труда рождается новое, социалистическое чувство общности, цементирующее трудящихся в социалистический коллектив.
Объективные процессы секуляризации происходят, как известно, во всех странах, в которых вероисповедные организации в прошлом являлись влиятельным инструментом идеологического воздействия господствующих классов на народные массы и их политического порабощения. Однако в социалистических странах, в том числе в Польше, процессы .секуляризации совершаются в особых, специфических условиях. Здесь этим процессам прокладывает путь научно обоснованная политика партии и народного государства.
Отделение церкви от государства (вместе со всеми его последствия- ми - полной секуляризацией школы, отсутствием религиозных политических партий, массовых вероисповедных организаций), гарантированная свобода совести и вероисповедания создают благоприятные условия для практического осуществления принципа терпимости и идеала братского сотрудничества верующих и неверующих. Это сотрудничество наперекор усилиям руководства епископата, враждебно относящегося к социализму и пропагандирующего обскурантистские лозунги католической контрреформации, развивается и крепнет в процессе строительства новой, социалистической Польши, родины всех трудящихся поляков -верующих и неверующих. Такое сотрудничество является одновременно существенным фактором эмансипации сознания верующих от религиозной идеологии.
Эти процессы направляет, разъясняет и поднимает на высший уровень идеологическая и воспитательная деятельность нашей партии. Благодаря ей человек получает возможность самостоятельно разобраться в проблемах религии и секуляризации и определить свое отношение к ним.
По линии партийного просвещения во всей стране существуют коллективы, изучающие и обсуждающие наряду с другими проблемами проблемы истории и теории религии, условия обеспечения свободы совести и постепенного изживания фантастического религиозного сознания. В занятиях этих коллективов принимает участие много беспартийных, которые (и это следует подчеркнуть) очень живо интересуются такими вопросами. Интерес к этой проблематике находит, между прочим, свое выражение в огромном спросе на соответствующую научную литературу. Постоянный "голод" в этой области, несмотря на большое число публикаций, служит очень характерным симптомом.
Широкую деятельность в области популяризации марксистского религиеведения и распространения идей атеистического гуманизма проводят в нашей стране "Союз атеистов и вольнодумцев" и "Общество борьбы за светскую школу". Эти общества организуют по всей стране доклады и научные конференции, ведут воспитательно-просветительную работу в клубах профессиональных союзов, Домах культуры, развивают также широкую издательскую деятельность, располагают даже собственной прессой.
Наконец, существенным элементом эмансипации сознания является воздействие государства. Это воздействие основывается не только на ленинских принципах отношений между государством и церковью, но и на комплексной, планируемой просветительно-культурной политике. Идеологическую и политическую борьбу с обскурантизмом партия и государство ведут через просветительно-культурные и воспитательные органы. Наше государство распространяет социалистическую идеологию и этику, марксистскую науку через школы, университеты и средства массовой информации.
Придание стихийным процессам секуляризации характера планируемого комплексного процесса позволяет избежать отрицательных последствий разрушения традиционных структур социальной жизни, обнаруживающихся в капиталистических странах, обеспечить неантагонистический ход (протекание) этого процесса в условиях разделения религии и политики, с одной стороны, гражданского и патриотического сотрудничества верующих и неверующих - с другой.
В такой обстановке руководство католической церкви и его "политические штабы" вынуждены вопреки своим реакционным взглядам изобретать все новые методы (способы) противодействия "кризису веры" и падению собственного авторитета. Правда, мы часто являемся свидетелями того, что они все еще делают попытки действовать "традиционными" способами мобилизации верующих против социализма - примитивной антикоммунистической демагогией и разжиганием ханжеской истерии среди наиболее отсталых кругов верующих. Однако каждый очередной провал таких начинаний убеждает их все больше в необходимости приспособления к существующей обстановке. И поэтому все насущнее становится необходимость изменения всей практики и стратегии, всей "модели" деятельности католической церкви в Народной Польше. Это заставляет ее прибегать к использованию достижений модернизации католицизма на Западе.
Партийный актив и широкие круги атеистической интеллигенции внимательно наблюдают и изучают эти процессы, всемерно способствуя развитию и углублению марксистского идеологического наступления, неотрывной частью которого является утверждение коммунистической морали и распространение марксистского знания среди широких масс верующих граждан Народной Польши.
Решительная и последовательная политика нашего государства в борьбе с реакционно-клерикальным авантюризмом и воинствующим антикоммунизмом, провозглашаемыми с амвона, а также поддержка этой политики огромным большинством граждан непременно приведут к тому, что реакционное руководство католической церкви будет вынуждено отказаться от открытой борьбы против коммунистической идеологии, против осуществления социалистических идеалов в общественной жизни. Это будет серьезной победой сил социализма, которые уже теперь заставляют реакционный клерикализм считаться с непреложными фактами - созданием новых, социалистических отношений в стране и постепенным завоеванием идеологией марксизма-ленинизма гегемонии в широких слоях польского народа.

 

1 В данной статье речь идет о католической церкви.

2Обстоятельный обзор социологических исследований кризиса религиозности в Польше содержится в работе Тадеуша М. Ярошевского "Лаицизация" (T.M. Jaroszewski. Laicyzacja. Warszawa. 1966).

3Обзор этих исследований см. в книге "Kult religijny i jego spoeeczne podeoze" Warszawa, 1965.