Автор — генерал-лейтенант в отставке Николай Кириллович Попель — рассказывает о подвигах и героизме солдат, сержантов и офицеров 44-й гвардейской танковой бригады «Революционная Монголия» в Великой Оте чественной войне, о братской интернациональной дружбе советского и монгольского народов.
Книга рассчитана на массового читателя.
СОДЕРЖАНИЕ
Лето военного сорок первого года. Там, на Западе, душное, жаркое, оно гремело стальными грозами. Горький дым пожарищ затягивал далекий горизонт.
А на другом конце страны жители одного из город ков Приморского края понятия не имели о воздушных тревогах, бомбежках. Внешне жизнь не утратила разме ренного и спокойного ритма. И все же она изменилась. Суровей, жестче стали лица. Люди шли в военкоматы, осаждали партийные и комсомольские организации, за писывались в Красную Армию добровольцами. Война вошла в каждый дом, в каждую семью — никто не остался равнодушным, все стремились жить так, чтобы хоть чем-то помочь тем, кто сражался сейчас на фронте, помочь Родине в трудный час.
В городе появилось много военных, по улицам сно вали штабные «эмки», связные мотоциклисты, с полигона за городской чертой доносился глухой гул танковых дви гателей. Так начиналось формирование новой дивизии.
Создавалась она на базе двух бригад, прославившихся в боях на Хасане и Халхин-Голе.
Формирование дивизии было поручено полковнику Андрею Лаврентьевичу Гетману. Его заместителем стал тоже боевой командир Платон Юрьевич Михайлов. Еще в империалистическую он ушел добровольцем на фронт, служил в пехоте. За храбрость получил два солдатских «Георгия». На Хасане Михайлов водил в атаку бойцов, дрался с исключительным мужеством и отвагой. Неда ром имя его гремело по Дальневосточному фронту!
*В дивизию пришли опытные, знающие командиры: полковой комиссар Ефим Викторович Безносое стал комиссаром дивизии, полковник Михаил Трофимович Лео нов — начальником штаба. Леонов, отличный танкист, ра нее командовал ротой, батальоном, окончил академию бронетанковых войск, возглавлял штаб бригады, сра жавшейся впоследствии на Халхин-Голе.
Не менее опытными были и командиры танковых пол ков. Майор И. Д. Меньшов воевал в гражданскую, драл ся с басмачами, с японскими самураями на сопке Заозерной, был награждай орденом Красного Знамени, медалью «XX лет РККА» и Почетной грамотой Совета Министров Узбекской ССР. Максим Клементьевич Скуба, участник хасанских боев, страстно любил спорт, умел увлечь подчиненных. Отличный стрелок, он не раз на стрельбах занимал первые места.
Энергичный военачальник, прекрасный штабист, пол ковник Гетман легко ориентировался в сложных организационных вопросах, возникающих в процессе формирования. Времени мало, а нужно сколотить костяк дивизии, укомплектовать ее личным составом, познакомиться с людьми, проверить способности каждого. В мирные дни формирование танковой дивизии заняло бы многие ме сяцы, теперь следовало уложиться в предельно сжатые сроки.
Комдив ездил по частям, знакомился с людьми, техникой, заслушивал доклады тыловых служб. Танковая дивизия — это большое хозяйство, десятки проблем: снабжение горючим, продовольствием, боеприпасами. Одному, разумеется, не объять необъятное; помогали боевые соратники, решительные и инициативные.
С первых же дней большую работу развернул по литотдел дивизии, возглавляемый старшим батальонным комиссаром В. М. Шалуновым. Это был на редкость ин тересный человек, коммунист, профессиональный политработник, он отдавал армии весь свой жизненный опыт. Простой в обращении, чуткий, он любил поговорить с людьми по душам и находил простые и понятные слова, навсегда завоевывал сердца тех, кто с ним когда-либо встречался.
В политотделе сосредоточивались донесения, сводки, докладные записки о комплектовании. Но Шалунов не довольствовался одними бумагами, проверял «бумажный поток», беседуя с бойцами и командирами, постоянно бывал в ротах, батальонах, полках. Закаленный и обстре лянный воин, впоследствии, когда дивизия втянулась в бои, он личным примером вдохновлял бойцов.
Комиссары дивизии, несмотря на разницу в возрасте и биографии, чем-то походили друг на друга. Умелые воспитатели, они жили объединенные одной целью, одной задачей — сделать дивизию боеспособной. Ко миссаров и политработников роднила общность ин тересов.
Осень на Дальнем Востоке ясная, сухая. Ласковое солнце, прозрачный воздух, жужжание пчел. В редкие минуты короткого отдыха танкисты купались в чистых прохладных озерах, играли в волейбол, натянув сетку между деревцами и, казалось, над их головами всегда будет мирное, розовеющее от вечерней зорьки небо.
А война уже грохотала в Подмосковье. Враг, не счи таясь с потерями, рвался к столице. День ото дня сводки становились все тревожнее, и всякий раз, прочитав их, танкисты засыпали командиров одними и теми же во просами: когда пойдем на фронт? Каждому хотелось поскорее отправиться на запад, туда, где бьются с фа шистами их братья, друзья.
Формирование дивизии продолжалось. Прибывала боевая техника: танки, бронемашины, минометы, артил лерия. Из военных училищ приезжали молодые лейте нанты в новеньком, с иголочки, обмундировании; из запасных полков и военкоматов — башенные стрелки, ра дисты, механики-водители, шоферы. Приезжали и добро вольцы, чей возраст отнюдь не всегда соответствовал призывному — семнадцатилетние юнцы с комсомольскими путевками, коммунисты — посланцы горкомов пар тии. Люди мирных профессий: учителя, инженеры, рабо чие, артисты.
Дивизия в основном укомплектовывалась дальнево сточниками, а среди них немало рыбаков, колхозников, лесничих, работников заповедников, звероловов, рабочих леспромхозов — здоровых, жизнерадостных, закаленных и выносливых. Им не впервой ночевать в лесу под откры тым небом, в любую погоду совершать дальние перехо ды; они умели под проливным дождем разжечь костер, приготовить пищу, перевязать рану — эти навыки на войне нужны. Дальневосточники стали хорошими во инами.
Но значительная часть пополнения не прошла суровой жизненной школы, не участвовала в боях. Этим людям предстояло в короткий срок научиться военному делу — на полигонах, танкодромах, стрельбищах. Танкисты учились с особой настойчивостью: от башенных стрелков зависела жизнь экипажа бронированной машины, а исход танковой дуэли решали хладнокровие, мужество и мастерство наводчика. Много труда положили и механики- водители. Танк должен пройти везде: в лесистой и горной местности, болотистыми низинами. От водителей требо валось незаурядное мастерство.
Напряженно работали и политработники. На полиго нах и танкодромах парторги и комсорги, агитаторы подразделений читали бойцам сводки Совинформбюро, бе седовали с ними о событиях на фронтах, международном положении. Они также выпускали боевые листки, в ко торых рассказывалось о результатах тактических занятий и стрельб.
Боевая учеба сплачивала красноармейцев и команди ров, позволяла им лучше узнать друг друга, укрепляла монолитность подразделений. С каждым днем они добивались новых успехов, действовали дружнее, сла женнее.
В эти дни командира дивизии можно было встретить на учебных, полях у танкистов, артиллеристов, стрелков, саперов. Полковник Гетман не только проверял, требовал и приказывал, он был педагогом, наставником, воспитате лем. Нередко, показывая бойцам тот или иной маневр, ложился за пулемет, отбивал строевой шаг, садился за рычаги танка, учил стрелков вести огонь на ходу, терпеливо разъяснял каждому его ошибки, настойчиво доби вался их устранения.
— Мы не знаем, куда командование направит диви зию: на север или на юг, в степи или в горы,— говорил
комдив,— но бои нам предстоят тяжелые, враг опытен,
силен, коварен. Основной наш противник — танки. В пер вую очередь нужно научиться противостоять им, уничто жать их на любой местности — равнинной или лесистой,
горной или холмистой. Надо уметь истреблять врага
огнем танковых пушек, а также гранатами, бутылками с
горючей смесью. Каждый танкист, если потребуется,
должен действовать как пехотинец — из окопа и укры тия. Надо преодолеть танкобоязнь; умелый, хладнокров ный боец сильнее танка.Комдив внушал это командирам полков, батальонов, рот, на коротких привалах — бойцам, подтверждал рас сказ простыми, доходчивыми примерами. Даже самым, казалось бы, примитивным оружием — бутылкой с горю чей смесью, можно остановить и уничтожить врага. Ата кующий танк не так страшен, как поначалу кажется. Подпусти его, ляг на дно окопа, пропусти через себя и вдо гонку на корму кидай бутылку. Главное — победи свой страх, заставь себя не бояться. И думай. Думай, как луч ше нанести удар.
На тактических занятиях пришлось изрядно попотеть. Нагруженные скатками, вещмешками, бойцы совершали длительные марши, броски, днем и ночью учились отра жать танковые атаки, окалываться под огнем. Нередко в районе занятий появлялся Гетман. Комдив указывал ко мандирам и политработникам на важность личного при мера. Заметив ошибку, он терпеливо объяснял бойцу, как надо действовать.
— Разве это окоп? Вырыл на полметра и думаешь
укроет он тебя, спасет от вражеских танков? Ничего
подобного. Ленивых на передовой смерть быстро находит. Необходимо отрывать окоп глубокий, полного про
филя. В таком можно отсидеться при артобстреле или
бомбежке и от танка укрыться. Смотри!Комдив прыгнул в соседний окоп, затаился. Когда танк с ревом пронесся над ним, выглянул и швырнул на корму учебную гранату.
— Вот как надо! Рой глубже, товарищ боец, иначе
пропадешь.
Однажды Гетман появился в роте Петра Орехова, поздоровался с командиром, подозвал двух красноар мейцев.
— Гранаты и бутылки с горючей смесью у вас есть?
Бросать умеете? А ну-ка, посмотрю...Пришлось ротному пережить неприятные минуты. Бойцы обращались с гранатами неуверенно, чувствова лось, что кидают впервые. К бутылкам с КС многие отно сились скептически, разные о них ходили слухи: от ма лейшего толчка разбиваются, вспыхивают. Командир ди визии положил этому конец.
— У вас в руках оружие,— неторопливо внушал бой цам Гетман.— Такой бутылкой можно сжечь танк. Однако
обращаться с ней нужно осторожно, вещь хрупкая, ро нять не советую. Лучше носить бутылку не на поясе, а в
вещмешке...Напряженная обстановка на фронтах до минимума сократила сроки формирования. К середине октября 112-я танковая дивизия была готова к отправке на фронт.
На дивизионной партийной конференции с докладом о задачах коммунистов выступил А. Л. Гетман. Комму нисты утвердили план специальных мероприятий на пе риод следования к фронту. 20 октября началась погруз ка. К площадкам на станции подходили танки, громко перекликались артиллеристы, затаскивая на платформы орудия. Политработники обходили вагоны, рассказывали о делах на фронте.
В штабном вагоне командиры склонились у приемни ка. Слова диктора тяжким грузом ложились на сердце.
«В целях обеспечения обороны города Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов фашизма Государственный Комитет Обороны постановил:
Ввести с 20 октября 1941 года в Москве и прилегаю щих к городу районах осадное положение...»
Танкисты напряженно ловили каждое слово. Каждый чувствовал огромную ответственность за судьбу своей Родины. В эшелонах, в вагонах возникали митинги, бойцы клялись защитить родную Москву.
И вот последний паровозный свисток: 112-я танковая дивизия двинулась в далекий путь на запад.
Потянулись забайкальские сопки, тайга, мосты, перекинувшиеся через бурные речки. Эшелоны иногда про стаивали на полустанках.
Томясь от вынужденного безделья, танкисты выскакивали из теплушек, охапками таскали багряные ветки рябины.
Каждое утро с нетерпением ждали газет. С тревогой вчитывались в скупые строки официальных сообщений, в которых то и дело мелькали названия подмосковных по селков и городков, направлений — истринского, туль ского.
2 ноября газеты опубликовали обращение защитников Ханко. На митингах и собраниях танкисты клялись сра жаться с фашистами так же мужественно и стойко, как бьются с врагом героические защитники Ханко. В ответ на обращение танкисты направили защитникам Ханко письмо, подписанное представителями всех частей и под разделений.
«Ни шагу назад! Стоять насмерть! Будем беспощадно истреблять врага на нашей священной земле, драться до последней капли крови, отстоим Москву, не пропустим к древним стенам Кремля гитлеровских разбойников.
Мы клянемся матери-Родине, клянемся всему совет скому народу, что будем биться с врагом не щадя сил своих и самой жизни. Клянемся отстоять Москву!»
Наконец позади остались Сибирь, рубеж Азии и Европы. Замедлился бег эшелонов, а танкисты рвались ту да, где продолжалось сражение: по Волоколамскому шоссе еще лязгали отполированными траками гусениц вражеские танки, украшенные драконами, ягуарами и иными устрашающими символами.
Утром 4 ноября на перегоне Рязань — Москва эше лон штаба и управления дивизии обстреляли фашистские самолеты. Загорелся подбитый вагон — четверо ранены, двое убиты. Останавливаться нельзя, тела павших везли с собой.
7 ноября танкисты узнали о параде, состоявшемся на Краской площади. Эта весть произвела на бойцов огром ное впечатление. Москва борется! Москва живет! Москва выстоит!
Вечером в тот же день закончилась разгрузка двух десятков эшелонов дивизии в районе Подольска. Части сосредоточились в Лопасне. Комдив Гетман и начальник политотдела Шалунов отбыли в штаб Западного фронта для доклада командующему фронтом генералу армии Георгию Константиновичу Жукову и члену Военного со вета фронта Николаю Александровичу Булганину. Гетмана и Шалунова выслушали с большим вниманием. Жуков обрадовался:
— Очень, очень кстати. Вовремя. Полнокровная ди визия!
— Так точно, товарищ генерал! Шесть тысяч бойцов.
Двести тридцать танков, орудий полковой артиллерии и противотанковых — сто стволов, два боекомплекта бое припасов, продовольствия на десять суток.— Отлично! Вы богатые, у вас больше половины тан ков, которыми располагает фронт.
— Танки танкам рознь,— негромко заметил Шалу нов.— У нас немало легких — Т-26, БТ-7. Броня у них про тивопульная, машины эти предназначены главным обра зом для подавления пулеметных гнезд противника.
— Солома! — усмехнулся начальник политуправления фронта, дивизионный комиссар Лестев.— Горят, как свечи.
— Посмотрели бы вы на эти «свечи» на Хасане да
Халхин-Голе! Танкисты японцам таких чертей всыпали, что самураи мчались без оглядки, бросали все, даже ботинки... Конечно, броня тонковата... Но мы приноро вились, выработали свою тактику: стараемся не подстав лять под огонь борта. Мы на этих «соломенных» еще дадим фашистам перцу! — горячился Гетман.— Мы это докажем в первом же бою!Комдив охарактеризовал командиров частей и комис саров. Когда назвал фамилию командира разведыватель ного батальона, командующий фронтом оживился:
— Какой Пальцев? Александр Васильевич? Я же с ним вместе служил. Это бесстрашный, опытный командир. Помнится, рассказывал мне, что остался круглым сиротой, когда шесть годков исполнилось. Беспризорничал, воспитывался в приюте, а когда вырос, увлекся цирком, стал артистом. Даже школу циркового искусства окончил!
Позже, в армии, сказалась привязанность к коням, стал кавалеристом, служил инструктором конного дела в моем полку. Лихой рубака! С коня пересел на танк, командовал разведывательным батальоном в 23-й танковой бригаде. Я сам вручал ему орден Ленина и медаль «XX лет РККА». Побольше бы таких командиров... Пе редайте ему мой сердечный привет.
Жуков расспросил Шалунова о работе политотдела, побарабанил пальцами по столу.
— А как комиссары? Свои Пожарские есть?
Комиссара Пожарского, героя хасанских боев, Жуковхорошо знал по Дальнему Востоку. Во время штурма сопки Заозерной Пожарский шел впереди атакующих и первым ворвался в траншею противника, водрузил знамя на вершине сопки и погиб как герой.
— Будут и у нас, товарищ генерал.
— Хорошо. Не забывайте о роли комиссаров в бою.
Они должны увлекать бойцов, вдохновлять, звать на по двиг, напутствовать партийным словом!— Здесь, под Москвой, комиссар облечен особой
ролью,— добавил Булганин.— Он не только боец, коман дир, но еще и воспитатель, представитель партии, орга низатор масс. Множество забот возложено на него: дела боевые, довольствие всех видов. Зима идет суровая. Ко миссар обязан быть примером, образцом во всем.Командование дивизии ознакомили с обстановкой на фронте. Противник готовит второе наступление на Моск ву, необходимо сорвать планы Гитлера, наносить контрудары. Жуков рассказал, что при штабе фронта создается подвижная конно-механизированная группа в составе конного корпуса генерала Белова и 112-й танковой ди визии.
— Зайдите к начальнику штаба, получите приказ и
немедленно приступайте к исполнению!Жуков, прощаясь, пожелал Гетману и Шалунову бое вых успехов.
Возвращались молча. Машина катила с потушенными фарами, где-то на горизонте полыхало зарево, оттуда наплывал далекий гул.
Гетман задумался. До сих пор ему приходилось сражаться в горной местности, в пустынях. Здесь же другая обстановка, иные задачи. Танки должны действовать в заснеженных полях, заметенных метелями густых лесах. Стоят морозы, в промерзшей машине холод пробирает до костей. А дороги перерезаны противником, заминиро ваны, перекрыты завалами.
Главное сейчас — разведка!
Ночью в лесу состоялось короткое совещание. На пеньках, наломанных еловых ветках расселись разведчи ки. Командир батальона майор Пальцев и комиссар Гре бенков рассказали о предстоящих боях. Заскрипел снег, послышались шаги, подошли командир дивизии и ко миссар.
— Как дела? Не замерзли?
— Ничего, товарищ полковник, скоро согреемся.
Разведчики народ веселый, разбитной, за словом вкарман не полезут. Люди не унывают, это хорошо.
— Сядем рядком, поговорим ладком, товарищи.
Есть у нас такая поговорка: «Порядок в танковых вой сках». Хорошие слова, но чтобы у нас действительно был порядок всегда и везде, чтобы слова эти не расходились с делом, требуется многое. Командование поставило нашей дивизии ответственную задачу, если мы ее решим,
отбросим противника, всыплем ему как следует, Москва нам спасибо скажет, москвичи поблагодарят в первую очередь вас — вы первыми вступите в бой. Вам пред стоит сложная работа. Как вы знаете, разведички должны прежде всех видеть врага, узнавать его планы и наме рения. Враг силен и коварен, не забывайте об этом. Действуйте смело, но осмотрительно.Потом коротко сказал комиссар.
— Вы коммунисты и комсомольцы. Уходя в разведку, вы оставляете партийные и комсомольские билеты, но всегда сам следует помнить о долге перед партией, пе ред Родиной.
Разведчики уходили в ночь. Долго шли лесом. Добра лись до одинокого домика лесника. Где-то поблизости проходила передовая, сплошного фронта здесь не было.
Поразмыслив, разведчики поняли, что находятся в тылу противника.
Рассветало. Бойцы затаились в кустах. Не напрасно остановились здесь — заметили красный провод полевого телефона. Тонкой нитью тянулся он, огибая дом, и исчезал в сосняке. Разведчик финкой перерезал провод, оставалось терпеливо ждать.
Зимний лес в предрассветную рань неприветлив. Бой цы мерзли, лежа за кустами на снегу. Но вот в белесом тумане замаячили люди. Их было много. Очевидно, нем цы заподозрили, что им устроена ловушка, и послали связиста с усиленной охраной.
Когда гитлеровцы поравнялись с разведчиками, те открыли огонь, затем довершили дело рукопашной, гитлеровцы были уничтожены, один взят в плен.
Успех разведчиков Пальцева окрылил воинов-дальне восточников. В тот же день о нем знала вся дивизия. А вскоре боевое крещение получил 124-й танковый полк.
Перед дивизией полковника Гетмана стояла трудная задача. Гитлеровцы, развертывая наступление на Москву, намеревались охватить город бронированными клешня ми. 112-й танковой дивизии предстояло одну такую клеш ню отсечь.
На командном пункте тревожно. Радист непрерывно вызывал разведбат, но рация разведчиков не отвечала. А «сверху» запрашивали обстановку. Гетман поторапли вал радиста, нервничал.
— Где я им возьму обстановку? Сам ничего не знаю. Радист, что там у тебя?
— Связи нет, молчат.
Гетман мрачно ходил по избе. Начальник штаба, под полковник Леонов старался не глядеть на комдива. Сут ки он не отрывался от карты и телефона, охрип, сорвал голос. Теперь он считал себя виноватым — связь должна быть в любых условиях. Ведь все он предусмотрел: сиг налы, позывные, время докладов. Леонов готов был вы слушать какие угодно упреки, лишь бы заработала связь...
— Все! Дольше ждать нельзя!
Комдив уехал в передовой отряд полковника Мень шова— 124-й танковый полк, усиленный мотострелковым батальоном и батареей противотанковой артиллерии. Разъехались в части и офицеры штаба.
Только здесь уяснил Гетман всю сложность обста новки.
Преодолев минные поля и завесу артиллерийского огня, танки вошли в лес. Гудели мачтовые сосны, роняя с мохнатых ветвей снег, деревья раскачивались, рассеивая снежную пыль. Лес поглотил наступающих, разъединил их. Углубляясь в чащу, танки исчезали за деревьями, то нули в густом ельнике, утрачивали визуальную связь. На многих машинах не было раций. Ориентироваться в лесу трудно, просеки похожи одна на другую, легко заплу таться. Судя по карте, на опушке должна быть деревня, а вместо нее открывается безжизненное снежное поле. Окрестные села немцы разрушили, избы разо брали на блиндажи, остальное сожгли. Снег покрыл пепелища, лишь кое-где торчат закопченные печные трубы.
Полк с трудом прорвался через лес и сразу же попал под огонь артиллерийских и минометных батарей. Рас средоточившись, танки пошли вперед. Не остановила их и ожесточенная штурмовка с воздуха. Вместе с подоспев шей пехотой танкисты атаковали деревню Горки с восто ка, выбили гитлеровцев и снова наткнулись на лес.
— Срочно пробивать дорогу! — приказал командир
дивизии.— Немцев надо отвлечь. Если пронюхают о на ших намерениях, постараются помешать.— Обманем, товарищ полковник. Пошумим на лож ном направлении.
«Пошумели» основательно. Мощные тракторы со снятыми глушителями сновали по лесу, саперы взрывчаткой подрывали деревья, визжали пилы, падали срезанные сосны. А на другом участке днем и ночью бойцы проби вали дорогу для дивизии.
Хитрость удалась. Немцы нещадно молотили лес, под били два трактора, сожгли грузовик, а тем временем до рога была закончена, танки вырвались на оперативный простор.
Трехдневные бои особых результатов не принесли. Штаб фронта изменил приказ. Нужна тщательная разведка, без нее рассчитывать на успех невозможно. Гетману предложили выделить подвижные группы для разведы вательных рейдов на широком фронте: от шоссе Че хов — Серпухов до Рязани. В каждую группу выделялись танки, оснащенные рациями.
Гитлеровцы рвались к Туле. Фронт уже проходил на ее окраинах. Славный русский рабочий город стал бойцом. Все население встало на его защиту. Ополченцы стойко отбивали атаки. Редели их ряды. Но вовремя по доспевшие части Красной Армии помогли отбросить врага.
Тогда немцы избрали другое направление — через Ве нев, Каширу. Однако и здесь немецко-фашистские войска натолкнулись на железный заслон. 112-я танковая дивизия нанесла группировке противника контрудар, перешла в наступление и, прикрывая дорогу Серпухов — Тула, вышла на линию Шепилово, Железня.
Фашистское командование спешно подтягивало ре зервы. В бой были брошены пехотные и танковые части. Не считаясь с потерями, немцы продолжали рваться к Туле. Они пытались окружить город, но дивизия Гетмана и тульские ополченцы вынудили их перейти к обороне.
Бои под Москвой были первым испытанием для танкистов-дальневосточников. Они сражались мужественно, стойко. Отличились многие механики-водители и коман диры танков. Лучшим механиком-водителем Гетман на звал сержанта Токарева.
Его танк получил серьезное повреждение. В мирное время машину бы сразу отправили в ремонт. Но экипаж решил не выходить из боя. Комсомолец Токарев с боль шим трудом завел двигатель. Мотор неоднократно глох, но водитель умудрялся снова запускать его. После боя с гитлеровцами Токарев отвел машину в тыл и с по мощью ремонтников устранил повреждения.
Красноармеец Беликов шел в разведку. Пробравшись через заснеженный лес, увидел в поле фашистские танки, скрытно выдвигавшиеся во фланг мотострелкового полка. Как быть? Бежать с этим известием назад? Танки прибли жались, уже виден черно-белый крест на борту головной машины. Беликов пополз навстречу врагу.
Глубокий снег, кустарник скрывали бойца, немцы его не заметили. Оказавшись на расстоянии броска гранаты, Беликов метнул связку под гусеницу. Взрыв! Звон разле тевшихся траков. Танк беспомощно завертелся на месте.
Экипаж попытался исправить повреждение, за кормой машины мелькнул танкист в черном комбинезоне, рядом виднелась голова второго. Хотите гусеницу отремонтиро вать? Не выйдет, фрицы! Беликов вскинул автомат, фашист рухнул в снег, другой бросился бежать и упал. Но в танке находился третий. Как хотелось выкурить его оттуда! Жаль, нечем.
Головной танк перекрыл путь остальным. Фашисты открыли беспорядочный огонь по лесу, но артиллеристы старшего лейтенанта Гуреева выкатили по снежной цели не орудия на опушку и ударили по танкам прямой на водкой. Атака врага захлебнулась.
В итоге недельных боев дивизия Гетмана и группа генерала Белова освободили семь населенных пунктов, сорвали наступление 13-го корпуса немцев и удержали Серпухов — важный пункт обороны южнее Москвы.
Дивизию полковника Гетмана перебросили под Ка ширу.
Город готовился к обороне. Возводились инженерные сооружения, устанавливались надолбы, противотанковые ежи. Тысячи горожан и эвакуированных — школьники, женщины, старики — в жестокий мороз и метели рыли глубокий противотанковый ров, долбили ломами мерз лую землю, работали день и ночь. Улицы города ощети нились баррикадами.
В городе развернулись госпитали, тыловые службы фронта.
112-я танковая дивизия, совершив стокилометровый марш, с ходу вступила в бой с танками противника. Немцы прорвались к окраинам Каширы, попытались форси ровать речку Мутенку. Путь гитлеровцам преградили зенитчики 352-го отдельного зенитного артдивизиона майора Смирнова.
В сумерках передовой отряд 112-й дивизии вступил в Каширу. В тот же вечер в городской комитет партии позвонил Верховный Главнокомандующий. Выслушав подробный доклад о положении в городе, Сталин при казал отстаивать Каширу любой ценой.
— Имейте в виду,— добавил Сталин.— Позади вас не только Москва, но и Ока.
Полковник Гетман понял смысл этих слов. Положение складывалось тяжелое. Позади дивизии широкая водная преграда, впереди — сильный противник, который навер няка попытается сбросить обороняющихся в реку. Защитники Каширы, не дожидаясь этого, решили атаковать врага. Однако сперва следовало разобраться в обстанов ке. Разведчики пешком и на танках ушли на задание.
Погода стояла подходящая: мороз, пурга, снег по пояс. Не обошлось без приключений. Танк, с автомат чиками на заиндевелой броне, немало поплутав по засне женному полю, заехал на окраину деревни Пятницы, не предполагая, что там немцы. У крайней избы прохажи валась толстенная баба, закутанная в шаль, в непомерно больших валенках. За плечом у «бабы» торчал карабин. Часового мгновенно скрутили, основательно помяв при этом. В штабе пленный быстро разговорился, рассказал, что у них плохо с горючим. Несколько цистерн прибыли на станцию Мордвес, но доставка горючего затруднена снежными заносами. Организовали было расчистку до рог, но их тотчас заметает метель.
Начальник штаба дивизии Леонов решил проверить показания пленного и послал в Мордвес сильный разве дывательный отряд. Танкисты сбили вражеские заслоны, прорвались к станции. На путях стояли серебристые ци стерны.
Башенный стрелок развернул орудие. Снаряд прон зил цистерну, разорвался вдали. Затарахтели крупнока либерные пулеметы танков; цистерны, простроченные очередями, вспыхнули, заметалась перепуганная охрана. Раздался взрыв, другой. Через несколько минут на путях горели огромные костры...
Под Каширой плечом к плечу с дальневосточниками сражалась 173-я стрелковая дивизия (бывшая 21-я диви зия народного ополчения Киевского района Москвы).
Многие наши пехотинцы действовали в бою смело, уверенно. При отражении очередной контратаки против ника наводчик противотанкового ружья Солопов быстро занял удобную позицию, маскируясь за убитой лошадью. Немецкие танки приближались, за ними мелькали авто матчики. Бронебойщик прицелился. Танк шел прямо на него, затем отвернул, очевидно, механик-водитель решил объехать холм, у которого лежала конская туша. Когда танк подставил борт, Солопов прижал приклад к плечу, выстрелил, и тяжелая бронебойная пуля поразила враже скую машину.
Боец сдвинул ушанку на затылок. Жарко! Радовался недолго, к нему устремился другой танк. Солопов пере зарядил ружье. Выстрел. Пуля, чиркнув по лобовой бро не, высекла синюю искру. Второй. И тот же результат. Танк увеличил скорость. Подхватив ружье, боец начал отползать. Через минуту, лязгая гусеницами, машина на крыла убитую лошадь.
Танк развернулся. Пулемет бил длинными очередями по залегшей пехоте. Теперь он весь на виду, выгодно подставляет корму. Солопов выстрелил, и танк вспыхнул костром. По снежному полю прокатилось «ура», пехота поднялась в атаку.
За этот подвиг Солопов был награжден орденом Красной Звезды.
1313-й стрелковый полк захватил господствующую над местностью высоту. Успеху боя способствовала тщательная разведка позиций противника. Разведчики — бывшие студенты театрального училища имени Вахтангова Сеня Зарин, Петр Маслов и Николай Ванечкин — ночью про брались на высотку, пересчитали вкопанные танки, на несли на карту пулеметные гнезда.
Не примирившись с потерей высоты, гитлеровцы пу стили вперед пехоту в сопровождении танков. Появились «юнкерсы». Волна за волной заходили фашистские бом бардировщики на высоту, ударила артиллерия.
В конце концов гитлеровцам удалось потеснить наших пехотинцев, один пулемет достался противнику. Комсомолец казах Керей Джуманьягов вызвался отбить его. Он скрытно подполз к немецкому окопу и гранатой уничто жил расчет, перетащил пулемет в свою траншею. Вскоре пулемет уже строчил по фашистам.
Комдив приказал немедленно отбить высоту. Сосре доточенные на другом берегу Оки орудия и гвардейские минометы накрыли ее огнем. Ополченцы, кавалеристы и танкисты соединенными силами атаковали немцев. Не выдержав, фашисты бежали.
Бойцы преследовали врага. К исходу дня наши части завязали бои на окраинах сильно укрепленных деревень Пятница и Верзилово. Вечером разведчик Кириченко в маскировочном халате пробрался к деревне Пятнице. Изредка останавливался, напряженно всматривался: не хватает напороться на немцев!
Фашистские пулеметчики, засевшие в крайнем доме, простреливали засыпанную снегом луговину. Светящиеся трассы тянулись в сторону нашей обороны. Все ясно, гит леровцы стреляют наобум, огонь не прицельный. «Спасибо, помогли»,— разведчик усмехнулся и уверенно по полз вперед. Наконец добрался до кирпичного сарая и здесь лицом к лицу столкнулся с фашистами.
Вскинув автомат, он дал длинную очередь. Гитлеров цы попадали, уцелевшие юркнули за сарай. Храбрец уложил семь фашистов, но и сам был тяжело ранен. По доспевшие товарищи перевязали раненого, отправили в медсанбат.
На рассвете взвод мотострелковой роты лейтенанта Адрианова завязал бой с превосходящими силами противника. Связь прервалась, и командир не получил при каза об отходе. Спасти товарищей вызвался младший сержант Гончаров. Пришлось бежать под огнем по полю, изрытому воронками.
Гончаров мчался от воронки к воронке, падал, пере ползал, чтобы сбить с толку вражеских снайперов, под нимался, бежал дальше. Пулей сбило ушанку, осколками порвало маскировочный халат. Но он все же добрался до окопов и передал пехотинцам приказ о смене по зиций.
Взвод начал отходить, но немцы заметили движение и прижали огнем бойцов к земле. И снова пришел на помощь Гончаров. Меткими очередями из автомата он сдержал наседающих гитлеровцев. Тогда они сосредото чили на храбреце весь огонь. А когда попытались прибли зиться, тот швырнул одну за другой гранаты. Немцы за легли. Гончаров воспользовался заминкой и догнал своих...
К ночи атаки гитлеровцев ослабли. Потеряв надежду захватить город, фашисты подвергли Каширу варварской бомбардировке. Разрывы тяжелых фугасных бомб вы звали большие разрушения, пожары, черный дым тянулся к морозному небу. Фашистские летчики сбрасывали впе ремежку с обычными бомбы замедленного действия.
Каширцы самоотверженно боролись с огнем. Пожар ным командам помогали саперы генерала Баранова и полковника Гетмана, рабочие, железнодорожники, инже неры и техники ГРЭС.
Положение города и оперативной группы генерала Баранова, в которую входила дивизия Гетмана, ухудша лось. Противник вновь усилил нажим.
На совещании было решено атаковать противника си лами 112-й танковой и 173-й дивизий.
Атаке предшествовал огневой удар «катюш». Земля в буквальном смысле загорелась под ногами захватчиков. На восточной окраине деревни Пятницы разведка отме тила скопление фашистских танков и пехоты. «Катюши» метким залпом накрыли и этот участок.
Наши бронетранспортеры проникли в деревню Вер зилово. На головном находился пулеметчик Жарков. Немцы, укрывшись за домами, яростно отстреливались. Трассирующие пули расцвечивали ночное небо.
Командир роты автоматчиков лейтенант Ефремов крикнул Жаркову:
— Выдвигай вперед пулемет! Немцы напирают.
Жарков покатил свой «максим» по широкой деревен ской улице. Послышались крики, топот. Жарков быстро заправил ленту и лег за наводчика. Фашистская пехота приближалась. Гитлеровцы были совсем близко, когда ударила длинная очередь. Вторая. Вражеская пехота за легла. Жаркова заметили, вокруг засвистели пули.
Но отважный пулеметчик не терялся, засекал вспыш ки автоматов и бил по ним короткими очередями. По спешно менял ленту и снова стрелял. В ночном бою гитлеровцы потерпели поражение и отступили.
Командира дивизии беспокоил правый фланг, где сра жались стрелковые полки. На этом участке немцы могли перерезать железную и шоссейную дороги Тула — Москва и выйти к Серпухову.
Дивизия готовилась к переправе через Оку. Но и без того -ненадежный тонкий лед был взломан беспрестан ными бомбежками. Даже пехоте не перебраться, что же делать с танками, артиллерией? Полковник Гетман при казал использовать для переправы полуразрушенный железнодорожный мост.
На другом берегу в деревне Иваньково комдив при шел на узел связи. Телефон оказался исправным. А что если позвонить в деревни, занятые врагом?
— А ну-ка, девушка,— сказал Гетман телефонистке.— Принимай боевое задание.
Разъяснив, что требуется; комдив с помощью теле фонистки быстро и без помех соединялся с окрестными населенными пунктами и спрашивал, есть ли в селе нем цы, сколько их, какое у них вооружение, много ли тан ков? К немалому удивлению, комдив получил довольно подробные сведения; впоследствии все они полностью подтвердились. На сельских пунктах связи работали со ветские патриоты. Несмотря на огромный риск, они с ра достью соглашались хоть чем-то помочь родной Красной Армии и буквально под носом у немцев передавали цен ную информацию. Некоторые специально просили повто рить вызов через час, а в это время бегали по селу, высматривали, пересчитывали фашистские танки и орудия. Эти сведения и донесения разведки позволили штабу иметь довольно четкое представление о противнике.
Получив необходимые данные о противнике, коман дование дивизии отдало приказ о наступлении. Танкисты- дальневосточники удачно сочетали оборону с контрата ками, использовали засады. Несколько танков батальона капитана Шамова замаскировали на опушке леса. К ка питану подбежал взволнованный наблюдатель.
— Товарищ командир! На подходе танки против ника!
— Много?
— Семь штук!
— Не стрелять! Подпустим.
Шамов огляделся: наши танки замаскированы на со весть, со стороны и не заметишь. Молодцы ребята, по старались. Сейчас преподнесем фашистам сюрприз. Гитлеровцы не чувствовали опасности, маскировка сыграла хорошую службу.
С первых же выстрелов подбили два вражеских танка. Остальные фашистские машины поспешили отойти, гит леровцы, видимо, посчитали, что в лесу спрятано много противотанковых орудий русских.
Не менее удачно действовали танкисты старшего лей тенанта Орехова. Они подбили танк и бронетранспортер.
Мужественно сражались и артиллеристы. Вели огонь с открытых позиций, выкатывая орудия на прямую на водку.
Несколько часов вел дуэль с гитлеровскими танками боец Сибиков. Немцы засекли его орудие. Снаряд разорвался поблизости, ранило наводчика, но артиллерист продолжал стрелять. Перед его позицией, заваленной стреляными гильзами, дымилось пять вражеских машин. Сибиков за этот бой был награжден орденом Красной Звезды.
Потерпев неудачу, немцы решили перегруппировать ся. Танки скрылись за холмом. Артиллеристам стало не по себе: что если немцы обходят?
Разведчик Гутов побежал к холму. Успешно преодо лев поле, добрался до высотки, пополз к вершине, выглянул. Вражеские танки, один за другим, втягивались в узкую лощину. Экипажи пытались замаскировать маши ны, забрасывали их снегом, обтягивали белыми полотнищами. Гутов скатился с холма.
— Товарищ командир! Хитрят они, маскируются!
— Ничего, мы их сейчас... демаскируем.
Загремели орудия, лощина утонула в дыму. Командир артполка майор Лифшиц был награжден за этот бой ор деном Ленина.Помогали танкистам и зенитчики. На каширском направлении фашистское командование бросило против танков пикирующие бомбардировщики. Бойцы противо воздушной обороны зорко наблюдали за небом, встреча ли «юнкерсов» плотным заградительным огнем. Более десятка сбитых бомбардировщиков записали в те дни зе нитчики 112-й танковой дивизии на свой боевой счет.
Гитлеровцы, собрав сильный кулак, предприняли по пытку прорваться к деревне Богословское. Навстречу врагу устремились тридцатьчетверки. Командующий оперативной группой генерал Белов, обеспокоенный продвижением неожиданно появившейся колонны противника и настойчивым стремлением его выйти к Оке, отдал приказ всем своим соединениям идти на помощь танкистам. Но танкисты Гетмана, не дожидаясь подхода подкрепления, сами перешли в наступление и после оже сточенного боя освободили Шепилово, а позднее Же лезню.
Удар 112-й танковой дивизии во фланг каширской группировке Гудериана сорвал планы гитлеровцев. Пол ковник Гетман доносил:
«Ступино. Белову.
22.30. Продолжаю вести бой за овладение Павлов ским, Нефедьевым. Противник — до полка, с танками. Дороги минированы, подорвалась одна машина. Ищу обход справа.
Комдив Гетман, комиссар Безносов.»
Однако взять деревню Нефедьево не удалось. Про тивник подбросил подкрепление: пятнадцать танков с автоматчиками на броне.
Но отступать нельзя! Шесть тридцатьчетверок и бата рея противотанковых орудий повернули навстречу врагу.
В упорном жестоком бою обе стороны понесли по тери. Три наших танка и два орудия были подбиты. Гит леровцы потеряли четыре машины. Десантники, сметен ные с брони огнем танковых пулеметов, бежали в лес.
Утром главными силами дивизии враг был отброшен и отступил на Венев. Пятницкая группировка немцев прекратила существование; на всем южном крыле За падного фронта противник отходил, бросая оружие, оставляя склады боеприпасов, искореженную технику.
Потерпев неудачу под Каширой, немцы спешно про водили перегруппировку. Их передовые части неожидан но вышли в тылы 112-й танковой дивизии.
Гитлеровцы прорвались к штабу. Начальник штаба Леонов организовал круговую оборону. Офицеры служб, бойцы роты управления, порученцы, связисты, шоферы, хозяйственники расхватали винтовки. Загремели залпы, загрохотали гранаты — штабные дрались лихо. Гитлеров цы попятились, потом снова полезли вперед.
Неравный бой продолжался до вечера. Патроны, гранаты были на исходе. В ход пошло личное оружие командиров.
Гитлеровцы были уже на расстоянии броска гранаты, часть их заходила с фланга: штабникам грозило окруже ние. Внезапно из белесого сумрака прорвались облеп ленные снегом родные Т-26. Рота старшего лейтенанта Рыбалко вихрем промчалась сквозь вражеские цепи, по ливая огнем оторопевших фашистов, круша гусеницами вражеские пулеметные гнезда.
В первых числах декабря положение на фронте в районе Тулы ухудшилось: немцам удалось прорвать обо рону 50-й армии.
На помощь тулякам в числе других соединений была выдвинута дивизия Гетмана. Танкисты совершили сорока километровый марш и в указанное время вышли на ис ходные рубежи.
В те дни в Ставке Верховного Главнокомандования готовились к решающему удару по противнику.
6 декабря 1941 года войска Западного фронта пе решли в наступление. Настало время поработать и тан кистам-дальневосточникам. 112-я танковая дивизия повела наступление на Ревякино — сильный опорный пункт противника. Краснозвездные танки крушили лесные завалы, пробивали дорогу пехоте. Экипажи подрывали надолбы, вкопанные рельсы.
Танк механика-водителя Мажегова прорвался через вражеские траншеи, раздавил пулеметное гнездо, опро кинул тяжелый грузовик, помчался к деревне. На окраине, в траншеях, засела немецкая пехота, а неподалеку объя вилась артиллерийская батарея. Вражеские орудия тотчас открыли огонь. Мажегов развернул танк и, поливая гит леровцев из пулемета, ринулся на батарею, с ходу та ранил орудие, вдавил его в снег, повернул ко второму и в этот момент в корму ударил снаряд. Машина вспых нула, как стог соломы.
На несколько секунд Мажегов потерял сознание. Когда пришел в себя, услышал стоны раненых товарищей, провел рукой по лицу: кровь! Кривясь от боли, он выта щил друзей из горящей машины, передал их санитарам, а сам вскоре пересел в другой танк и снова пошел в бой.
Самоотверженно действовали в наступлении и артил леристы. Огневой взвод младшего политрука Шидловского атаковали вражеские танки. Немцы подбили одно орудие, артиллеристы присоединились ко второму рас чету. Головная машина, натужно ревя, приближалась, тан ковая пушка изрыгала пламя. Наводчик схватился за грудь и упал навзничь, ударившись о станину. К панораме встал Шидловский.
Выстрел! Танк словно налетел на невидимую стену. Задымил.
— Беглый, огонь!
Артиллеристы в упор расстреливали танки. Герои под били четыре машины, немцы не выдержали и повернули назад.
В результате трехдневного боя танкисты совместно со стрелками 340-й дивизии разгромили руднево-ревя кинскую группировку и отбросили гитлеровцев от Тулы. Город русских умельцев-оружейников, город-труженик, город-боец выстоял.
Танкисты Гетмана снова оказались неподалеку от го родов Венев и Мордвес. Еще несколько дней назад ухо дили они отсюда под напором фашистских танков. Теперь же положение изменилось. Сейчас воины дальневосточники выбивали врага из укрытий, уничтожали очаги со противления, живую силу, технику, захватывали пленных.
9 декабря Венев встречал своих освободителей.
Первыми ворвались в город разведчики 1315-го стрел кового полка: лейтенант Савенок, сержант Мисанов и младший политрук Какин. Не удивительно, что именно эти трое были первыми. Две недели назад они дрались здесь в полном окружении, отбиваясь от наседающих фашистов, прорвались и вышли к своим. Теперь они шли в передовой штурмовой группе.
Дивизия Гетмана устремилась к Ясной Поляне. Утром 11 декабря у деревни Михалкове завязался бой. Немцы оказывали упорное сопротивление. Не дожидаясь завершения боев за село, командир дивизии направил мото стрелковый полк в обход на Струково.
Пехотинцы скрытно подобрались к селу. Ефрейтор Шелковников, идущий впереди, приложил палец к губам: на окраине деревни сковали немецкие солдаты, поодаль стояли два офицера.
— Оставайтесь здесь. В случае чего — прикроете.
Шелковников побежал к ближайшему дому и бросил из-за угла гранату. Взрыв разметал фашистов, уцелевшие обратились в бегство. Шелковников скосил их мет кой очередью.
Бойцы кинулись на штурм села. Фашисты, укрывшись в домах, отстреливались. С чердака вдоль деревни бил /ручной пулемет, из подворотни ему вторил станковый.
Приходилось драться за каждый дом. Заместитель по литрука Рулько своим пулеметом метко подавлял огне вые точки врага. Гранатой поджег сарай, откуда строчил вражеский пулеметчик, и буквально выкурил немца. В конце деревни расположилась противотанковая батарея. Не видя подходящей цели, немцы били по наступающей советской пехоте. Однако «цель» вскоре появи лась и совсем не с той стороны, откуда ее ждали. Танк Т-26 сержанта Юдина одним из первых ворвался в дерев ню с тыла, расстрелял фашистских артиллеристов, опро кинул и искорежил пушки, обстрелял чердак, где засели гитлеровцы, и уничтожил пулемет.
На рассвете над сельсоветом взвился красный флаг.
Танкисты и стрелки только что подошедшей 217-й ди визии завязали бой за Горюшино, откуда немцы вели сильный минометный огонь. Полковник Гетман решил частью сил обойти деревню и направил в тыл противника танки и автоматчиков. Однако обстановка изменилась. Почувствовав ослабление, немцы неожиданно контрата ковали и, прорвавшись к Струкову, отрезали наш заслон в деревне.
Танкисты полковника Скубы и мотострелки поспешили на выручку. Помощник командира пулеметной роты старший лейтенант Левашенко поднялся во весь рост.
— Вперед, ребята! Ура!
Не выдержав удара, немцы стали поспешно отходить на юг, стремясь оторваться от преследования.
Погода в те дни стояла неустойчивая. Пришла отте пель со всеми неприятными последствиями. Дороги раз везло, колесные машины застревали в грязи, перемешан ной с раскисшим снегом. Пехота стала отставать, и только танки упорно пробивались вперед. 14 декабря они вошли в Ясную Поляну.
Танкисты с волнением оглядывали толстовскую усадь бу. Страшная картина! Дом великого писателя разграб лен. С варварской тупостью гитлеровская солдатня разбивала бесценные вазы, домашнюю утварь. Перед бег ством гитлеровцы подожгли усадьбу, но бойцы и пришедшие на помощь местные жители сумели погасить пожар. Стремительная атака и самоотверженные дейст вия танкистов спасли музей от полного разрушения.
Между флангами армии Гудериана образовался ши рокий разрыв. Советское командование решило исполь зовать эту брешь для глубокого прорыва в тыл врага. Подвижной группе генерал-майора Попова предстояло совершить стремительный бросок к Оке, форсировать реку и завязать бой за Калугу.
Основной ударной силой подвижной группы стала 112-я танковая дивизия. Марш по тылам противника на чался в ночь на 16 декабря. Войска двигались по сильно пересеченной местности. Гололед и снежные заносы за трудняли движение, путь пробивал тяжелый танк КВ.
Гитлеровцы всполошились. Генерал Гальдер записал в своем дневнике:
«14 декабря... Тяжелая обстановка сложилась в райо не западнее Тулы. Разрыв фронта здесь не ликвиди рован.
15 декабря... Серьезный разговор с главкомом по вопросам, связанным с обстановкой. Главком выглядит очень удрученным. Он не видит больше никаких средств, с помощью которых можно было бы вывести армию из нынешнего тяжелого положения.
20 декабря... В районе разрыва фронта западнее Тулы противник прорвался в наш тыл и оттуда... вышел в район южнее Калуги... Мрачное положение на участке южнее Калуги.»
Пытаясь сдержать наши войска, немцы бросили в бой авиацию. Вражеские бомбардировщики повисли над дорогами. Но противостоять нажиму советских частей противник не смог.
21 декабря подвижная группа вышла к Калуге и за вязала бои за переправы через Оку. Но противник преподнес нам сюрприз: тылы дивизии в Алексеевке и Зябках подверглись атаке. До батальона немецкой пе хоты, усиленной минометами, ворвалось в села. Созда лась угроза расчленения дивизии, срыва снабжения. Нуж но было принимать экстренные меры.
Коммунисты, начальник тыла дивизии Пуховец и его помощник старший лейтенант Калинин быстро собрали солдат тыловых подразделений. Калинин с шестьюде сятью бойцами зашел в тыл колонне противника и вне запным ударом обратил немцев в бегство. Преследуя /врага, отряд Калинина ворвался в Зябки, очистил село, освободив окруженных тыловиков, вместе с ними про должал преследование.
Командир артполка майор Лифшиц приказал выкатить орудия на открытые позиции. Первой открыла огонь ба тарея лейтенанта Чеботарева. Осколки буквально скосили вражеские цепи.
Попытка врага отрезать тылы 112-й танковой дивизии от ее главных сил потерпела провал. Снабжение войск боеприпасами и продовольствием было восстановлено.
На подступах к Калуге завязались упорные бои. Един ственный мост через Оку, полуразрушенный бомбарди ровкой, простреливался противником. Форсировать реку по льду также не представлялось возможным. Сизый лед, изъеденный полыньями, прогибался под тяжестью человека, а как переправлять танки?
И все же бойцы нашли выход. На подручных средст вах форсировали Оку и захватили небольшой плацдарм.
Первым переправился через реку батальон капитана Трефилова. Бой распался на отдельные схватки. В тяже лом положении оказался командный пункт 112-го мотострелкового полка. Осколками снаряда тяжело ранило командира роты Пыбкина. Красноармеец Осьминкин при крыл командира пулеметным огнем. Немцы бежали к нему, падали, скошенные короткими очередями, пулеметчик стрелял не переставая. Фашисты подбегали со всем близко, но всякий раз откатывались под ливнем пуль. Победил в неравном поединке советский солдат. Раненого командира вынесли с поля боя.
Командир батареи лейтенант Миневцев также одним из первых под огнем противника переправился через реку. Бойцы установили орудия на окраине города и прямой наводкой выбивали фашистов из домов и подва лов, прокладывая дорогу пехоте.
На перекрестке улиц стоял дзот, оттуда бил пулемет, не позволяя приблизиться. Дзот удачно прикрывала кир пичная ограда. Тогда вперед вырвалась бронемашина. Водитель Трубчанов направил броневик прямо на дзот. Пули защелкали по броне, но водитель не отвернул. Не сбавляя скорости, подъехал к дзоту и метнул из люка гранату. Вражеская огневая точка замолчала.
На улицах появились танки, противник подтянул артил лерию и минометы. Фашистская авиация наносила удары по наступающим. Используя численное превосходство, враг оттеснил части 112-й танковой дивизии, но утром мотострелковый полк снова перешел в наступление и уже к полудню захватил три квартала. Гитлеровцы упорно сопротивлялись, стремясь эвакуировать из города многочисленные склады продовольствия и военного сна ряжения. Ломая сопротивление врага, наши части продви гались вперед, ведя бой за каждый дом древнего го рода.
Разведчик ефрейтор Антропов проходными дворами проник на улицу, занятую гитлеровцами, и вошел в угло вой дом. Услышав на лестничной клетке немецкую речь, затаился и вскоре заметил двух автоматчиков. Не долго думая, Антропов метнул в них гранату.
Младший сержант Ильин заменил раненого командира взвода и вывел бойцов в расположение вражеской ар тиллерийской батареи. Ильин выглянул из подвала, где укрылись бойцы: в палисаднике стояло замаскированное тяжелое орудие, вокруг суетился расчет. Рядом пыхтел тягач, гитлеровцы собирались оттянуть орудие в тыл.
— Приготовить гранаты! Автоматчикам зайти с фланга!
Перебив расчет, бойцы подорвали пушку и тягач.
Ильин увлек бойцов за собой, и снова жаркая схватка с вражескими минометчиками. Уничтожена минометная батарея, более двух взводов гитлеровцев.
Наводчик орудия третьей батареи Власов в уличных боях истребил более десяти автоматчиков и вывел из строя миномет. противника. Расчеты противотанковых орудий под командованием младшего политрука Кочанова уничтожили несколько вражеских огневых точек, две минометные батареи и истребили десятки вражеских солдат и офицеров, укрывшихся в разрушенных домах.
Но самые опасные и ответственные задания по раз грому вражеских опорных пунктов возлагались на роту тяжелых танков 131-го танкового батальона старшего лейтенанта Русаковского. Только в одной деревне Некра сове тяжелые танки уничтожили более двухсот гитлеров цев. Отважно действовал командир танкового взвода лейтенант Игонин. Раненый, он не покинул танк и вел огонь до тех пор, пока не выбил засевших на окраине гит леровцев.
В течение недели продолжались упорные бои в Калу ге. Бойцы отвоевывали дом за домом. Исход борьбы с противником решила совместная атака 112-й танковой, 154-й стрелковой дивизий и других соединений 50-й ар мии. На рассвете войска штурмом овладели вокзалом, который гитлеровцы превратили в своеобразную кре пость. Вскоре весь город был освобожден от оккупантов.
В боевом донесении командира дивизии Гетмана го ворилось:
«1. Части 112-й танковой дивизии задачу по овладе нию Калугой выполнили.
2. 112-й мотострелковый полк к 8.00 30 декабря за нял западное кольцо железной дороги.
— Решение командира дивизии: 112-й мотострелковый
полк расположить в обороне на северо-западной окраи не Калуги. Остальные части и штабы — в районе Сенной
площади.— Мост через Оку восстановлен».
На окраинах еще раздавались выстрелы, а танкисты Гетмана уже помогали жителям гасить пожары, саперы очищали подвалы и чердаки от мин, растаскивали завалы на перекрестках, разбирали развалины. Врачи и фельд шера оказывали помощь пострадавшим и больным, раз давали лекарства. Подошли полевые кухни с горячей пищей.
Родина высоко оценила боевые заслуги 112-й танко вой дивизии, наградив ее орденом Красного Знамени.
Вскоре после Нового года дивизию переформировали в танковую бригаду с сохранением ее номера, номеров полков, ставших батальонами. Переформировывались на ходу, бои не прекращались.
Бригада преследовала противника, продвигалась в направлении Утешево—Зубово—Юхнов, овладела го родом Зубово, освободила десятки населенных пунктов.
В последних боях отличились мотострелки. Комсомо лец Сорокин отправился в разведку. Скрытно пробрав шись к окраине городка, уточнил систему вражеской обороны, расположение минометных батарей. На обрат ном пути Сорокин попал под огонь минометов. По нему била та самая батарея, которую он нанес на карту. Боец утешался тем, что жить батареям осталось недолго. Сорокин благополучно вернулся к своим, а вскоре минометные батареи немцев подавила наша ар тиллерия.
Сержант Москаленко обслуживал линию, связываю щую артдивизион с командным пунктом. Провод лежал открыто, осколки то и дело его перебивали. Приходилось на виду у немцев исправлять повреждение. Гитлеровцы устроили за смелым связистом настоящую охоту, но он ловко обманывал немцев, укрываясь за буграми, нырял в овраги, прятался в густом кустарнике. Много раз Моска ленко выходил на линию, устранял обрывы, обеспечивал устойчивую связь. Это позволяло артиллеристам вести по врагу непрерывный огонь. Батареи не замолкали.
Близился День Красной Армии. К празднику бригада получила замечательный подарок. Родина прислала новые танки — грозные тридцатьчетверки. Эти машины обладали прекрасными боевыми качествами. Новенькие, прямо с завода, танки пошли в бой.
Танк младшего политрука Прямикова первым вырвался на шоссе и атаковал вражеский заслон. Механик-водитель Ананьев объезжал воронки, башенный стрелок Ткаченко закладывал в казенник орудия снаряд за снарядом. Вдруг радист услышал тревожный сигнал:
— Воздух! Самолеты противника!
И тотчас же на их машину спикировал «юнкерс». Свер ху танк хорошо виден, зенитчиков поблизости нет, и немцы бомбили, словно на учениях.
Механик-водитель, искусно маневрируя, уходил из-под ударов. Фашисты сбросили на одинокий танк девять бомб. Потеряв надежду на прямое попадание, гитлеров цы пустились на хитрость и пикировали с таким расчетом, чтобы бомба легла впереди мчащегося на полной ско рости танка.
Это им удалось. Взрыв! И перед танком возникла глубокая воронка. Объехать, затормозить уже поздно. Танк завалился в воронку и, хотя повреждений не полу чил, оказался в ловушке.
К нему с хохотом подбежали немцы.
— Рус, капут!
— Сдавайс!
В ответ они услышали некие непонятные слова, но по тону, каким они были произнесены, догадались о смысле сказанного. Гитлеровцы рассвирепели. Кто-то на ломаном русском языке крикнул, постучав по броне:
— Если не сдадитесь, мы сожжем танк. А вылезете —
вам будет дарована жизнь.В танке ни шороха. Русские советуются? Отлично, поймут, что выхода у них нет. Сейчас откроется люк, и танкисты выйдут с поднятыми руками. Гитлеровцы не ошиблись, люк действительно открылся, послышалось пение «Интернационала» и наружу полетели гранаты. Осколки скосили врагов, тех, кто был ближе, другие яростно завопили. Люк захлопнулся, экипаж пригото вился к последнему бою. Тогда немцы подвезли противотанковое орудие, навели его на неподвижный танк и ударили почти в упор. Первый снаряд срикошетил, скользнув по башне. Второй влепился в сырую глину воронки. Гитлеровцы повозились у орудия, скорректи ровали огонь. Пушка грохнула, снаряд ударил в башню.
Экипаж мужественно выдерживал осаду. Оглуши тельные разрывы снарядов сотрясали машину, едкий за пах сгоревшей взрывчатки просачивался в щели, танки сты задыхались. Выстрел! В танк ударил новый снаряд, и машина вспыхнула.
Убит Прямиков, окровавленный Ткаченко выскочил из танка. Его скосила автоматная очередь. Но и умирая, он сражался: отвлек фашистов, и третьему члену экипажа — Ананьеву удалось выбраться из горевшей машины. Он и рассказал об этом трагическом поединке.
В последних боях отважно действовали ремонтники. Бойцы старшего лейтенанта Синицына под огнем ремон тировали поврежденные танки. Если же это не удавалось сделать, брали машину на буксир и уводили в безопасное место. Ремонтники помогли вернуть в строй немало бое вых машин.
Грандиозная Московская битва закончилась полным провалом гитлеровского плана «молниеносной войны». Это было первое крупное поражение фашистской Германии во второй мировой войне. Для советских людей переход Красной Армии в наступление имел не только военное, но и глубокое морально-политическое значе ние.
В боях под Москвой закалилась и окрепла 112-я Кра снознаменная танковая бригада.
В один из январских дней 1943 года небольшая станция Наро-Фоминск стала свидетельницей необычной торжественной церемонии: 112-й танковой бригаде при сваивалось почетное наименование «Революционная Монголия». Одновременно делегация братской страны, возглавляемая маршалом Чойбалсаном, передавала со ветским воинам новые боевые машины.
Основы дружественных, равноправных отношений между народами Советской России и Монголии были заложены В. И. Лениным и выдающимся сыном монголь ского народа, народным героем Сухэ-Батором. В нояб ре 1921 года в Москву прибыли посланцы далекой стра ны. Монгольскую делегацию принял Владимир Ильич Ленин. Эта встреча имела величайшее значение для раз вития монгольской революции. Ленин подчеркнул, что единственно правильным путем для трудящихся Монго лии является борьба за государственную и хозяйствен ную независимость страны в союзе с рабочими и кресть янами Советской России.
5 ноября 1921 года между правительством РСФСР и монгольским народным правительством было подпи сано соглашение об установлении взаимовыгодных доб рососедских отношений. Оно явилось для Монголии пер вым равноправным международным соглашением. Впер вые для маленькой страны, народ которой изнывал под гнетом феодалов и иноземных купцов, постоянно испы тывал нажим иностранного капитала, появилась возмож ность вести переговоры на равной, доброжелательной основе, заключать соглашения, которые не ставили ее в положение зависимого государства.
С первых же дней наша страна пришла на помощь монгольскому народу. После разгрома белогвардейских банд советские войска по просьбе правительства Монго лии должны были оставаться на ее территории вплоть до 1926 года. Однако правительство СССР поставило во прос о выводе частей Красной Армии с территории Мон гольской Народной Республики.
«Правительство СССР считает,— говорилось в ноте советского правительства от 24.1.1925 г.,— что пребыва ние советских войск в пределах Монгольской Народной Республики уже не вызывается необходимостью.»
Правительство МНР в ответ на эту ноту поблагодари ло нашу страну и выразило твердую уверенность в том, что Советский Союз, Красная Армия придут на помощь, если этого потребует обстановка.
Дальнейшие события показали, что монгольский на род не ошибся в выборе, встретив в лице СССР настоя щего бескорыстного друга. Подтвердилось предвидение В. И. Ленина, что империалистические державы будут пытаться захватить Монголию и превратить ее в плац дарм для нападения на соседние страны. После захвата Маньчжурии в 1931 году японский империализм взял курс на претворение в жизнь пресловутого меморанду ма Танака, в котором подчеркивалось: «Чтобы завоевать Китай, мы должны завоевать сначала Маньчжурию и Монголию...»
В конце 1934 года в связи с возросшей опасностью, вызванной агрессивными действиями милитаристской Японии, правительство МНР поставило перед Советским Союзом вопрос о помощи в случае нападения на МНР империалистических государств. 27 ноября того же года было заключено соглашение, предусматривающее «вза имную поддержку всеми мерами в деле предотвращения и предупреждения угрозы военного нападения, а также оказания друг другу помощи и поддержки в слу чае нападения какой-либо третьей страны на МНР и СССР».
Между тем японские милитаристы всячески нагнета ли обстановку на границе, пускались на всевозможные провокации. Народно-революционная партия и прави тельство МНР были вынуждены принять ряд мер по укреплению обороноспособности страны, одной из которых явилось решение Президиума ЦК МНРП от 23 января 1936 года обратиться к советскому правительству с просьбой об оказании военной помощи.
Выполняя свои обязательства, советское правительст во по просьбе правительства МНР направило в Монго лию части Красной Армии.
Испробовав прочность границ МНР и получив достойный отпор от советско-монгольских войск, японцы были вынуждены обратиться к советскому правительству с просьбой о прекращении военных действий.
Позднее советско-монгольское боевое содружество, скрепленное пролитой кровью красноармейцев и монгольских цириков в районе Халхин-Гола, стало еще бо лее прочным.
Победа на Халхин-Голе имела большое военно-поли тическое значение. Она оказала решительное влияние на политику Японии в начале Отечественной войны. Япон ское правительство так и не рискнуло развязать агрес сию на Дальнем Востоке против нашей страны и дружественной нам Монголии.
Высоко оценивая помощь СССР в деле защиты наци ональной независимости МНР Председатель Совета Ми нистров МНР Ю. Цеденбал в докладе на сессии Вели кого народного хурала 7 июня 1957 года подчеркнул:
«Если учитывать все (речь идет о помощи Советского Союза.— Н. П.), то это составит не сотни миллионов, а многие миллиарды тугриков безвозмездной помощи. Вполне понятно, что ни в какую сумму, ни в какие мил лиарды нельзя оценить те многие тысячи жизней советских людей, которые были отданы за свободу и независимость нашего народа».
Монгольский народ никогда не забудет советских солдат, офицеров и генералов, которые помогли ему отстоять свою независимость. Летчики и танкисты, пехо тинцы и артиллеристы, дравшиеся на заросших камышом берегах Халхин-Гола, отмечены специальным Почетным знаком. Его носят советские и монгольские воины, те перь уже ветераны исторического сражения. По поста новлению правительства МНР на берегу этой реки соору жен памятник. Его открытие состоялось в августе 1954 го да. На мраморе величественного монумента на рус ском и монгольском языках высечены слова:
«Вечная слава воинам—героям Советской Армии и мужественным цирикам монгольской Народно-Револю ционной Армии, павшим в боях с японскими захватчика ми в районе реки Халхин-Гол за свободу и независимость миролюбивого монгольского народа, за мир и безопас ность народов, против империалистических агрессоров».
В памятное июньское воскресенье, когда на нашу страну двинулись гитлеровские полчища, в Улан-Баторе состоялось объединенное заседание Президиума ЦК МНРП, Президиума Малого хурала и Совета Министров МНР, которое определило отношение Монгольской На родной Республики к этой войне. «Весь народ нашей свободной и независимой республики,— говорилось в решении этого заседания,— связанный узами кровной, нерушимой дружбы с советским народом, с глубочай шим презрением заклеймит этот изменнический акт со стороны фашистской Германии, ответит всемерным уси лением дружбы советского и монгольского народов, бу дет верен обязательствам, принятым на себя по догово ру о взаимной помощи, заключенным между МНР и СССР 12 марта 1936 года.»
В телеграмме правительства МНР советскому прави тельству говорилось: «Завоевания Великой Октябрьской социалистической революции нам дороги так же, как и завоевания нашей собственной национально-демократи ческой революции. Наш народ готов рука об руку с со ветским народом грудью стать на защиту священных гра ниц великой социалистической державы — отечества трудящихся, светоча подлинной свободы всех угнетенных и эксплуатируемых народов мира».
С первых же дней войны монгольский народ стремил ся оказать всемерную помощь и содействие советским братьям в их борьбе с фашистской агрессией. По всей стране прокатилась волна митингов и собраний, посвященных борьбе советского народа с фашистскими за хватчиками. Правительство МНР и ЦК МНРП опубликова ли обращение ко всем аратам, рабочим, интеллигенции, в котором разъясняли варварские цели фашистов и при зывали монгольских трудящихся к борьбе против за рвавшихся агрессоров.
Трудящиеся МНР хорошо знали, что германский фа шизм — смертельный враг не только советского и мон гольского народов, но и народов всего мира. В ноябре 1941 года состоялся пленум ЦК МНРП, который отметил, что справедливая Великая Отечественная война Совет ского Союза против фашистской Германии — это война за свободу всего человечества, за свободу и независимость МНР. В решении пленума подчеркивалось, что од ной из главных задач МНР является всемерная помощь народам СССР, мужественно борющимся с фашистской Германией, ибо без победы над гитлеризмом, угрожаю щим порабощением народам всего мира, невозможно дальнейшее свободное и успешное развитие МНР.
Красная Армия мужественно сражалась на фронте, а в МНР по всей стране развернулась гигантская кампания по оказанию помощи и поддержки советскому народу. По решению ЦК МНРП и правительства МНР создавалась специальная комиссия, на которую возлагалась работа по оказанию помощи Красной Армии. В фонд помощи СССР начали потоком поступать деньги, ценности, про дукты. По всей стране собирали средства в этот фонд: простые люди — рабочие, скотоводы, пастухи в кочевь ях, собирали теплые вещи, готовили подарки бойцам. Трудящиеся МНР провозгласили лозунг: «Все для фрон та, все для победы!» Рабочие и служащие уланбаторско го комбината, коллективы кустарно-промысловых арте лей трудились в выходные дни и сверхурочно, выполняя правительственные заказы на пошив теплых вещей, дру гих изделий для фронтовиков. Специальной комиссии во главе с заместителем премьер-министра Лубсаном по ручили организовать на местах охотничьи бригады для заготовки мяса джейранов и кабанов для Красной Ар мии. Эти бригады существовали и в последующие годы. Охотники систематически перевыполняли планы заготовки мяса.
Женщины Монгольской Народной Республики встали на трудовую вахту рядом с мужчинами. Во многих райо нах страны были организованы кружки, где женщины обучались вязанию. Женщины изготовили для советских воинов десятки тысяч свитеров, теплых курток, перча ток, носков. Многие добровольно становились донорами.
К 24-й годовщине Октября трудящиеся МНР отпра вили в Советский Союз первый эшелон подарков: про дукты питания, полушубки, солдатские ремни, шерстя ные свитера, одеяла, меховые жилеты, перчатки и рука вицы. Эшелон сопровождала делегация трудящихся во главе с заместителем премьер-министра Лубсаном и се кретарем ЦК МНРП Янжимой. Она побывала в частях и подразделениях Западного фронта и была принята ко мандованием.
Большую помощь монгольские друзья оказали на шим кавалерийским частям, пополняя их конский состав. Свыше десяти тысяч степных скакунов получили наши конники. Внушительными были и денежные суммы, вносимые в фонд Красной Армии. Только к июню 1942 года монгольские друзья собрали 7,7 млн. тугриков, в том чи сле отправили в СССР на 6,9 млн. тугриков различных подарков.
В одном из обращений правительства МНР и ЦК МНРП к населению страны говорилось:
«В эти суровые дни мы все должны тесно сплотиться вокруг своей Народно-революционной партии и народного правительства. Должны сделать все зависящее от нас для того, чтобы оказать всевозможную помощь Красной Армии, советскому народу во имя победы над фашистской чумой. Вы должны помнить, что каждый ваш индивидуальный подарок, самоотверженный труд каждого из вас явится ценным вкладом в общее дело ускорения разгрома фашистских полчищ.»
Помощь монгольских друзей в дни Великой Отечест венной войны принимала различные формы. В январе 1942 года сессия Малого хурала, выражая волю всего монгольского народа, постановила:
«1. Приобрести танковую колонну имени Революци онной Монголии, которую преподнести в качестве подарка доблестной Красной Армии Советского Союза.
2. Поручить правительству провести необходимую массовую работу среди аратов, рабочих и служащих по разъяснению настоящего решения и организовать сбор средств на танковую колонну имени Революционной Монголии».
К февралю 1942 года во Внешторгбанк СССР посту пило из МНР на постройку танков: тугриков — 2,5 млн., американских долларов — 100 тыс., золота — 300 кг, что составляло в советской волюте — 3,8 млн. руб лей.
На эти средства была приобретена танковая колонна в количестве тридцати двух танков Т-34 и двадцати одного танка Т-70 и передана монгольской правительствен ной делагацией 112-й Краснознаменной танковой бригаде 12 января 1943 года.
Генеральный секретарь ЦК МНРП Ю. Цеденбал в своем докладе на собрании партийного актива Улан-Батора 6 октября 1942 года, определяя актуальнейшую за дачу партии, подчеркнул:
«Надо понять и разъяснить каждому трудящемуся МНР, что только разгром гитлеризма спасет нашу стра ну от угрозы военного нападения, от всех тех ужасов, ко торые переживают сейчас народы воюющих стран, что все, что можем, мы должны отдать ради достижения этой цели, без чего никакое минутное благополучие не будет прочным».
Монгольский народ с напряженным вниманием сле дил за положением на фронтах, восхищаясь мужеством, стойкостью и героизмом советских людей. В дни войны блестяще продемонстрировали свою жизнеспособность и плодотворность интернациональная боевая дружба и тесное братское сотрудничество между двумя странами, представлявшими в то время мир социализма на всей планете.
Верная принципам марксизма-ленинизма, Монголь ская Народно-революционная партия неустанно воспи тывала свой народ в духе преданности идеям пролетар ского интернационализма, делала все для того, чтобы внести свой посильный вклад в дело разгрома фашист ской Германии. В начале 1942 года маршал X. Чойбалсан в письме на имя Верховного Главнокомандующего писал:
«Со всей страны поступают многочисленные заявле ния и письма, в особенности от бывших партизан, ветера нов революции, о своем желании пойти на фронт, чтобы с оружием в руках драться с фашистами. Но, не имея возможности поехать на фронт, наш народ свое искрен нее желание помогать Красной Армии проявляет в отправке ей подарков».
В монгольских газетах ежедневно отражалось попол нение фонда помощи СССР. Ветеран народной революции, знатный арат Пунцах, который побывал в составе делегации в конце 1942 года на Западном фронте, по обещал Военному совету фронта прислать отборных ло шадей. Возвратившись на родину, патриот сообщил торговому представителю СССР в МНР А. Н. Финогенову, что вместе с другими аратами своего сомона он просит принять в подарок войскам Западного фронта пятьде сят четыре коня. Кроме того, араты просили передать Г. К. Жукову Красное знамя и письмо-наказ, в котором выражали теплые братские чувства к своим друзьям — бойцам и командирам Красной Армии и просили их креп че бить фашистов.
А население МНР продолжало отдавать в фонд помощи свои сбережения. Рабочий промкооперации Улан- Батора Доржпалан внес 4 тыс. тугриков. Старая женщи на, бывшая учительница из Улан-Батора, Церенглан внес ла 705 тугриков, два золотых кольца, серебряный брас лет, меховую доху, ватную куртку и продукты. Между прочим, эта доха была вручена командиру 112-й танко вой бригады Андрею Лаврентьевичу Гетману, который не раз потом с большой благодарностью вспоминал ста рую учительницу из далекого Улан-Батора.
Страницы монгольских газет пестрели сообщениями о патриотических поступках трудящихся, публиковали имена тех, кто внес свою скромную долю в общее дело разгрома врага. Вот что писала газета «Унэн» 13 февра ля 1943 года:
«Товарищ Базар, скотовод из Центрального аймака, внес в фонд Красной Армии 3 тыс. тугриков. Товарищ Лувсан-Шаран, скотовод — 2 тыс. Фельдшер Чандрабал внес свою годовую зарплату, а шестидесятипятилетняя Намжил специально приехала за сотни километров в Улан-Батор, чтобы встретиться с ответственными това рищами из Центральной комиссии и передать несколько теплых дох и варежек бойцам Красной Армии».
В другой заметке сообщалось, что арат Тарва из Сухэ- Баторского аймака подарил пять своих лучших иноход цев, а арат Чдындыб из Центрального аймака — четырнадцать лошадей. Монгольские трудящиеся считали сво им священным долгом помогать советскому народу — верному товарищу и другу.
22 июля 1943 года Премьер-министр МНР X. Чойбал сан направил Верховному Главнокомандующему теле грамму с просьбой принять в дар для Красной Армии 2 млн. тугриков на строительство авиаэскадрильи и пере дал при этом наказ монгольских трудящихся. В нем го ворилось:
«Пусть отважные соколы доблестной Красной Армии на этих боевых самолетах так же, как экипажи нашей танковой бригады «Революционная Монголия», которая героически борется с фашистскими бандами, уничтожа ют живую силу и технику противника».
Сталин направил Чойбалсану специальное послание, в котором выразил личную сердечную благодарность правительству и народу МНР, собравшим средства на строительство эскадрильи боевых самолетов «Монголь ский арат» для Красной Армии.
Накануне в бригаде все разговоры велись вокруг при бывающей новой боевой техники. И вот настал долго жданный день. К станции медленно подходит эшелон, останавливается неподалеку от полуразрушенной водо напорной башни. Повсюду еще видны следы бомбежек, недавних боев. Сам город только угадывается за дымкой зимнего утра, в розовато-сером морозном тумане.
Сигнальной трубой звучит гудок паровоза и, словно повинуясь этому призывному зову, по наспех уложенному настилу медленно, как бы пробуя гусеницами проч ность бревен, спустился танк Т-34, носящий славное имя Сухэ-Батора, народного героя МНР. С соседней платфор мы сошел другой танк, на броне которого крупными бе лыми буквами четко выведено: «Маршал Чойбалсан». Вслед за ним движется танк «Хатан-Батор Максаржаб», Он носит имя народного героя, соратника Сухэ-Батора, занимавшего в его правительстве пост военного ми нистра.
Один за другим сползают с платформ танки, разво рачиваются, вытягиваются в шеренгу. На броне начертано: «Совет Министров МНР», «Большой и Малый ху рал»,- «ЦК Народно-революционной партии», названия различных аймаков, промышленных и общественных организаций. Казалось, сама братская республика, вопло тившись волею народа в грозную сталь, прибыла на по мощь своим братьям-русским на заснеженные поля Под московья.
Вдоль железнодорожного полотна застыли бойцы, командиры и политработники 112-й танковой бригады, принимающие боевую технику. На правом фланге колышется расчехленное знамя, на котором в скупых лу чах зимнего солнца блестит орден Красного Знамени. Волнующий, незабываемый момент!
Прошла едва ли не треть века, а до сих пор эта ве личественная картина встает перед глазами. Каждый, кто служил в танковых войсках, знает, какую радость испытывали танкисты, когда прибывала боевая техника, гроз ное оружие, которое Родина вручала воину. Танкист те перь уже не «безлошадный», как в шутку он себя именовал в ожидании боевых машин. Теперь он обрел силу и уверенность, могучее оружие и возможность сокру шать врага. Радость получения новой техники неизмеримо возрастает, когда эта техника приходит из дальних монгольских пустынь и степей, от друзей—женщин, детей, стариков, рабочих, скотоводов, охотников, служа щих. Воин ощущает огромную ответственность не только за судьбу своего народа, но и за судьбы тех, кто лю бовно, по крохам, собирал средства, не спал ночами, что бы сшить теплую куртку советскому бойцу, обуть его в валенки, согреть не только теплом своего сердца, но и своим трудом, теплом мозолистых рук.
Натужно гудят моторы, лязгают гусеницы, медленно поворачиваются тяжелые башни. Отныне человек и танк, боец и боевая машина нераздельны. Холодная, опушен ная куржаком, легированная сталь надежно прикроет теплые человеческие тела, а люди вдохнут жизнь в ма ленькую крепость, наделят ее своей силой, подчинят сво ей воле, и будут вместе драться с врагом.
Танк становится для экипажа не только орудием вой ны, но и домом родным. Танкист не только воюет в нем, но и живет: ест, спит, отдыхает, пишет письма, а случа ется, и принимает смерть, вместе со своим танком...
Тяжелые, крепкие машины одна за одной спускаются с платформ. Это знаменитые тридцатьчетверки, модер низированные, с новой 85-миллиметровой пушкой. Мно го танков видели мы на своем веку, отечественных и ино странных, обладающих различными достоинствами, но не лишенных недостатков. Одни надежно прикрыты бро невыми листами, но медлительны, малоподвижны, не уклюжи; другие, наоборот, быстроходны и маневренны, но броня такая, что лучше не встречаться с малокалибер ным снарядом.
Иное дело — тридцатьчетверки. Танк-песня, вспослед ствии взметнувшийся на пьедесталы памятников повсю ду, где сражались танкисты. В этой машине, созданной нашими учеными, достигнуто удивительное сочетание ка честв, необходимых в бою. Тридцатьчетверку не страши ло бездорожье, она прокладывала себе путь и по песку, и по грязи. Огонь можно вести с остановок и в движе нии. Ее двигатель могуч и неприхотлив. Достигнута гармония линий: наклоны брони, округлость башни, при земистость — все рационально, все дышит целеустрем ленностью, волей, силой. Тридцатьчетверка в большей мере, чем какая-либо другая машина, оказала воздейст вие на танкостроение всех стран. Ни один последующий конструктор не создавал свой танк, не держа в уме параметры и достоинства тридцатьчетверок. Может быть, мы, танкисты, пристрастны? Пусть скажут те, кого в этом не заподозришь.
Вот мнение английских специалистов:
«Высокая маневренность и относительное свободное боевое отделение делает этот танк любимцем советских танкистов... Его маневренность, огневая мощь и качество брони великолепны. Дополнительной выдающейся чертой конструкции является наклон броневых листов».
Английским конструкторам вторят их американские коллеги:
«Т-34 в своих основных решениях является хорошей конструкцией».
После появления танка Т-34 иностранные конструктор ские бюро, привлеченные превосходными боевыми ка чествами советской машины, старательно изучают ее, разрабатывают свои варианты боевых бронированных машин. Стоит ли говорить, с каким настороженным вни манием следили за нашей тридцатьчетверкой немцы — ведь они, как никто иной, испытали на себе все боевые качества советских танков.
Начальник Куннесдорфского полигона полковник Эс- сер еще в декабре 1942 года говорил на заседании во енно-технической секции союза германских инженеров:
«Из числа новых танков особенно выделяется танк Т-34, обладающий рекордной скоростью — 54 километ ра в час и удельной мощностью 18 лошадиных сил на тонну. Русские создали танки, которые конструктивно и в производственном отношении, безусловно, заслужива ют внимания и в некоторых отношениях превосходят тан ки наших прочих противников.»
Один из преподавателей бронетанковой школы в Вюнсдорфе высказывался в марте 1942 года более кате горично:
«В Красной Армии наиболее грозным является танк Т-34. Его эффективное вооружение, талантливо исполь зованные наклоны брони и высокая подвижность делают борьбу с ним тяжелой задачей.»
Многие иностранные военные специалисты, которых никак нельзя заподозрить в симпатиях к нашей стране, оценивали тридцатьчетверку очень высоко. Наиболее интересно признание генерал-полковника Гудериана, известного теоретика и практика германских тан ковых войск. В «Воспоминаниях солдата» он писал: «...в ноябре 1941 года видные конструкторы, промыш ленники и офицеры управления вооружения приезжали в мою танковую армию для ознакомления с русским танком Т-34, превосходящим наши боевые машины. Не посредственно на местах они хотели уяснить себе и на метить, исходя из полученного опыта боевых действий, меры, которые помогли бы нам снова добиться технического превосходства над русскими.
Предложения офицеров-фронтовиков выпускать точ но такие же танки, как Т-34, не встретили у конструкторов никакой поддержки. Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важных деталей Т-34, особенно алюминиевого дизельного мотора. Кроме то го, наша легированная сталь, качество которой снижа лось отсутствием необходимого сырья, также уступала легированной стали русских».
Перечитывая эти красноречивые высказывания быв ших союзников и врагов, вновь испытываешь гордость за отечественную промышленность, конструкторов, инже неров и рабочих, создавших грозную боевую машину. И сейчас, спустя много лет, и тогда у Наро-Фоминска с большой благодарностью думали мы о людях, делающих танки. Шершавая сталь тридцатьчетверок, сохранившая тепло мозолистых рабочих рук, объединяла нас с ними,
преисполняла готовностью не жалея жизни служить народу, Родине, драться насмерть с ненавистным вра гом.
Заснеженный лес. На поляне выстроились боевые машины, возле них в черных комбинезонах и шлемах танкисты. В центре — дощатая трибуна, украшенная лозунгами, еловыми ветками. На алом транспаранте слова: «Привет делегации Монгольской Народной Республики!»
То был большой праздник. Бойцы Краснознаменной танковой бригады встречали посланцев монгольского народа во главе с маршалом Чойбалсаном, прибывших для торжественной передачи танковой колонны «Револю ционная Монголия».
Высоких гостей принимали комбриг полковник Лео нов, заместитель по политчасти подполковник Шалунов, начальник штаба бригады подполковник Русаковский. Здесь же находится представитель командования танковых войск генерал-лейтенант Бирюков, генерал-майор Павелкин. Командир бригады отдает рапорт маршалу Чойбалсану. Подполковник Шалунов открыл митинг, посвященный передаче танковой колонны.
С ответным словом выступил руководитель делега ции МНР:
— Нам, представителям монгольского народа, выпа ла большая честь передать вам сегодня колонну танков, построенных на средства трудящихся МНР. Эти боевые машины являются подарком нашего свободолюбивого народа родной и близкой нам Красной Армии. Они при обретены по решению сессии Малого хурала, высшего органа нашей республики, выразившей волю всего тру дового народа, помогающего вам в борьбе с нашим общим врагом — немецким фашизмом.
В каждой из этих боевых машин воплощена безгра ничная любовь монгольского народа к своему великому другу — советскому народу и доблестной Красной Армии…
Каждый арат, рабочий, интеллигент нашей счастливой страны знает, что радость свободной жизни, счастье, на циональная независимость завоеваны с помощью Советской страны, знает, что Красная Армия есть самый верный и надежный защитник революционных завоеваний победившего народа. Как же не помогать этой вели кой Армии в ее грандиозной, титанической борьбе с фашистскими захватчиками? Как не любить ее, эту Армию, ее героев-богатырей, славных бойцов и командиров, грудью отстаивавших честь, свободу и независимость на ших народов?
Товарищи! Пусть эти грозные машины будут симво лом нерушимой дружбы наших народов, пусть они напоминают вам ежедневно, ежечасно, что весь монгольский народ с вами, что он отдает все, чем он богат, делу борь бы с врагом всего прогрессивного человечества — фашизмом.
Монгольский народ, передавая вам эти машины, при нимает на себя полностью вещевое и продовольствен ное обеспечение всей вашей отдельной Краснознаменной танковой бригады до победного конца войны!
Да здравствует героическая Красная Армия и ее слав ные танкисты! Да здравствует дружба советского и монгольского народов!
Грянуло могучее русское «ура».
На трибуне полковник Леонов.
— Дорогие товарищи, делегаты монгольского наро да! Ваш приезд в нашу бригаду и передача нам танков, построенных на средства трудящихся МНР, являются вы ражением безграничной любви монгольского народа к нашей стране, ее Красной Армии. Позвольте же мне от лица воинов выразить вам сердечную благодарность и заверить, что могучие стальные машины будут громить врагов так же, как громила их наша бригада под Моск вой.
Товарищи делегаты! Прошу вас от всего личного со става бригады передать монгольскому народу, что на этих танках мы будем громить фашистов до полного их уничтожения!
После митинга на каждую боевую машину передали специальный формуляр. Колонна развернулась и проде филировала перед трибуной. В открытых люках стояли командиры танков, приветствуя командование и высоких гостей.
Еще не затихла медь военного оркестра, а уже послы шалась новая команда, и танки, новенькие, пахнущие за водской краской, потянулись к станции на погрузку.
Знойное колеблющееся марево плыло над полями желтеющей ржи, нескошенной пшеницы, занавешивало белесый от жары горизонт. Облака пыли, вздымаемой колесными машинами, смешивались с гарью спаленных деревень, подолгу висели в недвижимом воздухе.
С обветшалой колокольни на окраине Обояни хорошо просматривались окрестности, особенно в сильный бинокль. Опытному глазу военного человека открывались далекие оборонительные укрепления: длинные извилистые траншеи, бугры дотов и дзотов, противотанковые рвы, лбы вкопанных танков и самоходок, вздыбленные к небу стволы зенитных установок, обмотанные увядшими ветками опаленного жарой и горячим дыханием войны Дуба.
Фронт зарылся в землю, притих. Затаившись, стояли друг против друга мощные группировки, подкрепленные тысячами танков, орудий, минометов. В небе, вспыхи вая плоскостями на солнце, проносились самолеты-раз ведчики, истребители, завязывались короткие схватки.
Обе стороны готовились к сражению.
В те жаркие июльские дни самым распространенным словом во вражеских штабах было слово «реванш». Отыграться за Сталинград, устроить русским котел, пере молоть их войска и, уничтожив, повести решительное наступление на Москву, вплоть до Урала — к этому сводились все планы противника.
Гитлеровцы полагали, что успеху будет способствовать прежде всего конфигурация фронта; немецкие войска нависали над расположенными здесь частями Красной Армии.
По плану операции «Цитадель» противник рассчитывал внезапными ударами из районов южнее Орла и се вернее Белгорода в общем направлении на Курск окру жить и уничтожить советские войска. Затем развернуть наступление к югу, разгромить войска в районе Донбас са. В дальнейшем предполагалось действовать в зависи мости от результатов сражения, а в случае крупного успеха предпринять наступление на Москву и идти дальше.
Принципиально новых идей в плане «Цитадель» не со держалось. По обычному шаблону гитлеровское коман дование делало основную ставку на массированный удар танков и авиации. Особые надежды противник возлагал на новейшие тяжелые танки «тигры» и «пантеры» и са моходные штурмовые орудия «фердинанд».
Плану молниеносного окружения и разгрома наших войск в районе Курска подчинялись все мероприятия гитлеровского командования. «Два месяца огромная тень «Цитадели» покрывала Восточный фронт»,— вспо минал фашистский генерал Меллентин, участник Кур ской битвы.
Гитлеровское командование, проводя тотальную мо билизацию, значительно пополнило свои дивизии на со ветско-германском фронте. Однако к началу Курской битвы перевес в силах был уже на стороне Красной Армии.
Над пыльными садами долго не заходило багрово- медное солнце. Опускаясь, оно касалось острым диском плотного марева и, погружаясь в него, просвечивало кроваво-красным огнем.
Бригада «Революционная Монголия» готовилась к предстоящим боям. Повседневно велась учебная и вос питательная работа. Коммунисты, возглавляемые заме стителем командира бригады по политчасти подполковником Вобяном, старались не только вооружить бойцов духовно, но и дать им определенные знания и навыки, необходимые для достижения победы. Политработники стремились, чтобы каждый красноармеец точно представлял, с чем столкнется в бою, каков противник, в чем его сильные и слабые стороны.
Наших танкистов в первую очередь готовили к встре че с новыми немецкими танками. Этой цели была подчи нена партийно-политическая работа в бригаде. Команди ры и политработники постоянно проводили и контроли ровали занятия, на которых отрабатывались методы борьбы с фашистскими танками. Офицеры брали проти вотанковое ружье и показывали бойцам-бронебойщикам приемы стрельбы, учили их метко бросать бутылки с горючей смесью и связки гранат.
Главная роль, разумеется, отводилась нашим танкам и артиллерии. Экипажи и расчеты решали тактические задачи. Артиллеристам, стрелкам и истребителям танков устраивали довольно неприятную проверку, так называе мую «обкатку» танками.
Рота располагалась в стрелковых ячейках. На позиции роты, занимающей оборону, внезапно устремлялись танки. Стрелки вели огонь холостыми патронами, танки от вечали орудийной пальбой. Они накатывались волнами, в окопах новички-пехотинцы робели. Многотонная бро нированная машина мчится на полной скорости, грохочет танковая пушка. Снаряды холостые, но все-таки страш новато...
Что делать? Многие бойцы продолжают стрелять, бьют по смотровым щелям, бросают учебные гранаты и бутылки с горючей смесью, чтобы в последний момент распластаться на дне окопа, но те, кто не в силах побо роть страх, выскакивают из окопа и мчатся прочь.
Это и есть самое опасное. Когда танки приблизились, кое-кто из стрелков попытался выбраться из окопа, бы валые воины хватали их за плечи, пригибали к земле, танк наползал, наваливался на окоп.
Лязгали гусеницы, окоп заполняло синее облако отра ботавших газов, осыпалась земля; танкисты имитировали известный прием — попытку похоронить противника в окопе. Новички переживали неприятные секунды, но все заканчивалось благополучно, танк уходил, бойцы несме ло высовывались из окопа, и деревянная чурка точно па дала на корму: цель поражена.
— Видишь, ничего страшного,— поучал бойца бра вый офицер Петр Маслов с орденами на груди.— Танк тебя не задавил, а ты его достал. Но если нервишки не выдержат, выскочишь да побежишь...
Черноглазый, смуглый подполковник Вобян, послушав бывалого воина, одобрительно улыбнулся:
— Между прочим, Суворов в свое время применял «обкатку» солдат. Разумеется, надо сделать поправку на различие эпох. Суворовские солдаты, когда противник цепью приближался к траншее, по команде «Умерли!» падали на дно. Противник пробегал над ними, тогда Су воров командовал: «Ожили!», русские солдаты вскакива ли разом и с тыла по врагу гремел залп.
В эти напряженные дни велась активная и разнообраз ная политработа. Коммунисты проводили беседы, читали лекции, разъясняли солдатам вопросы международного положения.
Партийная организация бригады крепла и умножалась день ото дня. К началу Курской битвы ядро танковых ба тальонов составляли коммунисты, в каждом батальоне их было пятьдесят — шестьдесят человек. Лучшие из луч ших были приняты в ряды ленинской партии: лейтенант Георгий Петровский, Николай Поляничко, Николай Ванеч кин, начальник связи батальона Петр Катькалов — все они отличились еще в боях под Москвой, были награждены орденами.
Во время подготовки к Курской битве командиры и политработники постоянно встречались с бойцами, дела ли все, чтобы повысить боеготовность бригады, воспи тывали личный состав в духе ненависти к захватчикам. С молодыми солдатами беседовали ветераны, регулярно выступал командир бригады полковник Леонов, начальник политического отдела подполковник Вобян. Особен но нравились всем беседы Леонова — живые, интересные, порой очень острые.
Сражение на Курской дуге началось душной ночью 5 июля, но не так, как планировало фашистское командование: наши войска нанесли упреждающий удар большой мощности, противник понес значительные потери. Но он уже не мог отказаться от наступления, огромный меха низм был приведен в действие. Едва рассвело, началась артиллерийская подготовка, одновременно появились самолеты.
Противник бросил в атаку в первом эшелоне три танковые и пять пехотных дивизий. Удару подверглись войска 6-й гвардейской армии и примыкавшие к ней фланги соседних армий.
Весь день немцы беспрерывно яростно атаковали, пытаясь вклиниться в советскую оборону, но успеха не имели. Почти на всех участках фронта наши войска твер до стояли на своих рубежах и только к исходу дня вы нуждены были кое-где отойти на несколько километров.
Тяжелая обстановка сложилась и на белгородско- обоянском направлении. Нашу оборону таранили сотни немецких танков. Их расстреливала прямой наводкой артиллерия; ворвавшиеся в боевые порядки пехоты танки вспыхивали от горючей смеси, бутылки летели из око пов и траншей, лязгали порванные гранатами гусеницы, танкисты в черных мундирах, выбрасываясь из горящих машин, попадали под огонь наших стрелков, но против ник, не считаясь с потерями, лез напролом. Основной удар наносили 48-й танковый корпус и 2-й танковый кор пус СС.
Бригада «Революционная Монголия» сразу же всту пила в бой с главными силами врага. Только одна мото ризованная дивизия «Великая Германия» насчитывала около ста восьмидесяти танков; ее поддерживала 3-я танковая дивизия. В бригаде же было всего шестьдесят пять танков, враг превосходил нас по количеству боевых машин более чем втрое.
На участке Сырцево, Верхопенье первой столкнулась с противником головная походная застава — два танко вых взвода с десантом. Выполняя поставленную задачу, они медленно продвигались вперед, как вдруг по ним открыли огонь четыре «тигра», замаскированные непода леку от высотки. Застава понесла потери.
Десантники и танкисты отходили с боем, гитлеровцы тотчас стали стягивать к высотке танки. Разведчики на считали около восьмидесяти машин.
Командир бригады приказал двум танковым батальо нам немедленно занять оборону. Танкистов поддерживали батареи противотанковых орудий, здесь же располо жились в наспех отрытых окопах автоматчики. Особую задачу командир поставил роте старшего лейтенан та Петра Маслова: расположиться в засаде, развернув шись фронтом на юг у подножия безымянной высоты юго-восточнее Верхопенья, и оседлать дорогу на Сыр цево.
Рота быстро заняла указанное место. Маслов уточнил с командирами задачу, после чего забрался в свой танк. Вскоре в стороне ударили орудия. Петр, разбитной и веселый, любивший острое словцо, шутку, стал угрюмым, сосредоточенным; встревоженный экипаж прислушивал ся к грохоту боя. Явственно доносились разрывы снаря дов, натужный рокот моторов — это дрались с фа шистами товарищи. Что с ними? Выдержат ли они на тиск врагов?
Маслов был твердо уверен, что танкисты будут стоять насмерть. Если же враг прорвется, его встретит ро та, находящаяся в засаде. В том случае, если гитлеровцы задумают пойти в обход, им тоже не миновать роты Маслова. Скоро начнется бой. Время тянулось медленно. Комсомольский экипаж Маслова прозвали «дружба на родов». Сам Маслов — русский, механик-водитель Нау мов — тунгус, заряжающий Беккуров — осетин, башен ный стрелок Бондарь — украинец.
Ребята делом подтверждали прозвище. Они, каза лось, просто не могли существовать друг без друга. Ес ли Маслова вызывал командир, друзья сопровождали его до блиндажа и маячили поодаль, чтобы в случае не обходимости быть под рукой.
Маслов напряженно вглядывался: неподалеку про тивник. Но вот поступило сообщение, оно прозвучало, как сигнал тревоги, как выстрел: «Слева — пять танков!» Как после стало известно, гитлеровцы не смогли взять в лоб позиции, занимаемые батальонами Орехова и Бо ридько, и решили обойти их, чтобы нанести фланговый удар.
Но это выяснилось значительно позже, а сейчас Мас лов не знал, что это за танки и откуда они появились. Загадкой оставалась и задача, поставленная перед фашистскими танкистами.
— Что же они задумали?
— А ты спроси у головного. Только вежливо,— за
смеялся Бондарь.Но Маслову было не до шуток. Нужно самому взгля нуть на вражеские танки. Маслов поправил белокурый чуб, выбившийся из-под шлема, подмигнул механику-водителю Наумову.
— Сидите здесь тихонечко. А я прогуляюсь.
Маслов выбрался из танка и юркнул в кусты. Взобравшись на высотку, затаился за кочкой, сдвинул на заты лок шлем и осторожно выглянул из-за укрытия. Отсюда открывался отличный обзор. Что ж, можно действовать.
Маслов скатился вниз.
— Наумов! Держи прямо на высотку.
— Есть!
И вот танк уже на холме. Машина въехала в густой кустарник. Наумов глянул в смотровую щель, почесал затылок — танки какие-то необычные. У опытного воина глаз наметан, немало повидал Наумов легких и тяжелых танков врага, но таких еще не встречал.
— Ну и мамонты!
— Это же «тигры»!
Фашистские танки лениво ползли метрах в трехстах. Немцы ничего не замечали, шли, беспечно подставляя борта, украшенные черными крестами.
— Заряжай! По головному...
Немцы тотчас засекли тридцатьчетверку.
«Тигры» перестроились и сосредоточили огонь по ма шине Маслова. Воздух заныл от снарядов, осколки барабанили по броне.
— Маневрируй! — крикнул Маслов Наумову.— Бро небойными лупят.— Как бы в подтверждение, в танк
ударил снаряд — будто по башне хватили кувалдой.
Башня выдержала, но от внутренней поверхности брони
отскочил осколок и рассек щеку заряжающему Бекку рову.— Назад!
Наумов — водитель классный. Танк попятился, сполз вниз. Немцы потеряли его из виду.
— Наумов, подай правее. И вперед!
Тридцатьчетверка вылетела на высотку, ахнула пушка, вспыхнул белесым пламенем подбитый «тигр». Эки паж, обрадованный удачей, разноголосо прокричал «ура», но всех заглушила команда:
— Назад!
Тридцатьчетверка проворно ушла за высоту. Механик-водитель по приказу Маслова подал машину левее, снова выбрался на высотку и снова прогремел меткий выстрел. «Тигр» вспыхнул как свечка. Немцы растеря лись.
Маслов приказал повторить маневр. Фашисты моло тили высотку, над ней вставали букеты разрывов, жидкую рощицу сбрили осколки.
— Вперед!
Наумов нажал рычаг, пушка снова рявкнула, и еще один «тигр» задымил. Не успели танкисты укрыться за высоткой, как вражеский танк, словно на замедленных кинокадрах распался, из щелей хлынул густой дым, по слышался взрыв, и башня свалилась на землю — детони ровал боезапас. Фашисты, потерявшие за считанные ми нуты три первоклассных тяжелых танка, отстреливаясь, начали пятиться.
Неподалеку от Маслова затаился со своей ротой его дружок, старший лейтенант Иван Рыбалко. Ему было приказано терпеливо ждать. Рота тоже располагалась на вы сотке, и Рыбалко хорошо было видно, как трудно при ходится бригаде; открылась широкая панорама завязавшегося боя. Рыбалко с нарастающим волнением следил, как тридцатьчетверки шли навстречу «тиграм», отвечая на жестокий огонь. Но у «тигров» лобовая броня толщи ной с подушку. Выстрелы с дальнего расстояния практи чески им безвредны, они охотно подставляли лоб — сна ряды только рикошетили. Наводчикам приходилось под пускать эти танки на близкое расстояние, бить только с пятисот — шестисот метров. Можно представить, что чувствовали наши экипажи, когда «тигры» подкрадыва лись ближе и ближе, защищенные панцирем лобовой брони. Сами «тигры» в это время ловили в прицел со ветские танки и били с любой дистанции. Все это требо вало от наших танкистов выдержки, мужества, большого мастерства.
Но вот подбит первый «тигр». Удача младшего лейте нанта Пустынцева. Произошло это на виду у всей брига ды и командира, наблюдавшего за боем. Танк Пустын цева выдвинулся вперед и прожег «тигру» снаря дом бок.
На командный пункт бригады поступали одно за другим сообщения от других экипажей о подбитых «тиграх». Однако обстановка оставалась сложной и напряженной. Настала очередь вступить в бой роте Рыбалко. Несмотря на то, что танки были укрыты в капонирах и хорошо замаскированы, вражеская разведка все же обнаружи ла роту и подвергла ее огневому налету. Командир роты сумел быстро вывести танки из-под огня, перестроив их с таким расчетом, чтобы самому ата ковать противника. Во время очередной атаки ободрен ные успехом немцы продвинулись вперед, не заботясь о флангах, и тотчас были за это наказаны. В борта «тиг рам» ударили снаряды, ближайший танк загорелся, эки паж поспешил спастись через люк; взорвался второй «тигр», закрутился на месте третий, лишенный гусеницы... Гитлеровцы отошли, оставив на поле боя пять сгорев ших и подбитых машин. За этот бой старший лейтенант Рыбалко был награжден орденом Александра Невского.
Когда стемнело, штаб подвел итоги боя. Получалось неплохо. Продвинуться врагу не дали, десять вражеских танков уничтожены, причем шесть из них — «тигры». Танкисты бригады записали еще на свой счет три бронетран спортера, самоходную установку, больше десятка грузовиков и до сотни немецких солдат и офицеров.
Ночь прошла относительно спокойно, но разведчики принесли тревожные сведения. В районах Раково и Алек сеевки отмечено скопление войск противника. Однако направление движения гитлеровцев определить не удалось, а командованию это очень важно. Куда нацелился враг? Полковник Леонов решил произвести разведку боем.
Рота Маслова, выделенная в разведку, скрытно подошла к населенному пункту и неожиданно ворвалась на окраину. Противник не успел опомниться, как разведчи ки промчались из конца в конец деревни, поверну ли обратно. Теперь обстановка несколько проясни лась.
Оказалось, перед участком бригады сосредоточено около семидесяти танков, а во втором селе, Алексеев ке — втрое больше. Следовательно, гитлеровцы наме реваются обойти с фланга участок нашей обороны.
Сведения разведки подтвердились. На рассвете бро нированный кулак обрушился на бригаду с фронта, а двести танков двинулись в обход. Напряжение боя нара стало с каждой минутой, и к полудню командиру брига ды стало ясно, что позиции не удержать. В этот мо мент он получил приказ отойти на западный берег реки Пены. Бригада точно выполнила приказ.
Батальон майора Орехова вошел в Березовку. Тан ки укрылись в густых садах, несколько легких танков выдвинулось в боевые порядки автоматчиков бригады, на самый берег реки. В свою очередь немецкие танки и пехота тоже вышли к берегу. Вражеская пехота пыталась переправиться на наш берег, но, получив отпор, отошла и не пыталась закрепиться. Гитлеровское коман дование изучало данный участок и возможность форси ровать здесь реку.
На рассвете вновь завязались ожесточенные бои. Гитлеровцы, не считаясь с потерями,- непрерывно атаковали. К вечеру между флангом 6-го танкового корпуса, в ко торый входила бригада «Революционная Монголия», и правым флангом 3-го механизированного корпуса, обра зовался разрыв.
Вакуум всегда заполняется. Так получилось и тогда. Гитлеровская разведка не дремала, и на рассвете около ста фашистских танков устремились из района севернее Верхопенья в этот разрыв, атаковали наши позиции в за падном и юго-западном направлении и вскоре вышли к перекрестку дорог у урочища Толстое. Отдельные танки противника даже проникли в тыл бригады.
Над бригадой нависла серьезная опасность. Понимая это, полковник Леонов приказал роте Маслова прегра дить путь фашистским танкам. Бригада заняла круговую оборону.
Основные силы противника обрушились на батальон Орехова. Танкисты отважно встретили противника. Но их было мало — девять тридцатьчетверок и один Т-70. Раз горелся неравный бой.
Многое в бою зависит от выучки экипажей, умения обращаться со сложным оружием и машиной. Но есть и еще один важный фактор — боевые качества команди ра, его выдержка, умение ориентироваться в бою, при нимать решение в считанные секунды. Майор Орехов в этом отношении был «подарком» для батальона. Он всегда находился в боевых порядках и был готов к само стоятельным действиям.
Орехов откинул люк и высунулся из танка. Вокруг раскинулись пшеничные поля, исполосованные танковыми гусеницами, обожженные черными отметинами разрывов. Пахло горящими хлебами, душный ветер гнал по полю перемешанную с копотью пыль.
Но вот стрельба прекратилась, отчетливо донесся на растающий шум моторов. Командир батальона прикрыл глаза ладонью. В дрожащей текучей пелене жаркого ма рева пятнистые немецкие танки казались огромными. Развернувшись, они шли на боевые порядки батальона. Впереди атакующих танков солидно шествовал массив ный «тигр». Ни выстрела, только гул моторов, мерный лязг гусениц.
Орехов закрыл люк и приказал механику-водителю старшине Амбарникову и всем ротным командирам:
— Вперед! — и занял свое место у орудия.
Со стороны — внушительное зрелище: лавина немец ких танков, идущая эшелонами, и редкая цепочка трид цатьчетверок.
Немецкие танки все так же безукоризненно держа строй, соблюдая дистанцию, без единого выстрела про должали идти вперед. Своеобразная психическая атака. Но танкисты майора Орехова имели немалый боевой опыт. Научились противостоять фашистским бронирован ным хищникам.
— Запугать хотите, — пробормотал Орехов. — Не
выйдет!Комбат взял на прицел «тигра». Чрезвычайно ответственный момент, батальон ждет первого выстрела. Про махнуться на виду у товарищей? Нет, ошибиться нельзя!
Орехов немного помедлил, уточнил наводку и нажал спуск. Грохнул выстрел, лязгнув, вывалилась гильза, и вспыхнули чуть раскосые, темные глаза комбата: столб пламени и дыма вырос над вражеским танком. «Тигр» остановился.
— Вперед!
Танк командира батальона рванулся навстречу врагу. Тридцатьчетверки, резко увеличив скорость, вломились в строй вражеских машин. Гитлеровцы заметались, ги бель командирского танка нарушила их управление. На перестраивание и маневр времени у них не оставалось, и они «показали корму».
Но фашистское командование продолжало наращи вать силы, подтягивать резервы. Оправившись от удара, фашисты снова атаковали. Батальон Орехова таял. На кал боя возрастал, еще немного—и враг восторжествует. Но ореховцы дрались самоотверженно, и гитлеровцы несмотря на численное превосходство, продвинуться не смогли.
Положение оставалось напряженным. Внезапно вражеские танки появились в нашем тылу. Удар с тыла мог иметь далеко идущие неприятные последствия. Леонов отдал приказ танковому батальону майора Боридько с коду ударить по противнику. Враги не ожидали удара, но не растерялись, и завязался ожесточенный бой. Тан ки сходились вплотную, таранили друг друга, расстрели вали в упор. Из подбитых, охваченных пламенем машин выскакивали танкисты, вытаскивали раненых, кое-кто пы тался гасить на себе пылающую одежду. На маленьком клочке земли между подбитыми танками метались чле ны экипажей, охотились друг за другом, пуская в ход пи столеты и ножи. Вспыхивали короткие рукопашные схватки.
Об ожесточенности и накале боев можно судить по таким цифрам: выполняя задачу, батальон сжег шесть «тигров», пять средних танков и уничтожил более ста пя тидесяти вражеских солдат и офицеров. Снова, как и в предыдущих боях, отличилась рота Маслова, уничтожив пять «тигров».
И все же противнику удалось добиться небольшого успеха. Он занял господствующую высоту, перекресток дорог.
С прорвавшимися танками вступили в борьбу части 90-й стрелковой дивизии, танкисты и автоматчики бригады. Стрелки располагались в ячейках и ходах сообщения и первыми приняли танковый удар.
Одним из героев этого боя стал комсорг роты, бронебойщик Александр Коробейников. Он сидел в окопе, выставив на бруствер противотанковое ружье и ловил в прорезь прицела наползавшие танки. От бронебойщика требуется особая выдержка. Стрелять надо думая, рас четливо выбирать нужную точку, иначе скользнет тяже лая бронебойная пуля, высечет из брони синюю искру, срикошетит, оставив царапину, а танк помчится дальше. Что же говорить о «тигре», лобовая броня которого вы держивала огонь противотанковых орудий с прямой на водки?
Успех мог быть лишь в случае, если танк находится на близком расстоянии.
А «тигр» шел на большой скорости, он ближе, бли же. Бронебойщик ждал: только выстрел в упор, только в упор... Коробейников это отлично понимал.
Танк в ста метрах, солнце вспыхивает на полирован ных траках гусениц, броня покрыта маскировочными бу рыми пятнами, от них рябит в глазах. «Тигр» в семидеся ти метрах, в шестидесяти. Еще мгновение — и он всей тяжестью навалится на окопчик, втопчет смельчака в землю.
Пора!
Коробейников тщательно выверил прицел. Серая масса заслонила поле, часть неба, надвигалась неотвра тимо. Как на зло, танк не подставлял борта. Возможно, танкисты заметили торчащее из окопа противотанковое ружье, а может быть, наученные опытом вчерашнего боя, осторожничали. «Тигр» упрямо надвигался, подминая массивным корпусом высокую, в рост человека пше ницу, попирая налитые колосья гусеницами. Стрелять в таком положении можно, но выстрел не будет смер тельным. Коробейников навел ружье прямо в гусеницу и выстрелил. Бронебойщик обнаружен. «Тигр» бьет по нему из орудия.
Оглушенный взрывом Коробейников, раскинув руки, упал на дно окопа. Он с трудом поднялся. Охваченный горячкой боя, он не почувствовал пока боли. Исковер канная бронебойка валялась неподалеку. Пошарив в окопе, нащупал автомат — и вовремя: из-за танка появилась вражеская пехота.
Коробейников лег на бруствер и, вскинув автомат, мельком заметил, что кровь заливает грудь, течет по гимнастерке. И тотчас обожгла боль — щека была ра зорвана осколком.
А немцы уже в тридцати метрах, на расстоянии брос ка гранаты. Коробейников открыл огонь. Бил по пехоте короткими очередями, прижимал ее к земле, не давал подняться. А сам слабел с каждой минутой, от потери крови кружилась голова. Но сержант продолжал драться.
Гитлеровцы продвигались по всему фронту бригады, наши танкисты отбивали атаки одну за другой. В какой-то, пожалуй, самый напряженный момент полковник Лео нов совместно с командиром 200-й бригады организовали успешную контратаку, которая задержала продви жение противника на несколько часов.
Бригада понесла потери. По всему необъятному полю тут и там чернели покинутые сгоревшие танки — наши и немецкие — с развороченными бортами, сорванными башнями, поникшими орудиями. Неподалеку от команд ного пункта бригады застыли два танка. Немецкий «тигр» раскинул разорванную снарядом гусеницу, другой мет кий снаряд попал в пушку, сорвало дульный тормоз. Лю ки открыты, но экипаж спастись не сумел — в пшенице валялись убитые немцы в распахнутых мундирах. Мет рах в двадцати от него вросла в землю тридцатьчетвер ка, черная как сажа, с закрытыми люками—танкисты дрались до конца...
Ночью комбриг Леонов провел перегруппировку. Танки заняли новый рубеж, подготовленный заранее. Истребительно-противотанковая батарея по-прежнему оставалась там, где начался бой, на северных скатах бе зымянной высоты, в полутора километрах северо-восточнее Березовки.
На рассвете немцы обрушили на бригаду огневой вал. Рвались снаряды, пикировали «юнкерсы». Одновре менно танковая и пехотная дивизии гитлеровцев удари ли с трех сторон в направлении Обояни и стали продви гаться на север. Над головой проносились вражеские самолеты, краснозвездные истребители встречали их, за вязывались ожесточенные воздушные схватки, но бом бардировщики, прорываясь сквозь заслон, стремились нанести удар по нашим танкам.
Положение по-прежнему оставалось напряженным. Небо заволокло тучами, пошел дождь. Он резко ухуд шил видимость, мешал обороняющимся вести прицель ный огонь на дальней дистанции, и противник сумел по дойти к рубежу, занятому батальоном автоматчиков. Бойцы не растерялись и пулеметным огнем с флангов отсекли вражескую пехоту от танков. Подоспели и наши танки.
Но силы были слишком неравны. Израсходовав все боеприпасы, пехотинцы вместе с батальоном Орехова стали отходить. Батальон Боридько оказался во враже ском тылу и оврагами пробирался на соединение с бригадой.
Плотная сетка дождя скрыла рощу, на опушке которой стояли в обороне наши танки, видимости никакой. Эки пажи томились без дела. Где-то гремело и грохотало сражение, а здесь образовался особенный микромир — ничто не напоминало о недавних жестоких схватках, да же осколочные отметины на броне, пулевые царапины заполнились серой холодной влагой, словно это стали за тягиваться рубцующиеся раны.
Звонко и монотонно стучали капли по крышке люка, нагоняли дрему. Но спать нельзя: кругом враг, и неиз вестно, что он сейчас, в данную минуту, замышляет.
Командир танка лейтенант Леушин откинул люк, сырой воздух хлынул внутрь, стало легче дышать. Лейте нант высунулся из люка и сняв шлем, прислушался. Короткие русые волосы, намокая, падали на лоб. Механик- водитель старшина Токарев, веселый и разбитной, за метил:
— Хорошо живется некоторым. Захотят — погуля ют, воздухом чистым подышат.
— Не прибедняйся,— заступился за командира ра дист сержант Окунев,— ты свое не упустишь...
Все рассмеялись, так как им был памятен один слу чай. Весной, когда стояли в селе, Токарев задержался «у одной дивчины» и едва не отстал: рота срочно снималась с места.
— Бегом бежал,— ехидничал радист.— На третьей
скорости. Знаешь, командир, пожалуй, наш старшина
танк обгонит, если захочет...— Наверное. Но в тот момент он и черепаху бы не
обогнал: подарки волок...И снова они расхохотались, а Токарев громче всех. Ну а те подарки забыть просто было невозможно.
...В конце марта приехали гости — делегация трудя щихся МНР. В ее составе были также монгольские цири ки и офицеры. Монгольские воины буквально рвались в бой, просили немедленно отправить их на передовую.
Но гостям не повезло. На фронте затишье, войска стояли в прочной обороне, а тут еще и весна наступила дружная, залило дороги, поля превратились в топи, непроходимые для колесных машин, даже мощные танки увязали в грязи. Поэтому монгольских товарищей хотя и подвозили к передовой, но ни в разведке боем, о ко торой они мечтали вслух, ни в атаке, о чем даже меч тать не могли, участвовать им не пришлось: командо вание не разрешило. Однако затишье затишьем, но на войне как на войне: стреляют, приходилось принимать меры, чтобы не подставить гостей под огонь. Офицеров и цириков посадили в танки, тридцатьчетверки вышли на позиции, постреляли по зарывшемуся в землю противнику, немцы ответили. После взаимного «обмена любез ностями», закончившегося, к счастью, без потерь для наших бойцов и монгольских друзей, тридцатьчетверки доставили их в штаб бригады.
А здесь уже готовились к торжеству, традиционному митингу и товарищескому фронтовому обеду. Когда от звучали речи, руководитель делегации МНР сказал:
— А теперь позвольте вручить вам, дорогие наши братья, дар монгольского народа, небольшие посылочки для каждого воина героической бригады «Революцион ная Монголия». От всей души...
Четверо крепких солдат принесли на плечах ящик, похожий на деревенский сундук, в каких бабки хранят подвенечное платье и прочие семейные реликвии. Танкисты с улыбкой провожали их взглядом. Солдаты оста новились возле левофлангового, опустили ящик на зем лю.
— Получайте, товарищ боец.
Низенький паренек в замасленном танкистском шле ме с недоумением взглянул на командира бригады. Тот улыбнулся.
— Это индивидуальный подарок. Привезли их для
всех. Каждый солдат и офицер получит такой,— объяс няли монгольские друзья.— Вот это да!
— Его же не поднимешь!
Строй загудел, танкисты смеялись, помогали друг другу донести подарки до землянок. Кто-то не выдержал и тут же вскрыл ящик. В нем оказалось теплое обмундирование, полушубок, валенки, консервы, сладости, сгущенное молоко...
— Вот это подарочки! Ну и подарки!
В тот вечер танкисты долго не могли успокоиться...
— Да, подарки были что надо! — вздохнул Окунев,
вспомнив о монгольских сладостях.Механик-водитель подначивал:
— А у меня еще кое-что припасено—я бере жливый...
— Ладно, бережливый, кончай разговорчики. Прояс няется, двинемся потихоньку.
— Есть!
Тридцатьчетверка на малой скорости тронулась вперед, глубоко увязая в раскисшей почве. Токарев был искусным водителем, но машина все-таки застряла. Лейтенант выглянул из люка.
— Внимание! Впереди танки противника!
Люк захлопнулся, экипаж спокойно и деловито стал готовиться к бою.
Когда за сеткой дождя немецкие танки стали отчет ливо видны, грянул пушечный выстрел, застрочил танко вый пулемет. Экипаж открыл беглый огонь, чтобы вве сти в заблуждение противника, не ожидавшего встре тить здесь сопротивление.
Расчет на внезапность оправдался. Гитлеровцы не мо гли представить, что перед ними всего одна един ственная тридцатьчетверка — погода на сей раз вы ручила....
— Можно перекурить,— негромко объявил коман дир. Танкисты облегченно вздохнули, и хотя никто из них
табачком не баловался, солдату, измотанному боями,
такая команда приятнее прочих.До вечера никто не тревожил экипаж танка «Маршал Чойбалсан». Однако следует позаботиться и о себе — машина увязла в болоте, нужно ее вытащить. Но как? Гусеницам необходима твердая опора. Надо нарубить сучьев. Сделать это не просто, кругом противник, в ро ще можно напороться на немцев.
Но иного выхода не было. Когда наступила ночь, танкисты выбрались из машины и, соблюдая меры пре досторожности, принялись за работу. Ломать и рубить ветки опасались, ночью звуки далеко слышны, нагрянут гитлеровцы, и не успеешь добежать до танка. Решили использовать подручный материал. Вокруг было немало деревьев, поваленных разрывами снарядов; война в ро ще, по выражению Токарева, «наломала дров». Танкис ты волокли молодые деревца, охапки хвороста, выкла дывали настил к твердому грунту. Спасительный туман рассеивался, и это тревожило; немцы могли появиться ежеминутно, приходилось торопиться.
— Все! Порядок в танковых войсках! Гать готова!
Взревел двигатель, танк, поднимая настил, поползвперед. С хрустом ломались стволы деревьев, трещали ветви, брызгала грязь. Еще рывок, еще, и машина уже на твердом грунте.
Утром экипаж танка «Маршал Чойбалсан» отправил ся на разведку. Выбрали подходящий холм, густо зарос ший ольшаником. С ходу вломились в кусты, и члены экипажа превратились в разведчиков.
Ничто не нарушало тишину, только высоко за обла ками назойливо зудела «рама», надоедливый двухфюзе ляжный самолет. Танкисты насторожились: дурной при знак, прилетел воздушный разведчик — жди «гостей», нагрянут фашистские бомбардировщики, накроют цели, засеченные «рамой».
Но небо оставалось чистым, зато на земле послышал ся далекий, характерный гул, показались фашистские танки. Лейтенант Леушин хладнокровно пересчитал их.
— Восемь «тигров»! Окунев! Немедленно сообщи на командный пункт. Артиллеристам выдай точные коорди наты, попроси, чтобы как следует ахнули — слишком уж их много.
— Ничего. Будет меньше,— невозмутимо отклик нулся радист, передавая сообщение. Он тоже понимал,
что только массированный огонь батарей способен оста новить немцев.Танки приближались. Они были уже отчетливо видны без бинокля, и лейтенант старался рассмотреть некий устрашающий знак на башне головной машины: то ли мифическое животное единорог, то ли овальный гераль дический щит с вензелями.
Танки ближе, ближе, но вот по противнику обрушила огонь наша артиллерия. Артиллеристы били метко. Еще залп, и загорелись три танка. Остальные пытались выйти из-под огня. Головная машина, разворачиваясь, под ставила борт.
— Своевременно, — пробормотал Леушин, — очень кстати.
И точно навел орудие. Выстрел. Снаряд заклинил баш ню. Второй ударил в моторную группу. «Тигр» заго релся. Недаром товарищи прозвали Леушина снайпе ром — стрелял он отлично, без промаха разил любую цель.
Засада! Сигнал тревоги молнией облетел уцелевшие фашистские машины. Здесь спрятаны русские танки, они где-то поблизости. Бьет русская артиллерия, немедленно назад!
«Тигры» ретировались на предельной скорости.
За этот бой экипаж танка «Маршал Чойбалсан» был представлен к правительственным наградам.
Вечером 11 июля бригада сосредоточилась в урочи ще Долгонькое. Танкисты ремонтировали танки, исправляли повреждения. Немало хлопот выпало всеобщему любимцу Сене Барину, в прошлом студенту студии теат ра имени Вахтангова. Варин стал на фронте не только боевым командиром, но и толковым помпотехом. Сеня и его ремонтники чинили поврежденные танки, устраня ли поломки, заменяли вышедшие из строя детали, возвращали боевые машины в строй. Все это быстро, без лишних слов и обязательно с шуткой, с веселой приго воркой.
К вечеру бригада «Революционная Монголия» совместно с 60-м танковым полком, батареей самоходных установок и двумя батареями противотанковых орудий заняла оборону северо-западнее урочища Толстое.
А на рассвете танкистов ждала радость: прибыло по полнение. С заводов, из глубины страны, пришли новень кие, пахнущие краской тридцатьчетверки и Т-70. В тот же день машины вступили в бой, можно сказать, прямо с заводского конвейера.
Утром 14 июля противник яростно атаковал позиции бригады. Завязался ожесточенный бой.
Днем положение осложнилось. Пехота противника просочилась в многочисленные овраги на западной опушке урочища. Сюда же заползли и танки. Немецкие танкисты избрали такую тактику: внезапно выскакивали из укрытия, били по нашим танкам, чтобы затем мгновенно скрыться в овраге и выжидать подходящего мо мента для нового наскока и огневого удара. Но наши не растерялись и быстренько применились к этой тактике фашистов. Точно рассчитав, где появятся немецкие тан ки, наши танкисты и артиллеристы меткими выстрелами поражали врага. В этом бою было уничтожено восемь танков противника, в том числе четыре тяжелых «тигра».
Потерпев неудачу, немцы предприняли атаку два дцатью танками, которые, развернувшись, пошли на пози ции бригады. Предварительно фашистские пикировщики обработали наши позиции весьма основательно. Враже ские танкисты, похоже, рассчитывали, что противотанко вая артиллерия подавлена и, ободренные этим, атако вали.
Казалось, предположение немецкого командования верно, советская оборона молчит. Но наши танкисты выжидали, когда враг приблизится на расстояние, необхо димое для верного выстрела. И выстрелы загремели, на чалась танковая дуэль.
Дорого гитлеровцам обошлось «предположение»: на поле горело четыре танка, в том числе один «тигр». На ши танкисты потерь не имели, только у одной тридцать четверки снарядом заклинило башню.
Вскоре началась новая атака. На этот раз гитлеровцы бросили вперед четырнадцать танков, в том числе три «тигра». Две тридцатьчетверки, находившиеся в это вре мя на открытом месте, вынуждены были маневрировать, чтобы не попасть под снаряды фашистов, а четыре машины помогали им из укрытия. Завязался огневой бой, продолжавшийся около часа. Гитлеровцы, потеряв шесть танков, отошли.
Весь мир, затаив дыхание, следил за захватывающи ми событиями, развернувшимися на Курской дуге. Крас ная Армия, обескровив и измотав противника, нанесла ему сокрушительный удар, после которого фашистская Германия так и не смогла оправиться. Не помогло хваленое новое оружие — «тигры» и «пантеры». Сокруши тельные удары, нанесенные по гитлеровскому бронированному кулаку на Курской дуге, отозвались на всех континентах, вдохновили всех честных людей на борьбу за освобождение от фашистской чумы.
Славный вклад в разгром врага под Курском внесла и бригада «Революционная Монголия». В грозные июль ские дни еще более окрепла дружба танкистов с трудя щимися МНР. В разгар боев полковник Леонов напра вил телеграмму в Улан-Батор Премьер-министру Мон гольской Народной Республики маршалу Чойбалсану. В ней приводились цифры уничтоженной вражеской во енной техники за восемь дней боев, в том числе семьдесят два танка, из которых тридцать один «тигр»! Теле грамма была опубликована в газете «Унэн» 20 июля 1943 года. В том же номере напечатан ответ маршала Чойбалсана, адресованный Леонову:
«Гордимся мужеством славных танкистов, умножающих славу героической Красной Армии. Объявите от ме ня лично и от Правительства МНР всему личному составу благодарность и пожелайте новых успехов в борьбе с проклятым фашистским зверьем».
В урочище Большое бригада находилась до начала августа. Танкисты получали новые машины, исправляли поврежденные, принимали пополнение. В один из дней состоялось вручение правительственных наград героям Курской битвы.
Один за другим подходят к столу, покрытому крас ным сукном, солдаты, сержанты, офицеры. У некоторых белеют бинты повязок, раненые танкисты остались в строю, не ушли в медсанбат. Обветренные, обожженные солнцем лица взволнованы и заметно смущены.
К столу подходит командир 124-го танкового батальо на майор Федор Петрович Боридько. Его танк, носящий имя героя монгольского народа Сухэ-Батора, шел впе ред, увлекая своим примером экипажи. Батальон Боридь ко уничтожил девять «тигров», двенадцать средних тан ков, два самоходных орудия, тридцать пушек разного калибра, свыше тысячи солдат и офицеров противника. Принимая орден, Боридько сказал:
— Это награда всему нашему батальону. Весь лич ный состав готов выполнить любой приказ Родины. Для победы никто из нас не пожалеет ни сил, ни жизни.
Сержант Зайцев, подбивший три фашистских танка, получил орден Красной Звезды. Санинструктор Лидия Гагарина, отличавшаяся не раз в предыдущих боях, ра нее представленная к ордену Красной Звезды, теперь привернула к гимнастерке орден Отечественной войны II степени. Бесстрашная девушка под градом пуль и ос колков перевязывала раненых, эвакуировала в медсан бат. Десятки танкистов обязаны ей жизнью.
Получили правительственные награды и другие наши товарищи. Боевым успехам бригады радовалась страна, радовались и побратимы — трудящиеся МНР. Слава о подвигах «Революционной Монголии» докатилась до са мых отдаленных аймаков. Трудящиеся республики хоте ли знать все подробно о боевых делах танкистов. По за данию командования капитан Александр Шабанов напи сал корреспонденцию для газеты «Унэн» — отчет о боевых делах. Она была опубликована 6 августа 1943 го да, но когда ее читали трудящиеся МНР, танкисты уже снова были в бою.
Наши войска громили противника на Курской дуге. Не так-то просто было взломать мощную, глубоко эшелони рованную оборону немцев с системой отрытых в пол ный профиль многокилометровых разветвленных тран шей, среди которых тут и там торчали доты и дзоты, оснащенные артиллерией и тяжелыми пулеметами. Сво бодные равнинные пространства и особенно танкоопас ные направления были буквально нафаршированы десят ками тысяч разнообразных мин; сотни металлических «та релок» стопочками стояли по обочинам дорог, и те, кому памятны дороги наступления, наверняка помнят эти мно гочисленные «тарелки» с вывернутыми взрывателями — работа героических фронтовых саперов. Помнят мутные занавеси пыли, которую гнал по степи горячий, обжигающий ветер, и осыпающуюся буйную пшеницу, и двух метровую шелестящую кукурузу по обе стороны разби того тракта, и мертвые груды исковерканных орудий, скелеты сожженных грузовиков, черные изваяния под битых танков.
Войска Воронежского фронта, в состав которых вхо дила «Революционная Монголия», продвигались к ма ленькому зеленому островку в пропыленном степном море — городку Богодухову. Штурм Богодухова был стремительным и внезапным. Немцы вдруг с ужасом обнаружили на улицах городка советские танки с именами героев Народной Монголии на седой от пыли броне.
Гитлеровцы в панике бежали, побросав легковые и грузовые машины, пулеметы, орудия. Пехотинцы-десантники гоняли по огородам отставших гитлеровцев, вылавливали их в гуще подсолнухов.
В огородах еще потрескивали выстрелы, автоматчики вытаскивали из подвалов ошалевших от страха фаши стов, а город ликовал — население встречало освободи телей.
Весь город оказался на улицах. Девушки дарили тан кистам цветы, женщины совали корчажки с топленым молоком, угощали вишнями, помидорами. На улицах, на перекрестках стояли накрытые столики. Около хлопота ли хозяйки. На столах — немудреная закуска, а кое-где поблескивали бутылки с вином. Люди отдавали весь свой скудный запас, делились последним куском хлеба. Небо гатое угощение — початок кукурузы, горсточка сушеных вишен да несколько недозрелых груш — зато от всей души.
Танкисты терялись от всех этих знаков внимания и народной любви. А как на них смотрели люди! Старики, впервые увидевшие погоны (сами когда-то носили), уди вленно качали головой, женщины видели в каждом бой це мужа, брата, сына, отца — как детишки смотрели на боевые ордена и медали.
Дети и девушки забирались на танки, осыпали броню букетами ромашек и васильков.
Танкисты радостно улыбались. Сквозь кровь, пожарища, смерть, издалека шли они сюда. И пришли с по бедой!
После взятия Богодухова — короткий отдых. Осенний лес. Неяркая трогательная, тихая красота. Тронутые ба грянцем листья еще не облетели, тонкие серебряные пау тинки протянулись над просеками; краснеют меж ко чек подосиновики, стайки белых грибов выбегают на по лянки. Усталые, закопченные в тяжелых боях танкисты подолгу бродят в негустых светлых рощицах, собирают грибы, перезрелые лесные ягоды, и вспоминаются им сибирские, уральские, дальневосточные леса, родные просторы. А исхлестанные вражеской сталью боевые ма шины, испещренные вмятинами и царапинами — отмети нами пуль и осколков, словно хорошеют украшенные маскировочными ветками. Танкисты моются, приводят в порядок обмундирование, чистят оружие, осматривают и ремонтируют танки, а вечером на поляне негромко поет гармонь, и воины вспоминают недавние бои, обмениваются домашними новостями.
Но и в такие часы политработнику дело найдется. Вместе с товарищами хожу из батальона в батальон, танкисты встречают радушно, угощают трофейными сигаретами, завязываются беседы. На вырванном бомбой здоровенном пне сидит группа бойцов, лиц не видно, луна еще не взошла. Подходим, прислушиваясь к раскатистому голосу. Узнаю парторга батальона капитана Виктора Ивановича Дорофеенкова, бойцы любят его слу шать, рассказывает он всегда увлекательно, интересно.
Вот и сейчас слушают...
— Тяжелое время было. Наши братья, монгольские
араты, отбивались от вторгшихся в страну китайских ми литаристов, в неравных боях несли большие потери, но
сражались геройски: слабо вооруженные, снаряженные
только за счет трофеев, монгольские бойцы наносили
противнику удар за ударом. Их вдохновлял пример
Красной Армии, которая только что разгромила Кол чака.Монгольский народ поднялся на революционную вой ну, руководимый народным героем Сухэ-Батором и молодым тогда Чойбалсаном, будущим главой прави тельства Народной Монголии. Летом 1920 года неболь шая делегация монгольского народа нелегально выехала в Советскую Россию.
Далек и нелегок был путь монгольских товарищей. Через разрушенную белогвардейцами, тифозную, еще охваченную огнем гражданской войны огромную страну пробирались они на запад, в Москву, к Ленину.
И монгольская делегация побывала в столице Совет ской России, ее принимал в Кремле Владимир Ильич. Долго длилась беседа. Ленин подробно расспрашивал делегатов о жизни и борьбе монгольских трудящихся, обстоятельно объяснил международное положение Мон голии и указал, что единственно правильный путь для монгольского народа в его борьбе за независимость — это союз с рабочими и крестьянами Советской России. Сразу же после возвращения миссии Сухэ-Батор и Чой балсан приступили к формированию партизанских отря дов, которые впоследствии стали костяком монгольской 'Народной армии.
— Я где-то читал, что Сухэ-Батор совершил много
подвигов,— заметил молодой танкист сержант Вася
Кравчук.
Парторг подтвердил, послышались одобрительные восклицания, о Сухэ-Баторе знали многие.
Первые же бои с превосходящими силами противни ка показали, что молодой монгольский военачальник яв ляется талантливым полководцем, бесстрашным и муже ственным человеком. Бойцы Сухэ-Батора наголову раз били захватчиков под городом Маймаченом 18 марта 1921 года. Этот день считается днем рождения монгольской Народной армии. Народная армия, руководимая Су- хэ-Батором, Чойбалсаном и Хатан-Батором Максаржа бом, выдающимся военным деятелем, храбрецом, героем Народной Монголии, полностью разгромила захват чиков и вышвырнула их за пределы страны.
— Вы назвали имя Хатан-Батора Максаржаба,— ска зал Иван Курбатов.— А чем он прославился?
И снова гудит в притихшем лесу голос парторга. Кто в Монголии не знает Хатан-Батора? В каждой аратской юрте, в самом дальнем кочевье о нем вам будут расска зывать часами. Хатан-Батор с горсточкой воинов вру бился в гущу вражеской конницы, разя неприятеля острой шашкой, и обратил врагов в паническое бегство; он всегда шел впереди в атаке, и его облетали пули. Вра ги при виде Хатан-Батора терялись, не могли вести при цельный огонь, а если даже и могли, Хатан-Батор из са мого жестокого сражения выходил целым и невреди мым. Однажды цирики, шедшие с ним в атаку, видели, как он пошатнулся в седле и схватился за грудь. Замер ли от ужаса бойцы, но Хатан-Батор только улыбнулся и вынул из халата горячую пулю, которая расплющилась о его богатырскую грудь. Вот какой был Хатан-Батор!
И хотя в этих рассказах, родившихся у пастушьих костров, было немало придуманного, того, чего в дейст вительности не могло происходить, тем не менее вся Монголия передавала их из уст в уста, складывала леген ды о народных героях.
Но легенды легендами, а вот быль. Народная армия атаковала крепость Кобдо. Но враг яростно сопротив лялся, и крепость никак не удавалось взять. Тогда Хатан- Батор отобрал двадцать молодцов, посадил их на луч ших коней и подскакал к стенам крепости под ливнем пуль. Всадники спешились и по легким приставным лест ницам поднялись наверх, а оттуда спустились в самое ло гово врага.
В ожесточенной схватке монгольские бойцы букваль но прорубали себе дорогу к воротам. Ближе и ближе подходили они, оставляя за собой поверженных врагов. Наконец пробились к воротам, Хатан-Батор с саблей ки нулся на охрану, и ворота распахнулись, крепость была взята. Между прочим, этот легендарный человек, которо го в Монголии называли просто Батыром, значит богаты рем, однажды сказал: «Обо мне говорят, что я Батыр. Какой я Батыр! Я самый обыкновенный человек».
Скромность, сдержанность в сочетании с отвагой и мужеством были присущи Хатан-Батору, как, впрочем, и многим другим монгольским воинам. Совсем недавно, в 1939 году на Халхин-Голе воины монгольской Народ ной армии это доказали, сражаясь плечом к плечу с бой цами Красной Армии.
Беседа затянулась за полночь, и когда мы уходили из батальона майора Орехова, луна уже освещала каж дую тропку.
Военная судьба скоро вновь свела меня с бойцами и офицерами этого славного танкового батальона. После взятия Богодухова бригада получила приказ ворваться на станцию Высокополье и перерезать железную дорогу Харьков — Полтава — важную коммуникацию врага. Основная часть этой задачи легла на батальон майора Орехова. Ему предстояло прорвать вражеские укрепле ния и захватить Высокополье, которое немцы тщательно охраняли.
Как всегда, хотелось побывать в подразделении, кото рое пойдет в бой первым. Оставалось совсем мало вре мени, когда я оказался в расположении батальона. Пар торг капитан Дорофеенков накоротке собрал коммуни стов, распределили кому и что делать во время подготовки к выходу и в бою. Началось заседание комсомольского бюро, оно проходило с участием всего акти ва подразделения. Молодые танкисты, совсем юные парни, некоторые еще не успели познакомиться с бритвой, но уже гордо носившие боевые ордена и медали, внимательно слушали ветерана бригады, комбата. Майор Орехов в деталях рассказал о боевой задаче, задавал вопросы комсомольцам, интересовался настроением, самочувствием. На этом же заседании принимали в ком сомол стрелка-радиста Василия Кравчука и его дружка Ваню Курбатова. Эти ребята воевали хорошо, все их зна ли как храбрых воинов.
Прозвучала команда, и зарокотали моторы, захрустел под гусеницами густой кустарник. Танки покидали лес, сбрасывая зеленый маскировочный шатер, служивший надежным укрытием от воздушных пиратов.
Батальон Орехова шел вперед. Он несколько попол нился, после боев за Богодухов в бригаду прислали но вые танки. Батальон насчитывал двадцать шесть танков и был усилен подразделением автоматчиков, батареями противотанковых орудий, самоходок, двумя зенитными орудиями и саперным взводом.
Головной двигалась рота, которой командовал герой боев на Курской дуге старший лейтенант Петр Маслов. Ей предстояло совершить дерзкую, стремительную атаку, выйти к железнодорожному полотну и взорвать его. Первым шел танк старшины Кафиева, на башне которого красовалась надпись «Монгольский арат».
Миновали последнюю рощу, и головной танк остано вился. Ему на смену выдвинулся танк Маслова. Впереди виднелось село, прикрывавшее станцию Высокополье. Несколько минут танкисты внимательно наблюдали за селом, командир прикидывал, как бы его обойти, но по нял, что это не удастся. Значит, штурм! Что ж, экипажи проинструктированы, все бойцы опытные, прошедшие школу боев на Курской дуге.
— Вперед!
Рота устремилась на спящее село. Экипажи быстро и четко выполнили команду, и рота, ведя огонь из пушек и пулеметов, ворвалась в село. Из хат высыпали полу одетые гитлеровцы — спали раздетыми, не ожидая удара. Растерявшийся гарнизон был смят в течение считанных минут.
Путь на Высокополье свободен!
Тридцатьчетверки понеслись к железной дороге, пет лявшей между холмов, ежившихся желтой стерней ско шенной пшеницы. На удивление, к насыпи вышли без выстрела. Маслов открыл тяжелый люк и, выпрыгнув из танка, взбежал по насыпи на полотно. С минуту смотрел на блестящие стальные рельсы — вот артерия, питающая гитлеровцев всем необходимым, по ней гонит фашистский тыл своим частям эшелоны с боеприпасами, танками, орудиями, продовольствием, по ним тянутся красные вагоны, набитые солдатней. Артерию нужно перерезать, оборвать раз и навсегда.
— Подкопать, подложить толовые шашки. Взорвать
вместе со стрелками!Танкисты быстро прикрепили к рельсам шашки-двух сотграммовки, похожие на бруски желтого хозяйствен ного мыла, с круглыми отверстиями для детонаторов, размотали короткий огнепроводный шнур. Маслов срезал кончик шнура, чиркнул спичкой, шнур зашипел, укора чиваясь, разбрызгивая искры. Один за другим прогрохо тали взрывы, полетели в чистое небо куски рельсов. Петр взглянул на часы.
— По местам! Занимай оборону, сейчас пожалуют
гости!Танкисты принялись торопливо маскировать машины, но не успели: на дороге, бежавшей параллельно полотну, поднялись густые столбы пыли, в которых что-то по блескивало, послышался характерный, так хорошо зна комый гул вражеских танков.
Старший лейтенант занял место у орудия. Два враже ских танка с черными крестами на броне отделились от колонны, намереваясь выйти роте в тыл, чтобы отрезать единственный путь отхода.
— Ага! Понятна затея, но ничего не выйдет, гады!
Маслов навел орудие на первую машину — расчистить путь, вот сейчас главное. Командир роты прицелился и нажал спуск.Орудие дернулось, офицера толкнуло, но он, не отрываясь от прицела, радостно вскрикнул: снаряд попал в башню. Еще выстрел. Фашистский танк остановился, окутался черным дымом, в котором метались языки пла мени. Маслов поймал в прицел второй танк, который торопливо пытался обойти подбитую машину. Выстрел. У вражеского танка снарядом сорвало гусеницу, взрыв разметал катки, танк заерзал на месте.
«Крутись, крутись,— промелькнуло у Маслова,— далеко не убежишь». Маслов тотчас забыл об этом танке. Схватка произошла на глазах у вражеской колонны, но почему немцы не стреляют? Возможно, ошеломлены, а может быть, не успели изготовиться. Но через несколь ко секунд они опомнятся, и тогда на командирской тридцатьчетверке сосредоточится весь огонь про тивника.
— Старшина! За каменный дом! Быстро!
Механик-водитель точно выполнил команду, танкскрылся за углом, и вовремя: там, где он только что стоял, раз, другой вздыбилась земля.
Неожиданно из пристанционного сада вывалился «тигр». Будто оправдывая свое грозное имя, танк был размалеван белыми полосами. Мощная пушка нацелена прямо на машину Маслова. Петр будто видел, как за толстой полосатой броней немец приник к прицелу. Вот- вот грянет выстрел.
Маслов крикнул сержанту Пшеничникову!
— Подкалиберным! Бей!
Грохнула пушка. Попадание. Танк задымил. Прошло время, когда «тигры» нахально лезли вперед, надеясь на крепость броневой защиты. Наши танкисты на Курской дуге научились с ними справляться. Весьма успешно. Вра жеское зверье теперь умели укрощать, и немцы это прекрасно усвоили. Вот почему после первого же сна ряда «тигр» попятился, пытаясь укрыться за деревьями пристанционного сада.
Выстрел! Еще один! Мягко забарабанили по броне яблоки, сбитые с деревьев взрывной волной. Выстрел! С треском раскололась хваленая броня, и из танка вы рвалось хвостатое пламя. Кровавые языки облизывали бока «тигра», темнели устрашающие белые полосы на броне...
Удачно действовали и другие экипажи. Еще два «ти гра» нашли гибель на советской земле. Машины горели смрадным пламенем.
Кругом гремел бой. Батальон Орехова ворвался в по селок и удерживал его, отбивая контратаки противника.
Однако гитлеровское командование сразу поняло, какую опасность влечет за собой захват Высокополья, и быстро стянуло на этом нешироком участке до восьми десяти танков, перебросило резервы. Положение наших танкистов становилось труднее и труднее, но они сража лись стойко, успешно отражали натиск.
Командованию бригады стало ясно: немцы стре мятся отсечь их от основных сил корпуса. Но отойти, сменить позиции нельзя, так как обеспечивающий с тыла выполнение основной задачи батальон Боридько с при данными ему средствами усиления ведет тяжелый бой с просачившимися к командному пункту бригады автоматчиками противника и с танками, которые неожи данно появились из деревни Шаровки.
Полковник Леонов нервничал, помощи ждать неотку да, остается надеяться на стойкость ореховцев. И они оправдали эти надежды. Танки Орехова ловко укрыва лись за холмами, таились в засадах и, подпустив врага, наносили внезапный удар. Несколько тридцатьчетверок Орехов приказал замаскировать в самых неожиданных для противника местах. Один танк экипаж загнал в полу развалившийся сарай, а пушку тщательно обложил соло мой. Кто-то притащил часть забора и укрепил впереди сарая. Когда, показались немецкие танки, сарай не подавал признаков жизни, но едва гитлеровцы приблизились, ожил и хлестнул из пушки по головному танку...
Ореховцы дрались самоотверженно и уничтожили вместе с другими подразделениями более тридцати не мецких танков, но и сами понесли тяжелые потери. Ба тальон потерял сгоревшими и подбитыми тринадцать машин, самоходную установку и оба зенитных орудия, выбыло из строя более половины батальона автоматчи ков, а враги все лезли и лезли.
Под давлением превосходящих сил противника коман дир бригады приказал оставить Высокополье и отойти.
Получив приказ, Орехов вытер закопченный лоб. Как выполнить приказ?! Как осуществить маневр? Ведь отхо дить придется на виду у противника, гитлеровцы букваль но висят «на хвосте», крепко прицепились, не оторвешься. Значит, остается одно: отходя — бить! Бить врага!
Огрызаясь огнем, отползали боевые машины, десант ники короткими очередями осаживали слишком прытких фашистов, вырвавшихся вперед. Осталось одно противо танковое орудие, да и у того половинный расчет. Но вот снова показались вблизи десятки вражеских танков. Артиллеристы торопливо развернули пушку. Высокий за ряжающий Борис Сиренко с перевязанной головой, под скочив к орудию, вложил снаряд, пушка грохнула и по далась назад. Еще снаряд, еще...
Остатки батальона Орехова, отходя, продолжали драться. Пять танков отстали от основных сил батальона и вели бой самостоятельно, практически оказавшись во вражеском тылу. Только по выстрелам танковых пушек узнавали танкисты Орехова о товарищах — стреляют, значит, живы, значит, бьются!
К рассвету в батальоне осталось десять танков и одно орудие. Из соседнего села Первомайского сквозь враже ские заслоны пробились две тридцатьчетверки из ба тальона Боридько. Ведя тяжелый бой, заняли круговую оборону.
Создалась критическая обстановка. Гитлеровцы наседали, вражеские танки то и дело появлялись из-за хол мов, из-за подбитых, сгоревших машин, били прямой наводкой. Им отвечали редкие выстрелы уцелевших тан ков Орехова, слышались взрывы гранат — наша пехота отбивалась от гитлеровских автоматчиков.
Неожиданно подошло подкрепление — два батальо на 6-й мотострелковой бригады. Впереди боевых порядков пехоты артиллеристы-истребители, бронебойщики. Застрочили пулеметы мотострелков, резко ударили про тивотанковые пушки.
— Немедленно взять Высокополье! — полковник Леонов отдал приказ и взглянул на часы.— Скорее! Скорее! Пока противник не подтянул ополнительные резервы. Сейчас нужно бросить в бой все силы, железная дорога должна быть перерезана.
Леонов прикинул, какими возможностями располага ет. Из потрепанных батальонов Орехова и Боридько можно наскрести пятнадцать танков. Мало, чертовски мало...
Леонов подозвал связного.
— Танк, который охраняет штаб бригады, пусть при
соединится к остальным!— А как же штаб? — спросил кто-то из офицеров.
Леонов сердито буркнул:— Проживет и так. В крайнем случае — повоюет.
План Леонова оказался правильным, внезапной атакойВысокополье было очищено от врага, железную дорогу Харьков — Полтава снова оседлали танкисты.
Вскоре бригаду по приказанию командира корпуса перебросили в район поселка Мирное. Здесь отчаянно дрались с врагом части 90-й стрелковой дивизии. Пехо тинцам приходилось туго, фашистские танки прорвали боевые порядки и на левом фланге утюжили окопы, раздавили и засыпали несколько ячеек.
Бригада «Революционная Монголия» с марша всту пила в бой. Измученные, с воспаленными от бессоницы глазами, закопченные, смертельно усталые танкисты Орехова и Боридько, еще не остывшие от трудного боя в полном окружении, снова приникли к орудиям, смотровым щелям. Стрелок головного танка, ворвавшегося в разрушенный поселок, с ходу ударил по переползав шему улицу немецкому танку. Подкалиберный снаряд попал в борт.
— Есть!
Из развалин, за которыми змеились траншеи стрел ков, послышалось «ура», но танкисты уже проскочили дальше. Вслед за головной машиной неотступно шли остальные. И здесь, в центре горящего поселка, танки попали под огонь «тигров» и противотанковых пушек.
К вечеру батальон Орехова потерял все свои машины. Уцелевшие экипажи вместе с остатками стрелковых подразделений отходили к соседнему поселку. А батальон Боридько еще дрался. У комбата оставалось всего семь танков, оборонявшихся на северном берегу неширокой реки. Понимая, что Боридько долго не продержится, полковник Леонов вызвал командира батальона автоматчиков капитана Усанова.
— Сколько у тебя людей?
— Сорок один, товарищ полковник.
— Поможешь Боридько. Он на том берегу.
— Есть!
Автоматчики редкой цепью подобрались к окраинам поселка. Пехота кинулась в атаку. Закипел рукопашный бой, в течение нескольких минут гитлеровцы были выби ты из поселка. Им в голову не приходило, сколь мало числен противник; сгустившийся сумрак удесятерял силы наших бойцов, их автоматы строчили отовсюду: из полу засыпанных окопов и траншей, из-за торчавших в небо прокопченных печных труб.
После полуночи гитлеровцы перебросили к Мирному подкрепление на бронетранспортерах и ворвались в по селок. Населенный пункт, который теперь именовался лишь условно — все дома разрушены и сожжены,— никак не оправдывал своего названия и переходил из рук в руки.
А на рассвете уцелевшие пехотинцы передавали друг Другу радостную весть.
81
— Танки! Бригада получила танки!
Если бы знали бойцы, что это были за танки и сколь ко их! Шесть подремонтированных машин передали тан кисты 200-й бригады, а два танка ввели в строй героиче ские ремонтники во главе с их командиром-вахтанговцем Сеней Варимым. И снова, в который раз, добром помя нули танкисты славных добровольцев — артистов театра имени Вахтангова; артисты и на фронте были мастерами своего дела.
Танки помогли вывести из полуокружения тех, кто уцелел в яростных схватках за Мирный. Полковник Лео нов, воспользовавшись затишьем, намеревался дать бой цам короткий отдых. Но тут доставили срочный пакет. Розорвав конверт, прочитал приказ командования и сдвинул брови:
— Срочно отходить на север.
— Как?! К Богодухову?
— Да! Изменилась обстановка. Немцы заняли Ах тырку.
Положение складывалось тревожное. На участке обо роны 27-й армии гитлеровцы, сосредоточив на узком участке до семидесяти танков, прорвали фронт. Противник стремился развить маневр.
— Взгляните на карту,— сказал Леонов окружающим его командирам.— Немцы хотят фланговым ударом от сечь наши войска, наступающие на Харьков. Отчасти им удалось осуществить этот замысел, смотрите, как они
продвинулись, вышли на рубеж Веселый Гай, Каплуновка.Отходя на север, бригада вела ожесточенные бои. Немцы продолжали преследование, не давали возмож ности оторваться. Утром пришлось отходить в район совхоза «Ильичевка». Здесь противник атаковал особен но сильно.
— Дальше отходить нельзя! Надо контратаковать!
Полковник Леонов собрал оставшиеся танки и самповел их в контратаку. На каждую тридцатьчетверку приходилось несколько вражеских машин, но все-таки наши воины отбили натиск противника.
Бой кончился, танк командира бригады остановился.
Полковник Леонов пошел к штабной машине, чтобы до ложить командиру корпуса обстановку. Несмотря на тяжелые потери минувших дней, командир бригады был удовлетворен: гитлеровцы откатились назад. Врага от бросили малыми силами, используя уцелевшие танки. На учились воевать, «Революционная Монголия» дерется славно.
Леонов шел тяжелой походкой рабочего человека, как сталевар после смены, распаренный жарой, доволь ный результатами труда. Возможно, он думал о том, что вот сейчас отдаст распоряжение отдыхать: танкисты ну ждаются в нескольких часах сна, в отдыхе, пище—столь ко дней не выходили из боя. На лице полковника броди ла усталая улыбка, когда он по вызову генерала Гетмана подходил к штабной рации.
Послышался свист снаряда, полковник услышал его, но даже не пригнулся: шальной снаряд, немцы бьют не при цельно. Снаряд пролетел над комбригом и разорвался поодаль, и все, кто находился возле штабного грузовика разом вскрикнули: полковник Леонов упал навзничь. Он был сражен наповал осколком в голову.
Это было так неожиданно и страшно, что все на ка кой-то момент оцепенели, потом наперегонки кинулись к неподвижно лежавшему Леонову... Это случилось 21 августа 1943 года.
Полковника Леонова похоронили с воинскими поче стями в Богодухове — городе, который он освобождал. вырос еще один холмик с деревянной пирамидкой. А сколько таких соорудили на полях Подмосковья! На всем пути продвижения бригады оставались они, простые и незаметные, скромные памятники нашим боевым друзьям, скорбные вехи победного пути на Запад. До рогой ценой платил советский народ за победу.
За мужество и отвагу, проявленные в последнем бою, полковник Леонов был посмертно награжден орденом Красного Знамени.
Погибшего командира бригады заменил Иосиф Ирак лиевич Гусаковский, бывший начальник штаба, опытный боевой офицер. Будучи раненным, подполковник Гусаков ский всячески отклонял предложение поехать в госпиталь и лечился в штабе, здесь же ему меняли повязку. Когда Русаковского назначили командиром бригады, он еще носил раненую руку на черной косынке, но в тот же день снял ее, и хотя временами морщился от боли, дер жался молодцом. Правда, однажды хотел в сердцах стукнуть кулаком по столу (его заменял ящик из-под знаменитых монгольских посылок), но вовремя спохва тился...
Развернулись наступательные бои. Бригада получила пополнение, вместе с другими частями, действующими на этом участке фронта, освобождала Ахтырку.
Вскоре «Революционную Монголию» вывели из боя. Бригада ушла в сумские леса и сосредоточилась непода леку от беленького, чистого городка Сумы, славившегося красивейшим высоченным собором, невесть как уцелевшим от разрушения.
Танкисты отдыхали, яростно парились в деревенских баньках, залечивали раны, писали письма шефам в да лекую Монголию, и каждое письмо было своеобразным рапортом о недавних боевых успехах.
Послали письмо и члены экипажа танка «Маршал Чой балсан». Они рапортовали маршалу, чье имя носила их машина:
«Нас трое в танке: командир, лейтенант Леушин, ме ханик-водитель старшина Токарев, стрелок-радист сержант Окунев. Мы хотим заверить Вас, товарищ Чойбал сан, и весь монгольский народ, что будем и впредь бить гитлеровцев, не щадя своих сил и жизни на боевой машине, которую вы нам вручили.
Просим Вас, если можно, напечатать это письмо в газете на вашем родном языке. Пусть знают трудящиеся Монголии, как сражаются советские танкисты на пода ренных монгольским народом танках».
Просьба экипажа была выполнена, письмо было напечатано на страницах газеты «Унэн».
Подводили итоги минувшим боям и в штабе бригады. Подполковник Русаковский по штабной привычке скрупу лезно заносил на бумагу каждую деталь, подолгу разго варивал с командирами подразделений. Итоги радовали. В августе 1943 года бригада прошла с боями более ста пятидесяти километров и уничтожила большое количест во живой силы и техники врага.
30 октября танкистов облетела радостная весть: Указом Президиума Верховного Совета СССР за отличное выполнение заданий командования и проявленные при этом личным составом героизм и мужество в боях с не мецко-фашистскими захватчиками 112-я танковая брига да «Революционная Монголия» преобразована в 44-ю гвардейскую Краснознаменную танковую бригаду.
Во всех подразделениях состоялись торжественные митинги. Выступавшие бойцы и командиры клялись высо ко нести гвардейское Знамя.
— Сегодня Родина назвала меня гвардейцем. Я гор жусь этим высоким званием,— заявил на митинге гвардии лейтенант Петровский.
Командир бригады в заключительном слове выразил мысли и чувства всех воинов:
— Мы накануне решающих боев. Клянемся уничто жить врага в его берлоге! Дойти до Берлина!
В Улан-Батор полетела телеграмма. Маршал Чойбал сан горячо поздравил танкистов-гвардейцев. В Монголь ской Народной Республике начался новый сбор средств в помощь фронту. 28 сентября 1943 года было принято постановление Совета Министров МНР и ЦК МНРП «Об отправке бойцам и командирам танковой бригады «Ре волюционная Монголия» и авиаэскадрилье «Монгольский арат» подарков». XXV сессия Малого хурала постановила подготовить к началу декабря эшелон подарков на фронт, для чего организовать сбор средств среди населения. Правительственной комиссии, айкомам МНРП и аймачным управлениям поручалось организовать среди населения разъяснительную работу. Конкретные задания по пошиву обмундирования и заготовке продуктов получили мини стры, а также председатель правления Кустпромсовета. Они обязаны были к 25 ноября 1943 года выполнить этот заказ правительства.
Трудящиеся Народной Монголии вновь откликнулись на призыв партии и правительства. В столице республики и отдаленных аймаках проходили массовые митинги.
Во всех цехах промкомбината Улан-Батора состоялись собрания. Выступали рабочие, техники, инженеры, тут же производился сбор денежных средств. Коллективы предприятий промкомбината внесли в фонд подарков фронтовикам 50 тыс. тугриков.
— Замечательные подвиги Красной Армии зовут нас к новым трудовым победам,— горячо говорил рабочий Иши-Жмацо.— Прежде всего мы помогаем Красной Ар мии ударным трудом. Но свою любовь к ней каждый рабочий хочет выразить еще и личным подарком.
Иши-Жмацо внес в фонд 340 тугриков. Газеты еже дневно сообщали:
«1 октября состоялся митинг работников Ученого комитета МНР. В фонд подарков собрано 3,78 тыс. тугриков».
«Служащие министерства юстиции, прокуратуры, рес публиканского и городских судов собрали на подарки советским воинам 3,08 тыс. тугриков».
«Группа членов партии, работающих на механическом заводе, вносит 2,04 тыс. тугриков и готовит, кроме того, 20 индивидуальных посылок».
«Трудящиеся Улан-Батора передали 333 тыс. тугри ков, Убсанурский аймак — 317 тыс. тугриков, Восточ ный— 118 тыс. тугриков».
В статье «Эшелон с подарками ушел на фронт», опу бликованной в газете «Унэн» 6 декабря 1943 года, гово рилось:
«С радостью и гордостью мы думаем о том, что сре ди многочисленных частей Красной Армии есть часть, носящая имя нашей Родины».
Это было сказано в адрес 44-й гвардейской танковой бригады «Революционная Монголия». В наш адрес!
Чего только не было в эшелоне с подарками! Про дукты, а также все необходимое для воина, включая рем ни, погоны, петлицы, пуговицы. А какие теплые варежки связали для танкистов заботливые руки монгольских жен щин и девушек, какие теплые носки! В промерзших на сквозь, обросших снежной бахромой танках дар друзей и братьев сохранял танкистам здоровье и жизнь, согре вал души.
В бригаде был танк с надписью на броне: «От совет ских граждан в МНР». Его построили на средства, собранные сотрудниками посольства и советскими специалистами, которые трудились в различных отраслях народного хозяйства республики. Когда началась кампа ния по сбору средств, советские люди, находящиеся в МНР, внесли 500 тыс. тугриков, а женщины связали более восьми тысяч теплых вещей для бойцов Красной Армии.
Готовили личные посылки и русские старожилы, которых немало в республике. По сообщению газет, они отправили более 250 возов с продуктами в фонд по дарков.
18 ноября 1943 года на счету Центральной комиссии по сбору и отправке подарков числилось 2,5 млн. тугри ков.
Обо всем этом в бригаде узнавали из газет и потока писем, приходивших из далекой Монголии.
Пришла и еще одна радостная весть от монгольских друзей.
18 ноября 1943 года Президиум Малого хурала МНР наградил бригаду «Революционная Монголия» орденом Красного Знамени МНР. Орденами и медалями респуб лики были награждены многие солдаты и офицеры бригады, среди них майоры Боридько, Стысин, Воробьев, капитаны Усанов, Карабанов, старший лейтенант Юдин. Правительственные награды МНР получил экипаж танка «Маршал Чойбалсан» и многие другие экипажи.
Поздняя осень. Предзимье. Лес под Сумами облетел, пожухлые листья расстелились толстым ковром. Ночами подкрадывались морозы, и часовые у штабных земляннок зябко ежились.
Штаб готовился к новым боям. Период «оседлого состояния», как шутливо называл начальник политотдела бригады веселый подполковник Вобян переформирова ние, заканчивался. Это ощущали все — от рядового солдата до командира бригады.
Но боевой техники еще не получали, танки должны были вскоре прибыть. Танкисты ждали их с нетерпением. Ведь наша армия наступала, освобожден Киев! Фронт перемахнул через Днепр.
В дни, предшествующие боям, напряженно работал политотдел. Подполковник Вобян, опытный политработник, пользовался большим авторитетом. Рядом с боевы ми наградами он носил маленький металлический фла жок — почетный знак депутата Верховного Совета СССР. Его хорошо знали в стране, он получал много писем от земляков и своих избирателей, аккуратно и своевременно отвечал на них в короткие минуты отдыха.
Под стать подполковнику подобрались и остальные политработники: Дранченко, Захаров, Дорофеенков. Они многое сделали для организации партийно-политической работы и учебы.
Однажды ночью политотдельцы вышли покурить. Только что кончился веселый фильм — показывали по пулярные на фронте «Боевые киносборники». Ночь тиха, слабый ветерок бродил, плутая, в макушках деревьев. И вдруг кто-то крикнул:
— Тише! Прекратить разговоры!
Все удивленно смолкли, и тогда далеко-далеко, там, где змеился укатанный грейдер, послышались характерные шлепающие звуки — шли танки.
Утром в лесу зашумели моторы, затрещали деревья, могучие машины «устраивались», «примащивались»; тан кисты, оживленные и радостные, со смехом и гомоном осматривали новую технику, проверяли оружие.
Бригаду «Революционная Монголия» перебросили на Правобережье, в район Киева. Здесь до 22 декабря бригада продолжала укомплектовываться, а утром 24 декабря началась Житомирско-Бердичевская операция.
К вечеру передовой отряд под командованием майо ра Орехова настиг отходящую колонну противника. Комбат, высунувшись из люка, всмотрелся: по дороге тяну лись машины, на прицепе — орудия. Пока немцы не опомнились—ударить! Командир батальона передал сигнал «Делай, как я», и головной танк рванулся вперед.
Гитлеровцы заметались, торопливо разворачивали орудия, но поздно — пушки затянуло разрывами снаря дов, падали скошенные осколками фашистские артилле ристы. Запылали грузовики, в середине колонны раздал ся сильный взрыв, детонировали снаряды. Взрыв вызвал панику: бросая орудия и машины, гитлеровцы в беспорядке бежали.
Однако головная часть колонны сумела выйти из-под удара и, огрызаясь огнем, отползла к деревне Гнилец. Ее преследовали тридцатьчетверки. Вперед вырвалась машина лейтенанта Самышкина с надписью на броне «От интеллигенции МНР». Метким выстрелом экипаж уничто жил вражеский танк, сжег два грузовика. Не менее удач но действовали и остальные экипажи.
Столкновение с колонной противника, каким бы ско ротечным оно ни было, существенно изменило обстанов ку. Батальон Орехова отклонился от указанного маршру та. Командир бригады, быстро сориентировавшись, решил атаковать Гнилец:
— Батальону Боридько обойти деревню справа! Оре хову — слева. Действуйте!
Танки Боридько понеслись к деревне и тут же попа ли под сильный огонь. Подполковник Гусаковский, на блюдая за атакующими, хмурился: с ходу Гнилец не взять, слишком плотный огонь.
— Прекратить атаку!
Батальон Боридько вернулся на исходные позиции. Русаковский приказал вызвать разведчиков. Всю ночь они крутились вокруг деревни, наиболее смелые и опытные проникли на окраины и, порасспросив крестьян, выясни ли, что за силы сосредоточены в Гнильце.
Командир бригады слушал разведчиков молча. На чальник штаба Воробьев методично заносил данные в блокнот, покусывая кончик карандаша, разведка не ра довала, в деревне сильный гарнизон: много пехоты, танки, артиллерия.
— Что ж,— раздумчиво сказал Русаковский,— придет ся навалиться всеми силами. Сразу. Обидно на такую
деревушку бросать всю бригаду, да ничего не подела ешь... А тут еще погода, черт бы ее драл!— Да, сеет окаянный,— поддержал Воробьев. Шел
мелкий дождь пополам со снегом. Подступы к деревне
терялись в сизо-серой мгле, брезжил рассвет, но види мость не улучшалась.Майор Орехов и командир батальона автоматчиков капитан Усанов, ожидавшие сигнала атаки, были спокойны. От холма, где они стояли, вплоть до самой деревни разведчики за ночь вдоль и поперек излазили залитое водой, перепаханное гусеницами поле, и теперь каждый экипаж в деталях знал, что там, впереди.
Батальон Боридько, стоявший южнее, также пригото вился к атаке. Ему предстояло ударить первым.
На головных машинах находились политработник майор Помазнев и капитан Иванов. Майор не отрывал глаз от стрелки часов. Вот они достигли известной чер ты, и тишину разорвали выстрелы танковых пушек.
125-й батальон с прилепившимся на броне десантом двинулся сквозь боевые порядки на Гнилец. Едва передовые машины оказались у околицы, по сигналу, не пре кращая огня, пошли танки Боридько.
Гитлеровцы ждали атаки и сумели подготовиться, от ступать они не собирались, цеплялись за каждый дом, переходили в яростные контратаки. Особенно достава лось нашей пехоте, которая, увлекшись, отрывалась от танков. То и дело вспыхивали рукопашные схватки. Вре менами казалось, что придется отходить, настолько мно гочисленным был противник. Однажды автоматчики попятились к околице. Тогда поднялся во весь рост зам полит батальона капитан Захаров.
— За мной, гвардейцы!
И длинной очередью из автомата скосил группу на бегавших гитлеровцев. Увлекая автоматчиков, Захаров побежал навстречу немцам, и они, не выдержав натис ка, отхлынули назад.
Отважно действовали и танкисты. Большое мужество и умение продемонстрировал экипаж танка «Монголь ский чекист», которым командовал лейтенант Петровский. Преследуя фашистов, танк протаранил саран, за которым пряталось орудие, и с грохотом проволок крышу и обломки, втоптал пушку в мерзлую землю.
Снова отличилась машина с надписью на броне «От интеллигенции МНР». Командир танка лейтенант Самыш кин, «неинтеллигентно» проутюжив вражеские ячейки, раздавил пулеметное гнездо, разбил дзот, скосив пулеметом удиравших гитлеровцев.
В 9.30 командиру бригады поступило донесение: де ревня Гнилец полностью очищена от противника. Руса ковский поблагодарил командиров батальонов и приказал закрепляться, противник наверняка попытается отбить деревню. Иосиф Ираклиевич рассчитал правильно, через час немцы перегруппировались и бросили на Гни лец до тридцати танков. С ними двигались самоходные орудия и бронетранспортеры с пехотой.
Гусаковский, находившийся в боевых порядках ба тальонов, занявших оборону, вынул бинокль. Дождь перестал, ветер разогнал туман, видимость прилич ная. Немцы шли скученно. Подпустить поближе и ударить!
Атака противника не удалась. Впрочем, немцы не нажимали, а отойдя, перестроились и снова атаковали уже с другого направления, но опять потерпели неудачу. Сделав еще несколько безуспешных попыток, гитлеровцы отошли к Соболевке.
Через некоторое время прибыли стрелковые части, и танкисты, сдав им участок, продолжали наступление. Днем 25 декабря передовой отряд появился на улицах Соболевки. Здесь отличился экипаж танка «Монгольский чекист». В коротком ожесточенном бою он уничтожил фашистский танк, раздавил три пушки, одну за другой смял четыре трехтонки.
Гитлеровцы бежали, бригада преследовала отступаю щего врага. Внезапно дорогу преградила неглубокая, но быстрая речка. Командир головной машины откинул люк.— Мост! Целенький!
— Обожди радоваться,— охладил танкиста начальник инженерной службы бригады капитан Михеев. С самого начала наступления он со своими минерами прокладывал проходы в минных полях.
В бинокль он тщательно осмотрел мост. Вроде под ходящий, переправиться бригада сможет. Разумеется, мост усиленно охраняется, но это заботило Михеева ме нее прочего, танкисты и автоматчики с охраной справятся, тревожило другое: гитлеровцы наверняка заминировали мост и ждут, чтобы на него въехали танки.
— Сейчас проверим!
Михеев с автоматчиками и саперами побежали к мо сту. С вражеского берега ударили пулеметы, послыша лась автоматная трескотня.
— Немедленно поддержать Михеева! — приказал ко мандир передового отряда. Ударили пулеметы и орудия тридцатьчетверок. Подобравшись ползком и короткими перебежками к мосту, саперы и автоматчики бросились в атаку.
Гитлеровцы не выдержали и побежали. Михеев выбежал на мост и махнул рукой, двое бойцов обследовали ферму за фермой.
— Мост подготовлен к взрыву,— доложили они Ми хееву.— Под фермами заряды тола, к подрывной пло щадке тянется детонирующий шнур.
— Не успели!—обрадовался Михеев.— Крепко на
них нажали. Ну ладно, обезвреживайте заряды— Есть!
По прочному деревянному настилу загрохотали гусе ницы танков. Боевые машины одна за другой выскочили на противоположный берег.
Сопротивление гитлеровцев заметно возросло. Командир бригады «Революционная Монголия» получил приказ из корпуса занять оборону и не допустить прорыва гитлеровцев на восток, дать возможность корпусу в ночь на 29 декабря совершить марш в направлении Миньковцы — Глуховцы.
Бои не затихали ни днем ни ночью. В канун Нового года снова отличился экипаж «Монгольского чекиста». Георгию Петровскому откровенно завидовали молодые командиры, прибывшие в бригаду с пополнением: везет человеку, умеет оказаться в «хорошем месте». Это утверждалось всерьез, без тени улыбки, хотя «хорошее место» буквально содрогалось от взрывов, а в воздухе над ними визжали осколки.
На сей раз «хорошим местом» для Петровского и его экипажа стало небольшое местечко Червонное, куда лейтенант Петровский вывел свой танк. Выехав на окра инную улочку, танкисты обнаружили скопление враже ских машин с пехотой и артиллерию. «Монгольский чекист» и идущий за ним танк «От промкооперации МНР» устремились в атаку. Она была неожиданной для против ника.
После первых же выстрелов танковых пушек немцы попытались вывести машины из-под удара, но снаряд пронзил огромный грузовик, загородивший проезд, вто рая машина, врезавшись в него, запылала, подожженная метким выстрелом. А танки вихрем мчались по улицам, опрокидывая, давя и круша все вокруг.
Лейтенант Петровский заметил, как во дворе фашисты разворачивают противотанковую пушку, и крикнул механику-водителю, чтобы тот таранил забор, но понял, что не успеть, орудие выстрелит прямой наводкой, и уда рил по пушке осколочным снарядом. Разрыв, взметнув шийся между станин, уничтожил орудийный расчет, танк, протащив за собой остатки изгороди, вмял орудие в землю.
Когда бой утих, Петровский открыл люк, выбрался из танка. И не поверил глазам своим: широкая улица была загромождена десятками искореженных и догораю щих машин, пятнами чернели на снегу убитые гит леровцы.
Канун Нового, 1944 года. Несмотря на усталость, настроение у танкистов праздничное. Старшины старались получше накормить бойцов, «боевые сто граммов» тоже поднимали настроение, а вернее, согревали людей — зи мой в танке очень холодно, а другого дома у танкиста в наступлении нет.
Гвардейцам хотелось отметить праздник новыми бое выми успехами, преподнести Родине подарок. То и дело слышалось:
— Врезать бы фашисту как следует — праздничек от метить!
— И так «врезаем», каждый день деревни освобо ждаем.
— Деревушки — что... Город бы солидный взять!
Зная о подобных разговорах, командование будтосогласилось выполнить всеобщее пожелание. Подполковник Русаковский вызвал командиров, расстелил карту, испытующе поглядел на присутствующих и положил крупную ладонь на импровизированный стол, прикрыв угол карты.
— Бердичев! Бердичев! — воскликнули разом офи церы. Все обрадовались: Бердичев — важный оборонительный узел противника. Город! Настоящий новогодний подарок Родине!
Начальник штаба майор Воробьев деловито, не торопясь, обрисовал обстановку. Командиры задумались. Вокруг города три кольца траншей полного профиля, на восточной окраине вкопаны в землю «тигры» и «пантеры»; каменные постройки превращены в доты, подсту пы к оборонительным сооружениям заминированы и на сыщены большим количеством полевой артиллерии.
На этом совещании решили наступать на Бердичев с двух направлений при взаимодействии со стрелковым полком. Майор Воробьев докладывал:
— Основные силы наносят удар по северо-восточной окраине города, а батальон Боридько совместно с 27-й мотострелковой бригадой через населенный пункт Вели кие Нижгурцы наступает на город с востока. Надо выслать разведку.
— Пошлем лейтенанта Петровского,— предложил Гу саковский.
Отряд Петровского обнаружил немцев на дальних подступах к Бердичеву. Крупный противотанковый за слон, замаскировавшись в лесу, оседлал дорогу, веду щую в город.
Решили как можно ближе подойти к вражеским пози циям и атаковать. Непроглядный мрак сослужил хоро шую службу. Танкисты обрушились на врага внезапно. Гитлеровцы метались в темноте, расцвеченной ракетами и трассами пуль, падали, орудия не могли вести при цельный огонь. Не выдержав, противник бежал, оставив восемь противотанковых пушек, два станковых пуле мета.
Данные разведки позволили главным силам бригады подойти и атаковать с ходу. Танковые батальоны Кара банова и Орехова, не останавливаясь, развернулись в боевой порядок углом вперед. Головная машина включила фары, яркий луч разрубил темноту. В свете фар серыми тенями метались по улицам растерявшиеся гит леровцы. Загрохотало вдали — это ворвалась в город группа Боридько. Она завязала уличные бои и отвлекла на себя почти все находившиеся на левом фланге враже ской обороны огневые средства. Танкисты Боридько при няли огонь на себя!
В ночь на 31 декабря подтянулись основные силы 11-го танкового корпуса, в который входила бригада «Революционная Монголия», и вскоре юго-западная часть Бердичева была очищена от противника. Но лико вать было рано, приказом командования корпус срочно перебросили под Казатин. Основная тяжесть борьбы за Бердичев легла на плечи воинов бригады «Революцион ная Монголия».
Нелегко пришлось в Великих Нижгурцах батальону Боридько. Против него действовали отборные подразде ления танковой дивизии СС. Подполковник Гусаковский понял: только атака поможет Боридько, надо ударить всей бригадой, отвлечь гитлеровцев.
После короткого огневого налета танковые батальо ны устремились в атаку. На броне лепились десантники. На большой скорости атакующие продвинулись вперед, гитлеровцы стали поспешно отходить, но быстро опомнились и повели сильный огонь по нашим десантникам.
Минута промедления, говорят, смерти подобна. В дан ной ситуации поговорка вполне оправданна: десант могли быстро уничтожить. Пришлось приказать десант никам спешиться, а танки пошли дальше. Когда проби лись в район Комнезамовки, кое-где на машинах видне лись солдатские ушанки — небольшая горстка пехоты не захотела расставаться с экипажами даже в минуту опас ности.
Эти отважные ребята очень помогли танкистам. Без прикрытия танкам в уличных боях трудно, высунется пушка — танкисты могут ее не заметить: швырнет из-за ограды противотанковую гранату автоматчик, и долой гусеница, танк беспомощно вертится на месте, становит ся отличной мишенью.
Когда же на броне прикрытие — пяток бывалых сол дат, опасаться нечего, десантники все подмечают, от их бдительного ока ничто не укроется, и среагируют мгно венно.
Танки прорвались к центру города. Впереди шла ма шина майора Орехова, командир батальона увлекал лич ным примером. Танк Орехова, украшенный надписью: «От Совета Министров МНР», разметал баррикаду на пе рекрестке в поселке Комнезамовка, разрушил еще один завал и, поливая улицу пулеметным огнем, погнал остатки фашистского гарнизона. Башенный стрелок ком мунист Михаил Егоров метким выстрелом поджег вра жеский танк, радист Иван Тройников, умело управляясь с пулеметом, скосил не менее двадцати гитлеровцев.
Однако в городе танкисты столкнулись с упорным сопротивлением врага. Слишком сильным был местный гарнизон. Фашисты подбросили резервы, усилили атаки, и вскоре танкисты оказались в полном окружении. Майор Орехов приказал занять круговую оборону.
Медленно занималось утро. Когда рассвело, Орехов стал думать о прорыве кольца. Танков у него двадцать восемь, но пехоты маловато.
Орехов собрал десантников.
— Будем драться здесь, в городе. Надо сообщить
нашим, где мы находимся. Кто пойдет?Медленно занималось утро. Когда рассвело, Орехов одобрительно кивнул: старшина опытный воин, смелый, инициативный. Такой не подведет.
— Учтите, это опасно, кругом немцы.
— На войне все опасно. Пройду, коли надо. Дайте
автоматчиков. Пяток...Старшина сам отбирал добровольцев, некоторых за браковал. Лихому на вид пареньку с трофейным кинжа лом у пояса сказал не без ехидства:
— Ты не понадобишься. Вот когда в кавалерийскую
атаку пойдем, как чапаевцы, тогда порубишь гансов сво ей саблей. А сейчас нам такие нужны, кто тихо ходит и
голову имеет не только для того, чтобы шапку носить...Когда стемнело, смельчаки поползли вдоль берега речки с неприятным названием Гнилопять. Добрались без приключений и утром уже были на КП бригады. Николай Голомзик доложил Русаковскому.
Комбриг поблагодарил старшину, распорядился на кормить как следует, приказал отдыхать, а когда стемнело, Голомзик двинулся в обратный путь. Теперь он шагал во главе целого отряда, с ним отправились десять бойцов и фельдшер. Окруженным танкистам несли боеприпасы, медикаменты. И Голомзик довел бойцов без потерь, без выстрела пересек немецкую оборону.
Орехов получил приказ командира бригады удержи вать занимаемый район. Батальону Боридько была по ставлена иная задача: оставить Великие Нижгурцы, вместе с автоматчиками перейти в лес и атаковать заслон на во сточной окраине Бердичева, прорваться к окруженным частям и быть готовым к захвату вокзала.
31 декабря батальон Боридько дважды пытался про рваться к окруженным, но не смог. Заслышав шум боя, навстречу атакующим двинулись танки и пехота Орехо ва, но тоже натолкнулись на сильный огонь, попятились.
Густел мрак, истекали последние часы старого года. На командном пункте подполковник Гусакозский подво дил итоги дня, далеко не радужные, но и не слишком мрачные:
Бойцы Орехова, на долю которых выпали тяжелые испытания, дрались самоотверженно. Мужественно сра жался экипаж лейтенанта Виктора Субача. Орехоз при казал ему до подхода основных сил бригады охранять мост, не дать гитлеровцам взорвать его.
Орехов рассчитал совершенно точно, немцы решили обязательно уничтожить мост. Лейтенант Субач заметил приближающуюся к мосту группу немецких саперов. Замаскированный танк даже на близком расстоянии был похож на большой сугроб. Немцы его не заметили, про шли мимо, направились на мост.
Они спокойно закладывали взрывчатку. Танкисты от четливо слышали, как переговаривались солдаты. Но вот они сошлись на краю моста покурить, кто-то чиркнул зажигалкой, тотчас прогремела пулеметная очередь, уложив всех гитлеровцев.
— Чисто сработано,— удовлетворенно заметил лейте нант. Вскоре появилась другая цель. К мосту ползла «пан тера». Неизвестно, что затевали немцы, может быть, хотели понаблюдать, во всяком случае такое соседство танкистам не понравилось; как ни тщательно замаскирован танк, все же нет гарантии, что он останется незамечен ным, а если это случится, «пантера» не замедлит «вы пустить когти».
Надо от такого соседа побыстрее отделаться. Но как? До «пантеры» метров двести, бить ее в лоб бесполезно: броня на хищнике очень толстая, выстрелом только себя обнаружишь. Лейтенант Субач решил сманеврировать. По команде танк, рассыпав маскировочный сугроб, заскочил за сарай, потом, мгновенно развернувшись, про бил деревянную стенку и сразу же послал снаряд в борт . «пантеры». Она зачадила и вспыхнула костром.
Боридько задумчиво качал головой. Осталось всего несколько танков и взвод автоматчиков. Многие ранены, но не покидают строй. И все же надо попытаться ударить еще раз. На атакующих обрушился огневой вал, запыла ли танки, падали убитые автоматчики.
После этой атаки остался у майора Боридько один танк. Механик-водитель, укрыв машину за каменным са раем, заметил:
— Полночь прозевали, уже в Новом году воюем!
И не выпили!— Хреново воюем,— буркнул раздасадованный комбат.— Пить не за что...
3 января положение окруженцев ухудшилось. Конча лись боеприпасы, продовольствие, машин в строю оста валось все меньше. Орехов приказал экономить каждый снаряд, бить только наверняка. По танкам, стоявшим на самых опасных участках, разошлись находившиеся в батальоне политработники — Помазнев, Дорофеенков. В этой сложной обстановке они своим примером вдох новляли бойцов.
Утром кончились продукты, надо было как-то поза ботиться о пище. Экипажи коченели в танках, а тут еще и голод. На помощь пришли жители. Они появились возле машин, пробирались между домами, подползали к бойцам в ячейках. Женщины перевязывали раненых, поили молоком, делились последним куском хлеба, по следней картофелиной. Они передавали немало ценных сведений о противнике, и это помогало Орехову лучше организовать оборону. Именно от местных жителей узнал Орехов, что на хлебозаводе остались нетронутыми боль шие запасы хлеба.
— Хотели в неметчину вывезти, — рассказывала
сгорбленная, бойкая старушка,— да, видать, не успели, вас напугались: не до этого им теперь. А хлебушка там — весь город, мабуть, можно нагодуваты,— закончила она, мешая украинские слова с русскими.Орехов задумался. Посовещавшись с политработни ками, пошел к своему экипажу. Возле командирского танка стояли танкисты и десантники, неподалеку располо жились пулеметчики.
— Вот что, товарищи,— сказал Орехов.— Неподалеку хлебозавод, там много хлеба. Печеного. Надо забрать, тем более, что он наш, российский,— улыбнувшись, закончил майор.
— Заберем, товарищ командир!
— Но там охрана. Идти придется очень осторожно.
— Не впервой. Аккуратный рейд сделаем,— радост но произнес башенный стрелок командирского танка Ми хаил Егоров.— А охрану фрицевскую, как положено,— в рай без пересадки...
Тотчас сколотили группу захвата под командованием старшины Михаила Егорова. Глубокой ночью группа сняла часовых и проникла в производственные помещения, сюда же подтянулись все остальные. В подвалах разме стили раненых, которых было уже немало. Рядом с хлебозаводом расположились все уцелевшие ореховские танки.
С утра на крышах ближайших домов стали показы ваться головы в стальных касках. Удостоверившись в том, что на хлебозавод проникли русские, фашисты стягивали силы, пытались вести наблюдение. Постепенно вражеские автоматчики обнаглели, и кто-то из десантников, не вы держав, взял одного такого наблюдателя на прицел. Негромко щелкнул одиночный выстрел, немец выронил бинокль, повис вниз головой, брякнулась о мостовую, за звенела по наледи каска. В ответ с крыш и чердаков окрестных домов ответили огнем.
К Орехову подбежал боец, доложил, что на соседних улицах появились «тигры», за ними в рост идут автомат чики.
— На нас идут,— сказал Орехов,— готовится штурм. Что ж, ребята, встретим их, как подобает гвардейцам. Танки построить в каре, стоять насмерть!
Вскоре начался бой. Он был, как и многие прежние, жестоким и упорным, но в отличие от тех многих Оре хов и его люди знали, что враг кругом, повсюду, нет тыла и фронта, флангов нет — круговая оборона.
Танкисты выполняли приказ. Экономя каждый снаряд, отбивали атаки гитлеровцев. Вечером немецкие танки ворвались в расположение батальона. Пехота густо чер нела вдали, просачивалась дворами ближе и ближе.
Выручил старшина Миронов, командир танка. Выско чив из машины, он взбежал по лестнице на верхний этаж, выбрался на чердак, на крышу и осмотрелся. Невдалеке, на соседней улице накапливались вражеские танки. Ми ронов быстро прикинул, как надо действовать, разобрал ся в запутанных переулках и вернулся к товарищам. Танк пробрался переулками в тыл немцам, высунул орудие из-за угла и ударил.
Эта единственная машина показалась гитлеровцам целым отрядом, прорвавшимся на помощь окруженным. Гитлеровцы стали поспешно отходить, пехота бросилась искать убежища, попряталась в подвалы, атака против ника не состоялась. А танк старшины Миронова с лико вавшим экипажем еще не раз в этот день «проявлял инициативу», как позже докладывал старшина комбату. В результате этой «инициативы» была уничтожена «пан тера», десять машин, четыре орудия и до взвода солдат противника.
Под вечер произошел поединок сапера Алексея Каль ченко с фашистским «тигром». Атаки уже начали стихать, но после короткой передышки гитлеровцы полезли снова. К обороняющимся подобрался «тигр». Он занял очень удобную позицию, укрывшись в лощине, и, выдвинув длинную пушку, лупил бронебойными снарядами.
Танкисты пробовали вести с ним дуэль, но безуспеш но — лобовая броня — подушка! К тому же танк укрыт в лощине, с бортов к нему не подберешься, все уязви мые части скрыты. Тогда сапер Алексей Кальченко взял три противотанковые гранаты и, не сказав никому ни сло ва, юркнул за двор соседнего дома.
К танку и одиночному бойцу подобраться было не просто, улицы простреливались пулеметами, но сапер упрямо полз, наконец, стремительно бросившись в канаву, оказался в «мертвой» зоне. Здесь он перевел дух, свернул самокрутку и, сделав несколько затяжек (дым предусмотрительно разгонял рукой, чтоб не засекли), пополз по канаве дальше.
Танк стоял неподвижно, время от времени из ствола пушки выскакивал хвостатый огонь, и снаряд, с воем пролетал над канавой, разрывался где-то позади. За дыхаясь от усталости и волнения, мокрый по пояс — про валился в какую-то яму с водой — Алексей оказался наконец рядом с танком и метнул одну за другой тяже лые противотанковые гранаты. Грянул троекратный взрыв, вражеский танк был уничтожен.
Между прочим, Алексей Кальченко, как и многие танкисты и стрелки, действовал без приказа, на свой страх и риск. Он понимал, каких бед может натворить этот появившийся под боком у обороняющихся «тигр», и принял самостоятельное правильное решение. В таком духе действовали многие воины; фронтовой опыт, на выки и смекалка русского солдата побуждали смелых и честных людей к верным решениям.
Отважно сражался стрелок-радист рядовой Анатолий Новиков. Вражеский снаряд, пробив броню, разорвался в машине. Он вытащил из машины раненых товарищей, передал санитарам и снова вернулся в танк, занял место у орудия.
Едва раненых унесли в тыл, немцы окружили танки ста. Отважный боец ударил по гитлеровцам из орудия, а потом и из пулемета. Фашисты отхлынули, потом снова ринулись на одинокую тридцатьчетверку и опять попали под хлещущий стальной ливень.
Наступил вечер. Воспользовавшись затишьем, Новиков выступил в новой роли, сел на место механика-во дителя. Машина ожила, водитель под носом у растерявшихся гитлеровцев вывел танк в расположение своего подразделения. За этот бой Анатолий Новиков был на гражден орденом Славы III степени.
Майор Орехов скрупулезно сообщал в штаб бригады о происходившем:
«31.12. 6.17. Нахожусь вместе с Карабановым в квад рате 13—85. Веду бой с пехотой и танками противника».
«31.12. 10.48. Вас слышу хорошо. Атаки противника прекратились. Наши подбитые танки действуют как не подвижные огневые точки. Один танк сгорел вместе с экипажем».
«31.12. 14.40. Отбили сильную атаку. Несу потери в живой силе. Боеприпасы экономим. Прошу огонь по квад рату 13 — 86».
«31.12. 20.24. Отбили пять атак. Много раненых. Ме дикаментов нет. Положение сложное. Воды нет. Дер жимся. Вас слышу хорошо».
«31.12. 22.00. Противник ведет минометно-артиллерий ский огонь. Маневрируем в квадрате 13 — 85. Положение трудное. Раненые в танках и подвалах».
Ночью в городе был слышен сплошной гул боя. Штаб напряженно ждал сообщений, а утром поступила радио грамма:
«Ночь прошла спокойно. Противник вел артиллерий ско-минометный огонь. Плохо с водой. Связались с мест ным населением. Боеприпасы на исходе. Жду указа ний».
В эти тревожные минуты из штаба бригады передали в эфир:
«Все сделаем, чтобы помочь. Постараемся переправить боеприпасы и медикаменты. Противнику не дадим покоя. Военный совет верит в вашу стойкость. Держи тесь, товарищи, мы придем на помощь... Вы, товарищ Орехов, и лейтенант Петровский представлены к званию Героя Советского Союза...»
Окруженцы во главе с майором Ореховым обороня лись стойко и упорно, но гитлеровцы подходили все ближе и ближе, на крышах и чердаках засели снайперы.
В полночь 4 января гитлеровцы ворвались в распо ложение батальона, и тогда гвардии майор Орехов решился на крайнее средство — вызвал огонь нашей артиллерии на себя. По квадрату 13 — 85 ударили шрап нелью. Можно понять наших артиллеристов, ведь они знали, что окруженцы находятся именно в этом квад рате!
Над обороняющимся батальоном засвистела шрап нель, гитлеровцы откатились, потом навалились снова, и тогда танкисты кинулись врукопашную. И фашисты не выдержали, самая яростная из всех контратак была от бита. За этот день бойцы Орехова уничтожили девять танков, семь самоходок и более двухсот пятидесяти солдат и офицеров противника.
На помощь окруженцам пришли летчики, они взломали вражескую оборону, помогли разорвать кольцо. Гитлеровцев атаковала специальная группа прорыва — подразделения подошедшей 389-й стрелковой дивизии: четыре танка, которые удалось отремонтировать, а с ними автоматчики.
Штабной бронетранспортер въехал во двор хлебоза вода. Здесь уже кипела работа, из подвалов завода и окрестных домов выносили раненых и укладывали в са нитарные машины, раненых оказалось более полутора ста, все они были перевязаны. Это была заслуга наших медицинских работников, бердичевских женщин. Рискуя жизню, они пробрались на территорию завода и остава лись с обороняющимися до конца. Им обязан жизнью не один раненый.
Встречаем капитана Карабанова. Шея его обмотана побуревшей от крови тряпкой, стоит, опираясь на палку, тяжело дышит. Подполковник Помазнев в замасленном полушубке, пробитом осколками, еле держался на ногах. Он все время находился с бойцами Орехова, подбадри вал, пробирался от танка к танку иногда с куском хлеба, флягой воды, а чаще всего с добрым партийным словом.
У Орехова в обороне стояло несколько подбитых танков. Последний танкист с Т-70, видимо, умер не сра зу — в танке Помазнев нашел заявление с просьбой счи тать членов экипажа коммунистами. Листок бумаги был прижат орудийным замком.
Младший сержант Беликов, семнадцатилетний пар нишка, пять суток отбивался от фашистов в подбитом танке. Рядом лежали погибшие товарищи. Пять суток! Когда Помазнев пришел к нему, Беликов обнял его и заплакал. На предложение покинуть танк, ответил резко, вытирая слезы:
— Никуда из танка не уйду, пока живой...
Бердичев был взят. Командование корпуса подводи ло итоги боев за город. Бригада «Революционная Мон голия» в боях за Бердичев понесла тяжелые потери.
Смертью храбрых пали многие танкисты, пехотинцы, ар тиллеристы. Погиб командир батареи коммунист лейте нант В. П. Рогачев, сгорели в танках коммунист И. Д. Ре вякин, красноармейцы В. И. Зудов, П. П. Макаров, Н. А. Главацкий, В. Н. Дробышев, командир танковой ро ты Н. И. Ярцев. На нашу бригаду выпала основная тяжесть боев за город. Трудную задачу танкисты выполнили с честью. За славную победу под Бердичевом и в честь освобождения города бригаде присвоили почетное на именование «Бердичевская».
Родина высоко оценила подвиг танкистов нашей брига ды. Сотни солдат и офицеров были награждены орденами и медалями, а майору Орехову и лейтенанту Петровскому Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. Командир батальона капитан Карабанов получил орден Красного Знамени.
В строю оставалось семнадцать танков, и две машины удалось отремонтировать. Личный состав батальона Бо- ридько отправился в тыл за новой техникой. Бригада ждала пополнения, подвозили горючее, боеприпасы, ра неные отлеживались тут же в городе в подошедших госпиталях. Многие танкисты сумели «удержаться» здесь, избежать отправки в тыловые госпитали: оттуда невесть куда пошлют, а здесь наверняка в бригаду вернешься.
22 января 1944 года приехали шефы — делегация монгольских трудящихся во главе с заместителем Премь ер-министра МНР товарищем Ломожабом.
Гости прибыли в горячее время: бригада вела насту пательные бои, и, естественно, делегацию встретили работники тыла вместе с выделенными для торжественной церемонии подразделениями. Командование сделало все возможное, чтобы достойно принять высоких гостей.
Делегацию приветствовали офицеры штаба, командир батальона, сержанты, старшины, солдаты — танкисты и стрелки. В полном составе присутствовал экипаж танка «Маршал Чойбалсан»: лейтенант Леушин, старшина Токарев и сержант Окунев. Встреча получилась теплой, сер дечной.
Разумеется, шефы не знали, что встречают их те, кто еще долечивается в медсанбате или остался в результате недавнего боя «безлошадным». Тем не менее и те и другие держались бодро, даже весело, радовали шефов бравым воинским видом.
Монгольская делегация приехала для вручения орде на Красного Знамени МНР, которым наградил бригаду Президиум Малого хурала 18 ноября 1943 года, орденов и медалей сорока лучшим танкистам, отличившимся в летних боях.
Майор Стысин отдал рапорт главе делегации. Гости поднялись на танк, ставший импровизированной трибуной, и товарищ Ломожаб обратился к танкистам с речью, а потом зачитал постановление Малого хурала МНР о на граждении 44-й гвардейской танковой бригады «Револю ционная Монголия» орденом и Почетным Красным знаменем Совета Министров МНР.
Ответное слово было предоставлено мне, после чего товарищ Ломожаб вручил бригаде награды. Под громкое «ура» майор Стысин пронес вдоль строя врученный ему главой монгольской делегации алый стяг и, встав по команде «смирно» перед танком, на котором находились гости и представители командования, торжественно про изнес:
— Клянемся вам, товарищи делегаты, и в вашем лице всему монгольскому народу, что врученный сегодня бригаде орден и Красное знамя наши богатыри-танкисты с честью пронесут в грядущих боях.
Один за другим подходили танкисты к танку-трибуне, мелькали знакомые лица — обветренные, дубленные мо розом и огнем походных костров. Товарищ Ломожаб вручал ордена и медали, поздравлял воинов. От имени награжденных выступили гвардии лейтенант Ведерников и гвардии капитан Карабанов. Герои боев просили делегатов передать правительству МНР сердечную благодар ность за высокие награды.
И снова традиционные подарки. А потом возникли «осложнения». Вся делегация в полном составе заявила, что желает принять участие в боевых действиях. Коман дование бригады было озадачено. Как же так? Подвер гать гостей смертельной опасности? Но монгольские то варищи стояли на своем. Они все же побывали в ба тальонах.
Центральный Комитет Монгольской Народно-революционной партии, Совет Министров МНР, все трудящиеся республики с огромным вниманием следили за боевыми успехами бригады. Когда делегация возвратилась домой, корреспондент газеты «Унэн» обратился к товарищу Ло можабу с просьбой рассказать читателям о посещении подшефной гвардейской танковой бригады, о мужест ве и высоком воинском мастерстве бойцов и командиров.
«Только за время нашего пребывания в действующей армии,— сказал товарищ Ломожаб,— доблестные танки сты части, носящей имя нашей Родины, уничтожили 10 немецких танков типа «тигр», 25 самоходных орудий и свыше 30 грузовиков».
На страницах газеты «Унэн» печатались корреспон денции многих танкистов бригады. Экипаж танка «Мон гольский арат», обращаясь к труженикам республики, рапортовал о своих боевых успехах. Танкисты заверяли аратов — самый многочисленный класс страны, что гроз ная машина будет и впредь беспощадно громить окку пантов.
Теплые слова благодарности всему монгольскому на роду, и особенно интеллигенции, чье имя носила их бое вая машина, высказали гвардии лейтенант Самышкин, старшие сержанты Летучев и Маркевич. Им тоже было чем порадовать друзей. Уничтожено три танка, четыре пулемета, несколько машин с войсками и грузами.
В то время, когда монгольские газеты печатали эти сообщения, бригада вела боевые действия юго-западнее Бердичева.
Зима на Украине неустойчива. То стоят морозы, хру стит крепкий наст под ногами пехотинца — можно, не проваливаясь, топать по снежной целине, трещат ночами в лесу деревья, будто идет редкая перестрелка, а то по дует изменчивый ветерок, и повиснет над низинами гу стой туман, съедая снег, развезет землю, потечет жирный чернозем, земля превратится в хлябь, дороги — в болота, и в этом черно-буром месиве застрянет боевая техника: машины, тягачи, трактора, даже мощные танки, надсадно ревя, часто останавливаясь, с трудом проби раются вперед. Трудно наступать в такую пору.
А противник ведет себя в высшей степени нервозно, то и дело переходит в отчаянные контратаки, цепляется за каждую деревню, за каждый бугор; гитлеровцы пре красно понимали, чем грозит очередной котел, воспоминания о Сталинграде бросали их в дрожь.
Исподволь готовило командование операцию, в строгой тайне держали ее люди, которым была доверена ее разработка. О ней не знали даже командиры наших под разделений и частей.
Бригада двигалась вдоль наметившегося котла, нанося удары потрепанной 17-й танковой дивизии. Ее уже не раз пощипали наши танкисты и летчики. Вдобавок у немцев нехватка горючего; случалось, они бросали исправные танки — баки пусты, а подвозить горючее из тыла трудно: над дорогами висит наша авиация, да и сами дороги бог знает во что превратила весна, которая наперегонки с нашими частями ведет свое решительное наступление.
Наконец пронеслась весть: противник окружен! Огромная вражеская группировка в кольце! Вот теперь-то все и начнется. Гитлеровцам передан ультиматум советского командования. Во избежание напрасного кровопролития всем войскам, оказавшимся в окружении, предлагается капитуляция; сдавшимся будет сохранена жизнь, оказана медицинская помощь. Громкоговорители большой мощности непрерывно передают текст ультиматума окруженным, самолеты сбрасывают сотни тысяч листовок, выбравшееся из-за облаков солнце подсвечивает листки, они кружатся, как стаи белых голубей.
Танкисты слушают ультиматум, покачивают головами, некоторые посмеиваются: с фашистами надо другим языком разговаривать... Срок ультиматума истекает, а признаков проявления доброй воли незаметно, что ж, фашизм есть фашизм.
Ультиматум отвергнут. Гитлеровцы надеются вырваться из котла, ожесточенно атакуют на разных направлениях, пытаясь прорвать кольцо; гитлеровское командование принимает срочные меры, чтобы помочь окруженным. Силами двух дивизий—16-й танковой и танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» враг контратакует с внешней стороны кольца, стремясь вбить клин в направлении Медвина и Корсунь-Шевченковского.
Чтобы помешать этому, по приказу командующего 2-м Украинским фронтом 11-й гвардейский танковый корпус, куда входила бригада «Революционная Монголия», переброшен на новое направление, в район Беседки, Красиловки, Тыновки. Танкисты получили приказ не допустить прорыва противника на Ставище к окруженной группировке.
Корпус и бригада выполнили поставленную задачу: были освобождены населенные пункты Зозовка, Скыбин, Оратов.
Многие отличились в этих боях, но хотелось бы отметить А. Карабанова и К. Усанова. Эти люди умели не только руководить и командовать, не только были храбрыми и мужественными, они и мастерски владели оружием. Командир батальона капитан Карабанов, когда выпадала возможность, сам стрелял из пушки. Если он занимал место у орудия — горе фашисту, попавшему в прицел. В последних боях капитан Карабанов меткими выстрелами лично уничтожил «тигра» и «фердинанда», а его батальон, насчитывающий всего десять машин, сжег пять фашистских танков.
Командир 112-го механизированного батальона автоматчиков коммунист капитан Усанов со своими гвардейцами шел в атаку на броне танков. Заметив, что в районе деревни Тыновки накапливается немецкая пехота, Усанов соскочил с танка, увлек за собой бойцов и уничтожил гитлеровцев.
Этих офицеров за личную храбрость очень ценил командир бригады Гусаковский. Сам Иосиф Ираклиевич всегда находился там, где всего опаснее, и требовал того же от своих подчиненных.
В боях под Тыновкой первыми, как всегда, шли в огонь коммунисты и комсомольцы бригады. Группу автоматчиков-десантников окружили гитлеровцы, отсекли от основных сил. В самый критический момент, когда казалось, что силы на пределе, во весь рост поднялся парторг Захаров и повел за собой бойцов. В схватке с фашистами он уничтожил шестерых врагов. С исключительным самообладанием дрался с захватчиками коммунист лейтенант Текучее, награжденный за бои в Бердичеве орденом Красной Звезды. В течение трех дней взвод, которым он командовал, удерживал в окрестностях Тыновки высоту. Несколько раз гитлеровцы шли на приступ, но все их попытки оставались безуспешными.
После взятия Красиловки бригада «Революционная Монголия» была выведена из боя. Совершив марш по железной дороге, она сосредоточилась в районе Шепе товки, получила материальную часть, пополнилась личным составом и стала готовиться к предстоящим боям.
В этот период в бригаду пришло много писем из МНР. Трудящиеся интересовались боевыми делами части, носящей имя их Родины, просили подробнее информировать их о боевых делах. В ответ на запросы друзей командование бригады подготовило специальный доклад — своеобразный отчет о проделанной боевой работе. В нем были перечислены почти все экипажи, отличившие ся в боях, сообщалось, что в бригаде награждено орде нами и медалями Советского Союза 367 человек, в том числе правительственными наградами МНР — 33 челове ка. В подготовке этого доклада приняли участие многие командиры, коммунисты и политработники.
Дул весенний порывистый ветер, освежал лица бой цов, разгоряченные длительным маршем. Танкисты, от кинув люки, сорвав шлемы, вглядывались в затуманен ную даль.
— С Днестра дует!
Да, впереди Днестр, полноводная река, до нее какая-нибудь сотня километров, и бойцы торопятся: все слышали об этой реке, а некоторые побывали в здешних местах, отступали отсюда в дымном июне сорок пер вого.
Для противника, прижатого нашими войсками к Дне стру, река — важный рубеж. Гитлеровское командование, еще не оправившееся после разгрома под Корсунь- Шевченковским, оставляло отряды прикрытия, которым вменялось любой ценой сдержать войска Красной Армии.
Такие заслоны являлись серьезными препятствиями. Небольшой населенный пункт Панасувка встретил голов кой отряд сильным огнем. Командир решил выслать разведчиков и разобраться в обстановке: создавалось впечатление, что в деревне полно гитлеровцев с танками и орудиями.
Разведка подтвердила: в Панасувке тридцать орудий и до двух батальонов пехоты, противник занял выгод ные позиции.
Оставив часть танков для прикрытия фронта, комбриг приказал основным силам обойти село и ударить на Колодзеювку. Но и здесь танкисты и автоматчики брига ды были встречены огнем. Пришлось прорывать прочную оборону противника. Значительную роль в этом бою сыграли саперы. Они разминировали дороги, разобрали завалы.
Атака на Колодзеювку в первый момент едва не захлебнулась. Но положение изменилось, когда лейтенант Самоукин поднял свою роту.
— За Родину! Смерть фашистам!
Одну за другой швырял лейтенант гранаты в подбе гающих гитлеровцев. Увлекая бойцов, командир роты повел их в контратаку.
Автоматчики преследовали врага, их обгоняли танки. Коммунист лейтенант Остроухое со взводом тридцать четверок уничтожил пять орудий. Механик-водитель сержант Мосунов виртуозно управлял боевой машиной. Башенный стрелок сержант Петров расстреливал из пу лемета вражеских артиллеристов. Гарнизон Колодзеювки был уничтожен.
Немцы, окопавшиеся на окраинах Панасувки, были застигнуты врасплох, и когда в тылу появились танки, бросились бежать. Бригада к исходу первого дня наступ ления вышла в район населенного пункта Стадница.
Боевая задача, поставленная командованием брига ды, была выполнена. Прорвав вражескую оборону, танки вышли на оперативный простор, повернули на юг, унич тожая отдельные очаги сопротивления противника, устремились к Днестру.
Днестр в этих местах широк, течение быстрое. И хотя у танкистов накопился немалый опыт форсирования все возможных водных преград, командиры подразделений призадумались.
Но пока танкисты скребли затылки, прикидывая, где и как перебираться на противоположный берег, пехота, привыкшая с ходу преодолевать любой рубеж, взялась за подручные средства.
Чем только не пользовались! Бревна, притащенные с пепелища, доски, калитки, снятые с петель двери, все, что мало-мальски держалось на воде, шло в дело. Иногда обычная доска спасала человеку жизнь. Разумеется, она не выдержала бы солдата, нагруженного скаткой, авто матом. Но на нее можно было положить весь груз, одежду.
Автоматчики вплавь пересекли Днестр. Когда под полковнику Гусаковскому доложили, что они уже на том берегу, он коротко приказал;
— Будем искать брод.
Офицеры переглянулись. Даже им, привыкшим к оригинальным и неожиданным решениям комбрига, это по казалось невероятным. Ведь накануне разведчики изла зили порядочный участок берега и ничего подходящего не нашли: мыслимое ли дело отыскать брод на такой широкой и быстрой реке! Но иного пути не было, отходя немцы взорвали мосты.
Командир бригады приказал разведчикам и саперам отправиться на поиски брода. Вверх и вниз по течению ушло еще несколько групп. Наконец бойцы нашли удоб ное место для спуска танков к воде. И глубина реки как-будто бы не превышает допустимой для тридцатьчетве рок нормы. Бригада пройдет.
Но все-таки риск есть. Как всегда, наибольшая опас ность выпадает на долю первого. Кто-то должен первым пройти в танке по дну, проложить курс на противопо ложный берег. На пути «первооткрывателя» подстерега ют опасности; танк может угодить в яму, упереться в камень, и никто не знает, удастся ли спастись экипажу. Танкисты это понимали отлично, понимал и командир бригады, тревожно поглядывая на бойцов и командиров, обдумывал, кого послать.
— Разрешите мне? — попросил лейтенант Иван Крав ченко.
Русаковский долго молчал. Возражений у него не бы ло, но ведь не так просто рисковать человеком! Лейте нант ждал, нетерпеливо посматривая на небо, оно было чистым, голубым после теплых дождей. Русаковский про следил его взгляд и вздохнул: что ж, прав лейтенант Кравченко, ждать нельзя, неровен час, налетят фашисты. Русаковский махнул рукой:
— Давай!
Танк осторожно, словно ощупывая гусеницами поло гий спуск, подошел к урезу и, сердито фыркнув, двинул ся по дну, погружаясь в воду. Танкисты стояли на броне и возле танков, сгрудились на берегу, затаив дыхание. Все знали, что экипаж Кравченко отлично подготовился, про мазал щели, законопатил отверстия, чтобы вода не по пала в машину, но мало ли что может произойти там, на неровном илистом дне, когда над задраенным люком толстый слой холодной быстрой воды.
Уже скрылась башня, только тонкий штырь антенны да удлиненная выхлопная труба режут серую гладь, поназывают направление движения танка. Над рекой по висла напряженная тишина, танкисты молчали, командир бригады по рации помогал экипажу Кравченко выбрать правильное направление.
Труба и штырь посредине реки. Вдруг останавливаются. Кто-то, не выдержав, произносит страшные слова: не дай бог, мотор заглохнет, тогда все... Но танк дви нулся снова, довольно быстро и уверенно, вот он уже показался весь, и на берегу грянуло дружное «ура». А танк, рассыпая фонтаны воды, с ревом вылетает на другой берег.
Бригада начала форсирование. Еще не успели про сохнуть машины, а танкисты уже вступили в бой в глубине обороны противника.
В конце марта 11-й танковый корпус, в состав кото рого входила 44-я бригада, получил приказ овладеть Черновцами. Разведка донесла, что перед фронтом раз розненные очаги сопротивления, сплошной линии оборо ны у противника нет, а в самом городе не более полка пехоты и тридцать танков. Брать город было приказано 64-й гвардейской танковой бригаде.
Наступление на Черновцы началось днем. 64-я брига да завязала бои за город, а в самый напряженный момент «Революционная Монголия» ударила во фланг противни ку, и совместный штурм решил исход боя.
30 марта 1944 года Черновцы были освобождены. Москва салютовала танкистам двадцатью артиллерийски ми залпами. Взятие опорного пункта гитлеровцев на реке Прут открывало путь на Румынию и Венгрию.
Партия и правительство высоко оценили мужество и героизм личного состава бригады «Революционная Мон голия», проявленные при форсировании Днестра и боях за Черновцы. На гвардейском стяге засверкала еще одна правительственная награда — орден Богдана Хмельниц кого II степени. А через десять дней бригада была снова награждена. На этот раз — орденом Красной Звезды за успешные боевые действия в предгорьях Карпат, в ре зультате чего гвардейцы вышли на границу с Румынией.
Вместе с нашими танками наступала весна. Холмы за зеленели, на лугах буйно шелестела трава, солнце при пекало совсем по-летнему, а в садах вдоль дорог неистовствовала бело-розовая метель — цвели вишни, черешни, зацветала акация, теплый ветер нес волную щие запахи полевых цветов, и солдаты на привалах подолгу смотрели вдаль, прикрыв глаза от слепящих солнечных лучей, вздыхали: руки, привыкшие пахать землю, убирать урожай, ухаживать за скотом, чинить инвентарь в колхозных кузнях и МТС, давно уже делали постылую, но необходимую работу, а тянуло к той старой, мирной...
Но весна весной, а война войной. Она грохотала у Карпат, заглушая первые грозы. Крупный город Терно поль, где скопилось немало фашистских войск, окружен нашими частями, взят в плотное кольцо. Немецкое командование принимало всевозможные меры, чтобы вы зволить окруженный гарнизон. Тридцать «тигров» клином двинулись на город, стремясь пробиться к окруженным. Бригада «Революционная Монголия» преградила дорогу фашистским танкам.
Первой внезапно столкнулась с противником рота старшего лейтенанта Георгия Шарипова. У села Жеребки- Шляхетски она напоролась на фашистские танки. Про изошел встречный бой, с присущими ему особенностями и неожиданностями, бой, когда силы противника почти совершенно неизвестны, не «освещены» предварительной разведкой, бой скоротечный, нервный, где дело решают даже не минуты, а секунды и где побеждает подчас не тот, кто сильнее, а тот, кто оперативнее.
Командир батальона майор Орехов, услышав выстре лы танковых пушек, запросил у ротного обстановку. Ша рипов видел только мелькающие между окраинными постройками вражеские танки и не смог доложить по дробно. Орехов решил немедленно выехать в роту.
Село горело, ветер раздувал огонь, пожар разгорал ся, а в центре гремели выстрелы, где-то поблизости тарахтел пулемет отходившей тридцатьчетверки, постуки вали автоматы десантников.
Танк командира батальона влетел на улицу, Орехов откинул люк, чтобы осмотреться, но дым, словно туман, затянул село. Орехов выскочил из машины, а в этот мо мент из-за горевшего дома выдвинулся немецкий танк и полоснул из пулемета. Пуля вошла комбату в бедро, раздробила кость. Орехов упал.
Механик-водитель с радистом наскоро перевязали командира батальона, пехотинцы-десантники оттащили раненого подальше, чтобы после боя эвакуировать. Здесь, на вспаханном поле, нашел Орехова капитан До рофеенков и отвез его в армейский госпиталь, в город Збараж, где ему сделали операцию и направили на ле чение в тыл.
Рота продолжала бой, ей на помощь пришла вся бригада. Гвардейцы дрались с гитлеровцами, пытавши мися пробиться к осажденному тернопольскому гарни зону. Бой длился до утра. Часть «тигров» уничтожили, остальные повернули в сторону тихого, зеленого городка Черткова. Их преследовали танки 1-й гвардейской танко вой бригады и подразделения 20-й гвардейской мех бригады.
Чертков погружен в темноту, время далеко за пол ночь. Внезапно над крышами взвились ракеты: на улицах началась перестрелка. Немецкая пехота не смогла удержать городок и была выбита в течение часа. Война пощадила Чертков. Чистенькие, опрятные домики радовали глаз, высокий костел врезался в светлеющее небо. Утром улицы заполнились народом. Люди провожали взглядами запыленные танки, бронетранспортеры, грузовики; сол даты с радостным удивлением рассматривали уютный, утопающий в зелени городок. А сколько пепелищ, раз рушенных, спаленных, уничтоженных огнем войны горо дов и селений видели они на своем солдатском пути!
Трудовой Чертков встречал освободителей широкими улыбками, жители угощали гвардейцев молоком, пирож ками, а то и доброй чаркой вина. Женщины махали пла точками, косынками.
Весной 1944 года в Монгольской Народной Республи ке поднялась новая волна патриотической активности трудящихся. Народ стремился своей помощью фронту ускорить час окончательной победы над фашизмом.
28 апреля 1944 года было опубликовано очередное постановление Совета Министров МНР и ЦК МНРП, под водившее итоги работы комиссии по сбору средств в фонд Красной Армии.
Монгольские друзья собрали еще 2 миллиона тугриков на вооружение, оснащение и содержание личного состава танковой бригады «Революционная Монголия» и авиаэскадрильи «Монгольский арат». Из Москвы в Улан- Батор была передана телеграмма:
«Премьер-министру, Герою и Маршалу МНР Чойбалсану.
Прошу Вас передать трудящимся Монгольской Народной Республики, собравшим 2 миллиона тугриков на по полнение материально-технической части подшефной МНР танковой бригады «Революционная Монголия» и авиаэскадрильи «Монгольский арат», мой братский привет и благодарность Красной Армии,
И. Сталин.»
Газета «Унзн» писала 24 мая 1944 года, что Совет Ми нистров и ЦК МНРП призвали всех трудящихся принять личное участие в продолжающемся сборе средств в фонд Красной Армии.
И снова наши побратимы откликнулись на призыв партии и правительства, по всей стране прокатилась волна митингов и собраний, начался сбор средств в фонд Крас ной Армии.
Бригада отдыхала, пополнялась боевой техникой, и вот приказ: передислоцироваться на другой участок фронта. Танки погрузили на железнодорожные плат формы, автомобили пошли своим ходом, и 2 июля «Ре волюционная Монголия» сосредоточилась неподалеку от Дубно.
Здесь гитлеровцы отошли на заранее подготовленные оборонительные рубежи, которые именовали линией принца Евгения. Им удалось задержать продвижение бригады. «Женькина линия», как окрестили гвардейцы этот фашистский рубеж, и в самом деле была укреплена основательно.
Наконец в 50 километрах южнее обозначился успех. И сразу туда по приказу командующего 1-м Украинским фронтом И. С. Конева был переброшен 11-й гвардейский танковый корпус. Танкисты бок о бок со стрелковыми соединениями вошли в прорыв и развивали наступление. «Революционная Монголия» шла на Раву-Русскую.
У хаты остановилась тридцатьчетверка, танкисты от кинули люк, выбрались на броню. Не успели спрыгнуть на землю, как выскочила вся семья от мала до велика: хозяин, Михаил Петрович Нишк, его отец дед Петро, жена, дети.
Младший сержант Осипов устало улыбнулся:
— Нам бы водички, только обязательно мокрой да холодной.
Женщина и проворная девочка метнулись в дом, вернулись с корчажками молока. Запрокинув голову, Осипов пил ледяное молоко, белые капли стекали на загоревшую шею. Старик завел с танкистами неторопливый разговор.
— Как же теперь с землицей будет, сынки?
— А как было, так и будет. Государство поможет
обзавестись хозяйством.Старик недоверчиво смотрел на рослого Осипова. Механик-водитель подтвердил, добавив:
— Наш Гриша зря языком молоть не приучен, сам
много лет был председателем колхоза на Урале.— Верно, был,— кивнул Осипов.— Наш колхоз из вестный. «Страна Советов». Может, слыхали, папаша?
— Где нам... Три года под немцем. А германец все
забрал: корову, лошадь...— Ничего, дедок, будет у тебя еще хозяйство...
Бригада преследовала отступавшего врага.
Форсировать водную преграду — дело многотруд ное. «Нужно послать боевого, смелого командира. По дойдет для этого, пожалуй, капитан Иванов»,— думал комбриг. Александр Петрович Иванов прекрасно проявил себя еще в летних боях 1942 года, затем на Курской ду ге, под Харьковом и Киевом, при взятии Бердичева и в рейде на Черновцы.
Рослый, широкоплечий капитан стоял перед комбри гом. Гусаковский смотрел на него и думал, что не ошиб ся в выборе. Еще юношей шофер-ремонтник из Ленин града по путевке райкома комсомола поступил в тан ковое училище. В мае 1941 года получил назначение под Броды, командовал учебной ротой. Там встретил войну.
Комбриг объяснил Иванову задачу, обнял его за плечи:
— От вас, капитан, зависит многое.
— Приказ выполню, товарищ полковник!
— Хорошо. Вслед за вами пойдет передовой отряд, поддержит в случае необходимости. Даем роту танков, роту автоматчиков-десантников, истребительно-противо танковую батарею, саперную роту, зенитно-пулеметный взвод, отделение разведчиков.
— А кто поведет?
— Майор Карабанов.
Алексею Алексеевичу Карабанову, опытному, бес страшному офицеру, Гусаковский сказал:
— Вам надлежит обогнать пехоту, возглавить левую колонну корпуса и двигаться вперед. В бой не ввязывать ся, узлы сопротивления обходить. Главное, упредить от ступающего противника, не дать ему закрепиться на противоположном берегу. Захватить плацдарм и дер жать, пока не подойдут основные силы.
Пять тридцатьчетверок с десантом на броне устре мились к реке. Десантники, бригадные разведчики и саперы обвешаны гранатами. Имущество: миноискатели, без которых не сыщешь фашистские «гостинцы», взрыв чатка, детонаторы, мотки огнепроводного шнура — все аккуратно увязано. Танки обходят заслоны противника, в драку не ввязываются, хотя у гвардейцев руки чешутся. Но приказ строг, и танкисты лишь сообщают в бригаду координаты вражеских огневых точек, «для сведения».
Солнце садилось, показался обрывистый берег Буга. Капитан Иванов выслал разведчиков и, замаскировавшись, долго рассматривал в бинокль противоположный берег, сверяя наблюдения с картой. Вышли к Западному Бугу в районе Доброчина — к государственной границе Со ветского Союза.
Выше по течению деревня. По широкой приречной деревенской улице спокойно разгуливали гитлеровцы, проезжали автомобили. Ниже по течению виднелась дру гая деревня, утопавшая в садах; за зеленью не разгля дишь, что творится на улицах, но ясно одно — противник спокоен.
Между деревушками в глубине Клусув — железнодо рожная станция. Ее-то и нужно захватить.
Вернулись разведчики:
— Моста нет, товарищ капитан. Но брод нашли, хо роший: тридцатьчетверка только животик замочит.
— Молодцы! Быстро к броду!.
Первым к воде спустился танк героя форсирования Днестра младшего лейтенанта Кравченко; тогда он шел первым, первым идет и сейчас. Брод мелок, «по живо тик», но невыгодно открыт, танки, как на ладони, а вражеские артиллеристы несут службу исправно.
Десантников как ветром сдуло; скатываются, укры ваясь за машиной, но едва танк выползает на берег— пехота на броне, сейчас потребуется ее помощь. Вражеский берег значительно круче и выше восточного, но за рычагами управления опытный водитель; танк, грохоча пре одолевает песчаный барьер — и он на польской земле.
А она встречает неласково: танк с ходу врезается в болото. Кто мог предположить, что такой благополучный на вид берег может быть топким? Скорее назад, пока машина не увязла—лучшей мишени для немецких артиллеристов не сыскать. Куда идти? Времени на разведку нет. Но вот подоспела помощь.
«Помощь» в рваной куртке, дырявых портах, шляпен ке с отодранными полями, худа, как Христос на распя тии. Поляк замахал руками:
— Не можно, не можно, паны-туварищи! От туда, ту
да идите.И показал костлявой рукой направление. Кравченко быстро определил маршрут. Танк круто взял вправо, а старик еще долго смотрел вслед удалявшимся тридцать четверкам. Польский крестьянин не подвел: указал кратчайший путь — впереди замаячили какие-то постройки.
— Перед нами Клусув! — крикнул Кравченко.— Бы стрее вперед!
Пять тридцатьчетверок, набирая скорость, рванулись на Клусув и с ходу вступили в бой, а реку один за другим пересекали танки.
Форсировав Западный Буг, бригада расширяла за хваченный плацдарм.
Впервые «Революционная Монголия» вела боевые действия на чужой территории. Политработники, коман диры, коммунисты разъясняли бойцам значение этого события, читали Манифест Национального комитета осво бождения Польши, рассказывали о великой освободительной миссии Красной Армии, о братской помощи на роду, стонавшему под фашистским ярмом.
В эти горячие в буквальном и переносном смысле летние дни все воины бригады стали пропагандистами, беседовали с населением, используя каждый удобный момент для душевного разговора с трудящимися Поль ши, разъясняли значение Манифеста, сущность проводи мой Национальным комитетом земельной реформы, популяризировали состав комитета. И крестьяне на ху торах, рабочие в освобожденных от фашистов городах откликались на горячее, правдивое слово, помогали освободителям. А бои становились все более ожесто ченными.
Группа Иванова успешно атаковала Клусув. Его танк, как всегда,— головной, за ним машины Кравченко и Ма тусевича и старшины Кузоватова. Пристанционный посе лок битком забит грузовиками — гитлеровцы готовятся вывезти награбленное добро. На путях два эшелона и бронепоезд — стальная махина, ощетинившаяся орудий ными стволами крупного калибра. Если этого зверя вы пустить, бойцам на плацдарме не сдобровать; снаряд с бронепоезда расколет танк как орех.
Иванов принял решение мгновенно. Товарищи наблю дают за командирской машиной, повторяют его маневр. Капитан навел орудие на бронепоезд, трассирующий снаряд пролетел над паровозом. Гвардейцы поняли, и по паровозу ударили остальные танки.
Машина Кравченко, маневрируя между домами, обхо дила бронепоезд. Танк Матусевича остановился на рельсах. Танки били по паровозу дружно. Но бронепоезд «ожил», с платформ ответили орудия, завязалась артиллерийская дуэль. Попадание тяжелого снаряда смертельно, и танкисты маневрировали, укрываясь за пристан ционными постройками.
Паровоз, пораженный метким выстрелом, зашипел, как змей-горыныч, окутался клубами пара. Испуганная орудийная прислуга поспешила спастись бегством, под свист снарядов тридцатьчетверок бежали и автоматчики, засевшие на насыпи. Клусув был взят.
Иванов быстро обошел станцию, теперь надо ждать атаки. Немцы опомнятся и бросят крупные силы. По всей вероятности, подгонят эшелон с войсками.
— Немедленно взорвать стрелки, подорвать пути! Занять круговую оборону!
Иванов дал указание экипажам расставить машины так, чтобы на каждом опасном участке стоял танк. За няли посты десантники, никто не сомкнул глаз, нападения можно ждать в любую минуту, хотя бы с целью раз ведки.
Предположения капитана подтвердились, среди ночи загремели выстрелы, но фашистов отбили дружным огнем. Утром атака повторилась. Сосредоточив шесть «тигров», четыре средних танка и до батальона пехоты, при поддержке артиллерии немцы пошли на приступ.
Силы неравные, но гвардейцы Иванова славились отличной боевой выучкой. Ночью капитан ходил от танка к танку, ставил задачу экипажам. Два «тигра» и два сред них танка были уничтожены. Орудийным и пулеметным огнем нанесен урон вражеской пехоте.
Но и Иванов потерял две машины. Пострадала и ко мандирская тридцатьчетверка: снаряд «тигра» повредил правую гусеницу и выбил опорный каток.
Кольцо окружения сжималось, на станции шел ру копашный бой, по перрону бежали гитлеровцы, строчи ли из автоматов. По рельсам громыхал пятнистый закаму флированный «тигр», его мощное орудие покачивалось, выискивая цель, за станционными постройками мелькали силуэты других танков.
Иванов приказал отходить. По лощине и оврагу два танка и десантники скрытно отошли в прибрежное село, куда раньше отправили раненых. Один танк, отрезанный гитлеровцами, остался в районе станции.
Обнаружив, что русские выскользнули из мешка, гитлеровцы бросились в погоню. Группа Иванова закрепи лась в деревне — дальше пути нет. Фашисты намерева лись прижать русских к реке, уничтожить отряд. Иванов и его солдаты решили драться до последнего.
Положение никудышное, возможности для маневра нет, танки, превратившись в неподвижные мишени, стали более уязвимыми. Командирская машина вот-вот совсем выйдет из строя, кое-как исправленная гусеница еле дер жится на крайних проушинах поврежденных траков.
Пошли на хитрость. Чтобы дезориентировать против ника, возились с гусеницей, не выключая двигателя, на оборот, пустили на большие обороты, а танк старшего сержанта Тихомирова на малой скорости курсировал по маршруту «вперед-назад». Грохот подняли невероятный. Немецкие «слухачи» были уверены, что русских танков в лощине не менее десятка.
— Готово, товарищ капитан! Гусеница исправна!
Иванов радостно потер руки: два танка на ходу — можно драться!— Занять позицию!
Иванов расположил машины удачно, позиция выбрана верно: сады — отличная маскировка, пусть теперь су нутся!
Но противник, испуганный невесть откуда взявшими ся танками, атаковать более не пытался и затаился на станции. Слишком дорого дался немцам успех: пять «тигров» превратились в металлолом.
Иванову удалось потихоньку отойти. Гитлеровцы на преследование не отважились, введенные в заблуждение «шумовым оформлением». Постреляв по деревне из орудий, они затихли выжидая. А Иванову только это и требовалось.
В полдень подошли наши части. Танки Иванова вместе с ними устремились в атаку: на станции отрезанная еще в начале боя тридцатьчетверка. Что с ней?
Соединенными силами ударили на Клусув. Фашисты отступили.
Потрескивали выстрелы, жарко полыхали пакгаузы и пристанционные постройки. Командирский танк прорвал ся к оставленной машине. Промчались бы мимо, но танк заметили десантники и заколотили прикладами по броне. Иванов откинул люк и увидел машину, которую считал погибшей. Тридцатьчетверка стояла на дне огромной во ронки от авиабомбы, вместо орудийного ствола торчал какой-то обрубок с рваными краями.
Навстречу выскочил механик-водитель старшина Со колов.
— Вася! Жив!?
Василий Соколов рассказал, что произошло. Бой за станцию был в самом разгаре, когда бронебойный сна ряд «тигра», угодив прямо в ствол, срезал его. Командир экипажа погиб. Танк, обезоруженный и беспомощный, стал. Гитлеровцы подумали, что экипаж уничтожен, и оставили танк в покое, а может быть, забыли о ма шине.
Когда немцы удалились, Соколов включил двигатель и принялся осторожно маневрировать, надеясь укрыть ся за каким-нибудь домом. Увидев поблизости воронку от бомбы, решил упрятать в нее раненую машину. Три дцетьчетверка осторожно спустилась на дно. Укрытие надежное, даже с двадцати метров не заметишь стоя щий на дне танк.
Соколов и стрелок-радист, прихватив пулемет, забра лись в дом. Оттуда вели наблюдение.
Когда комбригу доложили о выходе группы Иванова, тот только головой покачал: что испытали люди, ведя та кой бой! С командного пункта Русаковский видел, как гитлеровцы шли в атаку на Клусув. Заметил и подняв шиеся к небу столбы огня и черного дыма. Чьи машины пылали, наши или вражеские, не разберешь, из-за домов не видно. Тяжело, но чем помочь Иванову? Передовой отряд майора Карабанова и основные силы бригады ведут тяжелый бой за расширение плацдарма...
Вечером 22 июня бригада вышла к Сану восточнее Радымно. Командование изучало данные разведки, а они не радовали: на левом берегу реки у противника хорошо подготовленный рубеж обороны — два-три ряда тран шей, проволочные заграждения в три кола, минные поля; на восточной окраине города Радымно разведчики обнаружили вкопанные в землю танки. Нашли брод, глубина небольшая, но дно очень вязкое.
Ночью была выслана инженерная разведка. Брод отыскали быстро, западнее деревни с невеселым назва нием Гробовец. По этому поводу саперы отпускали со леные остроты, стуча зубами от холода: вода в неглубо ком Сане в середине лета на удивление знобкая.
— Поторапливайтесь, братцы,— подгонял саперов
старшина.Бойцы, поругивая холод, отшучивались:
— Без тебя знаем: в такой водичке не заскучаешь.
Быстро выставляли вехи, работа спорилась, но немцы заметили саперов, и вода закипела от разрывов мин, засвистели осколки, трассирующие пули прочерчивали в темном воздухе пунктиры. Вторую половину брода от метить вешками не удалось.К рассвету танки, сосредоточившиеся в лесу на обры вистом берегу Сана, с открытых позиций нанесли огневой удар по врагу. Автоматчики на лодках, плотах и подруч ных средствах устремились вперед. Но едва они достигли середины реки, немцы накрыли их огнем. Пехота не смогла переправиться на противоположный берег. Оста валось одно — пустить танки. Это был риск, но риск оправданный. Комбриг приказал готовиться к форсиро ванию.
Начал переправу третий, карабановский батальон. Но самого комбата среди танкистов не было. Алешу, как его ласково называли товарищи, тяжело ранило в схватке с «тигром» под Рава-Русской. Он сумел подбить фашист ский танк, но и его тридцатьчетверка получила серьез ные повреждения.
Батальоном теперь командовал капитан Иванов. Александр Петрович решил попытаться захватить мост через Сан у Радымно и поручил это командиру развед группы лейтенанту Тихомирову.
— У тебя два танка, десантники, постарайся с ходу захватить мост, возможно, немцы его заминировали, но если ударить внезапно, проскочишь «над взрывом» — ребята у тебя смелые, опытные. И помни: мост—ключ к Радымно.
Танки Тихомирова, поддержанные артиллерией с бе рега, направились к мосту. Вырвавшись на шоссе, разви ли предельную скорость, но гитлеровцы не дремали. Мост уже виден, он ближе, ближе, стремительно нара стает. Тихомиров, идущий в головной машине, вгляды вается. Мост пуст, немцев не видно, мост «чист».
Триста метров. Двести. Но когда до моста оставалось не более ста метров, загрохотал взрыв. Центральный пролет с двумя опорами рухнул в воду. Тихомиров увел тридцатьчетверки и укрыл их в лесопосадках, тянувшихся вдоль берега.
Батальон Иванова искал место для переправы. В по мощь ему комбриг прислал саперов под командованием начальника инженерной службы бригады капитана Ми хеева. Саперы под жестоким огнем приступили к работе. Однако ночью форсировать Сан не удалось.
Утром вернулись из поиска разведчики. Местные жи тели утверждают: километрах в десяти ниже по течению есть удобный брод. Русаковский дал «добро», и баталь он, совершив обходный маневр, вышел на берег Сана в указанной точке.
Саперный взвод лейтенанта Коваля быстро проверил дно — место подходящее.
Батальон переправился через реку. Капитан Иванов приказал двигаться на деревню Вуйтовство. Здесь проходило шоссе Радымно — Перемышль, важная магистраль, по которой гитлеровцы перебрасывали войска и боеприпасы. Шоссе нужно было перерезать.
У деревни по тридцатьчетверкам был открыт сильный огонь. Капитан Иванов шел первым. Не сбавляя скорости, он ворвался в деревню, в скоротечном бою выбил вражеский гарнизон и оседлал шоссе.
Немцы понимали, что означает этот прорыв для всей их обороны и приняли экстренные меры, чтобы заделать брешь. Над боевыми порядками бригады повисла вражеская авиация. Жестокая бомбежка не прекращалась весь день. В этих боях бригада потеряла еще одного замеча тельного офицера: осколок сразил майора Павла Петро вича Гетьмана, начальника политотдела бригады. Тяжело переживали танкисты гибель человека, который был бли зок и дорог каждому. Где бы он ни появлялся: в боевых порядках или в тылах бригады, у танкистов или ремонт ников — сразу же его окружали гвардейцы, и начинался неторопливый, задушевный разговор. Гетьман умел слу шать собеседника, умел заострить внимание на главном и всегда был готов помочь человеку добрым словом и делом.
Наконец на левом берегу Сана сосредоточилось до статочно войск, чтобы продолжать наступление. Коман дир корпуса усилил бригаду «Революционная Монголия» истребительно-противотанковым полком. Русаковскому было приказано взять Радымно.
Задача не из легких. Город рядом, до него не более
двух километров, поблескивает в утренней дымке острый шпиль костела, чернеют фабричные трубы, краснеют ре бристые черепичные крыши. Город близко, но перед ним открытое поле, ровное как стол. Оно насквозь простре ливается артиллерией и пулеметами.Русаковский приказал дивизиону «катюш» поддержать наступающих, дать два залпа по южной окраине города. Гвардейские минометы окутались дымом, выпустили язы ки улетающего пламени. У городских стен взметнулись столбы разрывов. Но это мало помогло. Едва пехота поднялась, как вынуждена была снова залечь. Капитан Иванов понял: наступил черед батальона. Танки с авто матчиками устремились вперед.
С наблюдательного пункта комбриг хорошо видел атаку батальона — лихая, смелая, но танков мало, очень мало. А оборона у гитлеровцев крепкая и хорошо организована. Их артиллеристы точно пристреляли рубежи и встречали атакующих плотным огнем.
Иванов проклинал ровную местность и ясный солнеч ный день, но все-таки надеялся проскочить и ворваться на окраину города.
Немцы удержали Радымно. Но положение противника стало незавидным, город зажат в клещи. Утром одно временной атакой с двух направлений он был взят во взаимодействии с частями корпуса.
Дорогой ценой досталась победа. Смертью храбрых погиб парторг 112-го батальона автоматчиков лейтенант Запорожец.
«Революционная Монголия» продолжала наступать. Танки двигались по шоссе на Перемышль. До города ру кой подать, час езды, но незначительное расстояние по крыли за сутки — то и дело встречались доты, рвы, за валы. Из подвалов и с чердаков били пулеметы, рявкали противотанковые пушки, замаскированные у дороги. Деревушки огрызались огнем.
Вечером батальон капитана Иванова, усиленный само ходками, занял деревню Дуньковице. Вскоре здесь со средоточилась и вся бригада.
Деревушка превратилась в своеобразный наблюда тельный пункт. Она располагалась на возвышенности, от сюда открывался отличный обзор — город виден от четливо.
К Иванову подошел начальник оперативного отдела штаба бригады старший лейтенант Алексей Блинников и передал приказ Гусаковского немедленно произвести разведку боем.
— Приказ есть приказ,— согласился Иванов.— Что ж, очевидно, придется атаковать — иначе не выявишь огне вую систему врага. Впрочем, давайте поразмыслим, подумаем.
Командир батальона предложил направить к городу танк, который, демонстративно подойдя поближе к гит леровской обороне, послужит «приманкой»: на нас должны «клюнуть» немецкие артиллеристы. Искусно ма неврируя, танк вызовет на себя огонь вражеских бата рей.
Командир батальона задумался: кого послать? Дело непростое, нужны опытные люди, умелые, которые не растеряются, оставшись один на один с противником. Разведчиков могут подстерегать всякие неожиданности, возможно, у немцев поблизости засады. Выбор пал на экипаж лейтенанта Константина Никонова.
Одинокая тридцатьчетверка средь бела дня бес страшно направилась к обороне противника. Это было настолько неожиданно и дерзко, что гитлеровцы опе шили — танк шел прямо к ним. Однако вскоре немцы опомнились и обрушили на храбрецов лавину огня.
Экипаж Никонова пережил немало тяжелых минут. Фашисты, уверенные в превосходстве своих сил, и не думали маскировать оборону. Танкистов буквально ослепило вспышками и разрывами снарядов, но они хладно кровно ждали пока фашисты «раскроются», а механик- водитель умело бросал машину из стороны в сторону.
Когда гвардейцам стало ясно, что наши наблюдатели сумели засечь наиболее важные огневые точки, лейте нант Никонов крикнул:
— Все, братцы! Сматываем удочки.
Машина быстро нырнула в овраг и скрытно, в обход, направилась к своим. Полковник Русаковский вызвал в штабную машину капитана Иванова.
— Молодец твой Никонов! Умело «просветил» фа шистскую оборону. Давай думать, что делать дальше. Перемышль—крупный опорный пункт, он очень сильно укреплен, артиллерии много и бронепоезд. Под его ору дия попадать не советую.
— Надо немцев перехитрить.
— Да. Мы их дезориентируем, пусть думают, что у
нас ничего не изменилось.Командир бригады приказал истребительно-противо танковому полку, находившемуся в его оперативном под чинении и батальону Иванова с приданными ему само ходками оставаться на месте, там, где его засекли наблюдатели противника.
— Вести непрерывный беспокоящий огонь. У против ника должно создаться впечатление, что мы вот-вот пе рейдем в атаку. А тем временем основные силы бригады ударят вдоль железной дороги по северо-восточной окраине Перемышля.
По артиллерийским позициям гитлеровцев был нанесен мощный удар, позволивший сломать вражескую оборону.
Но особенно трудным в этот день был бой за город Ярослав. Третий батальон подошел к селу, расположен ному километрах в четырех от города. Капитан Иванов выслал вперед разведчиков.
Вернувшись, они доложили, что на шоссейной доро ге — единственном проходимом для танков участке у немцев две батареи. Решили ждать ночи.
Танки пошли на село на предельных скоростях, ведя интенсивный огонь. Немцы испугались, темнота не позволяла определить силы наступающих. Фашистские артил леристы бросили орудия и кинулись кто куда — нервы не выдержали. Через несколько минут танки ворвались в село. Батальон капитана Иванова выполнил задачу.
Пришла пора вступить в бой десантникам батальона капитана Усанова. Они спешились и начали выкуривать гитлеровцев из домов и траншей. Когда с этим было по кончено, капитан Иванов повел батальон к северной окраине Ярослава.
Разведчики доложили: впереди — противотанковая
батарея. Идти на пушки в лоб? Иванов приказал искать обход. Это оказалось нелегким делом. С одной сторо ны — крутая гора, с другой — высокая железнодорожная насыпь. Иванов колебался. Может быть, все-таки атако вать батарею в лоб, выполнить приказ любой ценой?
К счастью, разведчики обнаружили дорогу. В районе
кирпичного завода змеится узкоколейка. Минуя шоссей ную дорогу, можно зайти гитлеровцам во фланг. Иванов прикинул: «Осуществить этот маневр удастся лишь ча стично. Дорога узкая, батальон растянется. Придется основными силами атаковать с фронта, а по узкоколейке послать в обход машины две, не больше, чтобы ударили одновременно с начавшейся атакой и подняли панику».Два танка, прогромыхав по шпалам, прорвались в тыл противника, открыли огонь. Удачно действовал экипаж лейтенанта Сороки и старшины Кузоватова.
Как только ударили танковые пушки в тылу у немцев, капитан Иванов с фронта повел батальон и приданные самоходки в атаку. Гитлеровцы стали отходить, а когда на восточную окраину в город ворвались основные силы бригады, отход превратился в бегство. 27 июля Ярослав и Перемышль были освобождены.
Висла — река широкая, течение быстрое. Танки со средоточивались в прибрежных рощах, саперная развед ка обшаривала окрестности в поисках брода, но мото стрелки оказались оперативнее. Автоматчики батальона Усанова раздобыли все те же подручные средства, а через несколько минут уже плыли к вражескому берегу, а он, окутанный предутренним туманом, загадочно молчал.
Командир батальона стоял в маленькой утлой лод чонке, ординарец консервной банкой вычерпывал тем ную воду, двое гребцов налегли на весла. Усанов скользнул взглядом по притихшему левому берегу, огля нулся и удовлетворенно крякнул — за ним следовал едва ли не весь батальон, на плотах везли противотанковые пушки, боеприпасы.
— Даже артиллерия с нами,— шутливо заметил Усанов.— Теперь нам ни один черт не страшен.
— Порядок, товарищ капитан! Осталось недалеко...
Мина, провыв, шлепнулась в воду, ахнув, опрокинулсяна дно лодки боец, выронив весло, капитан схватился за плечо—зацепило!
— Вперед!
Несмотря на жестокий обстрел, мотострелки добра лись до левого берега, ведя огонь из автоматов и ручных пулеметов, поднялись на кручу, прогремели взры вы гранат, скатилась, звякнув о камень, каска убитого фашиста, а наверху уже гремело русское «ура!».
К берегу подъехал командир бригады, вместе с ним был начальник штаба. Здесь уже хлопатали саперы, ар мейский понтонный батальон помогал танкистам пере правиться через Вислу.
Командир бригады переправился первым. Когда катер взял на буксир паром и пошел к левому берегу, пол ковник Русаковский ощутил холодок тревоги. А враже ская артиллерия усилила огонь. Но танкисты все же за щищены броней от осколков, а понтонеры-катерники беззащитны. Русаковский присмотрелся и узнал катерни ка, стоявшего на борту суденышка,— ефрейтор Антон Ковальский, старый знакомый.
Недалеко от Каменец-Подольского в небольшом селе Тронецком проживала бедняцкая семья Филиппа Гри горьевича Ковальского.
Безрадостной была крестьянская жизнь. День и ночь Филипп Григорьевич с женой Анной Васильевной работал на кулака. Шесть сыновей — один меньше другого — и дочь. Придавили мужика нужда и бедность, и пошел он «шукать соби доли» до самой Сибири. Но счастья не на шел и там.
Прошли годы. Дружно жила и трудилась большая семья Ковальских. Подросли сыновья. Крепкие и тру долюбивые руки их принесли в дом радость и сча стье.
Обзавелся своей семьей и средний сын Ковальских — Антон. Работал Антон Филиппович Ковальский бригади ром плотников, был почетным и уважаемым человеком в колхозе «Красный пахарь».
Но грянула война. На фронт из родного колхоза ушли шестеро братьев Ковальских.
Старший, Кузьма, стал связистом, Афанасий, Петр и Николай сражались в пехоте, Иван — в кавалерии, а Ан тон Филиппович, как опытный плотник и столяр, стал сапером.
Сотни мин обезвредил он, прокладывая дорогу тан кам на Калининском фронте зимой 1942 года, за что в числе первых был награжден медалью «За отвагу».
На подступах к нашей обороне Ковальский расстав лял невидимую сеть минных заграждений. Его мины не раз поднимали на воздух бросавшихся в контратаки гитлеровцев, подрывали их бронетранспортеры и танки.
Не раз Антон Ковальский с разведчиками пробирался в глубокий тыл врага, неся на себе свой смертоносный груз: взрывал железнодорожные мосты, рельсы, пускал под откос эшелоны с гитлеровцами, подрывал телеграфно-телефонную связь.
Бригада «Революционная Монголия» продвигалась на запад. В передовых отрядах, как правило, действовали бесстрашные саперы, обеспечивая беспрепятственное продвижение нашим бойцам.
Антон Филиппович вместе с танкистами-гвардейцами освобождал и свою родную Каменец-Подольщину.
...Хорошо припоминаю я беседу с Антоном Коваль ским после вручения ему третьей награды. Он был очень скромным человеком. Больше рассказывал о своих то варищах, чем о своем подвиге. Несмотря на то, что ему было 38 лет, он переносил тяготы походной жизни легче, чем иные молодые солдаты.
Когда бригада достигла крупных водных преград, Ко вальский освоил специальность моториста буксирного катера. При освобождении Львовской области он обе спечивал форсирование Западного Буга и Сана. Старший сержант вместе со своим саперным взводом под непре рывным артиллерийским огнем и бомбежкой в течение часа восстановил разрушенный мост и оборудовал объ езд для танков бригады. После этого в течение пяти ча сов, превозмогая усталость, содержал в исправном со стоянии переправу, пока все части не переправились на противоположный берег.
На другой день при строительстве моста через Сан, под интенсивной бомбежкой и минометным обстре лом, Антон Ковальский установил рамные опоры моста.
В самые критические минуты боя, когда авиация про тивника неистовствовала, Ковальский не прекращал рабо ты до окончания постройки моста.
Смело действовал Антон Филиппович при захвате сандомирского плацдарма. Красная Армия стремилась не только прорваться за широкую, глубоководную и бы струю Вислу, прикрывающую центральную Польшу, но и скорее выйти на подступы к южной Германии.
Гитлер считал рубеж Вислы последним рубежом от хода. Поэтому фашистское командование до предела напрягало свои силы, чтобы удержать во что бы то ни стало левобережную Польшу. Сюда были брошены луч шие дивизии и новые тяжелые танки — «королевские тигры». Приказ Гитлера был краток: «Удержать город любой ценой. Стоять до последнего солдата. Не отсту пать ни на шаг». На многочисленных плакатах, пестревших на зданиях и заборах города, была начертана схема Гер мании, пронизанная красной стрелой, с надписью: «Не мецкий солдат! Закрой сердце Германии своим серд цем!».
Исключительный героизм проявили саперы бригады. Отличился и Антон Филиппович Ковальский при захвате сандомирского плацдарма. Буксируя своим катером паром, он переправил на западный берег много боевой техники под сильнейшим огнем противника.
Командир корпуса Гетман, наблюдая за переправой и поглядывая на часы, сказал:
— Если так пойдет, то до утра переправится вся
бригада Гусаковского.Катер с паромом метался между берегами, перебра сывал танки на плацдарм, но и обратно шел не порож ним: на пароме лежали первые раненые.
Гитлеровцы нещадно били по переправе. Осколки уже не однажды пронизывали борта крошечного катера. Ко вальский располосовал на куски гимнастерку, забивает отверстия. Новый толчок! Пробит второй борт. Как только катер еще идет?! Ковальский прыгает к рулю, отчаян но крутит рулевое колесо. В нательном белье он изда лека выделяется на темном фоне.
— Эй, на катере! Новую форму присвоили? Чего в
исподнее вырядился? — кричали с парома бойцы.Ковальский грозит кулаком: ему-то не до смеха.
Неожиданно появилось звено «юнкерсов». Фашист ские самолеты начали пикировать на только что наве денный мост. Заухали бомбовые разрывы. Фугаска сорвала рамную опору моста. Раму понесло по течению, трое раненых бойцов держались на ней. Ковальский бросился на помощь. Вытащил бойцов, начал подгонять опору к мосту. На катерок коршуном налетел «мессер». Все спрыгнули в воду. «Мессер» прошил катер пулемет ной очередью и ушел. Вынырнувшие саперы немедленно забрались на катер, заткнули дыры и взялись за раму.
«Мессер» снова налетел на упрямцев, и опять они скры лись под водой.
Шесть раз возобновлялся этот смертельный поединок. Но рама была установлена, и движение возобновилось. Когда по мосту на западный берег двинулась пехота, вновь появились самолеты. На этот раз им удалось раз рушить крайние прогоны только что восстановленного моста. Человек семьдесят оказались отрезанными на не большой деревянной площадке на середине реки. Но Ковальский подошел на катере к мосту, оторвал от рухнувшего настила доски и перебросил их бойцам. По ним люди сошли на катер и были спасены.
Родина высоко оценила героизм сапера. Указом Президиума Верховного Совета СССР Ковальскому Антону Филипповичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
Герой-сапер отличился и в последующих боях на реке Пилице. По отремонтированному саперами Козельского мосту шли танки, пурга слепила водителей.
Один танк сполз левой гусеницей с прогона. Должно быть, водитель растерялся и рванул рычаг не в ту сторо ну: танк задрожал и вдруг, медленно перевалившись, рухнул, пробив лед.
Все, кто был на берегу, побежали к огромной про руби, где сквозь темную поверхность просвечивалось стальное днище танка. Ковальский сбросил фуфайку, са поги и, не задумываясь, нырнул в ледяную воду. Сверху было видно, как он полез под танк, потом послышались глухие удары. Наконец он показался из воды, ухватился за кромку льда, охнул: острый лед изрезал окоченевшие пальцы. Сильные руки подхватили и вытащили его.
— Дайте кувалду,— прохрипел он.— Передний люк
закрыт. Вода набирается.— Захватив кувалду, Ковальский снова прыгнул в воду.Стоявший рядом сапер последовал его примеру. Вдруг он высунул голову на поверхность, радостно крик нул «Есть!» и опять полез под танк. В прорубь бросились еще двое. Наконец над водой появились две головы.
— Вот,— выдохнул Ковальский, передавая из воды на руки товарищам обмякшее тело танкиста. Так были спа сены все члены экипажа.
Ковальский, саперы и спасенные танкисты отогрелись в санитарной машине и вернулись в строй.
В конце января бригада прорывалась к Познани. Путь преграждала уже трижды форсированная Варта. Надо было захватить исправный мост. Группа саперов под командованием старшего сержанта Ковальского пере бралась на противоположный берег, зашла с тыла и за хватила мост.
И вдруг в штаб сообщили: погиб Ковальский. Этому не хотелось верить. Посланные разведчики доложили, что старший сержант Ковальский найден и доставлен в мед санбат.
Врач сказал, что сапер находится в очень тяжелом состоянии: сильнейшая контузия, потеря зрения, обморо жен, двустороннее воспаление легких и перелом ноги, но в палату к нему все же допустил.
— Не узнали, товарищ генерал?—прохрипел сапер.—
Меня сейчас и жена не узнает. Помните, «Золотую Звез ду» мне вручали?— Все помню,— ответил я.— Как на Висле катерок
одеждой затыкал, как раненый из строя не уходил. Все помню.— Я и сейчас... вернусь,— с усилием выговорил Ко вальский.
— Конечно, конечно, выздоровеете — вернетесь.
— Если бы мне этот проклятый халтурщик попался...
— Успокойтесь, Антон Филиппович! Какой хал турщик?
— Да немец, который мост минировал. Понадеялся
на него, гада, не проверил как следует. Я же ихней миной рвал. Мы как только охрану сняли, сразу мину нашли. Решили оставить ее для немцев: думали, если свои подойдут, всегда отключить успеем. Туман страшный был. Потом шум услышали: идет колонна, а кто — не разо брать. Как чуяло сердце—немцы подошли. И — не сра ботал взрыватель! Неужели уйдут? Вскочил — и к мине.
Они не стреляли, наверно, от удивления: с запада русский навстречу бежит. Вставил я в заряд новый запал и, чтоб уже наверняка, руками за чеку дернул. Отбежал, да да леко ли отбежишь! Подбросило меня вверх метров на двадцать. Очнулся я в воде: взрывом на мель отки нуло. Ледяной водичкой обмыло — пришел в себя. Пощупал воду рукой, куда течение идет и пополз вниз к нашим.Ковальский передохнул.
— Как нашли меня, комроты шинель свою снял,
укутал. Врач говорит, что зрение вернется: слепота наступила от контузии.Врач сделал знак — пора уходить.
— Товарищ генерал, пусть меня не отправляют даль ше медсанбата. Боюсь, в свою часть не попаду.
— Об этом не беспокойся. В нашей армии вас примут всегда...
В последнем письме Антон Филиппович писал своей семье, что за новые боевые подвиги он вторично пред ставлен к званию Героя Советского Союза.
А вскоре жена Ковальского получила горестное сообщение от командования, что муж ее, Антон Филиппо вич, находясь в госпитале, умер от тяжелого ранения 14 апреля 1945 года.
С воздуха переправа надежно прикрывалась сокола ми прославленного летчика гвардии полковника Покрышкина, ныне трижды Героя Советского Союза, мар шала авиации. В небе над Вислой летчики Покрышкина, увлекаемые своим отважным командиром, показывали чудеса храбрости. Танковые рации принимали паниче ские выкрики фашистов:
— Ахтунг! Покрышкин в воздухе!
Вражеские летчики, услышав об опасности, стремились поскорее очистить воздушное пространство.
К вечеру на левый берег были переправлены все тан ки бригады. Стремясь быстрее расширить плацдарм, Гу саковский приказал батальону Боридько обойти сильно укрепленное местечко Копшевнице и ударить по опушке леса, где засели гитлеровцы. Но атака не удалась. В лесу оказалось много артиллерии и танков про тивника.
Обстановка на плацдарме складывалась неблагопри ятно. Неожиданно поднялся уровень воды в Висле. При шлось срочно переделывать причалы. Это еще на сутки задержало переправу остальных частей кор пуса.
Тем временем противник подтянул танковую дивизию, ударил с запада, стремясь соединиться с северной группировкой. Гитлеровцы решили любой ценой отрезать наши части на левом берегу.
Горловина между двумя вражескими группировками сужалась.
Против немецкой танковой дивизии была срочно вы двинута из резерва командующего 64-я танковая брига да. Уничтожив двадцать восемь немецких танков, она восстановила положение. Части, прикрывавшие перепра ву, стали теснить противника к северу.
Бригаде «Революционная Монголия», находившейся на левом берегу, командир корпуса поставил задачу отрезать пути отхода противнику. 3 августа бригада со вместно с другими частями овладела населенным пунктом Тарнобжегом. В тесном взаимодействии с другими танковыми бригадами «Революционная Монголия» не прерывно атаковала противника.
Несмотря на неудачу, Гусаковский приказал повторить атаку на Копшевнице. Выполнение задачи было поручено батальону Иванова. Вместе с ним шли автоматчики Усанова.
Лихой атакой здесь не возьмешь. Штаб и командиры продумали детали предстоящего боя, Гусаковский утвердил план. Решили действовать с наступлением тем ноты, чтобы скрытно подойти поближе к противнику.
В оставшееся до вечера время провели тщательную рекогносцировку местности, на которой предстояло дей ствовать.
Когда стемнело, танки и самоходки подполковника Мельникова двинулись в атаку. Противник открыл силь ный огонь. Комбат связался с Гусаковским и попросил, как было условлено, дать пару залпов «катюш» по южной окраине Копшевнице.
Небо расчертили огненные стрелы. Загорелись какие- то сараи, и немецкие противотанковые пушки стали видны как на ладони. Тотчас по ним открыли огонь тридцать четверки. Танки увеличили скорость и выскочили на окраину местечка. Гитлеровцы оставили траншеи, побро сали орудия и разбежались.
Продолжая наступление, бригада овладела несколь кими населенными пунктами и перерезала шоссе Сандо мир — Опатув. Но дальше продвинуться не смогла. Со брав на этом участке не менее двух дивизий, немцы нанесли удар в направлении на Малице.
День прошел в тяжелых боях. Танки и пехота про тивника непрерывно атаковали. Гвардейцы отбивали на тиск врага.
Гитлеровцы подтянули резервы, отрезали слишком далеко вырвавшиеся вперед наши части, вышли в тыл наступающим. Наши в свою очередь отрезали фашистов. В итоге получался своеобразный «слоеный пирог». На этом участке враг бросил в бой новую технику.
Группа мотострелков укрылась за холмом. Внезапно на них надвинулась бронированная махина — танк казал ся громадным, такого еще видеть не приходилось. Авто матчики попятились, едва успели спрыгнуть в тесную ячейку. Танк прогрохотал мимо.
— Целый дом! — ахнул боец с перевязанной го ловой.
— Раскрашен как-то чудно — полосами.
— Из Африки Гитлер пригнал...
Но вот на полной скорости навстречу немецкому тан ку устремилась тридцатьчетверка, ударила пушка, и распласталась по земле сорванная гусеница, танк закрутил ся, второй снаряд ударил в корму.
Позже многие офицеры приходили взглянуть на тро фей. Последняя новинка, как узнали у пленных, называ лась «королевский тигр» и выглядела внушительно: 88- миллиметровая пушка, полсотни снарядов на боеком плект. Машина тяжелая, высокая. Особенно поражала толщина брони.
Но гвардейцы «подобрали ключи» и к «королевским тиграм». Несколько этих танков было уничтожено в пер вом же бою.
«Революционная Монголия» вместе с другими частями продолжала драться с превосходящими силами против ника. Бои на сандомирском плацдарме явились для гвардейцев тяжелейшим испытанием. Но танкисты бригады действовали героически.
Командир саперного взвода роты управления лейтенант Коваль, находившийся на командном пункте брига ды, увидел, как взрывом бомбы завалило блиндаж. Ко валь бросился на помощь. Он сумел откопать засыпан ных бойцов и вынес их в безопасное место.
«Юнкере» поджег танк «Маршал Чойбалсан». Радист старшина Окунев выскочил из машины, стал швырять на броню пригоршнями песок, чтобы сбить пламя. И снова на помощь подоспел вездесущий Коваль. В танке радио станция, которая держит связь со штабом корпуса! И Коваль с Окуневым боролись с пламенем, пока не от стояли машину. А вскоре радист уже сидел на своем месте и, превозмогая боль в обожжённых руках, посылал в эфир позывные.
Вечером 16 августа сандомирская группировка врага была окружена. Бригада «Революционная Монголия» овладела южной окраиной населенного пункта Кихары. Гитлеровцы то и дело переходили в контратаки. Два дня шли тяжелые бои. В ночь на 19 августа бригада полностью освободила местечко. Утром танкисты майора Иванова и действовавшие с ними пехотинцы двинулись дальше, но за селом натолкнулись на сильный вражеский за слон. Пехота вынуждена была отойти к окраине се ла. Противник почти сразу же пошел в контратаку, создалась угроза прорыва. По приказу Иванова тан ки укрылись в овраге, открыли огонь и отбили натиск фашистов.
Майор Иванов предполагал, что гитлеровцы исполь зуют фаустников, и решил предупредить о них экипажи, проинструктировать танкистов. Он вылез из машины, обошел экипажи, поставил танкистам задачу периодиче ски прочесывать пулеметным огнем поросший густым кустарником край оврага. Но когда Иванов подходил к своему танку, сильный удар в колено свалил его на землю.
В горячке боя рана показалась Александру Петровичу незначительной, да и некогда было обращать внимание на ранение. Однако командовать он уже не мог. Вскоре Иванов потерял сознание. Когда пришел в себя, товарищи посадили его в коляску мотоцикла и повезли в госпи таль. Александр Петрович теперь понимал, что рана отнюдь не пустяковая, нога онемела, стала тяжелой. В ко ляске трясло, и капитан поменялся с водителем местами. Так за рулем мотоцикла он и приехал в медсанбат. От сюда и началась его невеселая эпопея: медсанбат, госпи таль. Сколько фронтовиков прошли этим путем, многие даже неоднократно!
Сдержанно, скупо писал он мне об этом пути.
«Быстрый осмотр врачей, непонятные медицинские термины. Настроение в первый момент было оптимистическое, я рассчитывал проваляться в госпитале недолго, пока бригада будет находиться на отдыхе, принимать пополнение и готовиться к новым боям.
Действительность оказалась печальней моих предпо ложений. Нога не болела, но казалась налитой метал лом, кожа на ощупь под пальцами хрустела. В раненой ноге вспыхнула газовая гангрена, стоял вопрос о спасении мне жизни».
Майору Иванову ампутировали ногу.
Александр Петрович с честью выдержал тяжелые испытания, выпавшие на его долю, мужественно сражался с болью и победил. Выздоровев, он долгое время был на партийной и общественной работе, а ныне Герой Советского Союза А. П. Иванов — депутат райсовета, живет и работает в Ленинграде.
В начале августа 1944 года началось наступление. Сандомирский плацдарм был расширен до семидесяти километров по фронту. В ночь на 21 августа «Револю ционную Монголию» и весь 11-й танковый корпус вывели из боя. За взятие города Перемышля бригада была на граждена орденом Ленина.
В новогоднюю ночь лес на северо-западной окраине небольшого польского городка Любартов приглушенно гудел. Экипажи возились у замаскированных, белых от изморози танков, слышалось позвякивание металла: не утомимые ремонтники Сени Барина помогали товарищам исправлять поврежденные машины. В штабных землянках колдовали над картами командиры, все подразделения усиленно занимались боевой и политической подготовкой— личный состав упорно готовился к предстоящим боям.
Полковник Русаковский прохаживался взад-вперед по узкой протоптанной в снегу тропинке, обдумывал по ставленную бригаде боевую задачу. А она не из легких. Впрочем, разве были у бригады простые задачи? Иосиф Ираклиевич хмурился, рассеянно постукивал прутом по толстым стволам сосен. Легка ли его собственная военная судьба? Деревенским парнишкой из белорусского села Шаевка ушел он в Красную Армию добровольцем. Его тянуло в кавалерию, может быть, потому, что хотел пойти по стопам отца, служившего в драгунском полку. И когда командование решило направить его в танковое училище, он сильно огорчился.
С тяжелым сердцем простился он с друзьями, со своим конем, на душе было невесело.
Он долго не мог привыкнуть к танку — машина не конь. Запах горючего, грохот, лязг гусениц, оглушитель ные выстрелы пушки... Иосиф Ираклиевич сменил немало боевых машин, начал с танка, напоминавшего черепаху с хвостом для преодоления препятствий, потом перешел на двухбашенный Т-26 , затем на БТ-2, Со временем он полюбил мощные машины, понял их «душу», научился использовать все резервы танка. Немало полезного узнал, когда стажировался на заводе. Позже командовал танковым взводом, ротой, но по стечению обстоятельств войну капитан Русаковский начал пехотинцем: в июле со рок первого под Ельней, не дождавшись прихода боевых машин, пошел в бой с винтовкой и только в октябре пе ресел в танк.
Под Москвой Иосиф Ираклиевич уже командовал тан ковым батальоном, а когда в боях под Богодуховом по гиб командир бригады полковник Леонов, Иосиф Ирак лиевич принял командование бригадой.
Русаковскому пришлось нелегко. Но постепенно он сжился, сработался с людьми. То живое, доброе и силь ное, что свойственно было его характеру, расположило к нему весь личный состав.
Ходил Русаковский прихрамывая, опирался на палоч ку — в одном из боев его ранило, но командир бригады остался в строю....
В кронах сосен шумел ветерок, сыпался снег. Коман дир бригады отогнал нахлынувшие воспоминания и сно ва подумал о предстоящих боях, о форсировании Пили цы. Река коварная, течение быстрое, лед, по сообщениям разведчиков, тонкий, придется искать брод. Ко всему еще болотистые берега, сверху намерзла корка, а проло мишь ее и очутишься в трясине — тягач не вытащит...
Занятия по боевой подготовке надо подчинить одной цели — детальному изучению местности в районе пред стоящих действий, предусмотреть все до мелочей.
На следующее утро бригада получила приказ о на ступлении. Вперед с разведчиками ушел опытный, смелый офицер Днепров.
По пути чуть было не врезались во вражескую авто колонну. «А что если пристроиться в хвост, посмотреть и тогда открыть огонь?» — подумал Днепров.
Выбрав удобный момент, танкисты ударили по автоколонне. Орудия и пулеметы били почти в упор. Машины разлетелись в щепки, гитлеровцы кинулись в лес.
Воспользовавшись паникой, разведчики свернули в сторону и скрылись в темноте.
Вскоре показалась белевшая в ночном мраке широ кая полоса замерзшей Пилицы. Взвод лейтенанта Крав ченко сбив боевое охранение противника, вышел к реке.
Когда стрельба утихла, Днепров с группой десантни ков спустился на лед. Измерили толщину: всего десять — пятнадцать сантиметров. Танки не пройдут. Теперь важно узнать, какие силы сосредоточили гитлеровцы на проти воположном берегу. Решили взять «языка».
По льду продвигались по-пластунски. Белые маскхала ты помогли остаться незамеченными.
На берегу сразу же наткнулись на проволочное заграждение. Но предусмотрительный Днепров приказал захватить все необходимое. Работали спокойно, быстро. Ни одним неосторожным звуком не выдали себя. В пол ной тишине подползли к боевому охранению. Прислушались. В окопе мирно болтали ничего не подозревавшие часовые.
Через несколько секунд оба часовых были скручены и доставлены командиру. «Языки» оказались разговорчи выми. Теперь командир бригады мог принимать ре шение.
Батальону автоматчиков было приказано захватить плацдарм. Два танковых батальона и приданный бригаде самоходно-артиллерийский полк подполковника Мельни кова ударили по обороне гитлеровцев и ближайшим на селенным пунктам, где наблюдалось скопление войск противника.
Под прикрытием огня самоходок автоматчики пошли в атаку. Первым спустился на лед взвод лейтенан та Меньшикова. Он должен был отвлечь на себя внимание гитлеровцев, ворваться в траншеи и завязать бой.
Но был момент, когда казалось, что атака сорвалась. Освещаемая ракетами ледяная поверхность реки про стреливалась со всех сторон. Осколки и пули вонзались в лед. Огонь очень сильный, но залечь нельзя. Только вперед. Автоматчики ринулись на врага. Во вражеских траншеях закипела рукопашная. Командир взвода гра натой уничтожил пулемёт, скосил автоматной очередью набежавших гитлеровцев. Потом повел своих гвардейцев на прибрежную деревушку Стамеровцы, выбил из нее противника.
Пока пехота вела бой, саперы рвали лед. Они рабо тали всю ночь, и к рассвету танки переправились на про тивоположный берег.
Первым форсировал Пилицу батальон Карабанова. Головной шла рота коммуниста старшего лейтенанта Орликова.
Когда комбригу доложили, что танки Карабанова вступили в бой, он облегченно вздохнул — теперь плац дарм удержим. Пора наводить понтонный мост.
Саперы приступили к работе. Все, кто наблюдал за ними в эти часы, поражались их мужеству: солдаты и офицеры работали в ледяной воде. Мост рос буквально на глазах, и вот уже по оседающим от многотонной тя жести понтонам движутся танки майора Боридько.
Теперь очередь за Пинским. Русаковский нетерпеливо посматривал на часы. Где же батальон Пинского? По спеет ли он вовремя к переправе? Сложно ночью пройти большое расстояние, легко сбиться с дороги, кроме того, можно ввязаться в бой, ведь кругом, слева и спра ва от гигантского клина, прорубившего оборону про тивника до самой Пилицы, остались очаги сопротив ления.
А майор Пинский скрытно вел свой батальон. Маршрут был выбран удачно. Только в одном месте неожи данно напоролись на противника.
Командирский танк ударил в борт бронетранспортера, опрокинул его.
Батальон снова устремился вперед. Дорога пошла под уклон, впереди показалась река. Широкое белое рус ло пересекала черная полоса понтонов, по зыбкому настилу медленно шел танк. Недалеко от моста одиноко стоял бронетранспортер комбрига, возле машины шагал взад-вперед Русаковский.
Колонна остановилась, Пинский подбежал к комбригу с докладом. Тот жестом остановил майора, обнял его.
— Спасибо тебе! Не ожидал, что так скоро догонишь, все-таки время ночное, да и расстояние немалое. Вижу, батальон в надежных руках. Передай благодарность танкистам. Давай карту, ознакомлю с обстановкой.
Батальон Пинского начал переправу и вскоре сосре доточился на противоположном берегу. Командир батальона вызвал старшего лейтенанта Бахмарова.
— Залезай в танк, посмотрим карту.
В. И. Ленин и Сухэ-Батор. Худ. Н. Чултэм
* * *
* * *
И. И. Рыбалко. 1943 г.
* * *
Встреча монгольской делегации
в прифронтовом лесу. 1943 г.* * *
П. П. Гетьман. 1942 г.
* * *
* * *
* * *
Комбат включил фонарик, луч света выхватил из мрака лицо молодого офицера. Широкие брови нависают над глазами, придают Бахмарову суровое выражение. Но внешность обманчива: старший лейтенант - человек добродушный, веселый.
Бахмаров протянул сложенную гармошкой карту. Пинский развернул ее, быстро окинул взглядом и, вынув из планшетки карандаш, сделал пометку.
- Здесь, у деревушки Веньжевец, прикроете нас своим взводом. Потом догоняйте по этому маршруту. - Пинский быстрым движением провел на карте линию.- Ясно?
Бахмаров молчал. Все правильно, обдумывает задачу. Пинский ценил расчетливых, толковых командиров, не таких, кто торопится выкрикнуть уставное "есть", не вникнув как следует в суть дела.
Бахмаров взглянул на командира батальона.
- Задача ясна. Разрешите выполнять?
Через несколько минут танки взвода Бахмарова, потушив фары, свернули вправо. Когда прибыли на место, Бахмаров вылез из люка. Впереди темнела окраина деревушки. Вернувшиеся разведчики доложили, что метрах в двухстах у дороги сараи с сеном. Бахмаров приказал командиру саперного взвода:
- Дорогу немедленно заминировать. Возле сараев выставить "секрет". Как только появится противник и его машины начнут подрываться на минах, сараи поджечь, Возвращайтесь по лощине. Мы займем оборону здесь.
- Есть, товарищ старший лейтенант!
Десантники немного поспорили, каждому хотелось побыть в "секрете". В конце концов поставили младших сержантов Максимова и Коженевского. Они затаились, приготовив гранаты.
Медленно тянулось время. На рассвете послышался шум моторов. Немецкая колонна - танки, бронетранспортеры и артиллерия - шла на большой скорости, разумеется, не рассчитывая встретить противника.
Сильный взрыв - и гусеница переднего танка развернулась. Танк подорвался на искусно замаскированной мине, перекрыв массивным корпусом неширокий грейдер. Ярко вспыхнули сараи, положенные бутылками с КС, осветив колонну, грянули танковые пушки, застрочили пулеметы.
Немцы бросились назад. Не видя противника, они решили, что силы его значительно превосходят их собственные, и не смогли оказать сколько-нибудь решительного сопротивления. В результате скоротечного боя было сожжено два танка, восемь бронетранспортеров. Старший лейтенант Бахмаров со своим взводом без потерь догнал батальон.
Бригада продолжала наступление. Утром Русаковский собрал командиров:
- Нам предстоит овладеть городом Лович. Но впереди вражеская линия обороны, причем не простая. Немцы создавали ее еще в первую мировую войну. По данным разведки, гитлеровцы восстановили и усовершенствовали старые укрепления, отрыли глубокие рвы, установили надолбы и минные поля.
- Сокрушим, - сказал майор Карабанов. - Не впервой.
- Ваш батальон идет первым,- сказал Русаковский.-
Немцы замышляют взорвать мост через реку, ваша задача - не допустить этого. На станции стоит много эшелонов с оборудованием, мы должны помешать фашистам угнать их в Германию.
Карабанов вызвал добровольцев. Командир взвода старший лейтенант Никонов попросил взять его взвод.
- Хорошо. Придадим саперов и автоматчиков.
Взвод ушел вперед. Механики-водители выжимали из тридцатьчетверок предельную скорость. Когда впереди показался город, Никонов приказал танкам укрыться в лощине, чтобы не обнаруживать себя раньше времени.
- Автоматчики и саперы, за мной!
Метрах в трехстах от моста они залегли. Решили действовать двумя группами. Первая снимает часовых и разминирует мост, вторая прикрывает.
- Учтите,- наставлял Никонов,- в домике, что возле моста, немцы-подрывники, их тоже надо успокоить, иначе выскочат, шум поднимут.
- Сделаем, товарищ командир.
Автоматчики старшины Сергеева подобрались скрытно к мосту и напали на часовых. Те не успели даже вскрикнуть. Саперы полезли под мост, нашли взрывчатку и кинжалом перерезали детонирующий шнур, обезвредив заряд.
Никонов выстрелом из ракетницы подал сигнал. Тридцатьчетверки на полной скорости влетели на мост.
Фашисты всполошились, но группа Никонова была уже на центральной площади города. Организованное сопротивление Никонов встретил только на улице, ведущей к железнодорожной станции.
Танковые пушки били по немецкой обороне, вдали высилась баррикада из кирпичей, сбитых телеграфных столбов.
- Э-э, так мы тут провозимся, а эшелоны фашисты угонят!
Никонов приказал младшему лейтенанту коммунисту Бенберину выйти кружным путем на железнодорожное полотно и разрушить его.
Машина Бенберина ушла к станции. Бой вспыхнул с новой силой. На два танка и горстку десантников со всех сторон навалились фашисты. Сколько их? Трудно сказать, и конечно, Никонову и его товарищам было не до арифметических вычислений.
Вскоре на улицах показались наши танки. Это батальон Карабанова спешил на помощь отважному взводу. Никонов бросился к железнодорожной станции, где в полном одиночестве дрался экипаж Бенберина. Немцы, отбиваясь от наседавшей тридцатьчетверки, пытались вывести эшелоны, подгоняли паровозы, но Бенберин один за другим выводил их из строя. Увидев еще советские танки с десантниками на борту, гитлеровцы кинулись врассыпную.
Десантники прочесали вокзал, выбили из пристанционной постройки засевших там гитлеровцев и уже возвращались к танкам, когда заметили на перроне каких-то людей в шляпах. Те пытались удрать. Десантники пустили поверх их голов короткую очередь из автомата, и неизвестные дружно выполнили хорошо знакомую каждому фронтовику команду "хенде хох". Это были три переодетых офицера и комендант города.
Впереди - Гнезно, крупный промышленный центр. Гитлеровцы пытались сдержать наступление гвардейцев. Упорный бой завязался за деревню Цегельня. Обстановка порой складывалась так, что в бой вступали те, кому в обычных условиях делать это не приходилось. Капитанинтендатской службы Неклюдов, сопровождая боеприпасы и горючее, неожиданно столкнулся с противником. Быстро собрав своих солдат - охрану и шоферов, интендент организовал отпор врагу и не подпустил немцев к колонне.
Чем ближе подходили бойцы бригады к городу, тем яростнее становилось сопротивление фашистов.
Батальон майора Пинского с десантом на броне двигался через лес по просеке. Наконец оборвалась бесконечная шеренга сосен; где-то поблизости деревня. Комбат выслал разведку - танковый взвод лейтенанта Сергея Озерова с автоматчиками. Часть десантников спешилась и направилась лощиной, а танки - прямо.
Вслед за разведкой двинулся батальон. Командир батальона не спускал глаз с машины Озерова. Вот он вышел на дорогу. Зачем? Ведь там могут быть мины! Пинский отдал по радио приказ командиру сойти с дороги. Тот ответил:
- Вас понял! Выполняю.
В этот момент грянул взрыв, и танк Озерова окутался дымом.
Комбат поспешил к машине Озерова. Возле нее стояли подбежавшие автоматчики.
- Фаустник! Из окна ударил, гад!
Фаустника застрелили автоматчики, но фашист сделал свое дело.
Гибель одного из лучших офицеров батальона и его товарищей потрясла майора Пинского. Чем ближе конец войны, тем больнее переживаешь потерю боевых друзей. Но задерживаться нельзя. Матвей Савельевич поручил своему заместителю организовать захоронение; самому же надо было продолжать выполнять боевую задачу.
Прежде чем принять решение, майору Пинскому надо было самому все увидеть.
Он выбрался на гребень высотки, из-за кустов внимательно осмотрел в бинокль окрестности.
До деревни, растянувшейся на восток в виде буквы "Т", было не больше километра. Быстро созрело решение. Если разведчики доложили, что с запада чисто, нет ни артиллерии, ни пехоты, значит, надо основными силами батальона ударить именно с этой стороны.
Майор Пинский приказал лейтенанту Пелевину, когда батальон пойдет в обход, оставаться со взводом на месте и наблюдать за противотанковыми пушками противника. Как только они развернутся и откроют огонь, атаковать их на максимальной скорости, накрыть огнем, раздавить гусеницами.
До западной окраины было около пяти километров. Гитлеровцы все-таки услышали звук моторов, но они не знали, сколько танков подходит. А батальон внезапно появился там, где его совершенно не ожидали.
Особенно отличилась рота Ивана Хотовича Кравченко. Именно она расстреляла штаб фашистского полка и до батальона пехоты противника.
Когда же фашистские артиллеристы развернули свои орудия против наших танков, лейтенант Кравченко подал команду "Вперед", и его машины рванулись вниз по склону на деревню.
Вражеские артиллеристы попытались направить огонь против наших танков, но в этот момент по ним открыла огонь вторая танковая рота. В итоге боя было уничтожено девять противотанковых орудий, четыре бронетранспортера, более сотни гитлеровцев.
21 января бригада подошла к городу Гнезно. Первыми на улицах появились танки Карабанова. Они пронеслись по городу, словно ураган. Гитлеровцы, ошеломленные быстротой атаки, не смогли организованно отойти, их отступление походило на беспорядочное бегство, гвардейцы буквально по пятам ворвались в следующий населенный пункт.
Могли бы и дальше продолжать преследование, но комбриг остудил горячие головы; он не хотел рисковать. Приказал закрепиться и привести в порядок материальную часть.
Решение оказалось своевременным: поблизости находились крупные силы гитлеровцев. Едва танкисты начали копаться в машинах, устраняя незначительные повреждения, их "отвлекли" от этого полезного занятия вражеские автоматчики, а чуть позже и танки. Гитлеровцы попытались отбить город, но гвардейцы держались стойко.
Командир бригады приказал провести разведку окрестностей. Один из танковых взводов наткнулся на аэродром противника. Десятки истребителей и бомбардировщиков стояли на летном поле.
- Вот это подарок! - воскликнул кто-то.- Сам в руки просится!
- Уничтожить!
Выполнять приказ комбрига направились два танковых взвода и взвод автоматчиков под командованием майора Пинского. Матвей Савельевич инструктировал кратко, разъяснил задачу образно:
- Прихлопнем, как мух! Но только в том случае, если будем действовать скрытно и не спать на ходу.
Танкисты не спали. А немцы, по всей вероятности, прошляпили и обнаружили танки только тогда, когда огневые точки, охраняющие аэродром, стали одна за другой взлетать на воздух. Танковые пушки с ходу били по аэродрому, гитлеровцы, бросая оружие, разбегались кто куда. Из барака, в котором жили летчики, высыпали полуодетые фашистские асы, многие бросились к самолетам, но десантники скосили их из автоматов, а танки уже вырвались на летное поле.
Тридцатьчетверки таранили самолеты, били из пушек, один за другим вспыхивали "мессершмитты" и "юнкерсы". Более двухсот самолетов было уничтожено на земле- огромный урон нанесен врагу!
Бригада продолжала наступление, освобождая города и села Польши, уходила все дальше и дальше на Запад. Вечером 22 января передовой отряд достиг городка Сборники на реке Варте. Русаковский хотел с ходу захватить населенный пункт и форсировать Варту, но этот замысел осуществить не удалось. Фашистское командование сосредоточило в Сборниках сильный гарнизон, специальные подразделения фаустников, много артиллерии и танков. Почти все каменные дома были превращены в доты, неподалеку проходил глубокий противотанковый ров.
- Зубастый городишко,- ворчали танкисты,- огрызается, не сдается...
- Ничего, обломаем...
После тщательной разведки вражеской обороны проделали проходы в минных полях, и штурм возобновился. Ему предшествовал огневой налет. Отлично стреляли артиллеристы 1454-го самоходного полка подполковника Мельникова. Над окраиной городка поднялся черный дым пожаров.
Казалось, сметены все огневые точки противника, но когда танки пошли в атаку, по ним ударили вражеские орудия. Гитлеровцы яростно сопротивлялись. Однако остановить наступательный порыв гвардейцев было невозможно, рота старшего лейтенанта Казьмина уже дралась на улицах города. А улочки узкие, переулки кривые. На перекрестках засели фаустники, то и дело мелькали они в окнах домов. Русаковский не даром тревожился за танки.
- Командиру мотострелкового батальона Юдину прикрыть танки!
Автоматчики заметались по улицам, выкуривая фаустников. Перестрелка в городе усиливалась, но наши бойцы подбирались к вражеским гнездам, забрасывали их гранатами. Рядовой Вербин уничтожил станковый пулемет, установленный на чердаке двухэтажного дома. Командир огневого взвода старшина Брылев выдвинул пушки на прямую наводку, уничтожил бронетранспортер и две пулеметные точки.
Но все же в тот день взять Оборники не удалось. Не увенчалась успехом и вторая атака. Русаковский решил форсировать Варту в другом районе, где, по данным разведки, оборона противника была наиболее слабой.
Комбриг доложил о своих соображениях командиру корпуса, но у того были другие планы, и Русаковский получил приказ сдать обороняемый участок подошедшим частям.
Командование задумало осуществить маневр в обход Познани. Быстро и организованно бригада "Революционная Монголия" совершила марш к месту переправы, форсировала Варту и к исходу дня 25 января сосредоточилась южнее Познани.
Последние километры многострадальной, истерзанной почти шестилетней оккупацией польской земли.
Вечером 26 января бригада вошла в Подбеже и Пинне. Повсюду развевались советские и польские флаги - население приветствовало танкистов.
Комбриг приказал остановиться: необходимо подтянуть тылы, привести в порядок машины. Выслав разведку, собрав командиров батальонов, он коротко подвел итоги и поставил задачу:
- Один бросок нам остался. Один. Дальше - Германия!
Стало очень тихо. И в наступившей тишине комбриг произнес:
- Дошли...
Танки устремились к реке. Узенькая, незаметная, она петляет между лесистых холмов, на которых застыли неподвижные ветряные мельницы. Мирный, патриархальный пейзаж. А за рекой такие же стройные молодые сосенки, но солдаты напряженно всматриваются, прикрывая глаза от солнца: кажется, что на той стороне необычная, какая-то особенная земля - фашистская Германия.
Утро. Бригада получила приказ форсировать реку Обру. У всех, от комбрига до солдата, сидящего на броне, приподнятое настроение - сейчас танки вторгнутся в Германию.
Комбриг поднимает красный флажок.
- Вперед!
Мгновение - и тридцатьчетверки, взбудоражив зеленовато-сизую воду, вырываются на противоположный берег. Бригада "Революционная Монголия" начала победный путь по вражеской земле.
В первый же день продвинулись на тридцать километров. Гитлеровцы сопротивлялись вяло, чувствовалось, что они скапливают силы на каком-то рубеже.
Гусаковский тревожился: больно легко даются первые километры на вражеской земле. Что это? Беспечность уверенного в своих силах противника? А может быть, расчет?
После взятия крохотного городка Калау обеспокоенный комбриг приказал остановиться и выслал вперед разведчиков. Они вернулись обескураженные, а их донесение еще больше насторожило Гусаковского. Путь преграждают ряды стальных надолб. Они тянутся широкой полосой с севера на юг. Тянутся далеко, до самого горизонта, границ этой полосы разведчикам установить не удалось.
Гусаковский понял - перед ним Мезеритцкий укрепленный район, один из многочисленных оборудованных по последнему слову техники комплексов оборонительных сооружений, прикрывавших центральные районы Германии.
Главная линия имела в глубину несколько десятков километров. Железобетонные доты с двухметровыми стенами, над которыми возвышались купола из толстой брони или артиллерийские бронебашни, выдвигаемые из глубины специальными подъемниками.
Все сооружения соединялись подземными тоннелями. Глубоко под землей размещались штабы, узлы связи, склады боеприпасов и госпитали. С дотами они соединялись лифтами. На подступах и во всей глубине обороны были вырыты противотанковые рвы и канавы-ловушки, в шесть-семь рядов торчали "зубы дракона" - надолбы.
Противник загадочно молчит, не взмывают ракеты. Что там впереди? Разведчики предупреждали, что в дотах засели гарнизоны. Правда, промежутки между дотами не заняты полевыми войсками, но ведь выставляют же немцы часовых, охранение. Неужели противник не замечает ничего подозрительного?
- Да, ничего утешительного,- задумчиво произнес Гусаковский, выслушав обстоятельный доклад разведчиков. Коренастый, невысокий сержант в телогрейке, перехваченной потертым ремнем, заметил:
- Некоторые надолбы вроде повыше остальных.
- И шатаются,- добавил второй разведчик,- словно гнилой зуб.
Вот оно что! Командир бригады приказал проверить подозрительные надолбы. Оказалось, что они только вставлены в гнезда и не закреплены. Да это же готовые проходы!
Бригада ворвалась в укрепленный район, вскрыв его, словно консервную банку.
Главную полосу прошли почти без потерь. С пулеметными дотами гвардейцы справлялись успешно, танки подходили к доту вплотную, закрывали амбразуры, а саперы в вентиляционные отверстия спускали взрывчатку. Труднее было расправляться с пушечными дотами - толстые стены надежно защищали расчеты, танки били в упор по этим дотам, но стены выдерживали. Однако и к ним приноровились. Их "освоили" самоходчики. Механики-водители засекали дот по вспышкам и подходили почти вплотную, снаряд посылался точно в амбразуру и выводил вражеское орудие из строя. Отличались и саперы: подкрадывались к дотам, стремясь попасть в мертвое пространство, подкладывали взрывчатку, и дот взлетал на воздух.
Ночью 29 января батальон майора Карабанова подошел к городу Хохвальде. Вспыхнул встречный бой с частями немецкой группы "Рейнгард". Гвардейцы наголову разгромили врага. Но радость победы омрачилась тяжелой утратой - погиб Алексей Алексеевич Карабанов, замечательный командир, боевой товарищ. Карабанов был необычайно смелым человеком. Пренебрегая опасностью, он нередко покидал танк, чтобы разобраться в обстановке, увидеть, как идет бой. Какой бы ни был огонь, Карабанов, если требовалось, выходил из танка.
Бригада развивала наступление. В брешь, пробитую танковым батальоном Карабанова, вошли батальоны Боридько и Пинского. Сломив сопротивление врага, бригада "Революционная Монголия" по узкому коридору преодолела Мезеритцкий укрепленный район и заняла город Мальсов. Так пал первый стратегический рубеж на пути к Берлину. Бригада вышла к Одеру.
Проложить дорогу на западный берег предстояло автоматчикам батальона Героя Советского Союза капитана Юдина.
Капитан вызвал лейтенанта Меньшикова.
- Отбери добровольцев - и на ту сторону!
- Мой взвод готов, товарищ комбат!
- Возьмешь шесть бойцов, всем одеть маскхалаты.
- Есть!
По тонкому льду смельчаки благополучно добрались до берега.
По сигналу за ними последовал взвод Меньшикова. За взводом переправился и весь батальон. Но тут противник будто проснулся. Батальон атаковали гитлеровцы. Тогда бойцы Меньшикова зашли немцам во фланг и дружным огнем из автоматов уничтожили большую часть атакующих, а остальных захватили в плен.
Заминка вышла на окраине деревни Рейтвейн: бойцов прижал к земле пулеметный огонь. Лейтенант Меньшиков приказал сержанту Гуделевичу и младшему сержанту Бондаренко уничтожить фашистских пулеметчиков. Бойцы перебежками, а где ползком подобрались к немцам. Послышались взрывы гранат, и пулемет замолчал. Меньшиков поднял бойцов, и взвод ворвался в деревню.
А через Одер уже переправлялись танки. Одна за другой боевые машины уходили туда, где гремел бой за плацдарм.
23 февраля 1945 года маршал Чойбалсан поздравил танкистов с боевыми победами. В подразделениях в торжественной обстановке перед строем была зачитана приветственная телеграмма руководителя братской страны:
"Монгольский народ следит за героическими подвигами Красной Армии и восхищается ее победами... срадостью отмечает замечательные подвиги вашей бригады... В эту знаменательную годовщину желаю вам дальнейших успехов в вашей героической борьбе за честь, свободу и независимость свободолюбивых народов мира.
Слава героической танковой бригаде "Революционная Монголия", ее бойцам и офицерам!"
Утро занималось туманное, моросил мелкий надоедливый дождь. Первый день весны. Ровно в 8 часов началась артиллерийская подготовка, низко прошли на штурмовку "илы".
Бригада "Революционная Монголия" завязала бои за Неренберг. К вечеру автоматчики при поддержке танкового взвода лейтенанта Каримова зацепились за окраину города.
В боевые порядки головного отряда прибыл командир бригады. Город тонул в сумраке, лишь зарево пожаров освещало временами низкое небо. Комбриг всматривался в размытые очертания высоких зданий, остроконечные шпили кирх, думал о завтрашнем дне.
Выслушав доклады командиров батальонов, Гусаковский приказал закрепиться и в течение ночи тщательно разведать силы и систему обороны противника.
Комбриг не спеша шел от танка к танку, прислушиваясь к выстрелам, доносившимся из города. Возле одного танка он услышал негромкий разговор. По голосам узнал опытного механика-водителя Юрия Борисова и техника Сеню Барина. Русаковский усмехнулся: Сеня Варин известный дока в ремонтном деле, но и Борисов отличный специалист - любят ребята потолковать о машинах.
- В нашем деле мелочей нет и быть не может,- горячо доказывал Варин. Допустим, шплинт пальца трака гусеницы. На первый взгляд, не бог весть какая важная деталь, танковая пушка поважнее, а попробуй-ка без него! Нет шплинта, вылез палец из трака, лопнула гусеница, танк остановился, превратился в хорошую мишень...
- У нас такого быть не может. Никогда.
- Почему?
- Не может у нас быть такого. Ведь кто у нас главный технический советник? Ремонтный бог? Сеня Варин!
Танкисты расхохотались, улыбнулся и комбриг. Сеня Варин действительно работает артистически. Мчится на мотоцикле за танками и в случае чего он тут как тут, вылезает из коляски с инструментами и за дело. Гусаковский вспомнил, как Варин на этой коляске вывозил из-под огня раненых танкистов. Отличный парень!
На рассвете снова бой.
В единоборстве с противотанковой батареей многое зависело от умения механиков-водителей. Но за рычагами управления боевых машин сидели настоящие асы. Старший сержант Волков, искусно маневрируя, вывел танк на батарею, уничтожил несколько орудий, расстрелял убегающий расчет.
Не менее искусно действовали в бою за Неренберг и другие водители. Старшина Быков вступил в поединок с вражеской самоходкой и уничтожил ее. Умело сражались и десантники: огнем автоматов, гранатами выбивали гитлеровцев из подвалов, с чердаков. После двухчасового боя Неренберг был взят.
16 марта полковник Гусаковский получил приказ поддержать стрелковую дивизию, наступавшую на Гдыню. Ближайшая задача - взять маленький город почти на самом берегу Балтийского моря Кляйн-Катц.
- Прихлопнем "маленькую кошку",- смеялись гвардейцы, когда узнали, что означает название городка.
Но "маленькая кошка" показала когти. Фашистские части дрались с упорством обреченных.
Здесь, на берегах Балтики, в ожесточенных схватках с врагом погиб коммунист, командир батальона Герой Советского Союза Федор Боридько. Он вел танкистов на штурм опорного пункта гитлеровцев. Батальон разгромил противника, чем обеспечил продвижение всей бригады, но осколок снаряда сразил комбата.
В конца марта бригада подошла к западной окраине Гдыни.
Исход боя решили умелый маневр и меткий огонь танковой роты лейтенанта Бабкина. Гвардейцы ударили по фашистам из засады, уничтожили две "пантеры" и до сотни гитлеровцев.
28 марта Гдыня была очищена от оккупантов.
Совершив четырехсоткилометровый марш, бригада "Революционная Монголия" сосредоточилась в густом лесу южнее Ландсберга. Могучие мачтовые сосны тревожно гудели, словно лесу передалось то огромное напряжение, тот боевой накал, то волнение, которое охватило всех воинов в преддверии великой битвы: впереди - Берлин!
Четыре долгих военных года шли сюда гвардейцы. От заснеженных полей Подмосковья, через спаленные солнцем курские степи, по Украине, польской земле, Померании. И вот танки с монгольскими именами на броне стоят уже недалеко от столицы третьего рейха...
Бригада готовилась к предстоящим боям. Штаб изучал обстановку, подсчитывал силы, подразделения готовили боевую технику и оружие, отрабатывали приемы и способы ведения боя. Были созданы две штурмовые группы из обстрелянных солдат и сержантов во главе с опытными командирами и политработниками. Каждый воин получил разработанную Военным советом 1-й гвардейской танковой армии листовку-памятку, в которой излагались рекомендации по ведению боя в крупном населенном пункте.
Хватало хлопот и ремонтникам. За последние три месяца танки прошли с боями более двух тысяч километров. Сене Барину и его товарищам пришлось проявить немалую находчивость: не хватало запасных пальцев траков, а старые износились, пришли в негодность. Но ремонтники - народ сообразительный. Использовали опыт армейского ремонтно-восстановительного батальона подполковника Шабохина; разыскали подходящую сталь, головки штамповали вручную и слегка закаливали. Танкибыли подготовлены в установленные командованием сроки.
В штабе командиры изучали крупномасштабные карты. Полковник Русаковский обрисовывал конкретную обстановку:
- Все пространство от Одера до Берлина представляет собой глубоко эшелонированную оборону, состоящую из трех основных оборонительных рубежей, нескольких промежуточных и отсечных рубежей и Берлинского укрепленного района.
Местность "помогает" фашистам. Впереди лесные массивы, множество рек, каналов, ручьев, малых и больших озер. В населенных пунктах каждый каменный дом - опорный пункт, узел сопротивления. Тут и противотанковая пушка, и фаустники.
Дороги перекрыты рвами, баррикадами, завалами, есть надолбы, эскарпы, проволочные заграждения - словом, плотная система противотанковых препятствий. Ну и в самой фашистской столице укреплений не счесть, а войска получили приказ Гитлера сражаться до последнего патрона.
Но мы прорвем вражескую оборону и овладеем Берлином- это наша почетная задача, товарищи!
Совещание закончилось поздно вечером. А утром по подразделениям разошлись политотдельцы. Всю подготовку и организацию боевых действий пронизывала большая партийно-политическая работа. Политработники, коммунисты, комсомольцы, командиры твердо помнили слова Ленина о том, что "победа в конечном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь".
В ходе партийно-политиической работы учитывался величайший моральный подъем, которым были охвачены гвардейцы. Во всех частях прошли партийно-комсомольские собрания, на которых говорилось о роли и месте комсомольцев и коммунистов в бою за Берлин. Корпуса танков украсили новые надписи: "Даешь Берлин!".
Ночью 16 апреля 1945 года ослепительные вспышки разрезали мглу, небо озарилось разноцветными трассами; началась артиллерийская подготовка, на позиции врага обрушилась огненная лавина.
Как завороженные смотрели гвардейцы на это зарево: ветераны Московской битвы, сражения на Курской дуге, на сандомирском плацдарме ничего подобного еще не слышали. Залпы орудий и минометов, разрывы бомб слились в сплошной гул.
В полдень бригада "Революционная Монголия" получила новый приказ. Танки легко обогнали наступающую пехоту, но в трех километрах от Зеелова встретились с упорно обороняющимся противником.
Передовой отряд вступил в бой с "тиграми" и "пантерами", у крутых скатов Зееловских высот завязались ожесточенные схватки. Полковник Русаковский решил обойти Зеелов с юга. Нанеся удар в юго-западном направлении, бригада овладела фольварком Людвигслуст.
Первыми ворвались сюда танки взвода Героя Советского Союза Кравченко. Иван Хотович остановил тридцатьчетверку, откинул люк, с жадностью вдохнул влажный апрельский воздух и тут же его захлопнул: с противоположной окраины в фольварк втягивались фашистские танки.
Разведка! Кравченко приказал взводу укрыться за домами. Взвод успел занять выгодную позицию, противник приближался, не замечая засады. Показался головной танк, за ним шла "пантера".
- Огонь!
Головной танк был подбит с первых же выстрелов, загорелась "пантера", закрутился на месте с перебитой гусеницей "тигр", уткнулся в стену дома второй. Танки Кравченко выдвинулись вперед, продолжали вести огонь, обратив в бегство вражескую пехоту. Вскоре к фольварку подтянулась вся бригада.
"Революционная Монголия" атаковала населенный пункт Фриденсдорф и выбила из него немцев, но гитлеровцы контратаковали. И снова, в который раз, пришли на помощь самоходчики подполковника Мельникова. Самоходки били по фашистским танкам прямой наводкой, проламывали бортовую броню, сбивали башни, повергая врага в ужас меткостью стрельбы и мощностью орудий. В этом бою экипажи самоходок старших сержантов Кибизова, Третьякова и Гармидера уничтожили три "тигра", четыре средних танка, несколько орудий. Командиру полка подполковнику Мельникову и сержанту Кибизову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Утром 18 апреля бригада начала наступление на Янсфельде и к вечеру овладела населенным пунктом. На следующее утро завязали бои за Мюнхеберг. Но городок пришлось обойти с юга. Ломая сопротивление врага, "Революционная Монголия" продвигалась к фашистской столице.
Наступило 19 апреля - четвертый день боев. В 17 часов после артиллерийской подготовки 44-я гвардейская танковая бригада "Революционная Монголия" ворвалась в Шенфельде. Танковая рота под командованием старшего лейтенанта Зевакова была атакована танками, штурмовыми орудиями и батальоном пехоты противника. С ходу развернув роту в боевой порядок, Зеваков метким выстрелом подбил вражеский танк. Открыли огонь и остальные тридцатьчетверки.
Умело и дерзко действовали танкисты. Гвардейцы раздавили две фашистские противотанковые пушки, уничтожили четыре штурмовых орудия и до двухсот гитлеровцев.
21 апреля ночью 11-й гвардейский танковый корпус прорвал отсечный оборонительный рубеж врага в районе Кагеля. Решающую роль в этом сыграла "Революционная Монголия". Танковая рота старшего лейтенанта Бахмарова стремительной атакой захватила мост у Тасдорфа.
Однако тут же был получен приказ командира корпуса полковника Бабаджаняна-бригаде повернуть на Берлин. Эта весть вызвала огромное воодушевление у воинов бригады и приданных ей самоходных и зенитных артиллерийских подразделений. На коротких митингах бойцы и командиры поклялись выполнить поставленную боевую задачу.
С удесятеренными силами гвардейцы нанесли удар западнее Рюдерсдорфа и прорвались к каналу в этом районе, затем переправились на противоположный берег и утром 22 апреля, сломив яростное сопротивление гитлеровцев, подошли к восточной окраине Берлина.
Вести наступление в огромном городе было делом очень сложным. Для танкистов трудности возрастали еще и потому, что отстали тылы, в ход пошло горючее из запасных бачков и канистр. Мало оставалось и снарядов - половина боекомплекта. Экипажи несколько суток не смыкали глаз.
Навстречу танкистам противник непрерывно подбрасывал свои резервы. Войскам буквально приходилось "прогрызать" вражескую оборону. Повсюду баррикады с "сюрпризом": двойной деревянный сруб, засыпанный битым камнем, слева направо перекрывает две трети улицы. Такой же сруб через несколько метров перекрывает улицу на две трети справа налево. Мостовые нафаршированы минами, множество фаустников. Но фаустников отлично выметают наши автоматчики: строчат по подвальным оконцам, поливают огнем подозрительные места. Сколько танков спасли десантники, скольким экипажам сберегли жизни!
Танкисты тоже настороже и всегда готовы прийти на помощь друзьям-десантникам. Орудие заряжено фугасно-осколочным снарядом, новый диск вставлен в спаренный с пушкой пулемет: башенный стрелок бьет по затаившимся фаустникам, а автоматчики на броне довершают дело.
По улице проехать невозможно, танки сворачивают во дворы, таранят стены. Трещат автоматы десантников, а из развалин несмело тянут нацепленные на палку носовые платки фольксштурмовцы. Гвардейцы продвигаются вперед. Город горит, с серого неба сыплется подмоченный дождем пепел.
Короткая весенняя ночь, небо подсвечено отблеском пожаров. Теперь можно отдохнуть часок, осмотреть машины, а на рассвете снова в бой. Ожесточенные схватки вспыхивают за перекрестки, за каждый дом. Сотни орудий и минометов не прекращают своей разрушительной работы.
Ночью 23 апреля бригада вышла к Шпрее. Штаб корпуса получил первую радиограмму об успехах гвардейцев. Начальник политотдела бригады "Революционная Монголия" подполковник Помазнев сообщал: "В 8.30 взводом младшего лейтенанта Аверьянова Константина Владимировича, кандидата в члены партии, командиром танка младшим лейтенантом Бектимировым Федором Юрьевичем, членом ВЛКСМ, которые первыми вошли в Берлин, водружено знамя над зданием штаба фольксштурма".
Однако следующее известие, полученное позднее, встревожило штаб: бригада вырвалась вперед и оказалась отрезанной от корпуса, попав в окружение. Гитлеровцы яростно контратаковали со всех сторон.
Главные силы корпуса устремились на помощь "Революционной Монголии". Тем временем ее воины мужественно отражали натиск противника. Все его попытки сжать кольцо окружения разбивались о стойкость и выдержку гвардейцев. В этих тяжелых боях Гусаковский, как всегда, спокойно и уверенно руководил боевыми действиями. Комбриг умело организовал взаимодействие танкистов, автоматчиков, артиллеристов. Вскоре при поддержке двух частей корпуса кольцо окружения было прорвано.
По приказу командира корпуса "Революционная Монголия" с приданным 399-м гвардейским тяжелым самоходно-артиллерийским полком подполковника Кобрина перегруппировалась в районе Уленхорста и пошла вперед.
Гвардейцы-самоходчики Кобрина сражались плечом к плечу с танкистами бригады. Полк прошел большой боевой путь. За боевые успехи он был награжден орденами Ленина и Красного Знамени, получил почетное наименование Проскуровский. С величайшей отвагой и мастерством действовал полк и в Берлинской операции.
Самоходные установки - их называли в бригаде уважительно - "пушки с высшим образованием", наносили мощные удары по врагу: крушили доты, уничтожали огневые точки, срывали башни с хваленых фашистских "тигров", останавливали их одним снарядом. Артиллеристы славились исключительной меткостью, "пушки с высшим образованием" наводили на врага ужас.
Мощные ИСУ-122, ИСУ-152 надежно прикрывали наши танки. Экипаж лейтенанта Скибы в районе Карлсхорста уничтожил четыре фашистских танка, семь полевых орудий и до роты гитлеровцев. Раненный в голову, лейтенант Скиба не покинул поле боя, отказался эвакуироваться в медсанбат:
- Пока бьется сердце, установку не оставлю, буду драться до полного разгрома врага.
Так же самоотверженно сражался весь личный состав полка.
Авангардный танковый батальон капитана Деркача с десантом автоматчиков устремился к каналу. По данным разведки, мост через канал гитлеровцы не взорвали. Автоматчикам капитана Юдина предстояло расчистить путь танкам.
Сразу же вспыхнула ожесточенная схватка. За развалинами домов засели фаустники. Бойцы старшего сержанта Кузьмина вступили с ними в бой. Гвардейцы действовали решительно. Группа младшего лейтенанта Савицкого, преодолев развалины, вышла в тыл вражеской батарее. В фашистских артиллеристов полетели гранаты.
Бригада с ходу переправилась через канал, за ней последовали другие части и подразделения корпуса. Танки и самоходно-артиллерийские установки выступали в тесном взаимодействии со штурмовыми отрядами. В состав штурмовой группы чаще всего входили стрелковая и танковая роты, батареи самоходных установок, их прикрывали 76-миллиметровые орудия, взвод станковых пулеметов, взвод или рота противотанковых ружей и саперный взвод.
Утром 25 апреля на вражеские позиции снова обрушился огонь тысячи орудий, минометов, реактивных установок, наносили удар полторы тысячи самолетов. В это же утро воины бригады "Революционная Монголия" узнали, что войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились западнее Берлина и тем самым не только полностью окружили оборонявшуюся здесь группировку, ко и рассекли ее на две части.
Сопротивление противника возросло, когда 11-й гвардейский танковый корпус нанес удар в направлении Потсдамского вокзала. Почти все ведущие к нему улицы были перегорожены баррикадами из толстых бревен, наваленных один на другой трамвайных вагонов, автобусов, груд камня. А за ними - автоматчики, команды фаустников, которые вели огонь из окон зданий.
В тяжелых боях бригада несла потери, каждый метр отвоеванной у врага земли был полит кровью советских воинов. В бою на Везирштрассе тяжело ранило начальника политотдела бригады подполковника Помазнева. Он всегда бывал в самых опасных местах, ободряя бойцов, увлекал их за собой. В этот же день гвардейцы узнали, что тяжелое ранение получил полковник Гусаковский, дважды Герой Советского Союза. Командование бригадой принял его заместитель подполковник Стысин.
В городе продолжались упорные бои. Впереди широкая полоса серо-стальной воды канала. Мост уцелел, но перекрыт баррикадой и заминирован. На понтонах танки переправились на другой берег, двинулись по Вейксельштрассе и остановились - улица завалена обломками рухнувших зданий.
В районе Блюхерплатц наткнулись на минные поля. Пока саперы снимали мины, автоматчики-десантники кричали друг другу:
- Слушай, а где-то здесь Тиргартен! Зверинец!
- Интересно, зверей эвакуировали?
Проходы проделаны, и танки снова пошли вперед, десантники прижались к башне, выставив автоматы.
В этот день взяли семь кварталов. Назавтра - девять. Потом последовал приказ повернуть на северо-запад.
- Значит, Гитлера не поймаем,- заметил пожилой сапер.
- Другим достанется,- успокоил его автоматчик.
- Другим, другим... Гитлер - хрен с ним, рейхстаг бы захватить.
Последнюю боевую задачу бригада "Революционная Монголия" выполнила 1 мая. Ей было приказано овладеть западной частью Тиргартена, но для этого нужно было сначала переправиться через канал Ландвер, теперь уже восточнее зоологического сада. Завязался бой за мост через канал, но немцы сумели поднять его на воздух в самый последний момент. Под огнем противника саперы восстановили мост. Бригада ворвалась в юго-западную часть Тиргартена и выбила отряд противника, оборонявшего этот участок. Утром гитлеровцы выкинули белый флаг. Так закончилось для солдат и офицеров "Революционной Монголии" грандиознейшее сражение за Берлин.
Вся страна 9 мая праздновала День Победы. В бригаде состоялся парад. В стройных шеренгах стояли танкисты, самоходчики, пехотинцы, артиллеристы, саперы, связисты. На гимнастерках и комбинезонах - ордена, медали. Здесь же стояли танки с рубцами-вмятинами на броне, завершившие свой победный поход в поверженном Берлине.
В этот торжественный, незабываемый день бойцы икомандиры горячо поздравляли друг друга с победой, вспоминали минувшие бои и товарищей, отдавших свою жизнь за Родину. Победа была завоевана дорогой ценой. Останки многих воинов лежат ныне в братских могилах в Трептов-парке. Здесь же установлен памятник советским воинам-освободителям - величественная скульптура солдата с ребенком на руках.
История создания бригады - это замечательный пример нерушимого братства двух народов: советского и монгольского. Бойцы и командиры бригады с честью пронесли гвардейское и монгольское знамена до Берлина.
Боевой путь 44-й гвардейской танковой бригады "Революционная Монголия"-это частица истории Советских Вооруженных Сил.
Не перечислить всех подвигов, совершенных воинами-танкистами. Отчизна удостоила своих верных сынов многих наград: высокое звание Героя Советского Союза было присвоено шестнадцати бойцам и командирам бригады, а ее командир полковник И. И. Русаковский стал дважды Героем.
Всего в бригаде было награждено советскими, монгольскими, польскими орденами и медалями 7088 человек.
За образцовое выполнение заданий командования, за мужество и героизм, проявленные личным составом в боях за Родину, 44-я гвардейская Бердичевская танковая бригада "Революционная Монголия" награждена орденами: Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, Богдана Хмельницкого II степени, Суворова II степени, Кутузова II степени.
Вся история развития танковых войск, как и всей Советской Армии, неразрывно связана с деятельностью Коммунистической партии Советского Союза по укреплению обороноспособности нашей Родины.
Итоги Великой Отечественной войны Советского Союза убедительнейшим образом показали, что в мире нет таких сил, которые смогли бы сокрушить социализм, поставить на колени народ, верный идеям марксизма-ленинизма, преданный социалистической Родине, сплоченный вокруг ленинской партии.
Многотрудные годы Великой Отечественной войны стали достоянием истории, но никогда не сотрутся в памяти людей героические дела советского народа. Время посеребрило головы ветеранов войны, многих уже нет в живых. Молодые воины приняли эстафету отцов и дедов.
Более тридцати лет прошло с памятного майского дня, многое изменилось в нашей жизни, но 44-я гвардейская бригада "Революционная Монголия" жива. Ныне она именуется гвардейским танковым Бердичевским ордена Ленина, Краснознаменным, орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Красной Звезды, орденов Монгольской Народной Республики Сухэ-Батора и Боевого Красного Знамени полком имени Сухэ-Батора.
Полк несет боевую вахту за рубежом, далеко на Западе, но связи с братским монгольским народом не потерял. Напротив, они еще более расширились и окрепли.
Сразу же после победоносного окончания Великой Отечественной войны командование бригады рапортовало правительству МНР:
"Монгольская Народная Республика
г. Улан-Батор
Премьер-министру и Главкому, Герою и Маршалу МНР товарищу Чойбалсану
В связи с победоносным завершением Великой Отечественной войны Советского Союза против гитлеровской Германии и в связи с блестящими победами мы считаем своим особенно приятным долгом выразить Вам и в Вашем лице всему дружественному нам монгольскому народу, вложившему свои силы в борьбу против нацизма, самые горячие поздравления и приветствия.
Торжество советского народа - это торжество всего передового человечества, ибо наш народ грудью встал на защиту мировой цивилизации и великих идеалов свободы и прогресса и отстоял их от фашистских варваров. Кровью своих лучших сынов, ценой неисчислимых лишений и страданий наш народ отвоевал не только свою свободу и счастье, но также свободу и независимость многих других народов. Вечна будет память о тех, кто отдал свою жизнь за это великое дело...
К концу этой битвы наша Родина пришла еще более могучим и сильным государством, народы нашей страны сплотились вокруг ленинской партии, а Красная Армия овеяла свои знамена историческими победами, полным разгромом фашистских полчищ.
Наша гвардейская бригада внесла свою лепту в дело разгрома гитлеровских хваленых полчищ. На протяжении всех боевых действий бригада всегда была передовым соединением Красной Армии и за отличное выполнение приказов вышестоящего командования, за героизм и мужество личного состава награждена семью орденами и закончила свой победоносный путь в центре фашистского логова - в городе Берлине.
Командир гвардейской танковой Бердичевской, ордена Ленина, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Красной Звезды, Боевого Красного Знамени МНР бригады "Революционная Монголия" дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Гусаковский
Начальник политотдела бригады гвардии полковник Помазнев."
Вскоре была получена ответная телеграмма:
"Москва, Наркомат обороны СССР
Командиру гвардейской танковой Бердичевской, ордена Ленина, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Красной Звезды, Боевого Красного Знамени МНР бригады "Революционная Монголия"
Дважды Герою Советского Союза
гвардии полковнику ГусаковскомуНачальнику политотдела бригады
гвардии полковнику Помазневу
От себя лично и от имени всего монгольского народа сердечно благодарю Вас и в Вашем лице весь личныйсостав танковой бригады "Революционная Монголия" за Ваши теплые поздравления и приветствия в связи с победоносным окончанием Великой Отечественной войны Советского Союза против гитлеровской Германии.
В свою очередь поздравляю Вас и в Вашем лице весь личный состав танковой бригады с победой над черными силами фашизма. Главная заслуга в этой исторической победе принадлежит героической Красной Армии.
Монгольский народ разделяет радость этой победы со своим искренним другом - советским народом и заявляет, что так же, как и в дни великих испытаний, он будет прилагать все свои усилия к тому, чтобы оказать посильную помощь советскому народу по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства в бывших оккупированных районах.
Восхищаясь боевыми делами танковой бригады "Революционная Монголия", завершившей свой победоносный путь в центре фашистского логова - в городе Берлине, я от себя лично и от имени монгольского народа выражаю пожелание видеть Вас своими гостями в день 24-й годовщины Монгольской Народной Республики - 11 июля 1945 года.
Слава героической Красной Армии!
Премьер-министр, Герой и Маршал МНР Чойбалсан, г. Улан-Батор."
С разных концов нашей необъятной страны приходят в часть письма. Пишут ветераны, бывшие танкисты, автоматчики, связисты, медицинские работники - солдаты, сержанты, офицеры запаса. Приезжают в полк и те, кто в огневые годы водил гвардейцев в атаки, руководил боевыми действиями. Бывший командир бригады дважды Герой Советского Союза, ныне генерал армии Иосиф Ираклиевич Гусаковский, бывший командир 11-го гвардейского танкового корпуса Герой Советского Союза генерал армии Андрей Лаврентьевич Гетман.
Ветераны встречаются с молодыми солдатами, офицерами, бывают на учениях, присутствуют на повседневных занятиях. Они покидают полк исполненные радости и гордости - сыны, идущие дорогой отцов, отлично несут службу.
Приезжают в полк и гости из далекой Монголии. 22 февраля 1964 года монгольская делегация вручилачасти Красное знамя ЦК МНРП и Совета Министров МНР. Эта встреча явилась началом нового этапа дружественных связей гвардейцев-танкистов с монгольскими трудящимися.
В том же году к Дню танкистов был опубликован Указ Президиума Великого народного хурала о награждении танковой части "Революционная Монголия" высшей наградой МНР - орденом Сухэ-Батора.
Вскоре Постановлением Совета Министров СССР 44-му гвардейскому танковому полку было присвоено имя Сухэ-Батора.
11 октября 1964 года в полк прибыла партийно-правительственная делегация МНР, возглавляемая Первым секретарем ЦК МНРП, Председателем Совета Министров республики Ю. Цеденбалом.
Надолго запомнился гвардейцам этот праздничный день - торжественное построение, церемония вручения награды.
"Мы, члены партийно-правительственной делегации МНР,- записал товарищ Цеденбал в историческом формуляре части,- с искренней радостью посетили прославленную в боях танковую часть "Революционная Монголия", стоящую на страже мира. Мы восхищаемся успехами личного состава в боевой и политической учебе, образцовым порядком всюду. От души желаем вам дальнейших успехов в вашей благородной миссии. Слава вам, гвардейцы-танкисты!
Да здравствует нерушимая монголо-советская дружба!
Цеденбал. 11.10.64г."
И года не прошло, а в полку снова встречали дорогих гостей. На празднование 20-летия Победы приехал Председатель Президиума Великого народного хурала МНР Ж. Самбу. Гвардейцы тепло принимали у себя высокого гостя.
В юбилейном 1967 году в Монгольскую Народную Республику выезжала делегация из танкового полка. Возглавлял ее И. И. Русаковский. В составе ее входили фронтовики-ветераны полковники Г. С. Петровский и
B. С. Юдин, Герой Советского Союза подполковник
C. Н. Каршинов и другие. Монгольские друзья исключительно заботливо встретили гвардейцев. Делегация посетила несколько промышленных предприятий, танкисты встречались с монгольскими трудящимися, побывали на теплоэлектроцентрали в городе Дархане, беседовали с рабочими обувного комбината в Улан-Баторе. Делегация была принята Председателем Президиума Великого народного хурала. Во время приема И. И. Гусаковский вручил товарищу Самбу макет танка "Революционная Монголия", сделанный военнослужащими полка. Товарищ Самбу передал в подарок танкистам портрет Сухэ-Батора. Сердечной была встреча гвардейцев с Первым секретарем ЦК МНРП, Председателем Совета Министров МНР товарищем Цеденбалом.
Монгольские друзья внимательно следили за боевой жизнью полка, интересовались успехами танкистов. В часть приезжали из далекой Монголии артисты, художники, кинооператоры. Все они принимали деятельное участие в подготовке к празднованию 50-летия Октября.
Талантливый монгольский художник Гомбосурэн написал панно на сюжеты из боевой жизни полка. Оно состоит из нескольких картин, лучшая из которых запечатлела исторический момент - вручение партийно-правительственной делегацией МНР, возглавляемой маршалом Чойбалсаном, бригаде танковой колонны "Революционная Монголия".
Участники художественной самодеятельности на праздничных концертах исполняют песни монгольских композиторов "Восход солнца", "Красное знамя" и другие, танцевальная группа не раз награждалась аплодисментами за исполнение народных танцев братской страны.
В центре военного городка установлен памятник герою монгольского народа Сухэ-Батору. Торжественное открытие памятника превратилось в массовый митинг монголо-советской дружбы. На митинге выступил командир танка "Революционная Монголия" Сергей Доброе.
В грозные годы Великой Отечественной войны танки с монгольскими именами на броне прошли славный путь борьбы и побед. В бригаде был танк, носящий имя вождя монгольского народа маршала Чойбалсана. Немало славных подвигов вписал его героический экипаж в боевую историю части. Много лет стояла эта тридцатьчетверка на почетном месте в танковом парке. Как символсоветско-монгольской дружбы, которая закалилась и окрепла в годы Отечественной войны, те надписи, которые горели на броне в грозные годы, красуются на танках и сейчас. Точно такой же танк установлен на центральной площади Улан-Батора.
Молодые солдаты-танкисты гордятся своей частью, подвигами и славой отцов. Овладевая сложной техникой, воины борются за переходящий вымпел - маленький красный флажок, на котором золотом вышит герб МНР. Этот вымпел получает тот экипаж, который добьется самых высоких показателей в боевой и политической подготовке.
В 1969 году в часть приехала партийно-правительственная делегация МНР, возглавляемая Первым секретарем ЦК МНРП, Председателем Совета Министров Монгольской Народной Республики товарищем Ю. Цеденбалом. Танкисты стояли в строю против памятника Сухэ-Батору. Три красных знамени развевал легкий ветер: боевое гвардейское Знамя части, памятное Знамя ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР и Почетное Красное знамя ЦК МНРП и Совета Министров МНР.
Приняв рапорт командира полка, товарищ Цеденбал обошел замерший строй, поздоровался с танкистами, а потом с сопровождавшими его лицами поднялся на трибуну. Начался митинг, после которого гвардейцы прошли мимо трибуны торжественным маршем, приветствуя высоких гостей. Статные, с отличной выправкой воины, проходившие безукоризненно стройными рядами, приветствовали друзей из братской страны, утверждая дружбу народов, рожденную Октябрем, проверенную и испытанную в горниле войны.
Все последующие годы танкисты-гвардейцы поддерживали тесный контакт со своими монгольскими друзьями, чередовался обмен делегациями. В ознаменование 30-летия со дня вручения советским танкистам танковой колонны "Революционная Монголия" в МНР прибыла делегация воинов полка: подполковник В. А. Филатов, командир отличного танкового батальона подполковник В. Ф. Страхов, командир танка "Революционная Монголия" сержант М. М. Змиевский и командир танковой роты капитан И. А. Ткач.
В морозные январские дни 1973 года посланцы полка были согреты в МНР теплом дружеских сердец, радушием братского народа.
В эти же дни в полку гостила монгольская партийно-правительственная делегация во главе с заведующим отделом ЦК МНРП товарищем Батаа и заместителем министра обороны МНР генерал-полковником Цог.
В части был проведен торжественный митинг, высоким гостям продемонстрировали боевую технику и провели показательные учения.
4 апреля 1974 года в полк приехал министр обороны МНР генерал армии Б. Дорж. Он посетил музей боевой славы, побывал в подразделениях, беседовал с членами танковых экипажей. Группа воинов полка была награждена правительственными наградами МНР. В числе награжденных командир полка полковник А. П. Мухин, подполковник Н. И. Карпухин, подполковник В. В. Подколзин, заместитель командира полка по политчасти подполковник В. А. Филатов, заместитель командира полка по тех-части подполковник С. А. Цымбалюк, майоры Н. Н. Гуков, В. Н. Воробьев, старшина Т. Н. Тепляков, командиры танковых рот лейтенанты братья В. А. и Ю. А. Котельниковы...
В те дни, когда заканчивалась работа над этой книгой, на страницах газет рассказывалось о визите в Монгольскую Народную Республику советской партийно-правительственной делегации во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым для участия в торжествах по случаю 50-летия III съезда МНРП и полувекового юбилея провозглашения МНР. 22 ноября 1974 года Политбюро ЦК МНРП вынесло постановление о присвоении товарищу Л. И. Брежневу звания Почетного гражданина республики.
Крупным вкладом в дело дальнейшего углубления советско-монгольских отношений, укрепления единства социалистических стран и упрочения мира и безопасности на Дальнем Востоке явился Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между МНР и СССР, подписанный в 1966 году во время визита в МНР советской партийно-правительственной делегации во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым.
Выражая чувства всенародного уважения и глубокой признательности трудящихся МНР к ленинской Коммунистической партии Советского Союза, правительству и народам СССР, лично Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Л. И. Брежневу за постоянную, подлинно интернационалистскую заботу о счастье и процветании монгольского народа, за многогранную помощь и поддержку в строительстве социализма, Политбюро ЦК МНРП постановило: присвоить Генеральному секретарю Центрального Комитета КПСС товарищу Леониду Ильичу Брежневу звание "Почетный гражданин Монгольской Народной Республики" с вручением ему "Золотой звезды Почетного гражданина МНР".
В ответной речи Л. И. Брежнев сказал:
"Летопись нашей дружбы насчитывает много славных страниц. Но, как и прежде, всем нам особенно дорого воспоминание об исторической встрече Владимира Ильича Ленина с Сухэ-Батором, бесстрашным вождем монгольской революции...
Советские люди помогают своим монгольским братьям строить новую жизнь. В свою очередь и монгольские товарищи помогают нам. И ведь эта помощь не от избытка. Мы бескорыстно делимся друг с другом тем, в чем нуждаемся и сами. Именно так поступали советские люди, поддерживая монгольский народ еще в первые, трудные годы Советской власти.
Так поступали и монгольские друзья. Особенно почувствовал это наш народ в пору тяжелых испытаний, в годы Великой Отечественной войны. Вот красноречивый факт. В 1943 году, в разгар ожесточенных боев с фашистскими захватчиками, на фронт прибыла монгольская делегация во главе с маршалом Чойбалсаном. Она передала Советской Армии колонну танков, созданную на средства, собранные монгольскими трудящимися. Такое, товарищи, не забывается!"
Действительно! Такое никогда не забудет наш народ, наши Вооруженные Силы. Боевое содружество, скрепленное кровью народов-побратимов, останется в веках.
