ДОКЛАД «ЮЖНОГО РАБОЧЕГО» .
Наше молодое социал-демократическое движение, достигнувшее уже, однако, таких результатов, такого влияния на массы, вызвавшее столь знаменательные внешние проявления, не может похвастаться успехами в организационном деле. До сих пор у нас нет общих организаций, оказывающих содействие местным группам более или менее продолжительное время. Даже местные комитеты за редкими исключениями не в состоянии создавать преемственности работы, обеспечивающей устойчивость результатов потраченного труда; то и дело после провала какого-нибудь комитета остается в организационном отношении одно лишь пустое место или вновь появляющийся комитет придает работе направление, совершенно отличное от предыдущего. Тем более интересной и поучительной является хотя бы краткая история «Южного рабочего» — предприятия, сыгравшего несомненно известную роль в социал-демократическом движении юга России, оказавшего более или менее серьезное влияние на ход работы в этом районе, существующего уже более 3 1/2 лет и сохранившего не только незыблемость принципов, легших в его основу, но до известной степени и состав лиц, принимавших в нем близкое участие.
Первый номер «Южного рабочего» появился в начале 1900 г . Это как раз тот период нашего движения, когда широкая массовая агитация успела уже пустить глубокие корни в рабочей среде, когда для более дальновидных деятелей становилось ясным, что агитация исключительно на почве местных профессиональных нужд не в состоянии вывести рабочую массу на путь широкой революционной социал-демократической борьбы. Необходимость углубить массовую работу, придать ей более Широкий размах, необходимость открыть перед рабочими более широкие горизонты сознавалась ясно многими тогдашними деятелями, особенно на юге. Расцветший в то время на севере «экономизм» находил очень
мало адептов на юге. С уверенностью мы можем это сказать о Екатеринославе и Харькове. Насколько чужд был деятелям этих городов «экономизм», видно из того, что они его долго не замечали, принимая различные проявления этого направления за случайные неудачные литературные упражнения. Особенно широкая, чуждая «модных веяний» деятельность: велась в то время в Екатеринославе, где стоявший во главе движения энергичный комитет находил крайне благоприятную почву в массе скопленного здесь заводского пролетариата, которого еще не коснулись все ужасы надвигавшегося уже тогда кризиса. Екатеринославский комитет, имевший весьма широкие связи в рабочей среде, приобрел значительное влияние на массу. Но тут же ему пришлось убедиться, что всякая более или менее плодотворная социал-демократическая деятельность нуждается во всех тех атрибутах, которые выходят уже за пределы сил местной группы. Прежде всего ощутилась потребность в печатном периодическом органе, который осветил бы рабочим цели и задачи рабочего движения и разные стороны жизни с точки зрения этих целей и задач. Об общем органе не могло быть тогда и речи, так как не было ни партийной, ни частной организации, которая взяла бы на себя роль издания подобного органа. Пришлось Екатеринославскому комитету взять на себя и эту задачу. Нужно однако заметить, что главный инициатор и участник «Южного рабочего» не состоял членом Екатеринославского комитета и не жил даже в Екатеринославе . Таким образом уже с самого начала обнаружилось, что в таком деле, как издание органа, невозможно ограничиваться местными силами. Но это особенно стало ясно для Комитета после выхода первого номера. Необходимость выйти за рамки местных интересов, необходимость отводить главное месго в органе вопросам социализма и демократизма отнимают у всякого органа его местный характер; а раз он перестает быть преимущественно местным — становится необходимым привлекать к нему силы отовсюду, где только они находятся. Ведь не обязательно, чтобы местный комитет, даже весьма деятельный и способный выполнять свои непосредственные задачи, заключал в своей среде лиц, способных вести орган. Мы уже не касаемся того, что устройство техники и материальные затраты, погребные для ведения органа, едва ли по силам одному местному комитету. Это, вероятно, скоро ощутил Екатеринославский комитет, так как тотчас после выхода в свет 1-го номера «Южного рабочего» делегаты его
обратились к комитету соседнего города N. 1 с предложением принять участие в этом органе. Комитету предложено было прислать своего представителя в редакцию, взять на себя часть материальных затрат и доставку для каждого номера части литературного материала. Предложение это было принято с удовольствием. Но не успели еще эти переговоры оформиться, как подоспело 16-е апреля и над Екатеринославом разразился небывалый еще на юге провал: арестован был почти весь комитет и рядом с ним существовавшая группа, взята в Кременчуге типография Екатеринославского комитета с почти уже готовым 2-м номером, произведены были обыски и аресты в соседних городах. Столь удачно начавшееся предприятие, невидимому, должно было прекратиться. Но то обстоятельство, что «Южный рабочий» уже фактически был связан с другой группой ( N -ский комитет) и лицами, жившими вне Екатеринослава, спасло его от подобной преждевременной гибели. Мы здесь не будем говорить о втором номере: он был кое-как восстановлен по памяти и переиздан одним оставшимся членом Екатеринославского комитета из стратегических целей.
К осени 1900 г , вполне сформировалась группа «Южного рабочего». В нее вошел оставшийся член Екатеринославского комитета, упомянутый выше инициатор и редактор «Южного рабочего», два члена N -ского комитета и еще несколько лиц исключительно для технических функций. Хотя в группу вошли два члена N -ского комитета, но «Южный рабочий» не стал благодаря этому органом данного комитета. По договору, заключенному с N -ским комитетом, права последнего ограничивались лишь присылкой двух членов в редакцию, но группа и редакция оставались совершенно самостоятельными и независимыми. Договор оставался в силе очень короткое время. Таким образом было положено начало группе «Южного рабочего». Хотя до 1902 г , в группе постоянно участвовал член N -ского комитета, но это объясняется не договором, а чисто личными связями. Поэтому присутствовавший член N -ского комитета являлся в группе частным лицом, да и N -ский комитет не знал об его участии.
Вновь образовавшаяся группа и выпустила 3-й номер, после чего она обратилась ко всем комитетам юга с запросом, согласны ли они, чтобы «Южный рабочий» именовался «органом рабочего движения юга России», на что получила утвердительный ответ.
Различные провалы не проходили бесследно для группы, но тем не менее ей удалось сохранить до настоящего времени в известной степени свой состав, так что за эти 3 года, несмотря на вырывание из группы отдельных в высшей степени ценных лиц, все же постоянно оставалось хотя и небольшое ядро, которому удавалось оправляться от наносимых ударов и строго сохранить незыблемость принципов,. положенных в основу предприятия.
Превратившись из местного органа в районный, «Южный рабочий» с самого начала принужден был взять на себя целый ряд функций, выдвигавшихся самой жизнью. Еще до окончательного» оформления группы «Южного рабочего» по инициативе члена народившейся тогда организации «Искры» издана составленная; этим членом организации «Искры» прокламация по поводу военного суда над варшавскими рабочими 1 . Далее, после 4-го номера пришлось принять участие в составлении и издании майской, прокламации. Были сделаны попытки установить транспорт, принимались заказы на печатание листков для комитетов, были выпущены листки по некоторым поводам, издано несколько брошюр, рекомендовались лица для местной работы; группа принимала участие в улаживании недоразумений, возникавших среди местных деятелей, и т. п. Все это, конечно, в очень малом масштабе:, группа была слишком слаба, чтобы более или менее удовлетворительно выполнять столь разнообразные функции, тем более, что это разбрасывание неминуемо должно было отразиться на аккуратности выпуска «Южного рабочего». По этой именно причине некоторые члены группы постоянно противились такому разбрасыванию; но напрасно: нельзя было противиться запросам жизни. Так тянулось дело до зимы 1901 г ., когда после долгах и жарких дебатов большинство группы решило выступить с проектом созыва районного съезда для образования районной организации. Этим надеялись создать группу для выполнения всех многосложных задач, которые были не по силам группе «Южного рабочего». Большинство исходило из унаследованного еще от Екатеринославского комитета взгляда, что партия может сложиться только, путем слития районных организаций. Дело создания партий представлялось, таким образом, преимущественно вопросом техническим. Не отрицалась, конечно, необходимость единства во взглядах, единства программы, но предполагалось существующим то, что еще стояло под знаком вопроса. Меньшинство, наоборот, полагало, что партия нечто большее, чем простое механическое соединение нескольких, подчас разномыслящих, организации, и считало необходимым , чтобы предварительно создалось то духовное единство, которое делает разбросанных в различных местах деятелей членами одной тесной семьи. Необходима, далее, предварительная работа по подготовке условий для восстановления партийной организации. Но эти условия столь же и в такой же мере необходимы для объединения 1/4 России, как и всей России. А этих условий, по мнению меньшинства, в то время не было. Между тем создание таких отдельных, резко очерченных районных организаций создает почву для приходского патриотизма, сепаратизма и т. п. Такова неизбежная логика и психология подобных организаций.
Как мы уже упомянули, взяло верх мнение большинства, и в декабре 1901 г . состоялся съезд южных организаций. Как сам съезд, так и результаты его вполне подтвердили правильность точки зрения меньшинства. Съезд вышел крайне мизерным, работа его крайне скудной. Никакого единства не было, и вопрос о программе был оставлен открытым. Однако участники съезда на второй же день убедились, что без программы далеко не уедешь, и поэтому выделили несколько вопросов, по которым пытались прийти к соглашению. Но это не удалось: по двум кардинальным вопросам не было принято общего решения. Главной задачей своей — создания дееспособной организации — съезд достичь не мог, потому что, как выяснилось на съезде, сил не прибавилось от созыва съезда: главную часть съезда ( 3 / 8 ) составляли члены «Южного рабочего». В результате получилась лишь перемена клички: группа «Южного рабочего» была переименована в «Центральный комитет» и пр. и редакцию «Южного рабочего». Понятно, что от одного подобного переименования дело мало выигрывало; и действительно, с провалом 2—3 лиц исчезло мнимое объединение, не успевшее даже оставить какого-либо заметного следа. Оставшаяся часть редакции «Южного рабочего» считала излишним повторять попытку создания районной организации. Оправившись после провала, редакция постановила: 1) не предпринимать никаких мер к восстановлению районной организации; 2) объявить южным комитетам, что ввиду отсутствия «Центрального комитета Объединения южных комитетов и организаций» группа «Южного рабочего» будет продолжать свою деятельность в том виде, как это было до объединения; 3) принять самое деятельное участие по подготовке условий для восстановления Российской социал-демократической рабочей партии. Южные комитеты (Одесский, Екатеринославский и Николаевский) согласились, что восстановление районной организации в данный момент невозможно.
С этого момента в деятельности группы наступает некоторая перемена. Решившись принять активное участие в деле восстановления социал-демократической партии, группа, естественно, должна была содействовать устранению шатания, еще господствовавшего в то время. Несколько террористических фактов, особенно смелый, удачный и самоотверженный подвиг Балмашова, шумное выступление «Боевой организации» вскружили голову многим деятелям, которые начинали колебаться, не зная, какую надлежит принять позицию. Необходимо было выступить смело и открыто без всяких недомолвок и оговорок. Резкое и определенное выступление «Искры» подоспело сюда уже несколько поздно. Кроме того по чисто внешним условиям оно не получило широкого распространения. Группа решила поэтому выступить с листком, распространенным ею в количестве 10000 экземпляров.. Что опасения группы были не напрасны, видно из содержания некоторых местных прокламаций и из того факта, что социал-демократический комитет одного большого промышленного города заявил, что вопрос о терроре настолько серьезен, что он, комитет, не берется обсуждать его и что решение этого вопроса возможно лишь на съезде. Помимо этого листка группа решила поместить в ближайших номерах целый ряд статей, популяризирующих программные и организационные вопросы. Но, помимо этого чисто идейного содействия объединению, группа постановила сделать решительный шаг в сторону фактического объединения: группа вступила в тесную связь с организацией «Искры». Идейная солидарность «Искры» и «Южного рабочего» ясна для всякого, кто взял на себя труд хотя бы поверхностного пересмотра номеров «Южного рабочего» . В группе всегда была известная часть, которая искренно сочувствовала планам «Искры». Силы этой части колебались в различные моменты. В течение осени и зимы 1901 г . и начала 1902 г . взяла верх часть, не особенно расположенная к «Искре». Однако и за это время, когда «антиискристы» составляли большинство в группе, отношение это на направлении органа не отразилось (№ 6, 7). В марте 1902 г . опять получила перевес часть, искренно стремившаяся оказать содействие организационным планам «Искры». Когда по этому вопросу достигнуто было полное соглашение в группе, решено было выступить с публичным заявлением о своей солидарности и об объединении с организацией «Искры». Не преувеличивая значения этого шага, группа полагает, что он сыграл значительную роль в деле ускорения объединения партии. Благодаря тесной связи, установившейся между двумя организациями, занимавшимися общепартийной работой, удалось очень быстро, без особых затруднений восстановить «Организационный комитет», в распоряжении которого, таким образом, оказалось достаточно людей для выполнения его сложных обязанностей; нашлись сейчас готовые материальные и технические средства, которые позволили Организационному комитегу немедленно приступить к осуществлению его задачи. Только это тесное единство и солидарность, существующие между большинством образовавших Организационный комитет организаций, и позволили ему успешно довести до конца взятую на себя обязанность.
Этим ограничиваем мы изложение фактической истории группы «Южного рабочего», так как со времени выступления; Организационного комитета она все свои силы и средства отдала в распоряжение Организационного комитета, ограничивая свою самостоятельную деятельность лишь изданием «Южного рабочего».
Здесь нам бы следовало дать перечень изданий группы. К сожалению внешние условия не позволяют нам воспользоваться архивом группы, и потому нам приходится восстановить все по памяти, так что список наш будет очень неполным.
Если отбросить первые два номера «Южного рабочего», изданные Екатеринославским комитетом, то получим, что группой выпущены:
1) 10 номеров «Южного рабочего» (3—12), каждый номер заключал приблизительно от 16 до 45 страниц и печатался в количестве от 1 000 до 3 000 экземпляров 1 .
2) Листок о суде над варшавскими рабочими, 12000 экземпляров.
3) Брошюра о заработной плате.
4) «Мститель», отдельный оттиск из № 3.
5) Ответ Толстого синоду с приложением не пропущенных цензурой глав из «Воскресения».
6) «Пауки и мухи» Либкнехта.
7) Перепечатано несколько листков Петербургского комитета,
8) Изданы листки по заказу комитетов.
9) Напечатан 1-й номер органа Одесского комитета «Рабочее слово» и несколько номеров листка «Рабочего слова».
10) Изданы общепартийные листки майские 1901 г . в количестве 15000—20000.
11) Листок «О терроре» —10000.
12) Суд над крестьянами за подписью организаций «Искра» и группа «Южного рабочего» — 20000.
После выступления Организационного комитета группа «Южного рабочего», как и организация «Искры», предоставила ему свои технические средства и литературные силы и в интересах объединения отказалась от выпуска листков за своей подписью.
Нельзя, конечно, признать эту издательскую деятельность особенно богатой, но для правильной оценки ее необходимо принять во внимание следующие обстоятельства: а) все, что издавалось группой, печаталось в России; б) по составу группа была сравнительно небольшая, а район ее деятельности очень обширный и функции очень разнообразны. К этому необходимо прибавить, что до последнего года группе постоянно приходилось считаться с материальными и техническими затруднениями. Если принять все это во внимание, то придется признать при наличных условиях издательскую деятельность довольно внушительной.
Материальные средства группа доставала из посторонних источников. Комитеты, всегда относившиеся доброжелательно к «Южному рабочему», за весьма редким исключением (Харьков, Петербург) не шли дальше платонического выражения сочувствия. Даже корреспонденции удавалось добывать от них с большим трудом. Этим объясняется неудовлетворительная постановка этого отдела в «Южном рабочем».
Скудость средств и технические неустройства являлись в первые годы главной причиной неаккуратного выхода номеров «Южного рабочего» . В последние полтора года этих причин не было, но группе приходилось уделять много времени другим сторонам деятельности, особенно связанным с организационными вопросами. Так как почти вся литературная работа выполнялась исключительно членами группы, то понятно, что всякое отвлечение в сторону должно было отразиться на частоте выхода «Южного рабочего».
Считаем нелишним сказать несколько слов о постановке техники группы. До 7-го номера группа сама занималась устройством технической части. Для этой цели было выделено одно лицо, на обязанности которого лежало заведывание этим делом. Но почти ни разу не удавалось провести строго принцип разделения труда ввиду незначительности сил. Это обстоятельство в связи с материальными затруднениями мешало прочной постановке техники. Хотя следует заметить, что за все время существования группы типография ее ни разу не провалилась. Только с 7-го номера, когда группа вступила в сношения со специальными техническими группами, печатание «Южного рабочего» было вполне обеспечено.
Не группе, конечно, оценивать значение издававшегося ею «Южного рабочего» и всей ее деятельности. Беспристрастной оценки группа ждет от товарищей. Но она считает нелишним обратить внимание товарищей на некоторые стороны, которые необходимо иметь в виду всякому, желающему правильно судить о «Южном рабочем».
Прежде всего следует выяснить себе, какое значение прида вала сама группа своему органу. Без сомнения, в момент возникновения «Южного рабочего® основатели его не вполне точно представляли себе сферу влияния этого нарождающегося органа. В то время существовали одно общее социал-демократическое периодическое издание «Рабочее дело» и два местных органа — «Рабочая мысль» и «Вперед». Ни то, ни другое, ни третье не удовлетворяли своему назначению. Первое не могло и, вероятно, не претендовало на роль партийного органа потому, что не исполнило главного назначения подобного органа — духовного руководительства партийной деятельностью; последние, особенно «Рабочая мысль»,— потому что они не были социал-демократическими. Поэтому для основателей «Южного рабочего», вероятно, и не возникая вопрос о том, должен ли «Южный рабочий» быть исключительно местным органом, или отчасти взять на себя функции общепартийного органа. Да и само понятие «общепартийный орган» было не вполне ясно для многих деятелей. Были даже такие партийные деятели, которые вовсе отрицали необходимость подобных «затей». Были они также и среди основателей «Южного рабочего». Но к тому времени, когда «Южный рабочий» перестал быть органом Екатеринославского комитета, для лиц, взявших на себя задачу продолжать издание «Южного рабочего», было ясно, какова должна быть сфера воздействия этого органа. К тому времени возникла организация, задавшаяся целью издавать «Искру» и «Зарю», и члены группы «Южного рабочего» были посвящены в планы этой организации, к которым они отнеслись с величайшим сочувствием, по крайней мере значительное большинство. Однако возникновение «Искры» нисколько не поколебало намерение группы продолжать издание «Южного рабочего», так как, по ее мнению, роль первой и второго совершенно различны, или, правильнее говоря, второй является естественным дополнением первой. «Искра», по мнению группы, должна была заменять партийный орган. Партийный орган прежде всего является духовным руководителем деятельности всей партии. Его роль особенно важна у нас, где, с одной стороны, деятели, разбросанные на громадной территории, лишены, благодаря политическим условиям, возможности свободно сноситься друг с другом, с другой — частые провалы лишают деятельность единства и целостности. Только партийный орган в состоянии одухотворить всю работу в различных углах нашей родины единой мыслью, придать ей стройность и сохранить преемственность между различными сменяющими друг друга деятелями. Партийный орган, конечно, вместе с тем и просто периодическая газета, и поэтому он должен отражать в себе все, что делается вокруг. Он, конечно, также и революционный социал-демократический орган, поэтому он должен заниматься пропагандой и агитацией социалдемократических идей, он должен революционизировать читателя. Но, повторяем, прежде всего и главнее всего его руководящая роль, и эта роль определяет главным образом и его содержание, форму и вместе с тем и круг читателей. Подобный орган не может гоняться за массовым читателем. Всякое стремление его расширить круг читателей за определенную границу должно умалить его значение как партийного органа, потому что подобное расширение может совершиться на счет «упрощения» содержания и формы. Мысль эта может быть покажется кое-кому парадоксальной, но мы тем не менее считаем ее истинной и обращаем на это особенное внимание товарищей, так как мы знаем, что в этом вопросе мы встретим возражение со стороны таких товарищей, с которыми нас связывают не только общность, взглядов, но и совместная организационная работа. Приходится часто встретить, сообщения, что «Искра» читается охотно рабочими. Мы в этом не сомневаемся. Есть уже довольно значительный контингент рабочих, способных разобраться в партийных вопросах, достаточно, интеллигентных, чтобы прочитать самую трудную статью. С другой стороны, в каждом номере «Искры» есть несколько отделов, вполне доступных каждому грамотному рабочему. Но ведь рабочая читающая масса не ограничивается этим интеллигентным меньшинством, как и значение «Искры» не в одних этих доступных широким массам отделах. Известная часть «Искры», по нашему мнению, недоступна и не может быть доступна очень широкому слою рабочих, так или иначе задетых революционной работой (мы просим не смешивать с серяками). Целый ряд вопросов, затрагиваемых «Искрой», не подходит к уровню этих читателей, другие вопросы должны иначе разрабатываться, и если бы партийный орган вздумал внести изменения в этом отношении, то он, пожалуй, приобрел бы несколько десятков, а может и сотен читателей, но зато он потерял бы несколько сотен и тысяч читателей, для которых он перестал бы быть интересным и с потерей которых он лишается значения партийного органа. Нечего нам, конечно, разъяснять, что здесь речь не о популярности изложения. Популярность, в смысле понятности и ясности изложения, нужна повсюду. Но популярность и примитивность не одно и то же. Широкий круг читателей нуждается в том, чтобы каждая мысль была представлена в наипростейшей форме, для этого читателя часто приходится начинать ab ovo . Тот круг идей и понятий, которые полагаются известными читателям «Искры», ему еще не знакомы. Те интересы, которые присущи людям, близко стоящим к партийной жизни, ему ещё чужды. Если он, например, даже поймет значение вопроса о терроре, то ему останутся непонятными тот жар и та горячность, которые вложили в этот спор обе стороны. «Искра», невидимому, несколько раз (к счастью, не много раз) пыталась приблизиться к этому читателю, и это было ошибкой: статьи подобного рода отбили охоту к чтению у того читателя, для которого «Искра» по преимуществу и должна быть предназначена. Для более широкого слоя должен быть специальный орган, который должен делать доступным этим читателям то, что недоступно для них в «Искре». Полагаем, что товарищи нас не обвинят в том, будто мы предлагаем преподносить одним читателям одну истину, другим — другую. Такое предположение было бы крайне несправедливо. Роль этого органа сводится, таким образом, к подготовке читателя для более серьезного чтения. С другой стороны, он является руководителем той части читающей рабочей массы, которая при современных условиях не может подняться до понимания партийного органа.
Но могут возразить, что эту задачу можно выполнить посредством листков, брошюр и пр. Возражение это не состоятельно по самому существу своему. Несомненно, что указанная нами задача отчасти может быть достигнута листками, брошюрами и пр., но ведь кое-что из задач партийного органа также может быть достигнуто бюллетенями, листками, брошюрами и пр. Однако ведь никому не придет в голову предложить заменить партийный орган брошюрами и листками. Почему? Потому что орган имеет свои особенности, свои преимущества, свое специфическое воздействие на психику читателя. Все эти особенности и преимущества одинаково относятся как к партийному органу, так и к органу вроде «Южного рабочего». Поэтому группа полагает, что единственно правильная точка зрения, с которой можно рассматривать затронутый нами вопрос, это возможность осуществления его: необходимо выяснить, может ли партия в данный момент поставить на солидную ногу, помимо издания центрального партийного органа, еще издание специального органа для недостаточно развитой рабочей массы. Словом, по нашему мнению, это вопрос факта, а не принципа. Надеемся, что товарищи уделят некоторое внимание этому вопросу.
Исходя из только что развитой точки зрения, группа не стремилась в своем органе давать читателям обилие новостей, так как, с одной стороны, это не входило в задачи органа, с другой — это не имело смысла при редком выходе номеров. Главной своей задачей редакция ставила популяризацию различных вопросов программы, тактики и организации, освещение выдающихся сторон экономической и политической жизни, разъяснение задач социал-демократии, указания, как ориентироваться 1 в окружающей жизни. Редакция старалась также ввести и беллетристику, в которой так сильно нуждается революционная деятельность». К сожалению в этом отношении ей пришлось делать очень мало 1 .
Мы считаем излишним излагать здесь те общие теоретические взгляды, которыми руководилась редакция «Южного рабочего ». Достаточно просмотреть все номера «Южного рабочего», чтобы убедиться, что редакция постоянно и неуклонно следовала принципам «революционной социал-демократии».
Группа «Южного рабочего».
КОММЕНТАРИИ.
О «Южном рабочем» уже имеется довольно обширная литература. О своей работе в нем рассказали такие видные представители его руководящей группы разных периодов, как А. М. Гинсбург, И. Вален ский и некоторые другие в сборнике «История екатеринославской социалдемократической организации», О. А. Ерманский в своей книге «Из прошлого» и В. Н. Розанов в «Нашей заре» за 1913 г ., Фейнберг в «Летописи революции» и др. Значительно хуже обстоит дело с документальными материалами, из которых наиболее существенны № 1 «Южного рабочего», перепечатанный в указанном екатеринославском сборнике, и переписка с редакцией «Искры» за время с июля 1902 г . и до весны 1903 г ., опубликованная в «Ленинских сборниках» и «Пролетарской революции», а также некоторые заявления «Южного рабочего», опубликованные в свое время в «Искре» (особенно важны заявления, напечатанные в №№ 27 и 36). Публикуемый в настоящем издании доклад «Южного рабочего» II съезду РСДРП является существенным вкладом в эту последнюю группу документальных материалов для истории этой организации.
Печатается этот доклад с подлинника, написанного от руки печатными буквами, в 2 столбца на 10 страницах писчей (в одну графу) бумаги. Некоторые поправки в тексте сделаны не печатными буквами; по характеру их ясно, что они принадлежат составителю доклада, — и это дает возможность установить, что этим составителем был не В. Н. Розанов , один из двух представителей «Южного рабочего» на II съезде, почерк которого известен; анализ содержания доклада и сопоставление его с опубликованными Волковичером в № 3 «Пролетарской революции» за 1924 г . письмами «Южного рабочего» в редакцию «Искры» не оставляют сомнения, что автор доклада был второй представитель «Южного рабочего» на II съезде. Еф. Як. Левин, известный в то время в партии под псевдонимом «Юрьев» (от «Юрий», т. е. «Южный рабочий»), который в печатных протоколах II съезда переделан в «Егоров», именно его группа «Южного рабочего» в своем ответе Воронежскому комитету аттестовала как «главного литературного работника» газеты, входившего в редакцию, начиная с № 3: только он один во всем составе редакции «Южного рабочего», как она существовала в эпоху II съезда, мог сообщить все те факты, которые даются в докладе.
Этот доклад охватывает весь период существования «Южного рабочего», и для исчерпывающего его комментирования пришлось бы писать едва ли не полную историю этой организации, что, конечно, в данном издании невозможно. В дальнейшем я ограничусь только основными данными, относящимися к организационно-издательской деятельности группы «Южного рабочего».
Инициатива издания «Южного рабочего», по свидетельству И. Ви ленского, принадлежала М. Душкану и И. Виленскому, которые имели отношение к изданию «Рабочей газеты» 1897—1898 гг. и, живя под надзором полиции в Екатеринославе, пришли к плану создания областного органа. Именно ими и была организована типография, в которой был напечатан первый номер газеты. В редактировании этого номера принимали участие, кроме обоих организаторов типографии, И. X . Ла лаянц, А. А. Машицкий и С. К. Харченко, причем руководящую роль играл последний, проживавший в то время в Полтаве (это его имеет в виду автор печатаемого доклада, когда говорит, что «главный участник и организатор «Южного рабочего» не состоял в Екатеринославском комитете и не жил даже в Екатеринославе»): из трех статей, напечатанных в первом номере, им были написаны две (повидимому, передовая и «Из хроники рабочего движения»), автором третьей статьи, по свидетельству того же И. Виленского, был М. Душкан (повидимому им написан «Обзор рабочего движения в Екатеринославе»). Название «Южный рабочий» было предложено И. Виленским; номер первый вышел с подзаголовком «Екатеринославская рабочая газета»; но уже в редакционном заявлении первого номера говорилось, что газета будет стремиться «по мере возможности, освещать все факты, касающиеся жизни рабочих всего юга России». Типография, в которой этот номер был напечатан, помещалась в Екатеринославе, на квартире, хозяйкой которой была С, Грунт; главным работником в этой типографии был И. Виленский.
В составлении и редактировании второго номера, кроме Лалаянца, Машицкого и Харченко, принял участие также и А. С. МартыновПикер; вся организационно-техническая сторона дела легла на А. М. Гинсбурга, который вошел в группу после ареста Душкана еще до выпуска первого номера. Типография из Екатеринослава была перенесена в Кременчуг, где в ней работали И. Виленский, С. Грунт и X . Рихтерман; в этой типографии были отпечатаны брошюры «Сон под Первое мая» Е. Д. Кусковой и «Пауки и мухи» В. Либкнехта, первомайская прокламация Екатеринославского комитета, написанная А. М. Гинсбургом, и некоторые другие прокламации. Выпустить № 2 «Южного рабочего» из этой типографии не удалось, так как в ночь на 16 апреля ст. ст. 1900 г . типография была арестована, прослеженная летучим отрядом московских филеров по Лалаянцу, который был выдан Серебряковой; при аресте в типографии было захвачено 1740 экземпляров № 2 «Южного рабочего» и небольшое количество других изданий. Тем не менее № 2 был издан: уцелевший от арестов А. М. Гинсбург, (доклад именует его в этом случае «оставшимся членом Екатеринославского комитета») восстановил его содержание по памяти и наспех наладил новую типографию; первые 8 страниц номера были напечатаны в Могилеве на Днепре, на квартире X . Усышкина, остальные в Смоленске, на квартире присяжного поверенного Левашкевича, причем в наборе и печатании этих последних страниц приняли участие В. С. Клестов, М. С. Камермахер-Кефали, Марк Гуревич и Усышкина, в организационном отношении помощь оказывал В. Н. Розанов. Распространен этот номер был 6 июня 1900 г .
Тем же А. М. Гинсбургом, но уже в Харькове, частью на квартире у горнопромышленника Уманского, частью на даче у С. А. Алексеева , в специально для этого импровизированной типографии была под фирмой «Южного рабочего» отпечатана и упоминаемая в докладе прокламация «Ко всем рабочим и работницам юга России» — по поводу предания военному суду рабочих Свидерского, Возняка и др. за убийство шпиона (перепечатана полностью в № 1 «Искры» и № 3 «Листка» «Рабочего дела»). Автором ее был Ю. О. Мартов.
Еще до выхода № 2 «Южного рабочего» начались переговоры редакционной группы газеты с представителями Харьковского комитета (в докладе он фигурирует под именем «соседнего города Н.») о вступлении представителей последнего в редакцию. В литературе никаких сведений об этих переговорах не имеется, — о них мы знаем только из печатаемого доклада. Кто их вел со стороны екатеринославцев, — не вполне ясно; приблизительно в это время приезжал в Харьков для переговоров о II съезде Гинсбург, но в своих воспоминаниях он не говорит, что эти переговоры коснулись также и вопроса о редакции «Южкого рабочего» . Летом 1900 г ., после выхода второго номера, переговоры с харьковцами были возобновлены и завершились заключением соглашения. Редакционно-издательская группа «Южного рабочего» оформилась, как видно из печатаемого доклада, в следующем составе: «оставшийся член Екатеринославского комитета» — А. М. Гинсбург; «упомянутый выше инициатор и редактор «Южного рабочего» — С. К. Харченко (в апреле он был арестован, но за отсутствием улик скоро освобожден); «два члена Н-ского комитета» (т. е. Харьковского комитета) — Е. Я. Левин и Л. Б. Фейнберг , «и еще несколько лиц исключительно для технических функций» — В. Н. Розанов, В. С. Клестов и др. Редакция состояла из первых четырех; кроме них в номере напечатали статьи Е. С. Сысоевой-Левиной и, кажется, Ю. О. Мартова 1 . Отпечатан и этот номер был в Смоленске, на квартире В. С. Клестова. Выпущен и распространен он был в самом конце 1900 г . Организационный центр издательской группы помещался в это время в Полтаве, причем функции секретаря по организационным сношениям, заведующего складом изданий и т. д. выполнял 3. И. Кричевский.
Еще до выхода этого номера, в конце октября 1900 г ., был разгромлен Харьковский комитет, причем были арестованы и оба харьковские члена редакции «Южного рабочего» — Левин и Фейнберг. Номер четвертый был составлен двумя уцелевшими членами редакции — С. К. Харченко и А. М. Гинсбург, при сотрудничестве Е. Сысоевой, В. Н. Розанова и, кажется, Ф. А. Череванина-Липкина; отпечатан он был в той же смоленской типографии (В. С. Клестов и др.) и вышел в свет в марте 1901 г . Этот номер был первым, в котором газета и формально выступила как «областной орган южно-русских рабочих» (номер второй сохранял старый подзаголовок «Екатеринославская рабочая газета»; номер третий — не имел никакого подзаголовка).
После выхода четвертого номера редакция газеты и весь организационный аппарат группы подверглись серьезной перестройке. В состав редакции были введены Б. С. Батурский-Цейтлин и О. А. Ерманский-Коган. В этом составе редакции был выпущен пятый, майский, 1901 г ., номер газеты. Смоленскую типографию пришлось ликвидировать, — новая была поставлена на юге, в Кишиневе, причем в ней, кроме этого номера газеты, были напечатаны брошюра В. Н. Розанова «Внутреннее обозрение за 1900 г .» (она пропущена в списке изданий, который дает доклад), отдельное издание рассказа Левиной-Сысоевой «Мститель» и первомайская прокламация, принятая на харьковском совещании представителей некоторых комитетов и изданная за неопределенной подписью «Комитеты РСДРП» (она перепечатана в № 8 «Листка» «Рабочего дела»). Хозяином типографии был рабочий К. Синельников.
В мае 1901 г . был арестован С. К. Харченко, самый старый по времени работы в газете, член редакции, но его убыль была вскоре заполнена возвращением к работе Е. Я. Левина, освобожденного из тюрьмы. В этом составе — Батурский, Гинсбург, Ерманский и Левин — редакцией были выпущены №№ 6, 7 и 8 газеты. Первый из них печатался в Николаеве, куда типография была переброшена из Кишинева в мае 1910 г .; хозяином николаевской типографии был И. Б. Шляхер; функции сношений с типографией выполняла А. Розенфельд.
В Николаеве типография просуществовала очень недолго, после чего была переведена в Херсон; здесь были напечатаны два номера одесской газеты «Рабочее слово» (главный редактор и автор М. И. Богатырев), прокламация «К обществу», изданная от имени «Южного рабочего» (автором ее был Ерманский) и несколько прокламаций, напечатанных для Херсонского, Одесского и Екатеринославского комитетов.
Одновременно с этим была устроена небольшая переносная типография «Южного рабочего» в Кременчуге, куда с лета 1901 г . был перенесен организационный центр группы; помещалась эта типография на квартире А. Ройтмана и печатала «Летучие листки» — бюллетени информационного характера.
Следующие два номера «Южного рабочего» — седьмой и восьмой — были напечатаны не в собственных типографиях, а в известной бакинской типографии, организованной Красиным и братьями Т. С. и А. С. Енукидзе; подробный рассказ о ней имеется в статье последнего, напечатанной в № 2 «Пролетарской революции» за 1923 г .
К этому периоду — зима 1901—1902 гг.—относятся попытка группы «Южного рабочего» создать областную организацию на юге и созыв известного съезда южно-русских социал-демократических организаций в декабре 1901 г . Из доклада мы узнаем, что по этому вопросу внутри руководящей группы «Южного рабочего» имелись значительные разногласия, — ни А. М. Гинсбург, ни О. А. Ерманский в своих воспоминаниях о них не упоминали. «Меньшинством», считавшим областной съезд несвоевременным, был Е. Я. Левин, который и устранился от участия в съезде. Съезд состоялся на Рождестве 1901 г . в Елизаветграде, причем участвовало на нем 10 человек: В. С. Батурский и А. М. Гинсбург — от «Южного рабочего», О. А. Ерманский — от Харьковского комитета, Р. С. Гальберштадт и Краснощеков («Михаил») — от Екатеринославского , У. Штернберг — от Николаевского, М. С. Зборовский и П. А. Бронштейн (Гарви) — от Одесского , И. И. Шиф — от Одесской искровской организации («Южной группы революционных социал-демократов») и А. Квятковский — из Кишинева (с совещательным голосом); Киевский комитет, уже тогда «искровский» по своему составу, от участия в съезде отказался; делегат из Ростова-на-Дону не приехал; делегат от Полтавы прибыл после окончания съезда.
Основные споры на съезде шли по вопросу о сущности русского самодержавия, причем искровское крыло съезда (Р. С. Гальберштадт, Шиф и Краснощеков) защищали точку зрения о полном отсутствии у самодержавия какой бы то ни было социальной опоры в стране; они говорили, что «вырабатывавшаяся веками бюрократическая машина имеет свои самодовлеющие интересы (сохранения и господства), защитой которых главным образом и определяется отношение правительства к рабочему движению и ко всякого рода проявлениям протеста в обществе». Остальные участники съезда считали, что самодержавие, «являясь с внешней стороны отсталой формой классового господства, по содержанию, подобно всякому правительству, является выражением соотношения общественных сил», и в сохранении его заинтересованы господствующие классы, а именно, по формулировке П. А. Бронштейна (в письме к автору этих строк), помещичий класс и широкие слои карликовой буржуазии . Никакого решения по этому вопросу съездом принято не было,— в извещение о съезде было включено мнение и большинства, сформулированное П. А. Бронштейном 1 , и меньшинства, сформулированное И. И. Шифом.
Вопрос о «частных политических правах и самодержавном режиме» возник на съезде в связи с предыдущим и, как и предыдущий, являлся перенесением на съезд споров, шедших в Одессе между комитетом и «Южной группой революционных социал-демократов». Причиной этих, споров был взгляд Одесского комитета, который, по формулировке П. А. Бронштейна, «считал возможным, наряду и в связи с общими требованиями низвержения самодержавия, популяризовать в агитации отдельные политические требования (свобода стачек, печати и пр.) и мобилизовать вокруг них массы. Споры по этому вопросу завершились вынесением компромиссной резолюции («гарантия отдельных политических прав несовместима с сохранением самодержавной формы правительства»), за которую голосовали все, без исключения, члены съезда, но которая, конечно, обходила существо спора.
Более существенным, чем этот последний пункт, были разногласия по вопросу об отношении к террору. Как видно из «Извещения» о съезде, последний в этом вопросе раскололся на две равные части, из» которых одна «нецелесообразной» террористическую борьбу считала только для настоящего времени. Лидером сторонников этого взгляда, несомненно являющегося сильным уклоном в сторону увлечения террором, был Ерманский; поддержали его все участники съезда — искровцы (Шиф, Галь берштадт, Краснощеков). Этот факт весьма важен для понимания значительности последующего выступления (летом 1902 г .) нового состава редакции «Южного рабочего» против террора 1 .
Извещение об этом съезде, который был крупным фактом в жизни организаций юга России, было написано О. А. Ерманским и выпущено отдельной брошюркой в издании заграничного «Союза русских социалдемократов» и группы «Борьба» 1 ; полностью оно перепечатано в сборнике Куклина «Итоги революционного движения в России».
Съезд постановил создать областную организацию, выбрал областной комитет в составе Батурского, Гинсбурга и Ерманского и утвердил «Южный рабочий» с существовавшим тогда составом редакции в качестве областного органа. Но эта, вновь созданная областная организация, т. е. фактически старая организация «Южного рабочего», объявленная областной, вскоре подверглась полному разгрому.
Ввиду провалов транспортов изданий «Южного рабочего» в январе 1902 г . дальнейшее пребывание его центра в Кременчуге стало опасно. Поэтому этот центр был перенесен в Елисаветград, где появление Батурского, Гинсбурга и др. совпало с рядом арестов местных социал-демократов. Типография «Южного рабочего», поставленная, было, на квартире Л. Гершковича, ввиду этих арестов была свернута, — в ней была отпечатана всего только одна прокламация о 19 феврале (автором ее был, невидимому, Ерманский); — и закопана на окраине города. Этим путем ее удалось спасти, но бывшие в Елисаветграде члены руководящей группы — Батурский и Гинсбург — вместе с некоторыми другими работниками группы, были в ночь с 15 на 16 февраля 1902 г . арестованы во время обыска на квартире рабочего Янкелевича.
Вскоре после этого основного провала был арестован также и О. А. Ерманский, взятый под наблюдение зубатовскими филерами еще за несколько месяцев перед тем, во время свидания с М. Г. КоганомГриневичем, объезжавшим центральные и южные организации в качестве делегата заграничного «Союза русских социал-демократов» 2 ; в течение нескольких месяцев Ерманского не подвергали аресту, выслеживая его передвижения, но вскоре после окончания Белостокской конференции, которая была прослежена по нему, 6 апреля ст. ст. был арестован и он (тоже в Елисаветграде). С его арестом ликвидировалась южная областная организация, равно как пришел конец и «рабочедельческой» ориентации «Южного рабочего», а наличность таковой, по крайней мере в вопросах партийно-организационных для периода издания №№ 5—8 у «Южного рабочего» несомненна.
Уцелевший от разгрома член редакции Е. Я. Левин в ближайшие месяцы восстановил руководящую группу, введя в нее В. Н. Розанова и Е. С. Сысоеву-Левину, как видно из предыдущего, давно уже активно работавших в «Южном рабочем». Этот новый состав редакции отказался от планов создания областной организации, решив продолжать свою издательскую деятельность и в то же время принять активное участие в «подготовке условий для восстановления» общепартийной организации. Как видно из доклада, это решение было поддержано Одесским, Ека теринославским и Николаевским комитетами партии; почти несомненно, что к нему присоединился и Харьковский комитет, который с осени 1902 г . порвал с «Рабочим делом» (в письме от 10 октября в заграничный «Союз русских социал-демократов» он заявил о своей солидарности с «Искрой» как в вопросах общеполитических, так и в организационных). Одновременно редакция вступила в тесные сношения с «Искрой» (эта переписка опубликована в «Пролетарской революции» за 1923 и 1928 гг.), о своей солидарности с которой она вскоре заявила и публично («Искра», № 27); вскоре затем редакция «Южного рабочего» приняла активное участие в работе по созданию Организационного комитета и во всей деятельности последнего (Е. Я. Левин, а затем также и В. Н. Розанов входили в состав Организационного комитета, который передал редакции «Южного рабочего» функции редактора изданий Организационного комитета).
Издательская деятельность этого состава редакции выразилась в выпуске четырех номеров (9—12) «Южного рабочего» и прокламаций о терроре (автором ее был, кажется, Е. Я. Левин,—она перепечатана с весьма сочувственным примечанием редакции в № 26 «Искры», а также в сборнике Куклина) и о суде над крестьянами — участниками беспорядков весны 1902 г . (перепечатана в № 12 «Пролетарской революции» за 1926 г .). Отпечатаны эти издания были, кажется, все в Николаеве, в той типографии, которая была позднее арестована в ночь с 6 на 7 сентября 1903 г . Типография эта была создана по частной инициативе и обслуживала не только «Южный рабочий», но и Организационный комитет, и ряд местных организаций юга. Главными работниками в ней были Давид Мичник с женой, урожд. Барг (сам Д. Мичник родом из Кишинева, воспитанник кружков Д. Б. Рязанова, в 1905 г . покончил самоубийством), Симон Бланк (умер во время войны), Анна Файнзильберг, Анна Равич и Матвей Шепторович. Видную роль в организации этой типографии играл Годленский, напечатавший о ней свои воспоминания в харьковской «Летописи революции» за 1924 г . От «Южного рабочего» сношения с этой типографией вели М. С. Панин-Макадзюб и С. И. Новаковская-Макадзюб .
Второй съезд, как известно, постановил издание «Южного рабочего» прекратить; созданная для этой цели организация была распущена.
Сноски1 Из конспиративных условий считаем неудобным назвать этот город.
1 Прокламация по недоразумению была под «РСДРП». При наборе эта надпись вместо того, чтобы быть поставленной впереди текста, была напечатана позади.
1 В этом месте сделана карандашная приписка: «15 т[ысяч] эк[земпляров} 50 т[ысяч] [печатных] лист[ов]».
1 Последние три слова вписаны карандашом над зачеркнутыми: «помощь рабочим в ориентировании» и т. д.
1 Последние две фразы в оригинале зачеркнуты карандашом.
1 А. М. Гинсбург в екатеринославском сборнике говорит, что в номере была напечатана «прокламация», написанная Мартовым, «относительно повешения в Польше» (стр. 167). В номере действительно напечатана в передовой статья на эту тему («Военные суды над рабочими в Варшаве»), но принадлежит ли она Ю. О. Мартову, с уверенностью сказать трудно: по содержанию она могла быть им написана, но в ней имеется ссылка на статью С. К. Харченко в № 1 «Южного рабочего», средактированная таким образом («еще не так давно мы предвещали»), что неизбежно наводит на предположение о принадлежности и данной статьи перу Харченко. Было бы очень хорошо, если бы А. М. Гинсбург разрешил этот вопрос, весьма важный для понимания отношений Мартова к «Южному рабочему».
1 О. А. Ерманский в своих воспоминаниях (стр. 57) утверждает, что резолюция, принятая съездом по этому вопросу была написана им. Здесь очевидное недоразумение: никакой резолюции съездом принято не было, а П. А. Бронштейн совершенно категорически утверждает, что формулировка мнения большинства дана им. Равным образом П. А. Бронштейн оспаривает и утверждение Ерманского о том, будто бы он, Ерманский, в согласии с большинством конференции считал, что «русская промышленная буржуазия , вопреки плехановской идее, не может быть ни активным борцом за политическую свободу, ни даже сторонницей буржуазной демократии», что «условия русской действительности осудили нашу буржуазию на чисто консервативную, а то и реакционную роль» (Воспоминания Ерманского, стр. 57). «Правда, — пишет П. А. Бронштейн, — в пору искровского заигрывания даже с господами предводителями дворянства мы перегибали палку, подчеркивая связанность широких кругов промышленной буржуазии с царизмом, приспосабливающимся к новым условиям, но до мысли о полной реакционности буржуазии и о предстоящей пролетариату роли гегемона не договаривались: этому противоречит принятая на -конференции резолюция об отношении к оппозиционным политическим течениям вне рабочего класса, равно как — доказательство от обратного — оговорка в резолюции; о политической борьбе о том, что в борьбе за политическую свободу необходимо сохранить за движением его классовый характер. На этой оговорке особенно настаивали делегаты Одесского комитета».
1 Голосование на этом съезде всей делегации Екатеринославского комитета за резолюцию Ерманского о терроре заставляет предполагать, что именно об этом комитете идет речь в том месте данного доклада, где сообщается, что «социал-демократический комитет одного большого промышленного города заявил, что вопрос о терроре настолько серьезен, что он, комитет, не берется обсуждать его и что решение этого вопроса возможно лишь на съезде».
1 О. А. Ерманский, умалчивая о выпуске этой брошюры в издании «Союза», сообщает об издании ее также и «Южным рабочим». Нам это последнее издание неизвестно.
2 Сам М. Г. Гриневич был выдан Серебряковой, но затем ускользнул от наблюдения и в этот приезд благополучно выбрался за границу (сообщение Л. П. Меньщикова)
|