Об антифашистской борьбе советских военнопленных во время минувшей войны рассказывается в этой книге. В ней показывается деятельность подпольной организа ции в бухенвальдском концентрационном лагере, являв шемся одним из крупнейших в гитлеровской Германии.
В «Истории Коммунистической партии Советского Союза» об антифашистской борьбе советских военнопленных сказано следующее:
«Продолжали борьбу против фашизма и пленные со ветские воины, находившиеся в гитлеровских концлаге рях, и советские люди, угнанные фашистами в немецкий тыл. Находясь под угрозой смерти, они создавали под польные антифашистские организации, устраивали побеги из лагерей, совершали диверсии, организовывали анти фашистские выступления, укрепляли узы дружбы с ра бочими разных национальностей, включая и немецких, боровшимися против фашизма и войны. Борьба совет ских людей с гитлеровцами в их стране подрывала силы фашизма и способствовала успехам Красной Армии» 1 .
Рассказанное в этой книге является одной из иллю страций к приведенным словам. Автор убедительно по казывает, как обыкновенные советские люди в тяжелых
условиях фашистского концлагеря создавали подполь ные группы для организованной антифашистской борьбы.
Гитлеровские правители поставили советских военно пленных вне всяких международных законов и норм.
Тысячами отдавали их на расправу палачам. Фашисты сознательно уничтожали советских военнопленных в силу своей человеконенавистнической расовой теории, используя специально изобретенные ими способы смертной казни.
Советский народ никогда не забудет зверских расправ, учиненных эсэсовскими палачами над пленными советскими воинами на многочисленных «фабриках смерти». Описание в книге таких кровавых расправ нельзя читать без чувства гнева.
Подпольная деятельность убедительно показала, что врагу не удалось подавить у советских военнопленных волю к сопротивлению. Они оказывали тайное, а иногда и открытое сопротивление фашистским властям. Об этом свидетельствуют факты, приводимые в книге.
Гитлеровцы жестоко расправлялись со всеми, кто был замечен в проявлении советских патриотических чувств. Малейшее подозрение в этом означало немедленную смерть. Достаточно сказать, что в ворота бухенвальдского концлагеря вошло около 25 тысяч советских людей, а уцелело только 5 тысяч человек. Всего же мученическую смерть в этом лагере приняли 56 тысяч человек.
С удовлетворением читаем мы о том, что пленные советские воины в обстановке кровавого террора создали свои группы сопротивления. Советские люди играли ведущую роль в интернациональной подпольной деятельности узников бухенвальдского концлагеря. Они впервые подняли знамя восстания. Организованность и решительность советских военнопленных в сочетании с опытом подпольной борьбы немецких, чешских и других коммунистов, заключенных в лагерь еще до Великой Отечественной войны, позволили подготовить и осуществить в бухенвальдском лагере восстание в апреле 1945 года. В результате восстания свыше 20 тысяч узников различных национальностей избегли расправы со стороны нацистских палачей.
Не все военнопленные лагеря в Бухенвальде мужественно вели себя. Немало было людей, покорно ждавших казни. Были и предатели, шедшие ради своего спасения на службу к гестаповцам. Если первые вызывали чувство сострадания, то предатели достойны только вечного презрения.
Советское правительство высоко оценило самоотвер женную борьбу бывших военнопленных с гитлеровским режимом. Многие из тех, кто бесстрашно стали на путь подпольной антифашистской борьбы, организовали и воз главили ее, были удостоены правительственных наград.
Сквозь адские муки в гитлеровских концлагерях, в суровой борьбе против фашистских варваров прокла дывали себе путь на Родину подпольщики лагеря Бухен вальд. Вернувшись в родные места, они влились в ряды советских тружеников и отдают свои силы и знания ве ликому делу строительства коммунизма.
Вскоре после войны я встретил своего товарища, прибывшего из Германии. Он рассказал много интересного фронтовой жизни. Когда наша беседа шла к концу, мой товарищ вытащил из полевой сумки аккуратно сложенн ые исписанные листы бумаги. Листы были сшиты и предст авляли собой как бы книгу. Мое внимание привлек о дин из них, на котором вверху было написано: «Конец Бухенвальда». В памяти всплыли отрывочные сообщения, появлявшиеся в последние дни войны об этом лагере смерти.
— Оставляю тебе эти записки, — сказал на прощан ие товарищ, — может быть, используешь в газете.
Авторами записок оказались советские военнопленные, прошенные фашистами за колючую проволоку. Они рас сказывали о нечеловеческом труде в лагере, о дьяволь ской системе издевательств гитлеровцев над военноплен ными, о действовавшей в лагере подпольной организации.
Появилось желание глубже ознакомиться с деятель ностью бухенвальдского подполья. Предстояло выяснить достоверность всех фактов, изложенных в записках. В первые годы после войны в музеях, в архивах и в пе чати никаких подробностей об этом лагере нельзя было найти. Фамилии многих участников подполья упомина лись лишь в записках. Необходимо было найти хотя бы одного из этих участников подпольной борьбы. Но сде лать это было не легко. Прошло несколько лет, прежде чем состоялась моя первая встреча с бывшими узниками Бухенвальда.
В 1956 году в периодической печати и в художествен ной литературе стали появляться отдельные материалы о жизни и борьбе советских людей, брошенных в концент рационные лагеря. Примерно тогда же состоялась серия радиопередач писателя Сергея Смирнова «В поисках героев Брестской крепости».
Почувствовав себя виноватым перед теми, чья записи лежали у меня в журналистском архиве, я решил более энергично приступить к поискам оставшихся в живых участников бухенвальдского подполья.
Начал я с того, что направил письма в адрес началь ников управлений милиции Смоленской и Рязанской об ластей. Из Рязанской области сообщили, что Котов Сер гей Дмитриевич проживает в Ташаузской области, Турк менской ССР.
По указанному адресу от имени редакции «Москов ской правды», где я тогда работал, Котову было направ лено письмо, но оно «за выбытием адресата» вернулось без ответа.
Как выяснилось позже. Котов перешел на работу учителем в одну из школ Сталинабадского района. Тад жикской ССР, где и трудится в настоящее время. Но ра зыскать новый адрес его удалось значительно позже.
В отношении Кюнга Н. Ф. также пришел малоутеши тельный ответ. Найти его удалось чисто случайно. Как-то,
в конце февраля 1957 года сотрудница отдела писем на шей газеты сказала:
— Знаете, у нас есть одно письмо, кажется, от учи теля из Подольского района, по фамилии Кюнг.
Быстро нашел это письмо. Помню, автор сообщал, что на станции Щербинка намечено построить школу
слишком близко от железной дороги. Он просил редак цию помочь добиться от соответствующих организаций
изменения места стройки. На конверте был указан ад рес Н. Кюнга.
Я уже хотел поехать по этому адресу, но на следую щий день в «Правде» появилась заметка о встрече бывших военнопленных. В ней сообщалось, что в Советском комитете ветеранов войны состоялось расширенное заседание бюро секции бывших военнопленных и участников сопротивления фашизму. Далее говорилось следующее:
«Взволнованную речь от имени десяти присутствовавших на заседании бывших узников концлагеря Бухенвальд произнес заведующий учебной частью Щербинской семилетней школы № 7 Подольского района, Московской области, Н. Ф. Кюнг. Он поделился воспоминаниями о борьбе, которую вели советские военнопленные рука об руку с немецкими коммунистами, французскими, польскими, югославскими заключенными в концлагере Бухенвальд, завершившейся восстанием».
Понятно, что мне оставалось только позвонить по телефону и услышать наконец голос первого живого узника фашистского концлагеря.
Теперь, когда один из членов руководящего центра подпольной антифашистской организации советских военнопленных в Бухенвальде так неожиданно нашелся, можно было начать сбор дополнительных материалов о Деятельности ее, восстановить цепь событий. Все последующие встречи с отдельными наиболее активными членами подпольной организации тоже преследовали именно эту цель.
Вскоре с Николаем Федоровичем Кюнгом мы встретились в редакции газеты «Московская правда». Выяснилось, что он родился в 1917 году. До призыва в армию работал в Смоленской области учителем истории. Война застала его заместителем начальника одной из полковых школ Брестского гарнизона.
В начале войны Н. Ф. Кюнг во время переправы через реку был тяжело ранен. Жители ближайшей деревни укрыли его вместе с другими воинами. Может быть, и посчастливилось бы Кюнгу после выздоровления продолжать борьбу с фашистскими захватчиками на фронте. Но случилось так, что по доносу предателя на дом, в котором укрывались раненые советские воины, поздно вечером, словно коршуны, налетели фашисты. Так Н. Кюнг и еще несколько бойцов оказались в плену.
Товарищ Кюнг пытался бежать из плена, но был схвачен эсэсовцами и на этот раз этапным порядком отправлен в глубокий тыл. Несмотря на то что зима 1941 года уже вступила в свои права, военнопленных везли в товарных вагонах. За всю дорогу они не получили ни крошки хлеба, ни глотка воды. Это было первым испы танием в фашистской неволе. А потом в одном из лагерей для военнопленных в Саксонии Кюнг заболел тифом.
После выздоровления Кюнга включили в рабочую команду и направили в оккупированную Бельгию, в ла герь, узники которого работали на шахтах. В этом лагере среди советских военнопленных создалась подпольная группа сопротивления. Подпольщики с помощью бельгий ских товарищей организовали побеги заключенных в Ар денны, к французским «маки». Одним из руководителей этого подполья был бывший учитель истории Н. Ф. Кюнг.
Одно время среди военнопленных развернули свою подлую работу находившиеся на разных служебных по стах у фашистов бывшие белогвардейцы. Особой жесто костью среди них отличался белогвардеец по прозвищу Бородавка. Он пытался найти тех, кто мешал вербовать советских военнопленных в так называемую русскую освободительную армию (РОА). Подозрение пало и на Кюнга. Бородавка вызвал его к себе в кабинет и избил до потери сознания.
Ранним утром 2 сентября 1943 года тюремные машины
высадили у массивных стальных ворот бухенвальдского
лагеря большую группу советских военнопленных, теперь уже политических заключенных. Так Н. Ф. Кюнг по пал в бухенвальдский лагерь.
— Знаете ли вы, что в лагере у нас формировались
подпольные взводы, роты и батальоны? — спросил Кюнг
как-то в одной из бесед.
— А кто же командовал ими? — поинтересовался я.
— Подполковник Смирнов. Это наш «комкор
Об Иване Ивановиче Смирнове я уже знал из запи сок. Позднее выяснилось, что вскоре после освобождения из плена подполковник Смирнов ушел в отставку и посе лился в Горьковской области. С кем бы из бухенвальдцев ни приходилось беседовать, каждый подчеркивал исклю чительную выдержку этого офицера. Необходимо было во что бы то ни стало увидеться с ним.
Прошло некоторое время, и Иван Иванович приехал в столицу.
— Подполковник в отставке Смирнов, — представился пришедший в редакцию. К тому времени у меня имелся фотоснимок группы бухенвальдцев, на котором был и Смирнов. Поэтому я без труда его узнал.
Во время беседы Иван Иванович положил на стол книгу с типографским текстом. На обложке заголовок: «Сборник воспоминаний о концентрационном лагере Бухенвальд». Внизу дата выпуска—1945 год. Пробежал первые страницы и сразу понял — это уже знакомые мне записки. Оказывается, на другой день после восстания заключенных в Бухенвальде руководящий центр подпольной антифашистской организации советских военнопленных решил издать сборник воспоминаний. Решение обнародовали по лагерному радио. Для редактирования и оформления сборника выделили группу товарищей. Материалов собралось очень много. Из них в сборник отобрали лишь наиболее ценные. Когда закончилась вся подготовка, встал вопрос, как отпечатать сборник. Кто-то из военнопленных вспомнил, что на одном из военных заводов, расположенных вблизи лагеря, есть светокопировальная установка. На ней и отпечатали первые экземпляры сборника.
Я спросил Смирнова, не может ли он определить, что з a записки хранились у меня, и показал ему пожелтевшие от времени листы. Выяснилось, что у меня хранится один из первых экземпляров записок, отпечатанных на светокопировальном станке. Это было так называемое «веймарское издание», по имени города Веймар, в районе которого располагался лагерь Бухенвальд.
Из беседы со Смирновым, Кюнгом и другими бывшими участниками бухенвальдской подпольной организации я выяснил историю той книги, которую показал мне Смирнов, Поскольку печатание сборника на светокопировальной машине _ могло надолго затянуться, решено было разыскать типографию с русским шрифтом. Такую типографию удалось найти в городе Эрфурте, расположенном в нескольких километрах от Бухенвальда. Среди жителей города нашлись типографские работники, умеющие набирать на русском языке. Через несколько дней были отпечатаны 60 экземпляров книги. Это второе издание получило название «эрфуртского». Один такой экземпляр поступил в Государственную библиотеку СССР имени В. И. Ленина, где в настоящее время и хрантся.
Смирнов долго рассказывал о том, сколько мытарств по концентрационным лагерям и фашистским тюрьмам ему пришлось испытать, пока наконец его, как обреченного на смерть, летом 1943 года не бросили в концлагерь Бухенвальд,
В беседе Иван Иванович рассказывал о том, как в лагере формировались подпольные взводы, роты и батальоны. Мы уже собирались распрощаться, как вдруг раздался телефонный звонок. По телефону чей-то голос спрашивает:
Передаю трубку Смирнову. Нельзя было без волнения смотреть на него. Кто-кто, а он, командовавший в подполье «вооруженными силами», умел скрывать свои чувства. Но сейчас я увидел на глазах его слезы. Оказалось, звонил Николай Николаевич Сахаров, тоже бывший кадровый офицер Советской Армии, вместе со Смирновым находившийся в Бухенвальде.
Состоялась наша встреча и с Сахаровым. Николай Николаевич работает на одном из подмосковных заводов. Война застала его помощником начальника штаба казачьего полка. В одном из ожесточенных боев Сахаров, будучи раненным, оказался в плену. Побывал в фашистских тюрьмах, не раз пытался бежать, но вновь оказывался за тюремной решеткой. Наконец его бросили на вечную каторгу в Бухенвальд. Находясь в гестаповских застенках, Сахаров проявил себя мужественным патриотом Родины.
Каждая встреча с этим человеком была приятной. Он рассказал, как после возвращения на Родину ходил с поисковыми партиями по горам Кавказа, работал начальником одной геологопоисковой партии при разведке месторождений нефти в районе Бугуруслана — Бугульмы, а затем принимал участие в изыскании горючего газа в бассейнах Оби и Сосьвы.
Позднее удалось беседовать и с другими подпольщиками Бухенвальда, в частности с С. М. Хариным.
Запомнилась встреча с бывшим лейтенантом Советской Армии Степаном Михайловичем Баклановым. Сейчас он работает па строительстве Братской ГЭС. Степан Михайлович рассказал, как тяжело раненным в начале 1942 года попал в плен и через некоторое время, с одной из первых групп советских военнопленных, был брошен за колючую проволоку бухенвальдского концентрационного лагеря.
Бывшие участники подпольной организации в лагере Бухенвальд, узнав, что о деятельности их хотят рассказать в печати, старались связаться с редакцией нашей газеты.
Так, однажды в редакцию зашел небольшого роста человек. Он назвался Сусловым из Костромы.
— Моя фамилия вам ничего не говорит. Поясню: я бывший военврач и долгое время находился в плену, в концлагере Бухенвальд, — сказал он.
Леонид Николаевич работает врачом в Костромской больнице. Желая дополнить имеющиеся у нас данные о работе антифашистской организации, он и зашел в редакцию. Я поблагодарил Леонида Николаевича за ценные сведения, освещавшие очень важную сторону деятельности подпольщиков.
Удалось встретиться еще с одним подпольщиком. О нем в записках рассказывалось мало, а между тем каждый, с кем я беседовал, упоминал его фамилию. Это был Борис Сироткин, бывший сапер. Сироткин принимал активное участие в изготовлении самодельных гранат.
В нашей редакции побывали многие бухенвальдцы, и рассказать о всех встречах с ними не представляется возможным. Большое значение имела встреча с руководителем большого коллектива бухенвальдского подполья — Николаем Семеновичем Симаковым.
Бывший сержант-пограничник Симаков — сын железнодорожника сибирских магистралей. До войны закончил машиностроительный техникум, а затем был призван в ряды Советской Армии. Пограничники отряда, в котором служил Симаков, одними из первых встретились с фашистскими захватчиками. Свой рубеж Симаков не оставлял до тех пор, пока не был ранен и в тяжелом состоянии попал в плен. Вместе с другими советскими военнопленными гитлеровцы заточили Николая Семеновича в концентрационный лагерь Бухенвальд.
Первого апреля 1957 года в редакции нашей газеты состоялся вечер встречи бывших узников бухенвальдского лагеря с журналистами. На встрече присутствовали журналисты многих московских газет, представители Всесоюзного радио и кинохроники, корреспонденты ТАСС, а также бывшие военнопленные, находившиеся в годы войны в Бухенвальде и в других концентрационных лагерях.
Волнующие рассказы живых свидетелей гитлеровского застенка вызвали исключительный интерес у присутствующих. По радио было передано сообщение об этой интересной встрече. О ней узнали сотни бывших узников бухенвальдского лагеря. В адрес Советского комитета ветеранов войны посыпались письма со всех концов страны, В письмах выражалась благодарность Коммунистической партии и Советскому правительству за проявленную заботу о бывших советских военнопленных.
Советские военнопленные, оказавшись за колючей проволокой Бухенвальда, продолжали активную борьбу со злейшим врагом человечества — фашизмом. Родина не забыла их фронтовых подвигов. Многие из них отмечены правительственными наградами, Н. С. Симаков за оборону границ СССР удостоен ордена Славы III степени, Н. Ф. Кюнг награжден орденом Отечественной войны I степени, Н. Н. Сахаров — орденом Отечественной войны II степени, Б. Н. Сироткин — медалью «За отвагу». Орденом Красной Звезды награждены С. Д. Котов — за мужество, проявленное в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Е. Яльцев — за оборону границ СССР. Многие другие бывшие узники Бухенвальда также удостоены правительственных наград.
О боевых делах советских подпольщиков бухенвальдского лагеря смерти и рассказывается в настоящей книге.
„ЛАГЕРЬ СМЕРТИ"
Концентрационные лагеря были организованы в Германии сразу же с приходом к власти нацистов в 1933 году. В них были тогда заключены многие тысячи немецких антифашистов.
Концентрационный лагерь Бухенвальд был основан в 1937 году и находился в центральной части Германии, около города Веймар, на горе Эттерсберг. На склонах горы рос красивый буковый и дубовый лес, перерезан ный глубокими балками. Сооружения лагеря возводились немецкими политзаключенными. Они производили расчи стку леса, корчевали пни и на руках переносили тяжелые буковые деревья к месту строительства бараков и зда ний.
Один архитектор, которого гитлеровцы бросили за колючую проволоку, рассказывал, что, по его подсчетам, на строительство концлагеря Бухенвальд было израсхо довано не менее миллиона кубических метров камня, до бытого самими заключенными, изготовлено, перенесено и вложено в сооружения различного типа около 1,4 мил лиона кубических метров кирпича и выполнено свыше 6 миллионов кубометров земляных работ.
Для сжигания трупов убитых и замученных узников гитлеровцы построили крематорий. Печи этого кремато рия не остывали много лет. Лишь в последние дни перед крахом фашистской Германии крематорий перестал ра ботать из-за отсутствия топлива, и трупы убитых свали вались в котлованы вблизи лагеря.
Как бы в насмешку гитлеровцы сделали на воротах лагеря надпись: «Каждому — свое». Это означало, что че ловеку, брошенному за колючую проволоку, уже больше не увидеть свободы, что его путь отсюда только к смерти.
Бежать из этого лагеря было почти невозможно. Его окружал двойной забор с колючей проволокой и пропу щенным через нее током высокого напряжения. Вокруг лагеря высились два десятка сторожевых вышек с про жекторами и пулеметами. Стоило узнику приблизиться к ограде, как по нему открывали огонь без всякого предупреждения.
Концлагерь Бухенвальд делился на две части — большой и малый. В бараках (блоках) большого лагеря жили заключенные, входившие в те или иные рабочие команды,
В лагерных бараках
а в малом лагере все вновь прибывшие как бы проходили карантин.
Надо учесть, что физически здоровых людей в лагере не было вообще. Поэтому установленный здесь каторжный труд сам по себе убивал людей.
На Нюрнбергском процессе один из свидетелей, прошедших сквозь ад этого нацистского лагеря, француз Виктор Дюпо в своих показаниях сообщил, что наиболее слабые заключенные умирали уже в карантине, а остальные становились жертвой непосильного труда.
Первыми рабочими командами в Бухенвальде были строительная, садоводческая и каменоломная. В камено ломне, расположенной западнее лагеря, в 1937 году работало 70 заключенных, а к концу существования лагеря их насчитывалось много тысяч. Кирками и ломами добывали они камень и транспортировали его в вагонетках. К середине 1943 года здесь установили механическую лебедку и камнедробилку. Но обтесывали и шлифовали камни вручную. Из камней изготовлялись плиты и даже скульптуры.
С раннего утра и до поздней ночи, по 12—14 часов в сутки, работали узники и в других командах — по строительству лагеря, военного завода и железной дороги.
Для политических заключенных полагалась уни форма — арестантский полосатый костюм. Что касается советских военнопленных, то они оставались в своей старой одежде, которая со временем превращалась в лохмотья. Заключенным, совершившим побег из тюрьмы или какого-либо лагеря до заточения в Бухенвальд, на шивали на спину большой бело-красный круглый знак. Это были своего рода люди-мишени.
Политзаключенным не разрешалось носить свою обувь. Фашисты изобрели «универсальную обувь» — де ревянные колодки, от которых на ногах образовывались мозоли и долго не заживающие раны.
В лагере иногда производилась санобработка. Но она превращалась в издевательство. Вновь прибывшие плен ные подвергались так называемому «бухенвальдскому омовению». После небольших формальностей в коменда туре заключенного вели к бассейну и заставляли нырять в воду, разбавленную карболкой. Кто не решался при нять такую ванну, того силой швыряли в бассейн.
В Бухенвальде, как, впрочем, и в других концлагерях, выдавался голодный паек. Узник до предела терял вес, а затем начинались отеки от голода. Всего в суточном рационе было 750—800 калорий, тогда как каторжный труд требовал для восстановления сил не менее 4 тысяч ка лорий. За малейшую провинность заключенные лиша лись и этой скудной пиши.
Фашистские палачи применяли самые утонченные ме тоды убийства. В прозванном «хитрым домиком», стояв шем недалеко от лагерных ворот помещении бывшей конюшни происходили расправы, наводившие ужас даже на тех людей, которые уже многое пережили в фашист ских застенках. Это помещение являлось местом массо вого уничтожения людей.
Обреченных вводили в левую половину конюшни, где
им предлагали раздеться якобы для медицинского осви детельствования. Более или менее чистое помещение, за литое электрическим светом, не вызывало никаких подо зрений. В одной из комнат заключенного встречал чело век в белом халате, который спрашивал, на что тот
жалуется, и даже просил рассказать, какие болезни он
перенес в детстве, чем болели родители и т. д. Все ответы
аккуратно заносились в журнал.
Но вот заключенного приглашают в следующую ярко освещенную комнату. Пол ее аккуратно посыпан опил ками. В левом углу умывальник. Тут же стоят весы. В малоосвещенном углу — ростомер. Словом, все предметы медицинского осмотра налицо.
Эсэсовец в белом халате подводит заключенного к весам, затем его ведут к ростомеру. Человек делает по следние два шага и не знает, что сейчас наступит конец. «Медик» поворачивает свою жертву спиной к ростомеру, медленно подводит к затылку подвижную планку. Сле дует толчок. Смерть...
«Ростомер», с помощью которого убивали военнопленных
В подвижную часть измерителя роста был вмонтиро ван пистолет, дуло его при опускании планки точно становилось напротив затылочной части головы. Ростомер стоял у стены, в которой была сделана прорезь по вер тикали для свободного движения пистолета. В находив шейся за этой стеной маленькой комнатке сидел эсэсо вец. Он нажимал курок. В конюшне фашисты уничтожили таким способом более 7 тысяч советских военнопленных.
Другим местом массовых убийств был лагерный крематорий. Здесь не только сжигали трупы убитых и умерших. В подвалах крематория творилось нечто невероят ное. Вот как описывали эти события свидетели.
Подъезжала крытая машина. Из нее эсэсовцы выталкивали полуживых людей. Первый, второй, третий... Кто еще был в силах двигаться под конвоем, доходил до калитки, ведущей к зданию крематория. Проходя через калитку, не успев еще сделать и двух шагов, человек, гремя цепями, проваливался в подземелье. Люк, в который падал заключенный, немедленно задраивался, и уже никакие звуки не слышны были оттуда.
Бухенвальдский крематорий. Здесь сожжены многие тысячи невинных
людей
Каждого упавшего в подземелье палач большим де ревянным молотком с размаху бил по голове. Двое дру гих подтягивали оглушенного к каменной стене, где на высоте выше человеческого роста были вбиты 48 желез ных крюков. Палачи вешали на них свои жертвы за ниж нюю челюсть. Человек умирал мучительной смертью...
В Бухенвальде по приказу Гиммлера в 1941 году был создан так называемый «гигиенический институт», кото рый располагался в блоке № 46. Институт этот предназначался для различных опытов над живыми людьми. Деятельность его началась под руководством эсэсовца Шулле. Верховным же покровителем «института» являлся Гиммлер. Опыты : производились в строжайшей тайне по заявкам Берлинской военно-медицинской и других академий гитлеровской армии, различных заинтересованных организаций, университетов и командования военно-воздушных сил.
В широком масштабе производились опыты по сып ному тифу, для выработки предохранительной вакцины. Заключенному вводили кровь сыпнотифозного больного. Начиналось наблюдение. У тех, кто перенес заболевание без всяких осложнений, после двух — трех недель, когда исчезали все признаки болезни, брали по литру крови. Из нее в специальных лабораториях изготовлялась сыворотка для лечения немецких солдат, больных сыпным тифом. Остальных людей, которым была сделана инъекция, умерщвляли.
В «институте» производились также опыты по судебной медицине. В 1944 году в одном из помещений лагеря нашли мертвым эсэсовца Кохлера. Возникло подозрение что его отравил старший врач лагеря, доктор Ховен который накануне давал ему какие-то пилюли. Ховер отрицал свою вину. Тогда лагерное руководство решило испытать на военнопленных, действительно ли эти пилюли содержат смертельный яд. Были отобраны три советских офицера и один солдат. Их заставили принять дозу в десять раз большую, чем та, которую Ховен якобы дал Кохлеру. Пленные тяжело заболели. На протяжении нескольких часов они мучились в тяжелых конвульсиях. Но ни один из них не умер. Ховена признали невиновным, а советские военнопленные, выдержавшие эксперимент, через несколько дней были уничтожены.
Особо изощренными изуверствами отличался первый комендант концлагеря Бухенвальд Карл Кох. Он творил свои злодеяния вместе со своей женой Ильзой Кох.
Вот огромная повозка. Она доверху нагружалась камнями. В постромки впрягались заключенные, которые бесцельно возили эти камни по двору. Вот каток. Им ничего не трамбовали, ибо территория лагеря и без того была утоптана ногами тысяч узников. На протяжении многих лет этот каток редко стоял без движения. Час за часом заключенные толкали его по широкому кругу. Быть может, потому, что никто не видел ни результата, ни конца этому бесплодному труду, силы иссякали куда быстрее. Иной заключенный, работавший месяцами в ка меноломне, не выдерживал и надрывался в первые же часы бесцельного толкания катка. А короткая пере дышка стоила пули в затылок. И бывало так: начинали толкать каток шестеро — семеро, а заканчивал кто-ни будь один.
Каждое утро после переклички заключенные должны были маршировать под наблюдением коменданта лагеря. Их заставляли петь нацистские песни. Не желавших петь выводили из строя и подвешивали на столб.
Место пыток в лагере Бухенвальд
Заключенных давили под грузом камней, пороли, мо рили голодом, кастрировали, увечили. Но и этого было мало фашистским извергам. Эсэсовец доктор Эйзлер пред ложил открыть производство дамских ридикюлей и абажуров из... человеческой кожи! Жене коменданта лагеря Ильзе Кох понравилась эта затея. Каждому отобранному доктором заключенному с оригинальной татуировкой при казывали явиться в определенное место, затем вели в крематорий, откуда он уже не возвращался. С умерщвленного сдирали кожу, которую затем обрабатывали химическим способом и изготавливали из нее абажуры, книжные переплеты, перчатки. Эта «продукция» составляла коллекцию Ильзы Кох. В архивах лагеря имеется документ, свидетельствующий о том, что эксперименты Ильзы Кох были хорошо известны фашистским верхам.
Особенно трудные условия в Бухенвальде создавались для советских военнопленных. Они содержались в огороженных колючей проволокой нескольких бараках большого лагеря. Их заставляли выполнять самые тяжелые работы. На их раны и болезни не обращалось никакого внимания. Первое время в бараках советских военнопленных не было даже нар. Люди спали на голом полу. Работая по 14 часов в сутки, пленные получали 150 граммов эрзац-хлеба и менее литра супу. Как правило, военнопленные недосчитывали многих пайков, сотни людей оставались голодными по целым суткам и более.
По отношению к советским военнопленным в концлагере нарушались все правила и законы войны. Гитлеровцы убивали их непосильной работой, морили голодом, сжигали в крематориях и расстреливали, расстреливали без конца. И все же фашисты в какой-то мере были заинтересованы в сохранении части военнопленных для использования их на различных работах, особенно на военном заводе, расположенном вблизи лагеря.
Гитлеровцы зверски расправились с первой же группой советских военнопленных. Вот как это было.
Стоял серый сентябрьский день 1941 года. С севера на гору Эттерсберг надвигались тучи, дул пронизывающий холодный ветер. Всех заключенных выстроили перед главными воротами. Вначале никто не догадывался, зачем понадобилось собирать заключенных. До вечерней поверки оставалось еще несколько часов каторжного труда. Но вскоре все стало ясно. Вдали на дороге появилась колонна, шедшая под усиленной охраной. Двигалась она вдоль проволочного забора. Немцы, чехи, поляки, французы — очень многие видавшие виды бухенвальдекие узники с усилием скрывали слезы, навернувшиеся на глаза при виде скелетов в защитных гимнастерках. Конвоиры подгоняли пленных ударами прикладов и дубинок, начиненных свинцом. Но люди-тени старались держаться уверенно. На головных уборах-некоторых пленных заключенные увидели истертые звездочки. И тогда по рядам прошел шепот: «Штерн... Роте штерн...» (Звезда... Красная звезда...). Всем стало ясно, кто эти люди в зеленых гимнастерках.
Вдруг словно электрическим током ударило по рядам заключенных. Они увидели, что колонну пленных совет ских офицеров эсэсовцы повернули не к главным воро там, а к конюшне. И когда за последним пленным за крылись двери конюшни, на площади наступила могиль ная тишина. Руки многих заключенных потянулись к головным уборам. Но раздался окрик: «Запрещено!» А вслед за этим прозвучала команда: «Петь песню!» Эсэсовцы забегали вдоль рядов заключенных, щелкая затворами автоматов. Лишь где-то сзади послышался нестройный хор, и тотчас же из конюшни донеслись оче реди автоматов, проклятья фашистам и стоны умираю щих... Умерщвлено было 300 советских военнопленных.
По поводу использования русских военнопленных на работах поздней осенью 1941 года в лагерь пришел при каз генерал-майора войск СС Клодера В нем говорилось, что «рейхсфюрер СС и шеф немецкой полиции объявил свое принципиальное согласие с тем, чтобы для тех рус ских военнопленных, привезенных из концлагерей, состоя ние здоровья которых позволяет их использовать на ра боте в каменоломнях, экзекуция может быть отсрочена. Но это мероприятие должно быть предварительно согла совано в принципе с шефом полиции безопасности и СД».
Ясно, о какой «экзекуции» идет речь в приказе. Всем советским военнопленным была уготована одна участь — могила.
Только в одной конюшне было убито 7200 советских военнопленных (подсчитано по количеству одежды). За один только 1944 год в подвале крематория фашисты по весили тысячу советских военнопленных. Главными па лачами советских военнопленных были эсэсовцы — Тау фертгофер, Шедгер, Кенинг и другие.
Тела убитых в крематории превращались в пепел. А пепел всех сожженных в лагере заключенных, как это выявилось на Нюрнбергском процессе, собирался и раз брасывался на полях в окрестностях Бухенвальда для удобрения почвы.
Сколько же ненависти к врагу, сколько веры в тор жество своего правого дела надо было иметь, какой поистине несгибаемой волей и отвагой надо было отличаться, чтобы при всех этих зверствах найти в себе силы для настойчивой подпольной работы.
В октябре 1941 года в Бухенвальд была доставлена новая группа военнопленных, около 2 тысяч человек. Вскоре среди военнопленных возникло движение сопротивления. Оно особенно усилилось весной и летом 1942 года, когда в лагерь поступили новые партии военнопленных.
Наиболее активная патриотическая группа сплотилась вокруг сержанта-пограничника Николая Семеновича Симакова. В созданную им группу вошли в основном бойцы и молодые офицеры пограничных войск. У Николая Симакова к тому времени не успели зажить раны, полученные в боях. От невероятно тяжелых условий плена у него начался туберкулез легких. Как физически непригодного к каторжным работам, Симакова бросили в палату смертников.
Во что бы то ни стало спасти Симакова — такую задачу поставили перед собой его товарищи-пограничники. Они обратились за помощью к немецким, австрийским и чешским врачам — заключенным, работавшим в лагерной больнице. Особенно сочувственно отнесся к Симакову австрийский коммунист по имени Густав. Рискуя жизнью, незаметно для эсэсовских врачей он перевел Симакова в другую палату, с другим, придуманным для него диагнозом. Жизнь сержанта была спасена.
Сразу же после выздоровления Николай Семенович начал подпольную работу, вовлекая в нее тех, кого он хорошо проверил и с кем связал свою судьбу. Группа Николая Симакова действовала осторожно, но в то же время очень энергично. Военнопленные боролись, добивались, чтобы тот мизерный паек, который им полагался, доходил до них полностью. Но, естественно, главное внимание Симаков придавал задаче сплочения всех советских военнопленных, находившихся в концлагере, в единый боевой коллектив.
В этот же период подобные группы сопротивления образовались и в других бараках, где размешались советские военнопленные. Их возглавили офицеры Степан Бакланов, Александр Павлов, Михаил Левшенков и дру гие. Размещенные по разным баракам, они были изолиро ваны друг от друга. Поэтому группы сопротивления дей ствовали вначале разрозненно. Симакову, выполнявшему в лагере военнопленных обязанности санитара, представ лялась возможность посещать другие бараки. Он внима тельно присматривался к людям, прислушивался к разговорам и убедился, что и в других бараках могли действовать патриотические группы.
Вскоре Симаков познакомился с Баклановым, Павло вым и Левшенковым. Теперь их действия стали более или менее коллективными. Все больше и больше ядро группы сопротивления обрастало активом из числа проверенных и наиболее стойких военнопленных. Комендатура лагеря, гестаповцы тоже не дремали, засылая в бараки агентов и провокаторов, чтобы внести в ряды военнопленных неверие в победу Советской Армии, посеять панику и тем самым подавить какие бы то ни было попытки к сопротивлению.
Летом 1942 года фашисты развернули широкую кам панию по вербовке военнопленных в нацистские форми рования. Симаков решил собрать всех руководителей подпольных групп, чтобы договориться, как вести борьбу претив вербовки. Состоялось тайное совещание актива подпольщиков, на котором были намечены меры по разо блачению вражеской агентуры.
Гитлеровцы между тем пускали в ход все средства воздействия — от уговоров и различных обещаний до уменьшения и без того скудного пайка, избиений и рас стрелов. Однако маленький коллектив советских под польщиков в концлагере Бухенвальд сумел противостоять всяческим посулам, угрозам и издевательствам. Из 2 ты сяч советских военнопленных в фашистскую армию за писалось только 17 человек.
Помимо борьбы против вербовки в фашистскую армию, группы сопротивления вели агитацию, направлен ную на поддержание морального духа военнопленных, по возможности организовывали помощь наиболее ослабев шим товарищам, старались защитить хотя бы мизерные права, которые определялись нацистскими положениями о лагерях. Не раз участники этих групп подвергали себя опасности, требуя выдачи пайков в полной норме.
Было ясно, что даже для решения небольших задач нужно единое руководство. Назрела необходимость не только укрепить завязавшиеся связи между подпольными группами советских военнопленных, но и создать единую сплоченную организацию, Симаков отлично это понимал и соответствующим образом действовал. Он стремился сблизиться с руководителями антифашистской борьбы в Бухенвальде из числа немецких, чешских и других заключенных.
Еще весной 1942 года Симаков познакомился с чехом Кветославом Иннеманом и немцем Вальтером Бартелем, игравшими виднейшую роль в бухенвальдском подполье. И хотя Симаков был слишком молод, опытные коммунисты-подпольщики почувствовали в нем большую силу, непреклонную решимость бороться с врагом до конца.
— Мы — солдаты социалистической Родины, — говорил им Симаков, — и ведем борьбу с врагом с оружием в руках. И здесь нам также нужно оружие.
В этих словах советского патриота содержался призыв к вооруженной борьбе. Но нужно было еще очень многое сделать, чтобы вплотную подойти к решению такого вопроса. И прежде всего требовалось сколотить единый подпольный коллектив советских военнопленных.
Необходимо отметить, что Симаков быстро завоевал авторитет в среде советских военнопленных. В марте 1943 года он стал во главе руководящего центра русских подпольщиков. Яркую характеристику этому человеку дает немецкий коммунист Вальтер Бартель, бывший руководитель антифашистского международного центра в концлагере Бухенвальд. В одном из своих писем он рассказывает:
«...Руководство подпольной организации KП Германии в фашистском концлагере Бухенвальд поручило мне установить постоянную связь с находившимися в лагере советскими заключенными. В качестве представителя от советских военнопленных и по поручению их центра я встретился с Н. С. Симаковым.
С первого же дня Симаков произвел на меня впечатление серьезного человека, который осознал полностью ответственность и политическое значение возложенного на него задания.
Несмотря на большие сложности и постоянно возникающие трудности ведения нелегальной борьбы в лагере, Н. С. Симаков быстро ориентировался в складывавшейся в фашистском концлагере обстановке, при этом он тщательно проверял даже советы своих немецких товарищей. Как связной от руководства КПГ и интернационального центра в Бухенвальде, я был. связан с советскими пленными и другими членами советского центра и имел возможность видеть, как товарищ Симаков в течение определенного времени завоевал в советском политцентре, благодаря своей ясной политической позиции и бесстрашному мужеству, высокий авторитет. Это, — пишет далее Вальтер Бартель, — так же полностью относится и к той роли, которую И. С. Симаков играл в интернациональном политцентре. Здесь многие совместные мероприятия проводились по его совету и инициативе. Товарищ Симаков не только отличный мужественный борец против фашизма, он был одновременно и отличным товарищем. И несмотря на свой молодой возраст, показал большое понимание складывавшихся в отдельных национальных группах, существовавших в лагере, подчас трагических ситуаций... Личное поведение Н. С. Симакова служило примером как для группы советских заключенных, так и для других национальных групп и явилось демонстрацией высокой морали советских патриотов».
К такой характеристике трудно что-либо добавить.
Бартель и Иннеман старались сделать все возможное, чтобы обеспечить Симакову условия для создания сплоченного коллектива. Именно они подсказали, как и что для этого нужно делать в условиях бухенвальдского лагеря.
Немецкие антифашисты, брошенные в концлагерь еще задолго до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, уже с первых дней пребывания в лагере развернули подпольную борьбу с нацизмом. Теперь же, оказывая братскую помощь советским военнопленным в сплочении их разрозненных подпольных групп, немецкие товарищи передавали и накопленный опыт подпольной организации. Самым важным было, разумеется, обеспечить строжайшую конспирацию. У немецкой организации она достигалась, например, таким путем. Каждая низовая ячейка состояла из четырех человек и одного, руководителя, который знал только своих людей. Четыре — пять таких ячеек имели инструктора, а фактически командира. Последний соприкасался только с главным инструктором — единственным человеком, связанным с командиром, который возглавлял всю подпольную организацию. Каждая низовая ячейка не знала о существовании других, подобных ей ячеек в данном бараке. Случись провал — его последствия распространились бы только на ограниченное число лиц.
Советские военнопленные внесли немало нового в
свою нелегальную организацию, более приблизив ее к
воинской. Однако опыт немецких товарищей многое им
подсказал при создании групп. Тот факт, что все усилия
эсэсовцев нащупать нити немецкой подпольной организации не увенчались успехом, говорит об очень многом.
Этот опыт бесспорно нашел свое отражение в той энергичной деятельности, какую развернули Симаков и его
ближайшие соратники при сколачивании разрозненных
групп сопротивления советских военнопленных в единое
подполье со своим руководящим центром. Советские узники Бухенвальда никогда не забудут братской интернациональной помощи, оказанной немецкими антифашистами, возглавлявшимися такими коммунистами, как
Вальтер Бартель, Эрнст Буссе, Гельмут Тиеман, Курт
Кёллер, Роберт Зиверт и другие. Не забудут они также
и помоши подпольщиков других национальностей.
Движимые беспредельной любовью к социалистической Родине, яростной ненавистью к гитлеровцам, полные стремления вырваться из фашистского плена и той
кошмарной, кровавой каторги, какой был бухенвальдский лагерь, организаторы подполья приступили к сплочению своих рядов.
Летом 1942 года в садике санитарной части лагеря состоялось совещание руководителей групп. Совещание избрало свой центр, который возглавил Симаков. Бакланов был назначен руководителем военного сектора,
Ногаец — политсектора, Павлов — сектора безопасности,
Левшенков — руководителем сектора агитации и пропаганды и редактором подпольной газеты «Правда пленных».
После обмена мнениями центр выработал следующую программу действий: 1) систематически вести антифашистскую пропаганду и агитацию среди военнопленных; 2} расширять и укреплять интернациональные связи с политзаключенными различных национальностей; 3) оргавизовать подрывную деятельность на военных пред приятиях на которых применялся труд советских военно- пленных и граждан СССР, насильственно угнанных фа ш истами в гитлеровскую Германию; 4) готовить воору женное восстание.
На этом совещании впервые возникла идея восста ния. После тщательного обсуждения единогласно реш или готовить вооруженное восстание и приступить к Созданию подпольной бригады. Это наиболее конспират ивное дело поручили группе надежных товарищей. Так было положено начало образованию широко раз ветвленной подпольной организации среди военноплен ных. Все хорошо понимали, что необходимо не только активное сопротивление, но и создание предпосылок для наступательных действий.
Члены руководящего центра внимательно изучили построение немецкого подполья, его военной организации. Но у немецких антифашистов была организация поли тических заключенных. Советское же подполье в лагере в основном формировалось из военнопленных, то есть людей, прошедших, хоть и небольшую, фронтовую школу.
Естественно, это накладывало свой отпечаток на структуру. В основу создания организации подполья, как уже отмечалось выше, был положен принцип воен ных формирований. Все участники подполья входили в те или иные группы и подразделения.
Необходимо отметить, что с весны 1942 года в лагерь стали прибывать большими партиями советские граж дане, участвовавшие в антифашистских выступлениях в других лагерях, а также оказавшие сопротивление гит леровцам на временно оккупированной территории. Среди прибывавших было немало военнопленных, при говоренных к заключению в концлагерь за попытки к бегству с работы. Многие из них прошли школу под польной борьбы в других лагерях. В Бухенвальде они числились как политзаключенные. Как и у военноплен ных, в их среде стали создаваться группы сопротивления. Одна из таких групп во главе с партизаном комсомоль цем Василием Азаровым развернула широкую деятель ность. Попав в лагерь в 1942 году, Азаров, как и другие политзаключенные, был послан на работу в каменоломню. Решив создать группу сопротивления» он, естественно, стал искать связей с антифашистами. Ему удалось познакомиться с одним чешским коммунистом, который в свою очередь связал Азарова с руководителем чешской подпольной организации Иннеманом. Опытный подпольщик обратил внимание Азарова на то, что наиболее стойкие русские товарищи должны помочь тем людям, которые пасуют перед трудностями. Азаров учел этот важный совет. Он нашел единомышленников, из которых и организовалось ядро подпольщиков. В него вошли А. Васильчук (умер в 1945 году), Г. Крахмалев, И. Ашарин и другие.
Вскоре Василию Азарову удалось собрать их на совещание, где были распределены обязанности. Азарину поручили вести работу среди русских заключенных в каменных бараках, Васильчуку — в бараках малого лагеря, Ашарину —- в деревянных бараках и т. д. Это был первый шаг к созданию руководящего центра подпольной организации советских политзаключенных.
Таким образом, параллельно с подпольной организацией военнопленных в лагере работала, правда, охватывая еще небольшое число людей, советская подпольная организация политзаключенных.
Симаков и другие члены центра догадывались о су ществовании групп сопротивления среди советских полит заключенных. Они стали осторожно искать пути для связи с ними, чтобы объединить свои силы. В этом Си макову помогли Бартель и Иннеман.
В марте 1943 года Симаков через Н. Тычкова, кото рый, как и Азаров, являлся активистом среди русских политзаключенных, установил связь с их подпольным центром. Он встретился с Василием Азаровым. Едино душно было решено слить обе организации. Тогда же договорились о новой, более широкой встрече. Она со стоялась 15 марта 1943 года, ночью, в одном из бараков. Собрались: Н. Симаков, В. Азаров, С. Бакланов, М. Лев шенков, И. Ногаец, А. Павлов, И. Ашарин, А. Купцов, Н. Тычков, А. Васильчук и В. Холопцев. Приняли реше ние создать единую подпольную военно-политическую организацию. Был избран ее центр, в состав которого вошли Н. Симаков (руководитель), В. Азаров, И. Аша рин, С. Бакланов, А. Купцов, М. Левшенков. Этот новый руководящий центр, представлявший теперь уже всю массу советских военнопленных и политзаключенных Бухенвальда, повел подпольную работу значительно большего масштаба, чем прежние два разрозненных центра.
Усилилась деятельность по подбору новых подпольных кадров, составивших основу и военных формировани. При подборе кадров действовали, разумеется, крайне осторожно, тщательно изучая каждого нового заключенно го из числа советских граждан.
Происходило это примерно так. Обычно после сани тарной обработки вновь поступившие в лагерь заключенны е направлялись в команду переводчиков, где вместе с немцами, чехами работали и русские, состоявшие в под по льной организации, в частности Н. Иванов. При заполне ении анкет они старались запомнить основные автоби ографические данные каждого вновь прибывшего. Часто такой опрос при заполнении анкеты вел член подпольной организации Н. Иванов. Являясь как бы официальным лицом, он, конечно, делал вид, что интерес уется лишь теми вопросами, которые указаны в анкете. На самом же деле он узнавал значительно больше, чем требовала администрация. Так происходило первое зна комство с тем или иным новым заключенным.
Когда члены организации, начиная с тех, кто рабо тал в команде переводчиков, и кончая руководителем центра, убеждались, что вновь прибывший — настоящий патриот и антифашист, с ним завязывался еще более от кровенный разговор, ему оказывалась братская помощь. Если это был больной, то его старались устроить в больн ицу. Если просто сильно ослабевший, то добивались освобождения от тяжелой работы. Впоследствии такой заключенный входил в подпольную организацию. Случалось выявить и неблаго надежных людей, а то и провокаторов, засыла емых в лагерь. И горе было тому, кто поступался честью Родины, товариществом, кто, спа сая свою шкуру, помышлял о предательстве.
Таким образом подполье всемерно расширялось за с чет стойких, надежных людей. Все более ощутимым становилось его влияние во всех бараках и рабочих командах.
Подпольный центр распространял свое влияние и за пределы Бухенвальда, ведя систематическую работу в многочисленных филиалах этого концентрационного лаг еря. Деятельность подпольщиков расширилась настолько, что встал вопрос о выделении представителей центра для руководства ею на местах. Решили включить двух чле нов центра — А. Купцова и И. Ашарина — в одну из крупных рабочих за лагерных команд, так называемых транспортов. Их удалось ввести в состав команды, на правляемой в город Кассель. В связи с этим потребова лось пополнить состав центра. На собрании актива ре шили ввести в центр вместо двух убывших трех новых членов. Это были политработники Николай Федорович Кюнг, Сергей Дмитриевич Котов и кадровый командир подполковник Иван Иванович Смирнов.
Руководящее ядро объединенной подпольной органи зации состояло теперь из следующих товарищей: Н. Си маков — руководитель центра; С. Бакланов — руководи тель военного сектора, отвечал главным образом за под бор военных кадров и заготовку оружия; И. Смирнов — командир объединенного русского отряда (все военные формирования); Н. Кюнг — руководитель отдела охраны и безопасности; М. Левшенков и С. Котов руководили политической работой: первый — среди военнопленных, второй — среди политзаключенных; Н. Павлов — ответ ственный за хранение оружия; В. Азаров — введенный в состав центра как комиссар одной из формировавшихся подпольных бригад, В таком составе центр вел pa 6 o ту до самого дня освобождения.
Общее руководство подпольной борьбой находилось в руках общелагерного интернационального антифашист ского центра. Такой центр образовался в 1943 году во главе с Вальтером Бартелем. От русской секции узников лагеря членом этого центра стал Николай Симаков. В интернациональный центр входили К. Иннеман — от чешского центра, Марсель Поль — от французского и другие видные антифашисты, работавшие в бухенвальд ском подполье.
ОНИ ВЕРИЛИ В ПОБЕДУ
Подпольная организация советских военнопленных явилась крепким ядром, вокруг которого объединилась советские люди, попавшие в Бухенвальд и стремившиеся к активному участию в сопротивлении. Она сыграла боль шую роль в общей борьбе антифашистов различных национальностей.
Внутрилагерный режим с его тщательно разработанной охраной, казалось, ставил непреодолимые препятствия для ведения какой бы то ни было подпольной борьбы.
Надо было глубоко верить в победу, чтобы преодолевать эти препятствия. Ведь нити управления бухенвальдского лагеря, как и других подобных лагерей, тянулись из Берлина. Во главе лагеря стояли отборные эсэсовские головорезы. Комендант был доверенным лили палача Гиммлера. Один из отделов управления лагерем вел разведку, хранил фотографии заключенных, отпечатки пальцев. Отсюда засылались в среду заключенных агенты, провокаторы.
Так называемый отдел заключения ведал всей жизнью узников лагеря. Ведущую роль здесь играли три штурмбанфюрера — непосредственные руководители лагеря. Им подчинялся целый штат дежурных (рапортфюреры), которые следили за жизнью заключенных и проводили утреннюю и вечернюю перекличку. Дежурным подчинялись блокфюреры, несшие ответственность за тот или иной блок. Каждый блокфюрер мог в любую минуту произвести в своем блоке обыск, поднять ночью заключенных с целью проверки.
Другой отдел управления ведал имуществом и строительством, имея в своем составе штат эсэсовских инженеров.
В ведении главного врача находился упоминавшийся ранее так называемый «гигиенический институт», совершавший зловещие эксперименты на заключенных. Главному врачу подчинялся и персонал ревира (больницы) для заключенных.
Лагерь охранялся эсэсовцами. Одно время число охранников доходило до 6000 человек. Подчинялась охрана лично коменданту лагеря.
Над всеми отделами управления лагеря царило гестапо, контролировавшее самих эсэсовцев. Оно определяло режим содержания заключенных, выносило смертные приговоры, которые приводились в исполнение специальными командами убийц.
В лагерном режиме было одно слабое место — самоуправление. К административной работе внутри лагеря привлекались сами заключенные, преимущественно немцы. Главная фигура самоуправления — старшина лагеря, так называемый лагерьэльтесте. Затем следовал подчинявшиеся блокфюрерам старшие бараков и комнат. Эсэсовским начальникам команд подчинялись старшие команд (капо) из числа заключенных.
Заключенные составляли основную массу врачей и медперсонала, несли службу в пожарной команде, во внутрилагерной полиции и т. д. Отдельные заключенные обслуживавшие лагерное начальство, имели даже доступ в квартиры эсэсовцев и в различные запретные для остальных узников места. Нацистские администраторы лагеря, хотя и создали строжайшую охрану, но не могли уследить за всем, что делается ночами в бараках, не смотря на засылку в среду заключенных шпионов и провокаторов.
Этим и объясняется, что подпольщикам удавалось путем всяческих ухищрений добиваться того, чтобы назначенные центром товарищи оказывались на тех или иных важных для дела сопротивления местах или включались в команды и транспорты.
Главное оружие нацистов было — смерть, смерть и смерть. Но и она не запутала людей сильной воли. Самые ужасные способы умерщвления не смогли сломить силы коллектива, сплоченного идеей сопротивления, силы интернационального братства, в котором наши советские военнопленные играли достойную роль.
В условиях «лагеря смерти» приходилось всегда быть начеку, постоянно проверять тех, к кому идешь с наме рением потолковать и кого еще плохо знаешь. В подоб ных условиях неминуемы отдельные ошибки. Но преодолевая трудности, исправляя ошибки, центр изо дня в день налаживал массовую политическую работу, имея в виду главную цель — сопротивление врагу.
При центре существовал политический отдел. Руко водство политической работой возглавляли Котов и Лев шенков, рука об руку с которыми работали Н. Исаков (умер в 1952 году), С. Швецов, В. Азаров, С. Берников, И. Левнев. Левшенков же, когда был смонтирован под польный радиоприемник, обобщал полученные сводки Совинформбюро. Он продолжал редактировать подполь ную газету «Правда пленных». При политическом отделе центра была группа связных, передававших сводки по цепи подпольщиков. Немалую помощь оказывал Лев шенкову и Котову Бакланов, знавший немецкий язык.
Политический отдел имел прочную связь со своей сетью политработников. Конечно, связь конспиративную. Котов, например, когда были созданы подпольные под разделения, непосредственно имел связь только с комис сарами бригад, те в свою очередь знали лишь комисса ров батальонов, а последние — только их вышестоящих политработников и группу подчиненных информаторов, агитаторов и пропагандистов.
В условиях концлагеря строгого разграничения функ ций в работе подпольщиков быть не могло. Часто полу чалось так, что лица, выделенные агитаторами, выпол няли задания, скажем, отдела охраны безопасности, и наоборот. Но обычно политработники имели определен ные функции и старались всецело уделять внимание вос питательной работе среди заключенных. Сеть политра ботников насчитывала около 150 человек. Их усилия в первую очередь направлялись на то, чтобы поддержать моральное состояние военнопленных, убедить людей в неминуемом поражении фашизма, вселить в них веру в победу советского оружия. Для этого нужны были до стоверные сведения о положении на фронтах, о жизни на Родине.
До того как Симаков и другие организаторы под полья установили прочные связи с немецкими антифаши стами, приходилось использовать различные источники информации о положении на фронтах. Не брезговали даже сводками гитлеровской ставки, регулярно переда вавшимися по лагерной радиосети. Политработники под польной организации умели разгадывать в фашистских россказнях о «новых победах» подлинное положение дел на фронте. Но вскоре появился другой источник инфор мации, и заключенные все чаще и чаще стали слышать из уст агитаторов достоверные данные о ходе войны, ухудшающемся положении фашистской Германии и ее сателлитов. Тут большую помощь оказали немецкие ан тифашисты. Они тайно смонтировали радиоприемник и стали регулярно принимать передачи из Москвы. Раз в неделю Бартель делал на совещании членов центра подпольщиков обозрение основных событий, Левшенков и активисты передавали эти сведения специально выделен ным товарищам, которые и доводили радостные вести с Родины до широкого круга людей.
Недельные обозрения уже не могли удовлетворить запросы советских военнопленных и политзаключенных. Каждый жаждал новых и новых сведений о ходе Вели кой Отечественной войны. Центр подпольной организа ции, когда условия позволили, решил смонтировать свой радиоприемник. Такое задание получил военнопленный
Подпольная радиостанция
Леонид Драпкин (по лагерю Алексей Кравченко), не плохо знающий радиодело. В Бухенвальд он попал в октябре 1941 года с одной из первых партий военноплен ных. Как и Симаков, Драпкин служил в пограничных войсках.
Узнав, что Драпкин разбирается в радиоделе, Сима ков предложил ему попытаться смонтировать приемник. Драпкин работал в лагерной команде электриков и потому имел возможность выполнить полученное задание. Нашли потайное место в кочегарке, и Драпкин часами просиживал там, собирая радиоприемник. Ему помогали военнопленные А. Лысенко и В. Железняк. Наконец приемник был готов.
— Я слышал голос родной Москвы, — сказал Драпкин Николаю Симакову. В глазах его светились слезы счастья.
Симаков горячо обнял друга и от всей души побла годарил. Это была большая победа подпольщиков. Трудно описать ликование руководителей центра, когда они по очередно, надев наушники, прислушивались к дорогим сердцу словам: «Говорит Москва!» Небольшой приемник связал советских людей в фашистском плену со своей Родиной. А добрые вести с любимой Отчизны были самой действенной, самой лучшей агитацией.
По решению центра заведовать приемником был назначен опытный конспиратор Левшенков. Вместе с Драпкиным он регулярно принимал сводки Совинформбюро и передавал их Симакову, Котову и другим членам центра. Эти сводки по цепи политинформаторов распространялись среди заключенных.
Как это делалось? Обычно после вечерней проверки, когда люди, утомленные непосильным трудом в каменоломне и на других работах, расходились по своим баракам, определенные лица заходили к Симакову или Котову. Те передавали небольшой клочок бумаги с написанным текстом. Человек прятал его либо в специальный вырез в каблуке деревянных колодок и в швы одежды, либо клал комочек бумаги в рот, чтобы в случае опасности проглотить его. Так сводка Совинформбюро попадала в бараки, где находились военнопленные и политзаключенные. Но не всегда все сходило гладко. Однажды произошел случай, который многому научил.
В лагерной больнице группу подпольщиков возглавлял упоминавшийся выше Тычков (ныне работает инженером-механиком в городе Иваново). Он сначала был санитаром, а затем при содействии советских пленных врачей, работавших в больнице, стал их помощником, Од новременно он выполнял обязанности рассыльного (курьера), который в лагере назывался лейфером. Как медработник, Тычков_ имел право свободно, посещать любой барак и нередко заходил к Симакову за очередной сводкой Совинформбюро.
Случилось так, что врачи послали Тычкова в канце лярию за бумагой. Чтобы не тратить зря времени, он решил попутно зайти к Симакову, а если его нет, то к Котову. Получив сводку, он второпях не особенно на дежно спрятал ее и направился в канцелярию. Вдруг раз дался окрик дежурного эсэсовца: «Хальт!» Тычков за мер. Эсэсовец, схватив его за рукав, повел в комнату дежурного коменданта. Здесь находился гауптшарфю рер — заместитель начальника лагеря. На полу растяну лась его огромная овчарка. Собака смотрела на хо зяина, словно ждала сигнала, готовая в любую минуту броситься на человека и растерзать его. Таких случаев в лагере было немало. Тычков стоял не шевелясь. Эсэсовцы о чем-то между собой разговаривали. Лишь не которые слова понял подпольщик. Гауптшарфюрер выска зал свое недовольство по поводу того, что в лагере появились санитары из числа русских заключенных.
— А вот этот, — указывая на Тычкова, сказал он, — работает лейфером при больнице. Почему не согласовали со мной?
Тычков сдерживал себя, чтобы не выдать волнения. Стоило эсэсовцам обнаружить сводку Совинформбюро, и тогда… «А может быть, они уже знают, что я получил сводку у Симакова? Уж не донес ли какой-нибудь про вокатор об этом?» — подумал Тычков. Мысли его вдруг оборвал резкий окрик: «Раус!» (Вон!) Тычков не сразу сообразил, что свободен. Но, не выдавая волнения, быстро повернулся и вышел из комнаты дежурного лагерного офицера.
Придя в госпиталь, Тычков рассказал товарищам о случившемся, И когда он закончил, все с облегчением вздохнули. В самом деле, ведь, если бы обнаружила сводку, Тычкову грозила бы верная смерть, и не только ему одному: угроза нависла бы над другими членами подпольной организации. Фашисты знали одно наказание для русских — смерть.
Следует указать, что сам центр допустил ошибку, не выделив определенного лица для выдачи сводок Совин формбюро, полученных по радио. Вначале этим занимались все члены центра. Позднее стало ясно, что параллелизм здесь может только повредить, и распространение сводок по цепи информаторов было поручено лишь од ному Котову. На первых порах нарушали конспирацию отдельные информаторы, громко читавшие сводки това рищам. Таких информаторов заменили более опытными подпольщиками. Принятые меры дали хорошие резуль таты.
Нередко бывало так. Котов вручал назначенному то варищу сводку для сообщения заключенным. Проходил час, другой, и политинформатор, до которого доходила сводка, потихоньку отзывал Котова в укромное место и тихим голосом говорил: «Наши взяли...» Следовало пе речисление городов и населенных пунктов, освобожден ных Советской Армией в боях с фашистами. И не видел в темноте тайный информатор улыбку того, кто внима тельно его слушал. И не знал он, что эта же самая сводка уже побывала в руках Котова и хорошо им изу чена.
Изо дня в день, при постоянной угрозе смерти, со вершали свое благородное дело политработники подполь ной организации. Они разогревали сердца тех, кого фа шисты хотели одурманить своей лживой пропагандой, доводили вести с Родины до каждого, раскрывая картину героизма советского народа и его славной армии.
Трудно себе представить, что в гитлеровском кон центрационном лагере, где непрерывно горели печи кре матория, все шире и шире развертывала свою деятель ность подпольная организация. В тяжелейшей лагерной обстановке советские люди отмечали день международ ной солидарности трудящихся — 1-е Мая, годовщину великого Октября, день рождения В. И. Ленина.
В тот или иной советский праздник, после работы, поздно вечером, у входов в бараки выставлялись посты из числа подпольщиков. Внутри гасили свет, чтобы не вызвать никаких подозрений у эсэсовцев, то и дело про ходивших по лагерю, а также для того, чтобы в случае, если в бараке окажется какой-нибудь доносчик, он не смог бы видеть лицо оратора. Внешне лагерь как будто засыпал, а на самом деле почти в каждом бараке люди с большим вниманием слушали приглушенный голос докладчика.
«Товарищи!» — начинал политработник свое выступление. И это слово, как электрический ток, бежало от од ного к другому. Оно было близко сердцу русского и поляка, немца и француза. Заключенные иностранцы многое не понимали из того, что говорил докладчик из политического отдела советской подпольной организации, охваченные торжественной минутой, они с особой сил чувствовали свою тесную связь с находившимися ряд советскими людьми. «Выше голову, товарищи!», «Не поддавайтесь унынию и страху!», «Мы должны выстоять и победить!» — шепотом передавались из уст в уста призывы политработника.
По ночам в тайных кружках члены подпольной организации проводили с заключенными беседы по истории Коммунистической партии Советского Союза. В качестве пособия появилась небольшая написанная от руки книжка, автором которой был комиссар формировавшейся подпольной бригады малого лагеря С. Бердников (ныне проживающий в Челябинской области). По памяти он воспроизвел основные этапы борьбы нашей партии, и, надо сказать, не только достоверно, но и достаток полно.
Подпольная организация ежедневно была в курсе фронтовых событий и всей жизни нашей страны. Так, например, когда по радио стал транслироваться новый Гимн Советского Союза, политработники через радиоприемник записали текст и многих ознакомил с ним.
Достаточно регулярно выходила в лагере военноплен ных подпольная газета «Правда пленных», которая пи салась от руки на бумаге формата ученической тетради. Редактор ее М. Левшенков и секретарь Е. Яльцев при активном участии членов подпольной организации Ю. Са пунова и С. Богданова делали все возможное, чтобы газета доходила до читателей, не нарушая конспирации. Авторский актив был довольно широким. Некоторые военнопленные начали писать даже небольшие художе ственные произведения. Их, конечно, не могла вместить подпольная газета из-за своего малого формата. При ходилось некоторые материалы, написанные в патриоти ческом духе, после соответствующей проверки Левшенко вым, Котовым и Симаковым просто передавать по це почке через сеть политинформаторов.
Нередко выпускались написанные от руки листовки. Содержание их было разнообразным. В них, например, содержались призывы не поддаваться провокациям фашистов которые пытались провести вербовку «добро-вольцев » в так называемую русскую освободительную армию (РОА) Листовки звали к борьбе, к выполнению долга советского воина и патриота. Листовки приуро чи вались обычно к 1-му Мая, годовщине великого Ок тября, Дню Советской Армии и другим праздникам.
Рисунок одного из узников Бухенвальда
Были в лагере свои художники. Например, много за рисовок с натуры, показывающих лагерную жизнь, сде лал художник А. Ханько. Он подружился с одним немец ким антифашистом, находившимся в Бухенвальде уже много лет. Тот как-то заметил, что юноша в свободную минуту рисует на клочках бумаги, и решил помочь художнику. С огромным риском он добывал кусочки полотна, краски, тушь, обрывки различной бумаги. Своему юному русскому другу он говорил:
— Рисуй, обязательно рисуй, Саша. Пусть будет еще один обвинительный документ против гитлеровцев.
Массовая политическая и воспитательная работа проводилась в залагерных рабочих командах и среди детей. Да — детей, которых фашистские изуверы сажали за проволоку и издевались над ними. В основном это были дети партийных и советских работников, а также партизан. Фашисты вывезли их с оккупированной территории. Несколько тысяч маленьких советских узников томились за колючей проволокой. К концу войны из них уцелело лишь около 800 человек. Они размещались в бараке № 8 и работали как взрослые узники. Заклю ченные лагеря проявляли исключительную заботу о детях и помогали чем могли. В барак № 8 то и дело заходили люди в полосатой одежде, незаметно приносившие лишний кусок хлеба, кусочек маргарина.
Особенно много делали для детей заключенные В. Хо лопцев, Н. Задумов, Н. Иванов и Я. Гофтман (по ла герю Никифоров). Они постоянно заботились о том, чтобы обеспечить детей питанием, обувью и одеждой, старались всякими путями облегчить участь маленьких узников. С помощью немецких подпольщиков, работавших в различных отделах лагеря, в том числе и в эсэсовской канцелярии, они изменяли в списках возраст детей, уменьшая его, спасая от тяжелых работ, часто добиваясь и освобождения от труда вообще.
Маленькие узники барака № 8 нуждались не только в одежде и питании. В кошмарных условиях гитлеровского лагеря смерти надо было продолжать воспитывать их в духе беспредельной любви к Родине. В этом отношении немало сделали Левшенков, Холопцев, Иванов и особенно полюбивший юных узников цирковой клоун Гофтман (ныне работающий .в Ростовском цирке).
Непосредственную помощь в налаживании подпольной учебы детей оказал еще один человек, которого хорошо знали заключенные. Около барака, где жили дети, часто появлялся обросший густой бородой седовласый старик. Это был учитель из Днепропетровской области — Никодим Васильевич Федосенко. Он и предложил вести уроки с детьми. Больше года работала школа, но гитлеровцы даже не подозревали о ее существовании. Да разве могло уместиться в эсэсовских мозгах, что полуо детые полуголодные дети хотели учиться? И тем не менее это было так. Подпольная школа работала. Стар ый учитель Федосенко занимался с ребятами чтением, п исьмом, счетом. Кюнг Н. Ф. преподавал историю и геог рафию. И, конечно, это была прежде всего история и география советской Родины. Часть детей обучалась санитарному делу.
Прикрепленные к детской колонии члены подпольной организации старались, сколько возможно, отвлечь вни мание малышей от ужасов лагерной жизни. Многое делал Гофтман, умудрявшийся вносить в мрачную атмос феру «лагеря смерти» хотя бы каплю веселья.
С ребятами старшего возраста проводилась работа, находившая живой отклик в их сердцах. Как ненавид ели они эсэсовскую сволочь, как рвались на волю, на Родину, мечтая вступить в ряды воинов, освобождавших Отчизну от фашистских захватчиков! И больше всего дум али они о том, чтобы внести свой вклад в святое дело сопротивления здесь, в «лагере смерти». Когда наступи л день восстания, то в массе заключенных, бросивш ихся на штурм эсэсовских казарм, можно было видеть и маленьких узников, старавшихся не отстать от взрослых.
Подпольная организация никогда не забывала своего интернационального долга, ведя политическую и воспи тательную работу не только среди русских военнопленных и политзаключенных, но и среди иностранцев. Руковод итель политического отдела Котов, комиссар бригады малого лагеря Бердников и другие товарищи составляли тезисы бесед, писали статьи, в которых пропагандиров ались идеи социализма и антифашистской борьбы. Эти статьи переводились на немецкий, французский и дру гие языки. Регулярно отмечались важнейшие революц ионные даты, близкие трудящимся всего мира, напри мер День Парижской Коммуны — праздник, особенно сблизивший русских заключенных с французскими.
Характерен и другой пример интернационализма за ключенных. В лагере находилась большая группа нор вежских студентов. По поручению центра С. Бердников познакомился с одним из них. Юноша хорошо говорил по-русски. Бердников часто с ним беседовал, рассказывал ему об успехах советского народа и его героической борьбе на фронтах Отечественной войны, Этот студент в свою очередь проводил беседы среди своих друзей.
В конце 1944 года гестапо стало вербовать норвеж ских студентов в фашистскую армию. Но все студенты отказались стать предателями. Многих гестапо аресто вало, пытаясь запугать, но безрезультатно. В этой победе норвежских студентов несомненно сыграла роль и пропаганда, которую вели советские подпольщики.
В результате политической агитации и терпеливой воспитательной работы ряды подпольной организации росли. Люди подымали головы, смело глядя опасности в глаза. Реже стали появляться настроения неверия безысходности. Вера в грядущее освобождение подымала изможденных людей на борьбу с ненавистным фашист ским режимом.
ВЕРНЫЙ СТРАЖ ПОДПОЛЬЯ
Гестапо прилагало немало усилий, чтобы раскрыть подпольную организацию. Оно засылало к заключенным своих агентов и провокаторов. Поэтому, чем больше расширялась деятельность подпольной организации, тем острее становился вопрос об ограждении ее от гестапов ских агентов. И в этом большую помощь оказали немец кие антифашисты.
В свою агентурную сеть гестапо вербовало всяких проходимцев, людей без роду и племени, готовых продать мать родную и отца за лишний кусок хлеба. Они ис кали таких людей прежде всего среди уголовных элеме н тов. В концентрационный лагерь попадали не только ак тивные антифашисты. Сюда направляли уголовников-рецидивистов, носивших на одежде зеленый треугольники и получивших поэтому у заключенных название «зеле ных». Гестаповцы, эсэсовская охрана искали среди них своих помощников и всячески их поощряли.
«Зеленые» одно время занимали важные командные посты. Они назначались старшими в бараках и рабочих командах, в полицию, состоявшую из самих заключенных, в обязанность которой входило обеспечение порядка на территории лагеря и в жилых помещениях. Пользуясь своим положением, уголовники издевались над политическими заключенными, стремясь доносами выслужиться перед эсэсовской охраной и таким образо м удержать лагерные посты в своих руках. Все заключ енные глубоко ненавидели, презирали таких людей и мстили им как могли.
Партийное ядро немецких антифашистов развернуло борьбу за то, чтобы оттеснить «зеленых», захватить ад министративные посты в свои руки. Для этого потребов алось создать у отдельных офицеров СС впечатление, ч то если на различных лагерных постах будут находиться политические заключенные, а не «зеленые», то улучшится общий порядок и повысится дисциплина.
Длительная борьба с «зелеными» увенчалась успехом. К 1942 году почти все внутрилагерные административ ные посты находились в руках политзаключенных ант и фашистов , что имело огромное значение.
Кроме того, немецкие антифашисты еще в 1941 году создали специальную организацию по борьбе с провока торами, руководил которой коммунист Рихард Гроск опф. В каждом бараке и каждой рабочей команде на ходились проверенные товарищи, информировавшие свое го руководителя о всякого рода подозрительных лицах и тем самым предотвращавшие их подрывную деятель ность.
Следует учесть, что советская подпольная организа ция была самой многочисленной и боевой. Вот почему международный центр принимал все меры, чтобы не дать проникнуть в ее ряды провокаторам. Советский центр, принимая помощь, долгое время опирался в охране безопасности на немецких антифашистов. Симаков нередко лично договаривался с Бартелем о необходимых мерах охраны подполья. Когда, например, политработ ники в юбилейные дни нашей Родины на тайных митин гах выступали с докладами в бараках, немецкие или чешские антифашисты, проникшие во внутрилагерную команду по охране порядка (лагерьшутцы), бдительно несли вахту. Их, как официальных лиц, хорошо знала эс эсовская охрана, не подозревавшая, каких «помощнико в» в обеспечении внутреннего порядка имеет в их лице. Если появлялся подозрительный заключенный из зеленых» или охранник СС, то об этом немедленно ста вился в известность ответственный по бараку и собрание на время прекращалось. Бывало при этом и так. Подозрительный тип, появившийся возле барака, поскольку после определенного времени ходить по территории лагеря запрещалось, задерживался лагерьшутцами, на что они имели право. Его отводили в дежурную часть блок № 11 и держали там ровно столько, сколько требовалось, чтобы политработник закончил свой доклад. В случае же новой опасности митинг прекращался.
Создать свою надежную охрану подполья было очень
трудно. Как уже подчеркивалось, к советским заключен ным, в первую очередь военнопленным, в лагере относи лись особенно варварски. Их всячески изолировали от общей массы заключенных, запрещали назначать на ка кие-либо посты внутри лагеря, в полицию и другие административные органы. Вместе с тем гестапо применяло
все средства, чтобы выявить среди заключенных актив ных участников сопротивления. Посреди лагеря был, на пример, установлен ящик, наподобие почтового, в кото рый каждый провокатор мог опустить записку с доносов
Правда, даже самые низкие предатели редко решались
подойти к этому ящику, боясь разоблачить себя и подвергнуться суровой каре.
Преодолевая трудности, советский центр настойчиво
налаживал свою сеть охраны безопасности. Этому, как
и всему делу сопротивления, способствовали перемены
происходившие на фронтах Великой Отечественной
войны. Советские войска развертывали широкие насту пательные действия. При отступлении гитлеровцы эва куировали многие лагеря из прифронтовой полосы в глубь страны. Число заключенных, направлявшихся в Бу хенвальд, непрерывно росло, а численность охраны со кращалась. Гитлеровцы все чаще стали включать заклю ченных, главным образом немцев, в состав обслужи вающего персонала. Пост главного распорядителя ла геря был доверен заключенному Эриху Решке (ныне офи цер народной милиции в демократическом секторе Бер лина).
Немецкий коммунист Решке, став главным распоряди телем, заменял одного за другим старших в бараках в со ответствии с рекомендациями лагерного антифашист ского центра. Постепенно удалось поставить многих подпольщиков на посты лагерьшутцев, санитаров-контроле ров. Удалось наконец частично поставить на эти посты членов советской подпольной организации, что позвол ило успешнее решать задачу борьбы с проникновением в русское подполье агентов гестапо.
По мере укрепления подпольной организации, а особ енно в связи с успехами Советской Армии в среде по литзаключенных росли требования скорейших и активн ых мер сопротивления. Нередко можно было слышать т акие разговоры: «Нам теперь нечего бояться. Надо дейст вовать в открытую».
Руководящий центр не предусмотрел, как далеко могу т пойти эти настроения. В день 1-го Мая 1944 года группа русских подпольщиков без ведома центра реши лась под видом прогулки провести нечто вроде демонстрации. К ней стали примыкать другие заключенные разл ичных национальностей. Это стало известно междуна родному центру, и он принял срочные меры, чтобы остано вить начавшуюся демонстрацию. Трудно сказать, к чему бы она привела, если бы демонстранты напоролись на кого-либо из эсэсовских администраторов.
Момент для открытого выступления тогда еще не на ступил. Враг, чувствовавший приближение краха, мог немедленно воспользоваться теми или иными неосторож ными действиями заключенных и уничтожить всех без исключения. Советский центр в дальнейшем сделал все, чтобы ликвидировать подобного рода настроения отдель ных, не в меру ретивых людей. Политработники разъ яснили, что для открытой борьбы нет еще нужных усло вий, необходимо тщательно готовиться к решительной схватке и, когда позволит обстановка, ударить по врагу внезапно.
Несмотря на все трудности, подпольная организация сохранила свои ряды, и ни в одно ее звено агентам ге стапо не удалось проникнуть. В этом большая заслуга тех, кто обеспечивал охрану безопасности подпольной организации.
В мае 1944 года в советском центре организовался специальный отдел охраны и безопасности. Возглавлял его член руководящего центра Николай Федорович Кюнг. Его ближайшими помощниками были А. Павлов и К. Крокинский. В создании сети этого отдела сыграло большую роль то обстоятельство, что немецким това рищам удалось убедить комендатуру в необходимости включить в состав внутрилагерных команд (пожарной, санитарной и других) заключенных иностранцев, в том числе и русских. В этом немалая заслуга старшины лагеря Эриха Решке.
Комендатура, правда, долго колебалась, но затем раз решила на некоторые лагерные посты ставить рус ских заключенных, чем немедленно и воспользовался советский центр. Он рекомендовал в команду лагерьшутцев наиболее стойких и активных подпольщиков, входивщих в отдел безопасности. Среди них был военнопленный Георгий Маликов (в настоящее время живет в Краснодаре) и Константин Крокинский (настоящая фамилия его Бородаенко). Последний был непосредственно связан с руководителями подпольных групп в ревире (больнице), немцами Отто Кипом и Эрнстом Буссе, с помощью которых проводил работы по спасению приговоренных к смерти заключенных. Русские подпольщики вошли в пожарную и санитарную команды, а также заняли другие административные посты. И всюду часть из них несла функции безопасности. Кроме того, в сеть входил уполномоченные отдела в каждом бараке.
Отдел охраны и безопасности вел довольно широкую деятельность. Он помогал центру в подборе кадров, вы являл солдат и офицеров для подпольных воинских со единений, вместе с группой товарищей, занимавшихся организацией подпольной работы в филиалах Бухен вальда, подбирал соответственно людей во внелагерных команды. Но главкой обязанностью отдела являлась борьба с агентурой гестапо и эсэсовской комендатуры.
Однажды с группой французских заключенных в лагерь попал белоэмигрант. Чтобы выслужиться перед фа шистами, он написал донос, в котором указывал, что дух большевизма витает во всех бараках, русские-де соби раются группами и о чем-то беседуют. Когда предатели понес письмо в комендатуру, его на полпути задержал один из подпольщиков-лагерьшутцев и привел в барак, где располагалась команда внутрилагерной полиции. Старший команды, также член подпольной организации, убедил белоэмигранта, что его письмо будет доставлено по назначению, что ему самому идти сейчас нельзя, так как по существующим правилам заключенному воспрещается в неурочное время ходить по территории лагеря. Письмо было передано в русский центр, и врага удалось обезвредить.
Товарищи из отдела охраны и безопасности помогли разоблачить и другого провокатора. Произошло это так. Обычно во время вечерних поверок отсутствие даже больного заключенного считалось большим нарушением, и эсэсовцы штрафовали весь блок. Товарищи из отдела охраны и безопасности заметили, что один заключенный почти никогда не являлся на поверку, а эсэсовская охрана как будто этого не замечала. Возникло подозрение, не провокатор ли тот, кто постоянно отсутствует на поверках? Удалось узнать его имя и фамилию. Работал он в таком месте, куда доступ был категорически запрещен. Установили за ним наблюдение. Оказалось, что эсэсовские охранники знали его в лицо и беспрепятственно пропускали через главные ворота.
Стало ясно, что в среде заключенных находится опасный человек. Об этом сообщили Симакову, который связался с международным лагерным центром, и таким образом все подпольщики были предупреждены об этом агенте. Через некоторое время немецкие антифашисты приняли меры, чтобы удалить его из лагеря. Товарищи, работавшие в канцелярии лагеря, добились включения его в одну из рабочих команд, и тот был вынужден уехать из лагеря.
Подпольщики, работавшие в качестве лагерьшутцев, были неусыпным оком всей организации. На их долю выпала нелегкая задача. В их обязанность входили, в частности, встречи вновь прибывших заключенных. Попробуй разберись в этой массе людей, не затесался ли в их среду враг. Тут требовалось знание людей, умение здраво судить о них. Часто, препровождая группу «новичков» от главных ворот до бани, а оттуда — в карантинные блоки, лагерьшутц в беседе то с одним, то с другим мог собрать первые сведения о некоторых прибывших. Трудно, конечно, распознать какого-либо фашистского агента. Бывали, правда, очень редкие случаи, когда эго удавалось с первой же беседы.
Однажды осенью 1944 года руководителю отдела охраны и безопасности Н. Кюнгу донесли, что в бараке 5 поселился подозрительный заключенный. Сопровождавший его лагерьшутц (член подпольной организации) рассказывал Николаю Федоровичу, что этот заключенный неохотно делился своим прошлым и путался в событиях. Кюнг дал указание подпольщикам, работав шим в камере хранения вещей, тщательно просмотреть всю его одежду. В одном из карманов обнаружили по стоянный пропуск в комендатуру лагеря, находящегося в Рурской области. В последующем было точно установ лено, кто он такой. Он имел кличку Рева. Среди прибыв ших из того же лагеря, где находился этот агент, на шлись люди, которые узнали Реву. Этот предатель Ро дины, бывший кулак, попав в плен, пошел на службу к гестаповцам и погубил в разных лагерях десятки патрио тов. В Бухенвальде предатель понес суровую кару. Та кая же участь постигла и другого предателя Родины, не коего Бориса (фамилия неизвестна). По профессии он был художником и ходил к эсэсовцам рисовать портреты членов их семей. Подпольщики обнаружили у него спи сок десяти активных участников советского подполья. Удалось установить, что эсэсовцы завербовали худож ника. Уж одно его угодничество перед фашистскими изу верами вызывало гнев советские заключенных. Когда же точно установили, что он предатель, — судьба его была решена. Возмездие постигло еще одного предателя по имени Константин. По заданию гестапо он вел преда тельскую работу среди некоторых неустойчивых пленных, подыскивал себе соглядатаев, которые за лишний черпак баланды сообщали ему шпионские сведения об отдель ных активистах подполья. Немецкие подпольщики по могли изобличить и этого негодяя.
Были отдельные случаи недостаточной бдительности, из которых один доставил особенно много тревог всему подполью Бухенвальда. Произошло это в августе 1944 года, когда было совершено злодейское убийство фашистами вождя немецких трудящихся Э. Тельмана. В лагере состоялись тайные митинги и собрания, посвя щенные памяти борца-антифашиста. Но однажды стар шина небольшой команды (подпольщик), вопреки тре бованиям конспирации, провел собрание не в ночное время, а днем. Это была грубейшая ошибка, которая нанесла большой вред всему подполью Бухенвальда. Кто-то сделал донос о собрании, что как раз совпало с назначением в Бухенвальд свирепейшего из нацистских палачей — представителя политической полиции Кампе. Его агенты кое-что проведали о подполье.
В «лагере смерти:» начались аресты. Гестаповцы взяли ряд немецких товарищей, в их числе и Решке, утрата которого особенно ощущалась всем подпольем. Вместе с другими эсэсовцы схватили двух членов советского подполья — Тимофея Савина и Григория Екимова. Даль нейшая судьба всей организации сопротивления зависела от поведения уведенных гестаповцами товарищей.
Подпольщики Бухенвальда усилили конспирацию. Не устанно несли вахту члены группы безопасности, преду преждая новые возможные провалы и ограждая орга низацию от проникновения сомнительных людей. Екимов знал всех членов советского центра и многие тонкости его работы. Центр разработал специальные мероприятия на тот случай, если Екимов не выдержит пыток и прогово рится.
К великой чести всех уведенных гестаповцами под польщиков, надо сказать, что ни один из них, несмотря на зверский допрос, не проговорился. Мужественное их поведение позволило сохранить основные кадры подполья. Захваченные гестаповцами Тимофей Савин и Григорий Екимов, как и немецкие товарищи, не проронили и слова, могущего нанести вред делу сопротивления. Григория Сергеевича Екимова фашисты пытали несколько дней подряд. Ничего не добившись, они вернули его в ла герь. Товарищи помогли устроить его в больницу, но, замученный пытками, он вскоре умер.
Матерый фашистский палач Кампе продолжал аресты. Было видно, что, если не принять каких-то особых мер, он перебьет основные кадры подполья. Тогда решили пойти на один очень рискованный шаг. Заключенные немецкие врачи по заданию международного центра ложно объявили, что в Бухенвальде началась эпидемия брюшного и сыпного тифа. Расчет был на то, что ни один из эсэсовских врачей не захочет лично убедиться в правильности этого заявления. Так и случилось. Ни кто из них не решился пойти в больницу и проверить, что делается в бараках. Факт эпидемии был всеми признан, а лагерь наложили карантин. В лагерь не входил ни один охранник. Это позволило выиграть время и полно стью перестроить подполье, заодно карантин помешал выйти из лагеря предателям, продавшимся фашистам. Они «умерли» от «эпидемии тифа».
Деятельность службы охраны и безопасности прида вала уверенность участникам подпольной организации. В целях конспирации никто, кроме строго определенных лиц, точно не знал, какие именно люди подполья выпол няют функции охраны безопасности. Но то, что такие люди есть, что они денно и нощно оберегают подполье, понимали все. Понимали, но и сами всегда были начеку. Эта бдительность заключенных сыграла огромную роль в борьбе с подрывной работой предателей, агентов и провокаторов.
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ
Человек, попадая в Бухенвальд, готовится к самым кошмарным испытаниям. Но вдруг чувствует какую-то заботу о себе. Какие-то неизвестные ему люди протяги вают руку помощи, подбадривают, а затем добиваются облегчения, позволяющего не только перевести дух, но окрепнуть, собраться с силами.
Облегчение участи заключенных, прежде всего тех, кто проявлял волю к борьбе с фашизмом, было одной из первых задач подпольных организаций в лагере Бухен вальд.
Редко кто из заключенных миновал каменоломню, где труд тяжелее лютой казни. Сюда попадали люди физи чески ослабленные, некоторые из них едва могли пере ставлять ноги. И таким людям давали кирки или ломы, заставляя на руках переносить тяжелые камни и тянуть вверх многопудовую вагонетку.
Не миновал каменоломни и военнопленный советский врач Л. Суслов. И вот когда уже, казалось, смерть стояла рядом, он почувствовал чью-то братскую руку. Однажды к Суслову подошел заключенный и тихо сказал: «Я вижу, вам совсем плохо. Завтра вас включат в строительную команду». Эти слова вызвали надежду выбраться из ада каменоломни. Уже на следующее утро Суслов убедился, что его номер действительно значится в списках строи тельной команды, сооружавшей свинарник. Во главе команды стоял заключенный из числа немецких антифашистов. Он делал вид, что строго относится к своим под чиненным, временами покрикивал на них. Но стоило эсэсовскому охраннику отойти, как немедленно пода вался сигнал к отдыху. При появлении охранника работа возобновлялась. Усталость после убийственного труда в каменоломне постепенно проходила. Силы, хотя и медленно, восстанавливались.
Вскоре Суслову снова удалось увидеть того заклю ченного, который обнадежил его в каменоломне. Это был уже известный читателю подпольщик Николай Тычк ов. На сей раз он сказал Суслову, что в скором времени его положат в лагерную больницу на лечение. Сусл ов действительно попал в больницу, под надзор немецк их антифашистов, которые поставили его на ноги.
Вскоре после выздоровления Суслов стал работать в лагерной больнице, оказывая помощь заключенным. Он сблизился с одним чешским антифашистом, ведавшим в лагере выпиской справок на временное освобождение от различных работ. Через чешского товарища Суслов облегчил положение многим советским людям, оказавш имся за колючей проволокой.
В свое время и самому Тычкову антифашисты по могли стать на ноги. Ему, работавшему в тяжелейших условиях, на строительстве военного завода, однажды вручили повестку явиться в больницу. Тычков вначале испугался, подумав, не получил ли путевку к смерти? Каково же было его изумление, когда после соответст вующего опроса он вначале получил справку на освобож дение от всех работ на пять дней, а затем был устроен в больницу на лечение. Здесь Тычков и стал подполь щиком, выполняя вместе с другими русскими заключен ными, устроенными на работу в больницу, задания центра по облегчению условий жизни нашим военнопленным и политзаключенным.
Постепенно советский центр с помощью немецких ан тифашистов, работавших в больнице (ревире), создал свою группу подпольщиков, специально занимавшихся временным освобождением от каторжных работ русских военнопленных и заключенных.
Советские врачи военнопленные Л. Суслов, А. Гурин, А. Карнаухов (умер в 1953 году), Г. Бойко и другие, на значенные в лагерную больницу, оказывали немалую ме дицинскую помощь заключенным. По заданиям центра они устраивали отдых тем, кто погибал от непосильного труда. Таких заключенных под видом тяжело больных определяли на стационарное лечение. Здесь они отле живались, получая дополнительное питание. Временный отдых несколько восстанавливал силы совершенно истощенных людей. .За 9 месяцев 1944 года более 800 рус ских заключенных получили временное освобождение от работы благодаря стараниям подпольной организации. В том же году примерно столько же человек получили медицинскую помощь. Все это убедительно говорит о том, каков был размах подпольной работы советских узников в Бухенвальде,
С громадным риском были связаны действия подпольщиков, направленные на спасение людей, которым грозила смерть. Вот заключенный приговорен к смерти. Избавление кажется немыслимым в лагере, специально при способленном для того, чтобы убивать. Но вот какие-то подспудные силы совершают чудо: человек, обреченный нацистами, вдруг уцелевает. Так было, например, с ру ководителем советского подпольного центра в Бухенвальде И. Симаковым.
Весь сложный механизм подполья приводился в дей ствие, если кому-либо из антифашистов грозила рас права. «Держись, друг, мы поможем тебе», — слыша л приговоренный в ужасные минуты ожидания смерти. И помощь приходила. Конечно, в обстановке массовых казней спасать удавалось лишь одиночек.
Чтобы спасти товарища от верной смерти в условиях концлагеря, требовалась большая изобретательность и сметка. Центр русской подпольной организации, имев ший крепкие связи с немецкими антифашистами, проник шими в канцелярию лагерного гестапо, заранее узнавал, кому из русских грозит смертная казнь. Такого заклю ченного клали в больницу под предлогом опасного за разного заболевания. Мнимому больному давали номер кого-либо из умерших, а товарищи, работавшие в кан целярии гестапо, вносили соответствующие записи в ре гистрационные карточки. Спасенного немедленно вклю чали в один из транспортов, выезжающих в какой-либо филиал Бухенвальда. Порой удавалось чуть ли не из - под носа эсэсовцев вырывать приговоренного к смерти.
Характерно в этом смысле спасение Ильи Михайловича Васюченко, проживающего ныне в Днепропетровской области. Он был приговорен к смертной казни. Времени для его спасения оставалось немного — только одна ночь. Он считал эту ночь последней для себя. Васюченко уже был вызван к «третьему окну». Все знали, что это такое. Путь от «третьего окна», где в последний заключенный слышал свое имя и фамилию, только один — в крематорий. В момент страшного отчаяния, когда перед глазами встала смерть, к Васюченко подошел Алексей Крохин и велел ему быстро одеться. Васюченко оделся и последовал за товарищем. Он не знал, куда и зачем его ведут. И вдруг он видит себя в госпи тале. Врачи говорят ему, что он заболел тифом и что сей час его положат в комнату смертников. В ту же ночь «не стало» Васюченко. Вскоре под номером умершего заклю ченного он вышел из госпиталя, а затем был устроен в одну залагерную рабочую команду. Ряды подпольной организации пополнились еще одним активным това рищем.
Уже после освобождения Илья Михайлович писал своим друзьям: «Я шлю слова благодарности всем това рищам, которые в Бухенвальде спасли мою жизнь. 'Крепко хочу пожать их мужественные руки».
Таким же путем был спасен 24-летний военнопленный комсомолец Дмитрий Егоров из Ленинградской области. Будучи доверенным лицом подпольной организации, он. выехал с рабочей командой в один из городов, где орга низовал подпольную группу из 11 человек. Группа вы водила из строя станки и моторы на авиазаводе. Геста повцы заподозрили Егорова. Приговоренного к смертной казни, его вновь привезли в Бухенвальд. Как только стало известно, что Егорову грозит смертная казнь, под польщики устроили его на «излечение» в лагерную боль ницу, и оттуда он вышел под чужой фамилией и другим номером, полный неукротимого желания продолжать борьбу с коричневой чумой.
Казалось, что могло значить на фоне массовых убийств спасение одиночек? Но спасти одну жизнь узника, жизнь товарища, тем более борца против нена вистного гитлеровского режима, — какое это поистине благородное дело! За 1944 год удалось спасти от верной смерти 26 человек.
Конечно, заветной мечтой советского заключенного было бегство из плена. Не удивительно поэтому, что так часто совершались попытки к побегу. Много зафик сировано случаев повторных побегов. Много советских людей погибло, предпочитая смерть неволе.
Из самого лагеря Бухенвальд совершить побег было невозможно. Шансы на побег появлялись, когда за ключенный попадал в один из очередных транспортов, отправляемых за пределы лагеря. Центр советского под полья много внимания уделял организации побегов. Тщательно продумывался план побега, заключенный или группа заключенных обеспечивались картами, даже компасами, снабжались гражданской одеждой, похищенной в камере хранения вещей.
Так, подпольный центр специально включил в партию заключенных, направлявшихся в залагерную рабочую команду, группу подпольщиков во главе с военноплен ным Петром Махурой. Подпольщики получили инструк ции центра. Предусматривалось при удобном случае за хватить вражеский самолет и прорваться на нем до пере довых частей наступающей Советской Армии. Для этого в группу был включен летчик В. Васюков. Подготовительная работа, проведенная еще в лагере, а затем по при бытии в рабочую команду, позволила большинству этой группы осуществить удачный побег. Но поскольку транспорт был направлен на Запад, то убежавшим вместе с Махурой удалось достичь зоны, занятой союзными вой сками.
Что касается военнопленного летчика В. Васюкова, то о нем до лагеря дошли вести: он также достиг цели. И все радовались этому. Но радость оказалась прежде временной. Как-то вечером в бараке отворяется дверь и на пороге появляется совершенно изможденный Васюков. Вероятно, эсэсовцы его в чем-то заподозрили и вернули в лагерь. За ним установилась слежка. Требова лось принять срочные меры для спасения Васюкова. Центр не замедлил это сделать. Подпольщики спрятали Васюкова в одном из бараков, где находилось дизентерийное отделение. Эсэсовцы и близко боялись подходит к нему, опасаясь заразиться. Тут и прожил Васюков до дня вооруженного восстания в апреле 1945 года.
Другой побег был совершен недалеко от города Op д руфа, где гитлеровцы начали сооружение подземного военного предприятия. Сюда из Бухенвальда прибыла большая партия заключенных, среди которых имелось немало советских военнопленных, а в их числе — под польщиков. Они и занялись осуществлением побега. Осо бенно проявил себя военнопленный Я. Мишуров. Он с особой тщательностью готовил каждый побег. С одной из групп он сам удачно вырвался из плена и добрался до наших действующих частей.
Конечно не все побеги заканчивались благополучно. Одних ловили тут же, других где-нибудь у линии фронта. Всем пойманным угрожала смерть. И тут снова на по мощь приходила подпольная организация. Так было с военнопленными Цыгановым и Череванским. По доносу предателя они были арестованы. Под охраной их вер нули в Бухенвальд на казнь. Подпольщики немедленно заменили им номера. Через некоторое время их включили в рабочую команду, направляемую в Польшу. Там во тремя отступления гитлеровских войск оба удачно бе жали из команды и присоединились к наступающим ча стям Советской Армии.
Не всех, схваченных во время побега, возвращали в Бухенвальд. Многих расстреливали на месте или отправ ляли на уничтожение в другие лагеря. Зверски расправи лись фашисты с военнопленным Иваном Квасовым, по сланным с группой заключенных из Бухенвальда на одну из шахт в Зальцунгене. По заданию центра Квасов дол жен был организовать массовый побег. Исследуя с этой целью шахту, он наткнулся однажды на заваленный по родой запасный выход. Началась тайная работа по очи стке его. Не кирками и лопатами, а руками, сдирая ногти, очищали заключенные проход, метр за метром при ближаясь к цели. Побег приурочили к тому моменту, когда фашисты готовились препроводить ослабевших на работе людей назад в Бухенвальд, конечно, на уничто жение. В первую же ночь убежали семь человек, за ними еще десять. В течение трех дней из шахты убежало около 70 советских заключенных. Люди прятались в скирдах соломы, на чердаках заброшенных домов, в мусорных ящиках. Сам Иван Квасов погиб. Он уходил последним и был схвачен охранниками. Мужественного патриота фашисты расстреляли.
Следует учесть, что исход побега часто зависел не столько от обмана охраны на месте работ, сколько от того, удастся ли уйти от преследования. До чехословацкой границы, куда на соединение с партизанами стремил ись многие военнопленные, было сравнительно недалеко, зло 100 километров. Но, как уже говорилось, из са мого концлагеря бегство совершенно исключалось. Залагерные же команды, как правило, располагались зна чительно дальше от границы. Добраться до чешской гра ницы было очень трудно. Известны случаи, когда при удачном массовом побеге только отдельным заключен ным удавалось попасть либо к чешским партизанам либо к своим наступающим войскам. Остальных ловили и учиняли над ними зверскую расправу. Все это учитыва лось при организации побегов. Особенно тщательно про думывались маршруты. И все же многим не удавалось достигнуть конечной цели.
Помощь заключенным, спасение обреченных на казнь,
организация побегов свидетельствовали о нарастающей
силе подпольной организации в Бухенвальде.
НА ФАШИСТСКОЙ КАТОРГЕ
Бухенвальдский лагерь был источником даровой ра бочей силы для фашистской Германии. Большие группы заключенных гитлеровцы использовали на производстве. Условия для заключенных создавались такие, что ра бота фактически являлась одним из способов умерщвле ния людей. Та же казнь, только растянутая во времени и потому, быть может, еще более мучительная. Трудно обрисовать словами обстановку, в которой жили и ра ботали советские военнопленные и политзаключенные на предприятиях нацистских рабовладельцев.
Более 60 филиалов имел бухенвальдский лагерь в разных местах Германии. В филиалах было занято под невольным трудом около 40 тысяч человек. Рабочие команды насчитывали от ста до нескольких тысяч че ловек каждая. Зная, как много советских людей посто янно находится в залагерных командах, центр принимал все меры к тому, чтобы наладить там подпольную работу. Специальная группа подпольщиков занималась организа цией антифашистской работы в залагерных командах. Возглавлял ее Н. Сахаров.
В каждую залагерную команду включались, как пра вило, три подпольщика-функционера. Подбору их уде лялось особое внимание. Ведь им приходилось вести подпольную работу в незнакомой обстановке, вдали от своего руководящего центра. Среди требований, предъ являемых к функционеру, было такое, которому не каж дый мог соответствовать. Дело в том, что функционер проводя определенную работу, готовя, скажем, по за данию центра побег тому или иному заключенному или цело й группе людей, сам не имел права совершать побе га чтобы не оголять подполье в данном филиале. Лишь после возвращения в лагерь, если функционер считал себя подготовленным к побегу, его включали в какую- либо рабочую команду только с целью побега. Нарушение указанного требования кем-либо из функционеров рассматривалось как грубое нарушение дисциплины коллектива подпольщиков.
Каждого функционера перед убытием из лагеря тщательно инструктировали, он получал задания в зави симости от назначения той или иной команды. Один из тройки являлся старшим и нес ответственность за всю подпольную работу.
Как же действовал Сахаров в качестве руководителя группы, занимавшейся организацией подполья в залагер ных командах? После того как поступали сведения об отправке из лагеря очередного транспорта, он сообщал центру, какую тройку из резерва можно послать с данным транспортом. Затем выделенные функционеры вклю чались в список отбывающей команды. Связь с ними не порывалась, хотя, конечно, не могла быть регуляр ной. Сахаров периодически получал сведения о состоя нии дел в той или иной команде и при первой же воз можности давал тройке новые инструкции.
Связь с функционерами поддерживалась различными способами. В одном случае функционер добивался воз вращения в лагерь, например, под видом тяжелобольного. В другом — он просился у старшего возвратиться в ла герь, чтобы привезти какие-либо вещи. Нередко из рабо чих команд в Бухенвальд отправляли целые группы ослаб евших людей. Среди них обязательно был и кто-либо из функционеров. Так или иначе, всегда находились пути для связи с лагерем, а следовательно, и с центром под польной организации.
Вся работа подпольщиков-функционеров велась в тес ном контакте с немецкими, чешскими, польскими и дру гими антифашистами. Вот один из конкретных примеров. В июне 1943 года в Лейпциг вместе с очередным транс портом заключенных выехало 14 функционеров-подпольщ иков во главе с военнопленным лейтенантом П. Низовце вым. Работая на авиационном заводе фирмы «Эрла-Верке Мессершмитт», они установили связь с немецкими антифашистами, этого завода и совместно проводили са ботаж. Через одного немецкого товарища удалось свя заться с лейпцигским подпольем. Немецкие антифашисты оказали большую помощь нашим людям в продукт питания и в организации побегов.
Наиболее боевой состав функционеров подбирали для команд, имевших крупные группы заключенных. Это были люди сильной воли и отличные конспираторы. Среди таких функционеров можно, например, назвать кадрового офицера артиллериста В. Смирнова (ныне ра ботает в Омске). Он принадлежал к той категории вое ннопленных, которых в Бухенвальде содержали в особых условиях. Их ни под каким видом не разрешалось вклю чать в какие-либо залагерные команды. Но Смирнов го рел желанием вырваться из лагеря. Тогда подпольщики, работавшие в больнице, положили его в отделение для тяжелобольных. Здесь ему заменили номер. А дня через два он выехал с рабочей командой на один из авиацион ных заводов. Под руководством Смирнова был хорошо_ налажен саботаж.
Иногда из Бухенвальда направлялись вместе с боль шими партиями заключенных десятки функционеров, Так, в один из филиалов было направлено 75 функционеров, можно сказать, целая подпольная организация, причинив шая немалый вред фашистскому производству.
Центр русской подпольной организации был связан с десятками городов Германии, где находились советские военнопленные и политзаключенные бухенвальдского ла геря. Центр направлял работу подпольщиков, делая основной упор на саботаж, поскольку филиалы Бухен вальда создавались на различных предприятиях, непо средственно обслуживавших нужды фашистской армии.
Среди советских военнопленных, работавших на производстве, популярным было, слово «помаленьку». Это слово призывало к постоянному, всестороннему и повсе местному саботажу. Претворялся он в жизнь людьми ре шительными, энергичными, технически подкованными. Таким был, например, военнопленный Борис Даниленко, ныне проживающий в Полтавской области. Он возглавлял всю работу по проведению саботажа. Являясь уполномоченным центра, он в свою очередь опирался на своих уполномоченных, проводивших подрывную работу в цехах завода «Густлов-Верке» и на строительстве заводов, предназначавшихся для выпуска управляемых снарядов ФАУ-1 и ФАУ-2.
Смысл лозунга «помаленьку» был куда более грозным, чем может показаться на первый взгляд. Подпольщики на заводе «Густлов-Верке» делали простую вещь — пу скали сверлильные или токарные станки на холостой ход. Мастер, обслуживавший несколько участков, не мог этого заметить. Как только он показывался вблизи, станок немедленно переводился в рабочее состояние. Большим выдумщиком по части саботажа был под польщик Б. Сироткин. Сколько ненависти к фашистам вкладывал он в это дело! Вместе с Даниленко и другими подпольщиками Сироткин придумал хороший способ са ботажа.
В цехе завода, где изготовлялись пулеметные и винтовочные стволы, на стендах всегда имелось много спе циального порошка для притирки стволов винтовок. Этот порошок подпольщики насыпали в баки с маслом, кото рое шло для автоматической смазки станков. Смазка приводилась в негодность, отчего сильно нагревались подшипники станков, то и дело их приходилось останав ливать для охлаждения. Кроме того, порошок вместе с эмульсией попадал на рабочую часть сверла, которым обрабатывался ствол винтовки. От этого инструмент бы стро выходил из строя. Конечно, заключенный, работав ший на станке, знал, в чем дело, но как ни в чем не бывало он обменивал сверло на новое. Через определен ное время и новое сверло либо выходило из строя, либо делало брак при сверловке. Подпольщики старались как можно больше портить винтовочные затворы, прицель ные рамки и мушки.
О размерах саботажа «помаленьку» на заводе «Густ лов-Верке» говорят следующие факты. Однажды только из недельной продукции было забраковано 1200 винто вок. За 6 месяцев 1944 года на завод возвратились для переделки 5000 винтовок. Но много недоброкачественного оружия ушло в фашистскую армию.
В цехах другого завода, принадлежавшего фирме «Сименс-Шуккерт-Гальске», изготовлялось электрообо рудование для снарядов ФАУ-1 и ФАУ-2. В отделении индукционных катушек вследствие саботажа брак про
дукции достигал 30—40 процентов, В обмотке производи лись обрывы нити проволоки и повреждалась изоляция. Искусно проводился саботаж на одном из складов оптических приборов. При помощи обыкновенного меди цинского ширина внутрь сложных механизмов впрыскива лась серная кислота. Снаружи прибор выглядел нормаль ным, но кислота со временем делала свое дело — в гит леровскую армию поступали негодные приборы.
Не все и не всегда проходило гладко. Так однажды, когда продукция многих месяцев — сложная аппаратура для управляемых снарядов — была почти полностью воз вращена, на завод прибыла специальная комиссия для расследования причин брака. Над подпольщиками на висла серьезная угроза. И трудно сказать, чем могло бы закончиться дело, если бы 24 августа 1944 года союзни ческая авиация не подвергла бомбардировке военные предприятия Бухенвальда. Следы диверсии были сме тены взрывами авиабомб.
...В июне 1943 года жители Лейпцига увидели на ули цах большую колонну людей в полосатой одежде. Это под усиленной охраной пригнали советских военноплен ных на расположенный вблизи города авиационный завод фирмы «Эрла-Верке Мессершмитт». Производственный процесс здесь был построен с расчетом выматывать из людей последние силы. Между тем питание оставалось такое же, что и в лагере. Рабочий день продолжая 12 часов.
Чтобы не допустить саботажа и диверсий, гестапо расставило на все участки доверенных людей из уголов ных элементов. Но прислужникам фашистов не удалось сломить боевой дух сопротивления заключенных.
И то, чего так боялись фашисты, началось буквально с первых же дней, когда на завод прибыла, большая группа заключенных из Бухенвальда. Функционеры из подпольной организации советских военнопленных и по литзаключенных установили связи с немецкими антифа шистскими группами и стали действовать совместно с ними.
Каковы были эти действия, можно видеть на следующ ем примере. Администрация решила путем ускорения движения конвейера увеличить выпуск крыльев для са молетов. Но заключенные, работая «помаленьку», не успевали заканчивать весь процесс сборки. В результате крылья выходили с большими недоделками. Требовалось вновь запускать их на конвейер. Никакие репрессии не смогли заставить людей работать быстрее. Наоборот, брак увеличился. К тому же много крыльев, которые от правлялись для монтажа машин, возвращалось на до делку. В итоге вместо 14—16 крыльев в сутки с конвейера едва сходило 6—7 штук. Администрация и надсмотрщики из эсэ с овских молодчиков и заключенных уголовников зверски избивали людей. Но это еще больше вносило разлад в производственный процесс. Люди, обессиленные от голода и систематических избиений, целыми группами выходили из строя. Свежее пополнение сразу не могло освоить процесс сборки, и темп работы снижался, а сле довательно, снижалась и выработка продукции.
Администрация завода потребовала от коменданта концлагеря Бухенвальд прислать новую партию людей, чтобы организовать вторую смену. Но этого не удалось сделать. Лагерный антифашистский центр к тому вре мени организовал симуляцию «распространения сыпного тифа» в бараках, и комендант наложил карантин на ла герь, не допустив выезда людей из него. Более 450 ото бранных в рабочую команду заключенных осталось на месте. Лишь через две недели сняли карантин. А в это время авиационный завод подвергся бомбардировке со юзнической авиацией. Началось восстановление разру шенных цехов. Военный заказ был сорван.
Заключенные, работавшие в разных командах на этом авиационном заводе, хорошо знали о делах друг друга. Связь между ними поддерживали функционеры И. Фомичев, Л. Закурдаев, В. Андреев и другие. Под польщики, полные решимости бороться до конца, вре дили фашистам любыми способами, не останавливаясь ни перед какими угрозами. Сплоченность и единодушие были таковы, что на протяжении 1943—1944 годов не случилось ни одного провала в подрывной деятельности подпольщиков.
Фашисты в ответ на саботаж жестоко избивали за ключенных, отправляли в штрафные бараки, где по не скольку суток оставляли их без пищи. Если бы не помощь товарищей, которые отдавали часть своего пайка, вряд ли кто из таких штрафников мог выжить хотя бы н еделю. И несмотря на все эти ужасы, борьба, упорная, ожесточенная, продолжалась и нарастала изо дня в день.
Известно, что, опасаясь авиационных налетов, наци сты строили военные предприятия под землей, иногда используя соляные или заброшенные угольные шахты. В одной из таких шахт на строительстве завода было занято 500 заключенных. Люди попали в каторжные ус ловия. Но и здесь представители подпольной организации сумели сколотить крепкое ядро антифашистов. Посте пенно под их влиянием оказалась почти вся рабочая команда. И вот итоги: заключенные должны были еже дневно бетонировать не менее 250 квадратных метров площади для будущих подземных цехов, а фактически бетонировали менее 40 метров, да и то с большими дефектами.
Можно привести много примеров самоотверженной работы советских узников Бухенвальда, направленной на подрыв фашистской экономики. Это была организованная деятельность, которая велась по указаниям подпольного центра.
Советские подпольщики наносили довольно ощутимый урон врагу. И это объединяло их с теми миллионами советских людей, которые на фронте и в тылу ковали победу над гитлеровской Германией.
БОЕВЫЕ ГРУППЫ „М"
Победы советских войск на фронтах Великой Отече ственной войны вызывали подъем антифашистского дви жения. Участились побеги военнопленных из лагерей, усилилась борьба советских людей, насильственно угнан ных гитлеровцами на принудительные работы в Герма нию. Но и в последний год войны в лагере смерти мс угасал огонь в печах крематория. На вышках днем и ночью дежурили эсэсовцы.
В январе 1944 года состоялось заседание центра под председательством Н. Симакова, посвященное форми рованию подпольных подразделений для ведения воору женной борьбы. Присутствовал немногочисленный актив из числа военнопленных, преимущественно офицеров. Было решено усилить работу по созданию боевого от ряда с таким расчетом, чтобы охватить как можно больше советских военнопленных и политзаключенных.
На этом заседании выделили ответственных за подго товку боевых подразделений: И. Смирнова, Б. Назирова и других кадровых офицеров Советской Армии.
На совещании речь шла о создании небольших бое вых групп в составе четырех — пяти человек. В целях Конспирации эти группы еще раньше у немецких антифа шистов получили наименование «М». Каждая группа являлась ядром отделения. Несколько групп «М» со ставляли взвод, три взвода составляли роту, три роты —батальон, три батальона — бригаду. Таким образом, соз давшиеся подразделения были близки к армейским. Каж дый входивший в группу «М» подпольщик знал только товарищей по группе и своего ближайшего командира. Правда, в дальнейшем, когда развернулась подпольная боевая учеба, эта конспирация в отдельных звеньях не сохранялась. Люди подполья все больше сближались, и состав той или иной группы в ряде случаев уже, конечно, не становился секретом для своих верных друзей.
Подразделения формировались преимущественно по баракам, отдельным секциям внутри бараков и тем или иным рабочим командам. В зависимости от количества заключенных, проживавших в бараке или в команде, а также от степени проверенности людей, из числа которых производилась вербовка в боевые группы, взводы или роты имели различное количество людей. Прежде чем включить в боевую группу «М», заключенных тщательно изучали, проверяли. Затем постепенно приобщали к вы полнению подпольных заданий. Лишь после этого их включали в группу «М», а через определенное время товарищам сообщали об этом.
Приведенная схема позволяет уяснить, как про исходило формирование боевых групп «М». В данном случае взят барак № 44, когда в нем в конце 1944 года уже имелись кадры «М» в количестве 25 человек. Это были командные кадры формировавшегося в бараке подпольного батальона — сам командир батальона, командиры рот, взводов и отделений. Командира ба тальона знали только командиры рот.
25 заключенных, проживавших в бараке № 44, на званы на схеме активом. Они составляли опору под польной организации. Любой из актива выполнял зада ния или отдельные поручения.
Остальные заключенные барака № 44 относились к резерву. Они также были проверены и заслуживали до верия, намечались в ту или иную боевую группу «М», однако в отличие от актива товарищи из резерва не по лучали заданий подпольного характера.
Лишь незначительная часть заключенных барака на звана на схеме нейтральной. К ней относились те, кого еще не сумели полностью проверить. Естественно, что
довериться им в таком деле, как подготовка к вооружен ному восстанию, было рискованно, хотя, несомненно, среди них имелось много смелых, решительных людей. Подполье есть подполье: не узнав как следует человека, нельзя налаживать тайные связи с ним.
Весь батальон, созданный в бараке № 44, насчитывал несколько сот человек.
Командиром батальона в бараке № 44 являлся В. Ло гунов, которого товарищи знали как хорошего боевого начальника, патриота Родины. В других бараках коман дирами были Г. Черный, Б. Мураховский, С. Лукашов, В. Калугин, П. Ермаков и другие, тоже зарекомендовав шие себя как смелые подпольщики и знающие военное дело люди. Командиры непосредственно создавали бое вые группы «М», из которых формировались взводы, роты и батальоны. Командир батальона в своем бараке под бирал командиров рот, а последние — командиров взво дов, которые в свою очередь подбирали младших коман диров.
Конечно, нельзя забывать, что речь идет не о каких- то регулярных военных формированиях. Наименования «взвод», «рота» и т. д. были в большой мере условными. Ведь все происходило в глубоком подполье. Кроме того, участники боевых групп «М» были истощены. Многие от пережитых лишений, страданий и ужасов сомневались в том, дотянут ли до счастливого дня освобождения. Но всех их объединяло стремление к вооруженной борьбе с врагом, к свободе, мечты о возврате на любимую Ро дину и неиссякаемое чувство гнева против фашистских палачей. Такое стремление поистине преображало людей, даже тех, кто, казалось, находился на пороге смерти.
К 1945 году в бухенвальдском подполье было уже четыре русские бригады. Первая из них была создана в лагере советских военнопленных еще в 1942—1943 годах. Центр подпольной организации поручил создание этой бригады офицеру Советской Армии С. Бакланову. Он и стал ее командиром. Остальными бригадами тоже коман довали офицеры: Б. Назиров — бригадой, названной «ка менной» (ее личный состав проживал в каменных бара ках); В. Рыков — «деревянной» бригадой (из деревянных бараков), позднее его заменил Б. Бибик; С. Пайковский (Швецов) — «малой» бригадой, сформированной в малом лагере. Подполковник И. Смирнов, член центра подполь ной организации, являлся командиром всех четырех бригад, то есть командиром подпольного объединенного отряда русских, заключенных в Бухенвальде.
В начале 1945 года весь коллектив советских под польщиков в концлагере представлял собою боевое объ единение людей, готовых выступить на штурм твердынь
эсэсовской охраны. Был создан штаб отряда во главе с
К. Карцевым. Правда, многие штабные функции выпол нялись подпольщиками и до того. Характерна в этом
смысле деятельность разведки, которой руководил Кар цев. Она собирала сведения о численности и вооружении
воинских частей, расположенных вблизи лагеря. Кроме
того, поскольку имелись данные, что концлагерь, помимо
проволочного заграждения с вышками и установленными
на них крупнокалиберными пулеметами, был окружен
оборонительной линией с огневыми точками, требовалось
выяснить, сколько их и какова сила их огня. Разведка
устанавливала точное расположение эсэсовских казарм,
внутреннее их устройство, места складов оружия и т. д.
В целях разведки использовалась малейшая возмож ность что-либо видеть и наблюдать. Иной раз человек, выделенный на разведку, специально входил в команду по уборке территории около казарм. Подметая мусор, он осматривал казарму, стараясь запомнить все детали например, внутрь или наружу открывается входная дверь, примерные размеры окон, примерную высоту от земли до первого и последнего этажа.
Для мытья полов внутри казарм эсэсовцы вызывали специальные рабочие команды из лагеря. Это также ис пользовалось для разведки. Как правило, в такие команды включались члены подпольной организации. Они изучали внутреннее устройство помещений, по количеству коек устанавливали, сколько в казарме или хотя бы на одном ее этаже находится солдат. Изучался каждый уголок эсэсовского городка. Впоследствии были изготов лены чертежи зданий этого городка с указанием при мерных размеров в шагах.
Эсэсовские охранники на вышках не спускали глаз с лагеря, готовые при малейшем нарушении порядка от крыть огонь, что неоднократно они и делали. Были слу чаи, когда доведенный до отчаяния заключенный выхо дил за пределы черты, дальше которой запрещалось при ближаться к проволочному заграждению, и с вышки немедленно раздавалась пулеметная очередь. Это, ко нечно, осложняло ведение разведки. Но разведчики не спускали глаз с охранников, присматривались, когда ме няются посты, какое они имеют вооружение, кроме пуле метов.
Разведка велась в содружестве с антифашистами дру гих национальностей, также имевших свои подпольные военные формирования. Частенько можно было видеть, как заключенный чех Ян Геш неторопливо подправлял грядки на огороде у самой колючей проволоки. Ему раз решалось проходить в эту запретную зону. Гешу часто помогал кто-либо из русских заключенных, часто здесь бывал И. Смирнов. Ян Геш успешно совмещал обязан ности агронома с обязанностями командира чешской боевой подпольной бригады. Ян Геш и Смирнов изучали подступы к проволоке и намечали места прорыва.
Собранные разведкой данные тщательно изучались, Однако этих данных было недостаточно. Требовалось раздобыть карту района, где предполагалось развернуть боевые действия. Это поручили Н. Сахарову, который работал над картой вместе с Ю. Ждановичем. Подобное задание в условиях концлагеря казалось почти невыпол нимым. Ведь для того, чтобы изготовить и размножить карту, надо было добыть оригинал. Немало усилий по тратили на его поиски.
Немецкие товарищи, работавшие в канцелярии ге стапо, пробовали достать одну из карт. Но они хранились в сейфе. Тогда Сахаров обратился за помощью к за ключенному чеху, имевшему доступ в квартиру дежур ного эсэсовского офицера. Чешский товарищ выкрал одну карту из какого-то журнала. Член подпольной орга низации Анатолий Ересько сумел достать еще один ори гинал. Затем на втором этаже 48-го барака соорудили небольшую камеру для светопечати и, раздобыв светочув ствительную бумагу и химикалии для проявления, на чали печатание карт.
Вокруг барака выставлялись специальные посты из числа подпольщиков. Печатание начиналось тогда, когда все заключенные выходили из барака, кроме дежурных, которыми назначались также члены подпольной органи зации. Для хранения «фото-картографии» сделали спе циальные тайники в стенах барака, о которых, кроме Н. Сахарова, Ю. Ждановича и отдельных членов центра, никто ничего не знал.
Изготовленными картами снабдили не только команд ный состав русской подпольной организации, но и руко водящих товарищей из международного лагерного ан тифашистского центра.
Несомненно, самым сложным делом являлась заго товка оружия. Исподволь заготовка шла давно, но осо бенно широко она развернулась с начала 1944 года.
Советские военнопленные, которые работали в цехах различных военных предприятий, и прежде всего на за воде «Густлов-Верке», с риском для жизни утаивали от дельные части пистолетов, винтовок и, под носом у ох раны, проносили их в лагерь. Люди ухитрялись ловко обманывать охрану. Например, боевые пружины для пистолетов вкладывались в специально выдолбленное отверстие в каблуке деревянной обуви. В прорези на по дошвах закладывались бойки или другие части.
Но как пронести ствол пистолета, тем более вин товки? И здесь нашли выход. Для тех, кто работал в цехах, пища подвозилась в бачках на тележках. Этим занимались специальные рабочие команды, имевшие в своем составе членов подпольной организации. Доставив бачки и раздав суп, подпольщики часть супа оставляли на дне. В эту оставшуюся жижу клали пистолетный ствол, аккуратно завернутый в тряпку. Затем надо было пройти с тележкой ворота, не вызвав подозрений у охраны.
...Руки крепко держат тележку, надо везти тихо, чтобы не стучал внутри бачка драгоценный груз. Но вот и эсэсовцы. Они расходятся по сторонам, пропуская заключенного и лишь взглядом окидывая его одежду. А тот идет размеренным шагом, как будто не замечает своих врагов. Еще один шаг — и тачка уже проехала ворота. Главное сделано! Теперь оставалось доставить похищен ное оружие к тайнику, где оно пряталось. Это тоже требовало смелости и сметки.
Оружие подпольщиков
Гораздо труднее оказалось проносить стволы винто вок. Бачки здесь не годились. Тогда решили действовать таким образом. Почти ежедневно в каменоломне или в цехах завода умирали люди. Трупы умерших достав лялись заключенными на телегах в крематорий. На этих- то телегах и провозили стволы винтовок. Их клали в солому под трупами. Ничего не подозревая, охрана про пускала такую процессию через ворота.
Использовали еще один способ доставки отдельных частей оружия. Из различных карьеров, расположенных за лагерем, заключенные возили в телегах стройматериал на территорию лагеря. Похитив стволы, приклады или другие части винтовок, подпольщики прятали их в услов ленном месте. Те же, кто перевозили стройматериалы, брали эти части оружия и клали на дно телеги, засыпая сверху камнями или щебнем.
Особенно много отдельных частей оружия проносили: военнопленные Б. Сироткин, И. Романенко, А. Юдин и Ландышев. Только один Ландышев пронес в лагерь столько деталей, что из них можно было собрать пять винтовок.
Раздобыть и доставить в лагерь отдельные части и детали оружия — это было только половиной дела. Тре бовалось еще организовать сборку оружия. Это поручили другой группе товарищей, которые успешно справились с заданием. Постепенно, день за днем, тайные арсеналы пополнялись оружием. В добывании его русским товарищам помогли немецкие антифашисты. Они дали несколько десятков немецких винтовок.
Значительно пополнились запасы оружия, когда 24 ав густа 1944 года авиация союзников разбомбила завод «Густлов-Верке». Во время налета погибло около четы рехсот заключенных, но оставшиеся в живых воспользо вались суматохой и притащили в лагерь несколько де сятков винтовок и автоматов, много немецких пистоле тов и гранат. Одновременно раздобыли большое коли чество патронов.
Пожалуй, самым трудным оказалось наладить соб ственное производство оружия. Руководящий центр ре шил организовать и это очень важное дело. С особым риском было связано производство гранат. Идею изго товления самодельных гранат подали военнопленные П. Лысенко (по лагерю О. Миронов), А. Лысенко и Б. Сироткин. Поскольку невозможно было достать порох, П. Лысенко предложил применить взрывчатку, полученную путем обработки ваты смесью серной и азстной кислоты Б. Сироткин изготовил схему гранаты и ее макет. Устройство ее было простое. Корпусом служил кусок трубы. Внутри ее помещалась вата, обработанная кислотой. В верхнюю часть ввинчивался штуцер с капсюлем и кусочком бикфордова шнура. В ручке монтиро валось ударно-зажигательное устройство.
Гранату удалось тайно испытать. Выполнил эту слож нейшую задачу Павел Лысенко. Но с ним случилось не счастье. Как только он сорвал чеку, его ранило взорвав шимся в руке запалом. Товарищи перевязали его и тайно вылечили.
Испытание производилось с целью проверки действия взрывчатки, изготовленной самими заключенными, и силы ее взрыва. Вот почему первый корпус гранаты сделали из куска прочной трубы. Когда взрывчатку про верили, на корпусе стали делать насечки, чтобы он разле тался при взрыве на мелкие осколки, а кусок стальной трубы заменили чугунным. Снова произвели испытание. Результаты были удовлетворительными.
Испытания пистолетов, собранных в лагере, прово дили лично Н. Симаков и С. Бакланов. Для тайного стрельбища выбрали один из колодцев канализации, рас положенный в дальнем углу лагеря. И тут помог все тот же Ян Геш.
В один из воскресных дней Симаков и Бакланов вме сте с Гешем, захватив ведра, лопаты, а заодно и оружие для испытания, направились в самый дальний уголок участка лагерного огорода. Геш шел впереди, то и дело покрикивал на своих «помощников». Часовой на вышке, узнав агронома чеха по знаку на рукаве одежды, успо коился.
Так подгоняемые окриками Яна Геша смельчаки до стигли колодца, расположенного за сараем и скрытого от глаз часового. Геш остался в поле зрения охранника, продолжая отдавать какие-то «распоряжения». Его «по мощники» тем временем приподняли крышку колодца, в отверстие влез Бакланов и скрылся в темноте. Симаков осторожно положил тяжелую крышку на место. Бакла нов по ступенькам спускался все ниже и ниже. Но вот под ногами что-то захлюпало. Дальше спускаться было некуда, там текли сточные воды. Не хватало воздуха. Одной рукой Бакланов нащупал стены канализационной трубы и установил ее направление. Затем вынул из кар мана пистолет, стал прислушиваться, не подает ли Сима ков условный сигнал. Но было тихо. Первый выстрел не много оглушил Бакланова, но и обрадовал. Ведь в руках у него, офицера Советской Армии, опять оружие, да еще собранное самими заключенными!
Убедившись, что пистолет автоматически перезаря дился, Бакланов сделал второй выстрел. В трубе стоял гул, но Бакланов все же услышал, как в крышку стучали. Значит дальнейшую стрельбу вести нельзя. Да и не было необходимости. Пистолет работал отлично. Стук в крышку повторился настойчивее. «Неужели обнару жены»,— мелькнула мысль. Бакланов полез вверх и головой чуть приподнял крышку колодца. Струя чистого воздуха освежила его. А Симаков, наклонившись, сказал:
— Хватит палить... Могут услышать.
И вот снова пошли втроем — Геш, Симаков и Бакла нов. Все так же покрикивал «агроном» на своих «подчи ненных»...
Кроме самодельных гранат, подпольщики изготовили более 200 бутылок с горючей жидкостью. Это дело было возложено на Н. Сахарова, А Карнаухова, П. Лысенко и других. С помощью русских и немецких заключенных, работавших в лагерной больнице, они достали большое количество пробирок, которые вставлялись одна в дру гую. Пробирки заполнялись воспламеняющимся составом, заключались в бутылку с горючим, которая крепко заку поривалась.
Испытание действия пробирок с воспламеняющимся составом происходило в уборной барака № 44. Испыта ние дало хорошие результаты.
Громадные усилия советских узников Бухенвальда в собирании оружия не пропали даром. Когда наступил час восстания, все оружие пошло в ход. И как горды были повстанцы, держа в руках все эти выкраденные по отдельным деталям у фашистов пистолеты и винтовки, эти своими силами сделанные гранаты!..
Руководители советского подполья отдавали себе полный отчет в том, что для вооруженной борьбы с эсэ совской охраной потребуются люди не только решитель ные и стойкие, но и подготовленные, изучившие добытое такой дорогой ценой оружие.
Основное ядро советского подпольного отряда со стояло из людей, прошедших уже воинскую школу и получивших некоторый боевой опыт Но среди заключенных, завербованных подпольщиками в те или иные подразде ления, немало было и таких, кого еще требовалось учить военному делу. И когда в основном закончилось создание боевых групп «М», когда появилось оружие, начался следующий этап подготовки к восстанию — обучение людей.
Занятия проходили где-нибудь в укромных уголках, в умывальных комнатах или уборных, под постоянной угрозой обнаружения их ненавистной охраной. Каждое занятие заранее тщательно обдумывалось не столько со стороны содержания и методики, сколько со стороны конспиративной. Где лучше его провести сегодня ночью, как доставить отдельные образцы оружия для изучения, как обеспечить охрану обучаемых подпольщиков — вот о чем приходилось думать. Подполье справилось и с этой задачей. Занятия велись систематически.
Кроме оружия, все подразделения изучали боевой устав пехоты. Конечно, самого устава там достать никак не могли. Но он был в памяти многих командиров. Ука зания устава подкреплялись примерами из боевого опыта, уже полученного отдельными командирами в са мом начале Великом Отечественной войны. Точно так же на память излагались многие требования наставления по стрелковому и саперному делу.
Некоторые боевые группы знакомились с автоделом. Эти группы предназначались для захвата и использова ния в период восстания автотранспорта, которому руко водители подполья отводили определенную роль. Вел за нятия по автоделу бывший командир мотомехроты военно пленный Г. Щёлоков (умер в 1958 году).
Развернулась также подготовка санитарных групп, Большую помощь в подборе и обучении санитаров ока зывал заключенный советский врач А. Турин. Первое бое вое крещение санитарная команда русской подпольной организации получила 24 августа 1944 года, когда авиация союзников совершила налет и разбомбила во енные предприятия, расположенные вокруг концлагеря. В этот день санитары оказали первую медицинскую по мощь не одной сотне раненых узников.
Создание подпольных боевых групп, подготовка ору жия и обучение военному делу составляют самую интересную страницу истории советского подполья в Бухен вальде.
Осенью 1944 года вся масса заключенных бухенвальд ского лагеря всколыхнулась, готовая в гневе и ненависти идти на любые жертвы. Этому предшествовало чрезвы чайное событие, взволновавшее всех заключенных.
Речь идет о злодейском убийстве лагерными пала тами вождя немецких коммунистов Эрнста Тельмана, со вершенного 18 августа 1944 года. Свое подлое преступ ление фашистские правители Германии пытались всяче ски замолчать. Но заключенным Бухенвальда об этом злодеянии стало известно в тот же день.
Неописуемый гнев и возмущение вызвала среди узников Бухенвальда зверская расправа над вождем не мецких коммунистов Эрнстом Тельманом.
Интернациональный лагерный центр, имевший дан ные об обстоятельствах смерти вождя немецких комму нистов, решил провести тайные митинги. Они проходили ночью, при бдительной вахте подпольщиков.
Руководители митингов коротко, вполголоса сооб щали заключенным о трагической гибели вождя немецких коммунистов, призывая еще теснее сплотить ряды под полья, еще настойчивее готовиться к восстанию. Митинг в каждом бараке заканчивался минутой скорбного мол чания. К беспощадной мести взывала эта скорбная весть. Все подполье с нетерпением ждало того дня, когда об становка позволит взяться за оружие.
ВОССТАНИЕ 11 АПРЕЛЯ 1945 ГОДА.
И уже не за горами был этот долгожданный день вос стания. По сводкам Совинформбюро и лондонского ра дио подпольщики Бухенвальда могли судить о стреми тельном развитии событий на всех фронтах.
Чуя близкий конец, гитлеровцы решили эвакуиро вать заключенных из лагеря Бухенвальд. Они умень шили и без того голодный паек. Удалось эвакуировать около 20 тысяч человек, многие из которых были уничто жены.
Однако и после этого в лагере осталось более 20 ты сяч заключенных. Их-то и надо было поднять на восста ние. Для этого подпольная организация располагала не которым запасом оружия, а также различными средст вами прорыва проволоки (кирки, ломы, ножницы для резки колючей проволоки и т. д.). Лагерный центр поза ботился и о другом. Заключенные имели с внешним ми ром только одностороннюю связь. По подпольным радиоприемникам они получали вести о положении на фронтах. Но они не могли ничего сказать о себе, о своем тяжелом положении. Для этого необходим был радио передатчик. Его смонтировали два заключенных инже нера. Один из них — чех, фамилию которого не удалось пока установить. Другой — поляк Гвидон Дамазин. Уча стие в монтаже принимали также Л. Драпкин и А. Лы сенко. Для работы на ключе лагерный центр поручил русскому центру подобрать своего радиста. Центр выде лил К. Леонова. Произошло это так.
Однажды Леонова попросили зайти в умывальную комнату барака № 1. Здесь находились Н. Симаков, В. Железняк, С. Карпов — командир одного подпольного взвода и другие товарищи.
— Вы были радистом? — спрашивают.
— Да, был, — ответил Леонов.
Леонову сказали, что по решению лагерного центра ему доверяется ответственная работа на передатчике.
— Но где же он? — вырвалось невольно у Леонова.
— Не торопитесь, — сказал Симаков. — Вы узнаете
все подробно у товарища Кравченко.
Леонов уже знал этого человека, но никак не мог предположить, что Кравченко (настоящая фамилия Драпкин) специалист по радио.
На другой день вечером они вдвоем пошли в дальний уголок лагеря, где находился свинарник. Здесь, в одном из помещений, монтировался передатчик.
— Тут работают два наших хороших товарища — чех
и поляк, — сказал Кравченко. — Ты будешь помогать.
Времени очень мало, все надо сделать быстро.
С этого дня Леонов и Кравченко почти каждую ночь тайком пробирались в свинарник и помогали в монтаже «Голоса Бухенвальда», как назвали будущий передатчик подпольщики. Где и как доставались части, кто их при носил сюда, Леонов не знал. Он только понимал, что это были смелые люди, которым не раз приходилось риско вать своей жизнью, чтобы доставить ту или иную де таль.
К апрелю 1945 года передатчик собрали полностью. Леонов за это время тренировался на зуммере, который был установлен в комнате № 6 лагерной больницы. О го товности радиопередатчика доложили руководству лагер-
Из брошюры, изданной заключенными в апреле 1945 года
ного центра. Леонову сказали, чтобы он ждал дальней ших указаний.
Русский центр, между тем, настойчиво требовал не медленно начать открытое выступление. Еще в конце марта наши подпольщики предлагали начать восстание. Все подразделения советского подпольного отряда ждали сигнала. Международный лагерный центр, однако, с этим предложением не согласился. Очевидно, учитыва лось, что в окрестностях Бухенвальда находилось много немецких воинских частей, готовых в любой момент по дойти на помощь эсэсовской охране лагеря.
Нетерпение руководителей, да и всей массы совет ского подполья нетрудно понять. Над лагерем нависла угроза полного, поголовного истребления. В этих условиях требовалось выбрать лишь удобный момент, чтобы все боевые группы приступили к осуществлению тща тельно разработанного плана восстания. Этот план был небезынтересен. Имелось два варианта его.
Лагерь 11 апреля 1945 года
Первый вариант плана строился на возможности благоприятной обстановки, которая могла создаться в случае восстания немецких рабочих против фашист ского режима в Тюрингии или высадки в районе Бухен вальда авиадесанта союзников. Наиболее благоприят ным, конечно, считалось приближение линии фронта вследствие наступательных действий Советской Армии и войск союзников.
По этому варианту в день и час, намеченные для вос стания, центры подпольных организаций должны были постараться вывести в составе рабочих команд, еже дневно направляемых за черту лагеря, как можно больше людей, в первую очередь свои боевые силы. Заранее за готовленное огнестрельное и холодное оружие следо вало изъять из тайных арсеналов и раздать. Дальше предполагалось действовать таким образом. Как только последняя колонна заключенных проследует через во рота, а головная достигнет завода «Густлов-Верке», на ходившегося от главных ворот примерно в полукило метре, раздается условный сигнал сиреной или ударом в кусок рельса. По сигналу все бойцы выхватывают скрытое под одеждой оружие и командиры ведут подраз деления к намеченным объектам. Одни обезоруживают конвой, другие — захватывают склад с оружием, тре тьи — атакуют эсэсовские казармы и т. д.
Одновременно заключенные, оставшиеся в лагере, всеми возможными средствами (кирками, бревнами, спе циальными ножницами) рвут и режут проволочное за граждение и соединяются с боевыми подразделениями, действующими за проволокой.
Таким образом, первый вариант был рассчитан на одновременные действия повстанцев извне и изнутри лагеря. При этом главной задачей являлось уничтожение гарнизона эсэсовской охраны.
Второй вариант предусматривал действия в неблаго приятных условиях, когда не удастся захватить врага врасплох при выходе заключенных из лагеря. Главной задачей в этом варианте являлся выход людей из лагеря небольшими группами в районы сосредоточения. Для этого по условному сигналу в ночное время боевые группы должны были в намеченных местах проделать проходы в проволочных заграждениях и захватить не сколько вышек. Определенные люди выключают ток вы сокого напряжения из проволоки и таким образом соз даются благоприятные условия для всеобщего наступле ния на эсэсовскую охрану.
Этот второй вариант предусматривал случай подхода резервов эсэсовских войск для подавления восстания. Следовательно, надо было до подхода этого резерва раз делаться с охраной и отвести массы заключенных в леса, действуя в дальнейшем в зависимости от обстановки.
В обоих вариантах восстания предусматривался про рыв проволоки, что являлось исключительно трудной за дачей, ибо проволочный забор высотой около трех мет ров с навесом крепился на массивных столбах. Через всю сеть заграждения проходил ток высокого напряжения. Поэтому особое внимание уделялось подготовке боевых групп, которые должны были прорвать проволоку и овладеть вышками с пулеметами.
Все знали, что без жертв не обойтись. Их не боялись. Ненависть к угнетателям, накопившаяся за годы лише ний, была исключительно велика. Вместе с тем все пони мали, что эсэсовцы могли воспользоваться моментом вос стания, чтобы уничтожить всех заключенных лагеря. Вот почему центр очень тщательно проводил подготовку, де лая при этом главную ставку на внезапность.
Складывалось впечатление, что эсэсовцам удалось кое-что узнать о решительных настроениях в лагере. Не случайно были присланы подкрепления.
Наступило 3 апреля. Вечером по радио был передан приказ коменданта, чтобы все евреи немедленно явились к главным воротам. Но многие не вышли. Это был пер вый случай открытого неповиновения комендатуре.
Члены подпольных организаций хорошо понимали, что борьба против эвакуации евреев — это борьба за их спа сение. В этой борьбе вокруг стойких антифашистов сплотились все оставшиеся узники Бухенвальда. Чтобы не до пустить эвакуации, решили, насколько это возможно, заменить у части еврейских товарищей винкели 1 , дать, на пример, винкели с обозначением русской национально сти или чешской. Так и сделали. Эсэсовцам, конечно, трудно было разобраться, кто перед ними — русский или еврей. Для этого понадобилось бы произвести сверку по фотокарточкам, находившимся в гестапо.
Ночь на 4 апреля прошла в тревоге. Лагерь затих. А утром по лагерю объявляется генеральная проверка. У главных ворот выстроились вооруженные эсэсовцы. С вышек и с балконов помещения комендатуры на ла герь были направлены крупнокалиберные пулеметы.
В тот же день по радио были вызваны 46 активных немецких антифашистов. На сей раз никто не сомне-
1 Треугольные знака различных цветов с начальной буквой той национальности, к которой принадлежит заключенный.
вался, что эсэсовцы хотят обезглавить лагерь, лишить его политического руководства. Русский и другие под польные национальные центры передали по всем бара кам приказ: «Никому на вызов не являться, вызываемых к воротам товарищей спрятать».
Тогда комендатура отдала другой приказ — явиться к главным воротам всем старшим бараков. Лагерный центр запретил и им покидать бараки. 46 активистов подполья спрятались в надежных местах.
Лагерь полностью вышел из подчинения коменда туры. Эсэсовцам был брошен вызов. Но они не решались на крутые меры. Комендант пошел на хитрость, объявив по радио, что 6 апреля отправляется транспорт в количе стве 5000 заключенных, которые пройдут медицинскую комиссию. Чтобы выиграть время, интернациональный центр решил с этим согласиться.
Для прохождения медицинской комиссии подпольная организация выделила инвалидов и престарелых, Один за другим подходили они к главным воротам, около которых находились эсэсовские врачи. Они признали негодными всех вышедших инвалидов и стариков. По следние, пройдя комиссию, направлялись в малый лагерь и снова, чтобы затянуть время, возвращались. И многим из них меняли номера или винкели.
Эвакуация 5000 заключенных была сорвана. Так про шел весь день 6 апреля. На следующий день на эвакуа цию вообще не вышел ни один человек.
В эти дни регулярно принимались сводки о продви жении Советской Армии с востока и войск союзников — с запада. Американские передовые части уже были ки лометрах в 25—40 от Бухенвальда. Интернациональный центр стал готовиться к своей первой открытой передаче радиограммы. Перенесли передатчик в один из бараков и поручили группе подпольщиков, в их числе Леонову и Кравченко (Драпкину), подготовить передатчик к ра боте.
Передачу первой радиограммы поручили Леонову. Немецкий антифашист по имени Эрих обратил внимание Леонова на исключительную серьезность задания, выпол нить которое он должен во что бы то ни стало, если бы даже его застигли фашисты во время передачи. Леонов ответил:
— Я не уйду с поста, пока не выполню задание.
При этом разговоре присутствовал Кравченко, у обоих были пистолеты наготове.
Когда Эрих вышел из помещения, где установили передатчик, Леонов приступил к передаче текста радиограммы. Вот ее содержание:
« COC! COC ! Командующему союзными войсками генералу Паттону. COC ! COC ! Говорит концлагерь Бухенвальд! Нас хотят эвакуировать! Нас хотят уничтожить. Обращаемся к вам за помощью. Нас хотят уничтожить. COC ! COC ! Концлагерь Бухенвальд. COC ! COC !»
Радиограмму Лесков передавал медленно, повторяя несколько раз весь текст.
Дальнейшую передачу пришлось все же прервать, так как в лагере появились вооруженные до зубов эсэсовцы. Это не было неожиданностью. Дело в том, что, когда 8 апреля эсэсовцы снова приказали заключенным явиться на площадь с необходимыми для дороги вещами, ни один человек не вышел из бараков. Несмотря на неоднократные повторения приказа коменданта, аппельплатц (площадь в лагере) по-прежнему был пуст. Тогда в лагерь и ворвались на мотоциклах эсэсовцы, вооруженные автоматами, гранатами и пистолетами. Их поддерживали пулеметы на сторожевых вышках. Началась стрельба. Много заключенных, не успевших вовремя укрыться, погибло. Эсэсовцы врывались в бараки, силом выгоняя оттуда людей. Они хватали первых попавшихся на глаза , а тех, кто сопротивлялся, тут же расстреливали. На какое-то время гитлеровцам удалось взять верх и выгнать на площадь несколько сот узников, которых эсэсовцы окружили. За очередностью погрузки и отправки людей должны были следить распорядители из числа заключенных немцев. Им нацепили на рукава белые повязки с особым штампом. Как только в лагере прекратилась стрельба, подпольщики Г. Щёлоков и М. Рогаль по поручению русского центра изготовили из картофеля такой же штамп, раздобыли белый материал и снабдили повязками своих людей.
Никто с площади, кроме распорядителей с повязками, не мог пройти сквозь кольцо эсэсовцев. А «распорядители» старались вовсю. Они то и дело строили узников, подготовленных к эвакуации, считали их, перегоняли с места на место. Наблюдая за происходящим, эсэсовцы посмеивались, над тем, как распорядители, те же заключенные, «выслуживаются» перед гестапо. Сумерки сгу щались над лагерем. На площади стоял разноязычный гомон...
И не заметили эсэсовцы, что заключенных с нарукав ными повязками уходило с площади вдесятеро больше, чем возвращалось. А возвращались те люди, которых в качестве «распорядителей» назначал подпольный центр. Они приходили сюда, чтобы освободившиеся повязки на цепить следующим товарищам, проводить их в бараки и снова вернуться.
Повстанцы наступают на главные ворота лагеря. Рисунок одного из узников Бухенвальда
Только один член русской подпольной организации Харламов (Дроздов) вывел с площади до 60 заключенных. Среди «распорядителей» с белой повязкой нахо дился и военнопленный подполковник С. Харин, которому удалось вывести с площади более 50 человек. Член под польной организации Е. Коренцвит вывел более 10 че ловек.
Весь следующий день, 9 апреля 1945 года, благодаря правильной тактике подпольного центра эсэсовцам не удалось вывести на эвакуацию намеченное количество заключенных.
Тогда последовал другой приказ коменданта — на эвакуацию выйти только советским военнопленным. За невыполнение приказа комендант грозил обстрелом лагеря, поголовным уничтожением людей. Интернацио нальный центр обсудил положение и, чтобы не допустить кровавой расправы, согласился отправить часть совет ских военнопленных. Набралась группа около 500 чело век. Подпольщики поделились с ними пистолетами и патронами. Подчиняясь подпольной дисциплине, Николай Симаков и Степан Бакланов по решению русского центра возглавили эту группу. Они получили указание: в случае попыток эсэсовской охраны уничтожить эше лон — оказать вооруженное сопротивление.
Значительной части этой группы военнопленных уда лось спастись. В их числе были Симаков и Бакланов. Они пересекли чехословацкую границу и примкнули к чешским партизанам.
С момента ухода Симакова руководство советским подпольем осуществлялось остальными членами центра. Особую роль среди них играл Смирнов, поскольку он яв лялся командиром русских повстанцев, тем более, что момент восстания приблизился вплотную.
Наступило 11 апреля 1945 года. Лагерный центр ре шил, что настал час действовать. Рано утром в бараке № 2 состоялось совещание лагерного центра. Здесь при сутствовали все представители военного руководства на циональных подпольных организаций. Совещание было недолгим. После краткого обмена мнениями постановили начать вооруженное выступление. И тотчас связные разнесли эту весть по всем баракам, довели до всех боевых групп. Командир подпольного объединенного рус ского отряда И. Смирнов и начальник штаба К. Карцев приказали всем подразделениям вооружиться имеющи мися средствами и быть готовыми к действию. Небольшими группами люди устремились к местам, где тайно хранилось огнестрельное оружие, и приступили к раздаче его. Винтовки, пистолеты, самодельные гра наты, бутылки с горючей смесью, боеприпасы — все, что так кропотливо, с громадным риском накапливалось месяцами, перешло в руки восставших.
Руководитель политического отдела русской подполь ной организации С. Котов и комиссар «малой» бригады С. Бердников по заданию центра написали воззвание ко всем советским заключенным Бухенвальда. Текст его гласил:
«Фашистская Германия, потрясшая мир чудовищными зверствами, под натиском Красной Армии, войск союз ников и тяжестью своих преступлений, рвется по ча стям.
Вена окружена. Войска Красной Армии наступают на Берлин. Союзники в 40 километрах от Ганновера, взяли Вюттербюрг, Зуль, Готу, ведут бои за Эрфурт...
Кровавый фашизм, озверелый своими поражениями, в предсмертных судорогах пытается уничтожить нас. Но часы его жизни сочтены! Настал момент расплаты!
Военно-политическое руководство подпольной организации лагеря дало приказ в 3 часа 15 минут начать последнюю беспощадную борьбу с фашизмом. Все как один на борьбу за свое освобождение! Смерть фашистским зверям!
И будет проклят тот, кто, забыв свой долг, спасует в этой последней, беспощадной борьбе. Наш путь героический. В этой героической борьбе победа будет за нами.
Все как один, подчиняясь военной дисциплине, распоряжениям и приказам командиров и комиссаров, презирая смерть, горя ненавистью к врагам, вперед трудным, но боевым путем к свободе! Смерть фашистским извергам!..
Да здравствует свобода!
Антифашистский подпольный центр.
11 апреля 1945 г.
1 час по западноевропейскому времени».
Это воззвание немедленно зачитали во всех подполь ных взводах, ротах, батальонах. Два с половиной часа, оставшиеся до организованного выступления, незаметно ушли на подготовку. Боевым группам было роздано име ющееся огнестрельное и холодное оружие, командиры еще и еще раз инструктировали, на какой объект идет в наступление то или иное подразделение. Многие за ключенные, увидев у своих товарищей в руках оружие, недоумевали: откуда все это? Их восторгу не было конца.
В назначенную минуту раздалось громкое русское «ура». Словно сжатая до предела стальная пружина, стала стремительно развертываться сила многотысячного коллектива узников Бухенвальда. Прорвался гнев, ко пившийся годами. Воодушевленные одним стремлением — добиться успеха в решающей схватке с ненавистным вра гом, первыми на штурм ворот бросились бойцы русского батальона под командованием В. Логунова. Сразу же завязалась перестрелка с эсэсовцами.
С разных сторон в определенных направлениях по шли на штурм твердынь Бухенвальда и другие подразде ления русского отряда. Район его действий тянулся вдоль проволочного заграждения от угловых (запасных) ворот до лагерной больницы. С другой стороны проволоки были видны эсэсовские казармы, склады с оружием, га ражи. Участок находился в зоне обстрела с четырех вышек.
Подразделения немецкой антифашистской организа ции наступали левее. В их задачу входило — овладение телефонной связью, отключение тока высокого напряже ния из проволоки и овладение учреждениями коменда туры.
Справа действовали подразделения чешской, польской, французской и других подпольных организаций.
Четко отдавались приказы. Быстро и точно они вы полнялись. И нельзя было узнать теперь людей, пере несших годы тяжелых испытаний
Как только из-за барака № 44 раздалось «ура», его подхватили все отряды, штурмовавшие проволочное за граждение. Батальон под командованием Н. Задумова бросился на штурм угловых ворот. С вышек застучали крупнокалиберные пулеметы. Но ненадолго. Повстанцы быстро овладели воротами. Рядом с батальоном Заду мова действовал батальон барака № 25 под командованием Хазанова, Батальоны «малой» бригады действо вали в районе лагерной больницы. Здесь общее руко водство осуществляли командир бригады С. Пайковский (Швецов) и комиссар С. Бердников.
Роты, которыми командовали Д. Малышев» И. Харла мов, Ф. Богомолов и Н. Панич, быстро достигли наме ченных участков проволочного заграждения, под пуле метным огнем с вышек прорвали его в нескольких ме стах и, преодолев сопротивление эсэсовцев, находившихся вдоль заграждения, устремились к военному городку. В штурме казарм участвовал и батальон под командо ванием подполковника С. Харина.
Смяв ближнюю охрану на подступах к эсэсовскому городку, повстанцы овладели одной из казарм, лазаре том и другими зданиями. Как и предполагалось по разработанному плану, батальон Харина, поддержанный дру гими подразделениями, захватил склад с оружием, кото рое тут же выдали заключенным, не имевшим его.
На участке наступления русского объединенного от ряда проволочное заграждение было прорвано почти одновременно в шести местах. Это во многом обеспечило, успех при взятии эсэсовского городка. Эсэсовцев бук вально ошеломил дружный натиск тех, кого еще утром они заставляли под угрозой смерти выйти на эва куацию.
В течение первого получаса взяли в плен около 200 эсэсовцев. Над лагерем из края в край разносились на разных языках радостные крики: «Ура!», «Да здрав ствует свобода!», «Смерть фашистам!»
Охваченные восторгом, бывшие узники «лагеря смерти»: русские и чехи, поляки и немцы, французы и югославы — все, кто выдержал годы тяжелых испытаний, целовались, обнимались. Счастье свободы, которое они завоевали сами, переполнило сердца людей. Они выстра дали это счастье, шли к нему долгой дорогой.
Действиями русских повстанцев умело руководили командир объединенного отряда подполковник И. Смир нов, начальник штаба полковник К. Карцев и другие командиры.
Вооруженные отряды других национальностей также быстро овладели объектами, согласно разработанному плану. И не беда, что где-то бойцы в общем потоке сме шались с другими подразделениями. Эго не помешало успеху штурма. Да и уследить, что делал в эти минуты каждый член боевой группы, было невозможно. Но в движении тысяч существовал порядок, основанный на общей цели — добиться свободы. Те, кого когда-то фа шисты лишили оружия, теперь крепко держали его в своих руках.
Солдаты охранной дивизии СС разбежались по окре стным лесам и прятались в оврагах. Некоторым из них удалось присоединиться к разбитым частям регулярной армии, которые отступали со стороны Эрфурта.
Первый этап вооруженного восстания бухенвальдцев завершился полной победой. Интернациональная под польная организация, в которой ведущее место занимала русская секция, спасла жизнь более чем 20 тысячам за ключенных.
Осуществлявший общее руководство международный лагерный центр в ходе штурма внимательно следил по радиосводкам за движением войск союзников. Казалось, опасность со стороны фашистов миновала. Но, зная зве риные повадки гитлеровцев, которые в предсмертных су дорогах могли бы неожиданно нагрянуть в Бухенвальд, военное руководство приняло меры по организации обо роны.
Центр русской военно-политической организации дал указание командирам бригад занять круговую оборону лагеря. Каждый батальон немедленно приступил к укре плению своих участков обороны.
Батальону под командованием Н. Задумова было по ручено охранять главный вход в лагерь, подходы к нему, а также пленных эсэсовцев, которых становилось все больше и больше. Кроме захваченных в плен 200 фашистов, повстанцы во время прочесывания леса выловили еще несколько сот трусливо разбежавшихся эс эсовцев.
С какой ненавистью смотрели на этих душегубов быв шие заключенные! Их готовы были разорвать на куски. Но все знали, что кара их не минует.
Взятые в плен эсэсовцы тихо сидят, не поднимая го ловы, на лицах у них написан страх и недоумение: де скать, как они оказались арестованными теми, кого только вчера истязали.
Подпольный международный центр Бухенвальда вы полнил свои задачи. В связи с этим на совещании представителей всех подпольных организаций решили соз дать другой руководящий орган — Лагерный комитет.
Этот новый руководящий орган немедленно присту пил к налаживанию внутрилагерной жизни.
Подводя итоги восстания, невольно задумываешься над тем, как могло оно столь быстро завершиться пол ной победой. Выше уже подчеркивалось, что воинские единицы повстанцев были в значительной степени услов ными. Количество и качество оружия их ни в какое сравнение не могли идти с тем мощным вооружением, кото рое имели охранные войска эсэсовцев. Совершенно ясно, что здесь решающую роль сыграл огромный моральный перевес. С одной стороны пусть изможденные, исстрадав шиеся люди, но вдохновленные великими победами, одер живаемыми на фронтах Советской Армией, полные ненависти к фашистам и жажды мести; с другой — воору женные до зубов регулярные войска, но уже деморали зованные страхом перед надвигающимся возмездием. Только лишь за месяц до этого восстание было бы обречено на провал. Сейчас же оно помогло спасти 20 тысяч узников из лап издыхающего зверя.
К пяти часам вечера 11 апреля 1945 года над конц лагерем Бухенвальд взвился алый стяг — символ сво боды. Красное полотнище как бы озарило лагерь ярким светом. Тысячи людей обращали свои взоры к кума човому флагу. Любовь и признательность выражали взоры бывших заключенных тому народу, который в невероятно тяжелых боях отстоял свою Родину, изгнал фашистских захватчиков со своей земли и теперь напра вил свой последний удар в самое сердце зверя.
И каждому хотелось в эту минуту поведать всему миру обо всем печальном и тяжелом, что пришлось пере жить за годы нахождения в фашистском застенке, рас сказать о тех, кто уже больше не вернется к родной семье. И сказать человечеству: «Этому больше не бы вать!» Люди больше не допустят распространения ко ричневой чумы.
Наступила ночь. Первая свободная и в то же время еще полная всяких опасностей ночь. На подступах к лагерю бдительно несли вахту боевые отряды, а в бараках никто не ложился спать. Слишком много волнений пере жито за день.
Наступило утро 12 апреля. Вместо обычной команды — строиться на поверку, радио разнесло призыв Лагерного комитета всем явиться на лагерную площадь. Обильно политая слезами и кровью узников, площадь выглядела в этот первый свободный день по-празднич ному. На бараках, примыкавших к площади, висели флаги разных национальностей, изготовленные руками заключенных. Среди них — советский флаг, сделанный руками теперь уже бывших военнопленных. Лишь через двое суток, 13 апреля, в лагере появилось американское подразделение. Последовал приказ — сдать оружие. Повстанцы, как граждане стран, сражающихся против фа шистской Германии, заявили протест. После вторичного решительного требования американцев повстанцы вы нуждены были сдать оружие. Не сдал оружие только русский батальон В. Логунова.
19 апреля, к полудню, на лагерной площади и приле гающих улицах стройными рядами построились более 20 тысяч бывших узников Бухенвальда. Здесь был уста новлен временный обелиск в память жертв концлагеря. У подножья обелиска лежало множество венков. Заиг рал оркестр и зазвучала траурная мелодия.
На митинге выступили представители всех нацио нальностей. Участники его дали торжественную клятву. В ней говорилось:
«Мы, бывшие политзаключенные Бухенвальда: рус ские, французы, поляки, чехи, немцы, испанцы, италь янцы, австрийцы, бельгийцы, голландцы, англичане, люк сембуржцы, югославы, румыны, венгры совместно боро лись против СС, против нацистской банды, за наше соб ственное освобождение. Мы твердо были уверены: наше дело правое, победа будет за нами!
Мы, представители всех национальностей, вели жесто кую, беспощадную... борьбу. И эта борьба еще не закончена. Фашизм (гитлеризм) еще не уничтожен на земном шаре. Еще находятся на свободе мучители и садисты. Поэтому мы клянемся перед всем миром, на этой пло щади, на месте ужасов, творимых фашистами, что мы прекратим борьбу только тогда, когда последний фашист ский преступник предстанет перед судом Правды!
Уничтожение фашизма со всеми его корнями — наша задача, это наш долг перед погибшими товарищами, их семьями!
Клянемся отомстить бандитам-наци за смерть 51 ты сячи наших товарищей!»
Над площадью гремело разноязычное громкое: «Кля немся!», «Клянемся!», «Клянемся!»
Долго еще не расходились люди. Шли оживленные разговоры по поводу скорого возращения на Родину. Люди стремились быстрее уехать из этого проклятого места, где все напоминало кошмарные дни.
Так закончил существование лагерь смерти в Бухен вальде.
ПАМЯТНИК НА ГОРЕ Э1ТЕРСБЕРГ
На горе Эттерсберг, близ Веймара, где находился концлагерь Бухенвальд, ныне воздвигнут памятник бор цам Сопротивления и жертвам фашизма. Памятник на поминает о том, чего забыть нельзя, что зовет к неустан ной борьбе. Вот дорога, по которой когда-то шли из Веймара колонны заключенных. Вот громадные, ныне обнесенные стеной, воронки-могилы, где эсэсовцы зако пали много тысяч убитых узников. Все взывает к тому, чтобы люди доброй воли не. успокаивались до тех пор, пока на нашей планете не будет покончено со всякими попытками возродить фашизм и развязать мировую войну.
В 1957 году на традиционный митинг бухенвальдцев приехала советская делегация в составе: Н. С. Симакова, Н. Ф. Кюнга, Б. Г. Назирова, М. Сосковец. Тогда участ ники митинга договорились о постройке памятника жерт вам Бухенвальда.
На этой встрече все иностранные товарищи едино душно отметили решающую роль советских военноплен ных в борьбе узников Бухенвальда.
Отмечалась роль Н. С. Симакова как руководителя подпольной организации. С волнением ходил этот спо койный на вид человек по территории бывшего лагеря. Здесь уже выросли молодые деревца. На площади, вы топтанной когда-то десятками тысяч ног, где производились поверки заключенных, зеленела трава. Николаю Семеновичу известен тут каждый клочок земли. Он без-
1 В клятве говорится о 51 тысяче убитых. По уточненным данным, убито была 56 тысяч человек.
ошибочно нашел то место, где стоял барак № 7, в не большой комнате которого он проживал в качестве сани тара барака, и то углубление в земле, куда подпольщики складывали оружие. Симаков определил и маршрут, по которому когда-то проходили подпольщики, тайно при нося с военного завода части боевого оружия.
В 1958 году состоялось открытие бухенвальдского памятника. Советский комитет ветеранов войны послал на открытие памятника свою делегацию. Симаков, Кюнг, Бакланов, Назиров, Сахаров и Лысенко, а также руко водящие работники Комитета ветеранов войны входили в советскую делегацию.
Много было радостных и волнующих встреч! Горячо обнялись два руководителя бухенвальдского подполья — немец Вальтер Бартель и русский Николай Симаков. Француз Пьер Провост был несказанно рад видеть русского патриота Николая Сахарова. Нашли здесь своих друзей и другие бывшие советские военнопленные. На земле, пропитанной кровью жертв гитлеризма, клялись они в верности делу борьбы с фашизмом, делу борьбы за мир во всем мире. На открытии памятника присутст вовали товарищи Вальтер Ульбрихт, Отто Гротеволь и Роза Тельман.
Когда настал момент открытия памятника, в безоблач ное осеннее небо взвились вымпелы многих стран, и среди них вымпел СССР. Раздался звон «колокола Бухен вальда», установленного на пятидесятиметровой башне. С яркой речью выступил Отто Гротеволь.
— Сегодня мы передаем немецкому народу и людям доброй воли всех стран, — сказал он, — этот национальный памятник на горе Эттерсберг в самом сердце Герма нии. Башня и стены его видны издалека. Пламя, горя щее в жертвенных чашах, свидетельствует о нашем глу боком уважении к погибшим. Пусть звон колокола на башне пронесется вдаль над страной. Пусть голос его проникнет в сердца людей и принесет им весть о нашей неизменной решимости выполнить завет погибших ге роев и не успокаиваться до тех пор, пока не воцарятся во всем мире свобода и расцвет благосостояния на родов!
Значительно и веско прозвучало слово представителя советской делегации Николая Симакова.
— Здесь, на месте кровавых ужасов, — сказал он, — мы сегодня открываем памятник нашим товарищам, пав шим в борьбе с коричневой чумой. Здесь мы боролись, сплоченные единой мыслью — добиться полной победы над фашизмом. Десятки тысяч лучших наших товарищей отдали здесь свои жизни, а оставшиеся в живых счи тали, что эта борьба была последней. Но еще не за молкло эхо от стонов и проклятий наших погибших со братьев, как уже вновь над человечеством сгущаются тучи возрождающегося фашизма. 19 апреля 1945 года мы поклялись здесь, что прекратим борьбу только тогда, когда; последний фашистский преступник предстанет пе ред судом правды, что будем бороться до полного иско ренения остатков фашизма. Мы, советские ветераны войны, бывшие узники фашистских концлагерей, призы ваем во имя всеобщего мира и безопасности народов, перед прахом павших товарищей — приложить все силы, чтобы не допустить вновь на нашу планету кровавый фашизм.
Вечная слава героям-антифашистам, павшим в борьбе за свободу и независимость своих народов!
Взоры всех невольно обращаются к скульптурной группе, изображающей восстание заключенных Бухен вальда в апреле 1945 года, к высеченным на стене башни словам клятвы бухенвальдских узников, данной после восстания:
Открытие памятника на горе Эттерсберг превратилось в демонстрацию братской солидарности. Нет, не быть больше эсэсовскому аду! Нет, не быть больше крова вым оргиям фашистских изуверов!
Кровью советских военнопленных и политзаключен ных, замученных в гитлеровских застенках, кровью других борцов-антифашистов как бы написаны предостерегаю щие слова: «Этому не бывать!»
