Ангола: крах мифа о наемниках

РАУЛЬ ВАЛЬДЕС ВИВО

АНГОЛА: КРАХ МИФА О НАЕМНИКАХ

Имя кубинского журналиста, писателя и дипломата Рауля Вальдеса Виво хорошо известно латиноамериканским читателям по его многочисленным книгам, статьям и очеркам, публиковавшимся в западном полушарии. Книга Рауля Вальдеса Виво "Посольство в джунглях", написанная им совместно с кубинской журналисткой Мартой Рохас во время пребывания Вальдеса Виво на посту посла Кубы при правительстве Республики Южный Вьетнам, переведена на многие языки мира.
Рауль Вальдес Виво - журналист и писатель - всегда стремится быть на переднем крае борьбы народов за национальное освобождение, оперативно откликается на события, находящиеся в центре внимания мировой общественности. Наглядное подтверждение этому - его книга "Крах мифа о наемниках", увидевшая свет всего лишь через несколько десятков дней после того, как патриоты Анголы очистили свою землю от банд иностранных интервентов и их прислужников.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Пробил "час Каллэна"

Требуется "живой товар"

Машина убийства

Гангстеры и диктаторы

Откровения Дэнни Герхарта

"Здесь один закон - пуля!"

Версия Каллэна

Предшественники Каллэна

План-то хороший, но...

Я уже его знал

Маленькие "радости"

Основа основ

Эпилог-эпитафия

ПРЕДИСЛОВИЕ

Имя кубинского журналиста, писателя и дипломата Рауля Вальдеса Виво хорошо известно латиноамериканским читателям по его многочисленным книгам, статьям и очеркам, публиковавшимся в западном полушарии. Книга Рауля Вальдеса Виво "Посольство в джунглях", написанная им совместно с кубинской журналисткой Мартой Рохас во время пребывания Вальдеса Виво на посту посла Кубы при правительстве Республики Южный Вьетнам, переведена на многие языки мира.

Рауль Вальдес Виво - журналист и писатель-всегда стремится быть на переднем крае борьбы народов за национальное освобождение, оперативно откликается на события, находящиеся в центре внимания мировой общественности. Наглядное подтверждение этому - его книга "Крах мифа о наемниках", увидевшая свет всего лишь через несколько десятков дней после того, как патриоты Анголы очистили свою землю от банд иностранных интервентов и их прислужников.

Книга "Крах мифа о наемниках", представляющая собой эмоциональный и в то же время аргументированный репортаж, подкрепленный исследованиями исторической стороны разбираемой проблемы, поступила к читателю именно в тот момент, когда интерес в мире к проблеме наемников был особенно велик в связи с начавшимся в Луанде процессом над группой бандитов, захваченных ФАПЛА на территории Анголы. Это были те самые наемники, на основании записей бесед с которыми Рауль Вальдес Виво создал свою книгу.

В послесловии к советскому изданию автор рассказывает о ходе и итогах процесса над наемниками, состоявшегося в Луанде. В частности, автор рассматривает роль одного из осужденных на смертную казнь преступника - американца Герхарта, являвшегося агентом ЦРУ, направленного руководством ЦРУ в Анголу для сбора военной и политической информации и фактического руководства наемными убийцами, наводнившими Анголу с цепью если не предотвратить, то по меньшей мере хотя бы отдалить момент окончательной победы патриотов.

О моральном облике преступников, орудовавших в Анголе под грязными знаменами наемников, о их целях и задачах убедительно и подробно говорится в книге Рауля Вальдеса Виво. Здесь мне хотелось бы рассмотреть лишь один вопрос: роль американских властей в подготовке и направлении наемников на территорию суверенной страны для борьбы с законным правительством, признанным многими десятками государств земного шара.

Но сначала давайте вспомним хотя бы вкратце историю борьбы ангольского народа, те славные и очень трудные девятнадцать лет, прошедшие от создания Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА) в декабре 1956 года до того незабываемого момента, когда в Луанде на площади имени 1 Мая взвился государственный флаг Народной Республики Ангола и председатель МПЛА товарищ Агостиньо Него торжественно провозгласил независимость страны.

Чтобы понять, за что и против чего сражался под предводительством МПЛА народ Анголы, я хочу привести здесь полностью текст политической платформы, опубликованный в манифесте, объявлявшем о создании МПЛА, Он состоял из следующих шести пунктов:

"1. Принимая во внимание, что крестьяне составляют в Анголе наиболее многочисленную и наиболее эксплуатируемую часть населения, МПЛА считает обязательным достойное представительство их в руководстве движения.

2. Наша революция ставит своей основной задачей удовлетворение требований трудящихся, в частности крестьянских масс.

3. Наша революция не может являться выражением воли лишь одного класса.

4. МПЛА борется против расовой нетерпимости, религиозной не терпимости, племенных и местнических различий.

5. Власть, которую МПЛА стремится добиться для Анголы, должна выражать волю народа: полностью удовлетворить его надежды на социальную демократию во всей республике,

6. В нашей борьбе мы не отождествляем португальский колониализм с португальским народом. В этом отношении мы поддерживаем демократическую оппозицию фашистскому режиму Салазара, так как она высказывается в поддержку права народа Анголы на само определение и независимость".

МПЛА было создано в Луанде на базе нескольких патриотических организаций, наиболее значительными из которых были три: МИНА - Движение за национальную независимость Анголы, ПЛУА - Партия объединенной борьбы Анголы - коммунистическая партия Анголы. 4 февраля 1961 года в Луанде патриоты, возглавляемые МПЛА, подняли вооруженное восстание против господства португальских колонизаторов, за свободу и независимость. С этого дня и ведется отсчет вооруженной борьбы ангольского народа. Колонизаторы зверски подавили восстание в столице, но пламя борьбы вскоре распространилось по всей громадной территории страны, и к 1970 году под контролем МПЛА уже находилось около трети от всей площади Анголы, размеры которой составляют 1 246 000 квадратных километров с населением около семи миллионов человек.

Колониальные власти фашистской Португалии, хозяйничавшие в Анголе почти полных пять веков (считая с того времени, когда в 1482 году португальский мореплаватель Диого Као пристал к берегам нынешней Анголы, где царствовал тогда могущественный король Муене-Эконго), перебросили в Анголу для борьбы с отрядами МПЛА многотысячную армию. В ведении грязной колониальной войны португальским фашистам оказывали разностороннюю помощь ее союзники по агрессивному блоку НАТО, в первую очередь Соединенные Штаты Америки. Империалистические союзники Португалии руководствовались отнюдь не платоническими чувствами, направляя своему партнеру танки и самолеты, орудия и военные корабли. Они участвовали в подавлении национально-освободительного движения в Анголе, пытаясь в первую очередь удержать за собой экономические позиции в Анголе, с тем чтобы иметь возможность продолжать безудержную эксплуатацию богатств этой страны.

О том, насколько глубоко проникли империалистические щупальца в ангольскую экономику, свидетельствуют следующие факты, касающиеся только одной из отраслей ангольской экономики - горнерудной. Я перечислю лишь основные иностранные компании, хозяйничавшие в этой сфере.

Компании Соединенных Штатов: "Юнайтед стил" - железная руда; "Галф ойл", "Тексако", "Мобил" - нефть; "Дайамонт дистрибуторе" - алмазы; "Теннеко" и "Теннеко корпорейшн" - сера; "Интернэшнл минерал эндкэмикл корпорейшн" - фосфаты.

Компании ЮАР: "Бонускор" - нефть; "Диамуп" - алмазы; "Йоханнесбург корпорейшн" - сера; "Консолидейт инвестимент компани" - концессии на все рудные ископаемые юга Анголы, кроме нефти и алмазов.

Компании ФРГ: "Берман" и "Крупп" - железная руда; "Урангезельшафт" - урановые руды.

Компании других стран: "Тотал" (Франция) - нефть; "Петрофина" (Бельгия) - нефть; "Англо-Америкэн корпорейшн" (Англия и США) - алмазы; "Ништон майнинг" (Япония) - медь; "Компаниа минейра ду Лобиту" (50% японского капитала) - железная руда.

Эти данные взяты мной из "Декларации принципов МПЛА", опубликованной 26 февраля 1973 года.

МПЛА на протяжении всех лет борьбы неоднократно заявляло, что богатства страны должны принадлежать народу. Ясно, что перспектива потери такого лакомого куска, каким являлась для монополистического капитала Ангола, абсолютно не входила в планы империалистических держав, и они прилагали максимум усилий, чтобы не допустить поражения фашистской Португалии в ее колониальной войне против национально-освободительных движений Анголы, Мозамбика и Гвинеи-Бисау.

Кроме экономической и военной помощи лиссабонским салазаровским и каэтановским властям, империалистические державы оказывали им поддержку во всех других областях, в частности политическую и дипломатическую. Однако МПЛА, выражавшее интересы всего ангольского народа, успешно вело освободительную борьбу. В этом благородном деле МПЛА с момента его создания протянули руку помощи Советский Союз, другие страны социалистического содружества, прогрессивные, демократические силы капиталистических государств, молодые независимые государства Африки. Советское государство, народ нашей страны, наша партия и правительство, верные своему интернациональному долгу, осуществляя на практике принципы пролетарской солидарности, оказывали МПЛА, как и другим национально-освободительным движениям, всестороннююпомощь и поддержку. "Советский Союз, - говорилось в материале, опубликованном 5 июля 1970 года в газете "Правда", - поддерживает вооруженную борьбу патриотических организаций португальских колоний, направляет этим организациям вооружение, транспорт, средства связи, одежду и другие товары и оборудование, необходимое для успешной борьбы против колонизаторов. В то же время мы поставляем для населения освобожденных районов этих стран продовольственные и промышленные товары. В СССР проходят подготовку военные и гражданские специалисты". Когда делегация МПЛА присутствовала в числе гостей на XXTV съезде КПСС, то с трибуны съезда выступил глава делегации товарищ Агостиньо Нето. "За десять лет революционной борьбы, - сказал Нето, - наше движение, наш народ, бойцы, представляющие собой передовой отряд антиколониальной борьбы Анголы, познали дружбу и поддержку советского народа. Мы считаем Коммунистическую партию Советского Союза одной из важнейших сил, на которую мы опираемся в развитии нашей освободительной борьбы".

В тяжелейший для народа Анголы период конца 1975-начала 1976 года, когда страна под руководством МПЛА отражала натиск империалистических банд и прислужников, социалистические страны, в первую очередь Советский Союз и Куба, снова пришли на помощь героическому народу Анголы, ее авангарду - МПЛА. Свидетельством неизменных, постоянно крепнущих уз между советским и ангольским народами, между КПСС и МПЛА явился официальный визит в Советский Союз партийно-государственной делегации Народной Республики Анголы во главе с председателем МПЛА, президентом страны товарищем Агостиньо Нето, состоявшийся в октябре 1976 года, почти год спустя после провозглашения независимости Анголы и образования самостоятельного государства и подписания советско-ангольского соглашения.

Таковы две диаметрально противоположные позиции, занимавшиеся по отношению к борьбе патриотов Анголы за свободу и независимость: империалистическая, колонизаторская и неоколониалистская политика сил, опекавших фашистский режим Португалии, с одной стороны, и, с другой стороны, политика, основанная на незыблемых принципах пролетарской солидарности, проводимая теми, кто поддерживал МПЛА.

25 апреля 1974 года в Португалии был свергнут фашистский режим. Новые, демократические власти объявили, что в отношениисвоих бывших колоний они станут придерживаться принципа самоопределения народов и сделают все от них зависящее, чтобы покончить с колониальной войной и передать власть истинным представителям народов Анголы и Мозамбика, Гвинеи-Бисау, Островов Зеленого Мыса, Сан-Томе и Принсипи.

Однако как в самой Португалии, так главным образом и за ее пределами нашлись силы, решившие во что бы то ни стало воспрепятствовать претворению в жизнь этих планов. Основной бой планам деколонизации империалистические силы и их пособники решили дать в Анголе. Был образован своего рода антиангольский "Священный союз1', в который вошли США, ЮАР, правые режимы африканских государств, пекинские деятели, реакционные круги Португалии и две раскольнические, марионеточные организации в самой Анголе, созданные и субсидируемые империализмом: ФНЛА во главе с платным агентом ЦРУ Холденом Роберто и УНИТА во главе с агентом салазаровской военной разведки Жонасом Савимби. Кроме того, активная антиангольская позиция была занята рядом империалистических европейских государств, в частности ФРГ, Англией и Францией. Главная роль в этом мрачном альянсе принадлежала США.

На первом этапе борьбы против МПЛА после свержения португальского фашизма империалистические силы рассчитывали, что с патриотами можно будет расправиться силами марионеточных организаций ФНЛА и УНИТА. Напомним читателям вкратце историю создания этих организаций, с тем чтобы показать, кто и с какой целью их сфабриковал.

В конце 1959 года в Нью-Йорке ЦРУ завербовало в свои агенты сотрудника посольства Гвинейской Республики Жозе Жилмора, который впоследствии стал известен под именем Холдена Роберто. Что привлекло внимание ЦРУ к такому в то время ничем не примечательному деятелю, каким был X. Роберто?

Суть заключалась в следующем. В тот период Африка находилась в преддверии гигантских перемен. Было очевидно, что наступает пора, когда колониальные державы больше не смогут сохранять свое господство на этом континенте. Гана, Гвинея, Египет, Судан, Марокко, Ливия, Тунис уже обрели свою независимость. Близился уход колонизаторов из таких стран Тропической Африки, как Бельгийское Конго, Того, Камерун, Сенегал. Империалистические круги США стали лихорадочно искать среди африканцев людей, которых можно было бы впоследствии сделать своими ставленниками в будуших независимых государствах. ЦРУ сочло достойной внимания кандидатуру Холдена Роберто, так как этот человек, будучи сотрудником посольства Гвинейской Республики, был также одновременно главой небольшой организации ангольских националистов, которая называлась УПА (Союз народов Анголы). ЦРУ рассчитывало, что УПА Холдена Роберто сможет стать противовесом МПЛА - левой, антиимпериалистической организации. В 1961 году, после того как МПЛА начало вооруженную антиколониальную войну в Анголе, ЦРУ увеличило денежное содержание для Холдена Роберто в 10 раз и приступило к отправке в Конго (Леопольдвиль), где находилась ставка Холдена Роберто, больших партий оружия и боеприпасов. (Организация X. Роберто пользовалась неограниченной поддержкой у Мобуту, который связан с Холденом родственными узами.)

ЦРУ поставило перед X. Роберто главную задачу: всеми силами препятствовать деятельности МПЛА, уничтожать бойцов МПЛА, когда те станут пытаться проникать в северные районы Анголы через конголезско-ангольскую границу. В результате за годы, предшествовавшие падению фашистского режима в Португалии, ФНЛА (так стал называть себя с 27 марта 1962 года УПА) зверски убил многие сотни бойцов и командиров МПЛА, а также тысячи мирных жителей севера Анголы, симпатизировавших МПЛА.

После свержения фашизма в Португалии, когда стало ясно, что близится час независимости Анголы, вашингтонские власти решили, что настал час выдвинуть на первый план в Анголе своего ставленника - Холдена Роберто. В январе 1975 года ЦРУ передало X. Роберто 300 тысяч долларов. Почти год спустя, 19 декабря, газета "Нью-Йорк тайме" писала: "Вашингтонский "Комитет 40" принял решение позволить Центральному разведывательному управлению тайно передать Холдену Роберто 300 тысяч долларов". И далее автор статьи передает свой разговор по поводу этого решения с одним из высокопоставленных деятелей Вашингтона, который сказал следующее: "Я придаю этому очень важное значение. Эти деньги очень укрепили позиции Холдена Роберто. Он сидел в Киншасе почти десять лет и неожиданно получил большую помощь - он начинает действовать".

В начале июня 1975 года ЦРУ подготовило проект программы военной помощи проамериканским элементам в Анголе на сумму 6 миллионов долларов. "Комитет 40" и президент США Д. Форд пересмотрели программу в сторону ее увеличения и в июле 1975 года ассигновали вместо 6 миллионов 14 миллионов долларов. Получивтакой куш, Холден Роберто громогласно заявил, что ФНЛА начинает тотальную войну против МПЛА. Таковы факты, касающиеся ФНЛА и его главаря Холдена Роберто.

Теперь о второй раскольнической организации - УНИТА. В середине 1961 года Холден Роберто назначил на должность руководителя международным отделом УПА Жонаса Мальейро Савимби - сына зажиточного скотовода из ангольского города Бие, юриста по образованию. Но в июле 1964 года Жонас Савимби публично порвал с Холденом Роберто, опубликовав материалы, свидетельствовавшие о том, что X. Роберто является платным агентом ЦРУ. Спустя почти два года, а именно 13 марта 1966 года, Савимби объявляет о создании своей организации - УНИТА. Группа Савимби обосновалась в юго-западном районе Анголы, заявив, что начинает военные операции против колониальных войск Португалии. Время от времени УНИТА публиковал сводки и бюллетени, в которых расписывались победы, якобы одержанные его партизанскими отрядами над колонизаторами. Однако на поверку все эти "военные операции" оказывались фикцией. Исследователи Африки не раз задавали себе вопрос: для каких целей создан УНИТА, на какие средства он существует и кто его поддерживает. Организация африканского единства (ОАЕ) не признавала УНИТА и не оказывала ему помощи. В некоторых африканских странах высказывали предположение, что Жонас Савимби и УНИТА находятся на содержании расистов ЮАР, но документов, подтверждающих эту версию, не было, так же как не было документов, доказывающих связи УНИТА с ЦРУ. Правда всплыла после свержения фашистского режима в Португалии, когда многие документы, хранившиеся лиссабонским режимом в глубокой тайне, стали достоянием гласности. Оказалось, что Жонас Савимби находился на службе португальской тайной полиции ПИДЕ и португальской военной разведки. Цель, ради которой был создан УНИТА, аналогична той, ради чего ЦРУ содержало ФНЛА, - борьба с отрядами МПЛА в Анголе.

Когда в Анголе наступил период, предшествовавший провозглашению независимости, УНИТА вместе с ФНЛА начали действовать против МПЛА. УНИТА, потеряв прежнего хозяина - португальскую военную разведку,- приобрел двух других шефов: расистов ЮАР и сотрудников ЦРУ - и объединил свои силы с ФНЛА,

'В августе 1975 года, после того как стало ясно, что патриоты МПЛА одерживают верх над бандами раскольников из ФНЛА иУНИТА, расисты ЮАР начали прямую интервенцию на землю Анголы. В течение октября ? ноября 1975 года в Анголу было переброшено через Намибию несколько тысяч солдат регулярных юаровских войск, в основном бронетанковых подразделений, перед которыми ставилась задача совместно с отрядами ФНЛА и УНИТА захватить Луанду до 11 ноября ? даты, намеченной для провозглашения независимости Анголы.

Однако эти преступные планы были сорваны патриотами МПЛА. Когда же после провозглашения независимости Анголы и образования 11 ноября 1975 года Народной Республики Анголы на помощь новому суверенному государству пришли подразделения кубинской армии, интервенты и их сообщники стали терпеть одно поражение за другим. Вот тогда империалистические силы прибегли к еще одному преступному маневру, применив последнее средство для уничтожения законного правительства Анголы - банды платных наемников, рассчитывая с их помощью если и не одержать победу, то по крайней мере оттянуть окончательный крах своих подручных - ФНЛА и УНИТА, помочь ЮАР зацепиться на юге Анголы и выиграть время для перегруппировки своих сил, откатывавшихся на всех фронтах к границам Анголы.

Приведем некоторые данные о том, в каких масштабах велась кампания по вербовке наемников, В американской, английской, бельгийской печати в декабре 1975, а также в январе и феврале 1976 года регулярно публиковались сообщения об отъездах очередных групп наемников в Анголу. 2 февраля 1976 года английская газета "Санди таймс" писала: "На вербовку английских наемников для Анголы предполагается потратить более 10 миллионов фунтов стерлингов (20 миллионов долларов), в основном за счет Центрального разведывательного управления США". И это только в одной Англии, а ведь вербовка проводилась также в других странах Европы, и центр ее находился не в Англии, а в самих Соединенных Штатах!

Миллионы долларов, поток оружия и боеприпасов для банд, перед которыми ставилась одна задача: сеять разрушение и смерть на чужой земле, финал этой очередной авантюры известен всем - множество бандитов было ликвидировано, некоторым удалось унести ноги и с позором вернуться восвояси. Тринадцать наемников были схвачены бойцами ФАПЛА и предстали перед народным трибуналом, получив по заслугам за совершенные преступления.

Рауль Вальдес Виво в своей книге обнажает омерзительное лицо наемников - участников последнего этапа бесславной антиангольской авантюры. Документальные рассказ кубинского писателя дает советскому читателю возможность еще глубже понять, на какое человеческое отребье опираются империалистические силы в своих попытках повернуть вспять колесо истории.

Олег Игнатьев

ПРОБИЛ "ЧАС КАЛЛЭНА"

Когда я спросил Каллэна, командира отряда наемников, англичанина, родившегося на Кипре (его настоящее имя Костас Георгиу), что бы он сделал, если бы Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА) предложило ему 300 фунтов в неделю, он отреагировал мгновенно, как реагирует опытный шофер на внезапную смену сигнала светофора, и ответил:

- Перешел бы на сторону МПЛА.

Я спросил о том же другого англичанина - Колина Клиффорда Эванса, и он тоже ни секунды не колебался, ответив вопросом на вопрос:

- Кто же откажется от больших денег?

У американца Даниэла Герхарта я поинтересовался, готов ли он за двойную плату покинуть ФНЛА и перейти на сторону противника. Он простодушно воскликнул:

- Конечно, сэр!

Аргентинец Густаво Марсело Грильо заявил напрямик, что он убивал за деньги и если бы ему лучше платили, то убивал бы с еще большим усердием.

Остальные отвечали примерно так же.

Все они - наемники.

Кубинский поэт Николас Гильен, в чьих стихах, как и в его крови, смешались Куба и Африка, так сказал о солдате, который служил эксплуататору:

Голубь раненый летел

надо мной;

кровь блестела, как заря,

на крыле.

Горько видеть палача;

хуже то:

убивали палачи,

чтобы есть.

А на хлебе

стынет женская слеза.

И соленый привкус крови,

черт возьми,

слегка портит всю еду

палача.

Каллэн, Колин, Герхарт, Грильо убивали, чтобы, образно говоря, обеспечить кусок хлеба с маслом столпам общества, того самого общества, чьим порождением и чьими защитниками они являются. И речь, разумеется, не идет лишь о каком-то количестве белков и углеводов, речь идет о положении на социальной лестнице.

Когда те, что на самом верху лестницы, с наиболее прочным "положением", вечно ненасытные, алчные, обнаружили, что с их стола ускользает блюдо под названием "Ангола" и от этого может оскудеть все их некогда богатое "африканское меню", когда героическая Народно-освободительная армия Анголы (ФАПЛА) стала громить раскольнические банды, тогда-то и прибегли они к помощи белых наемников.

Они хотели задушить в колыбели Народную Республику Анголу и бросили против ее темнокожего "в массе своей народа темнокожих наемников во главе с Холденом и Савимби, призвали себе на подмогу испытанное орудие колонизаторов - трайбализм[1] , пустили в ход регулярные войска южноафриканских расистов.

Когда стало очевидно, что они не смогут выиграть эту войну, они предприняли отчаянные попытки выиграть время. Если оттянуть военный разгром, рассчитывали они, быть может, представится другая возможность - например, создание "коалиционного правительства", в котором побежденные перемешались бы с победителями, предатели- с патриотами, контрреволюционеры - с революционерами.

Тогда, возможно, удалось бы предотвратить полную победу ангольского народа в антиимпериалистической борьбе или сделать ее менее значительной.

Так на хронометрах генералов Пентагона, реакционеров Вашингтона, заправил ЦРУ, магнатов Лондона, монополистов и бизнесменов с весьма прочным положением пробил "час Каллэна".

Проследим этот час минута за минутой от того момента, когда наемникам сделали заманчивые предложения и развеяли их опасения, до того, когда в независимой и суверенной Анголе им пришлось держать ответ перед специальным трибуналом и перед видными представителями международной общественности.

Это история 13 наемников, захваченных в феврале 1976 года Народно-освободительной армией Анголы, а также их сообщников, отправившихся на тот свет либо удравших после неудачной попытки убить революцию. В основу этой истории легли рассказы самих наемников.

В Анголе "час Каллэна" пробил не впервые. Каллэны уже объявлялись в других уголках Африки, оставляя позади себя бездыханные тела борцов за свободу... Но тиканьем часов из прошлого не заглушить раскаты грядущего.

ТРЕБУЕТСЯ "ЖИВОЙ ТОВАР"

Джон Дерек Баркер из Бирмингема (Великобритания) рассказал, что все началось в баре. Он уже изрядно выпил, когда к нему подошел субъект, которого он никогда прежде не видел и больше с ним не встречался. Незнакомец предложил ему опрокинуть стаканчик.

- Это было неожиданно, но я не стал отказываться... Мои сбережения были на исходе. И я болтался один, не было денег, чтобы подцепить самую дешевую женщину.

Неизвестный спросил, не хотел бы Джон получать 250 долларов в неделю.

- Я решил, что он шутит, и сказал то, что говорят в таких

случаях: "Кого надо убить?" Я тоже шутил, конечно.

- Да так, кое-кого... Это в Анголе.

Убедившись, что все это не какая-нибудь пьяная хохма, Джон Дерек Баркер тут же согласился. Господин чем-то внушал ему доверие.

На следующий день, приняв бодрящий душ и надев свой лучший костюм, поскольку предстояла "встреча с высоким чином", он направился в гостиницу "Тауэр", на тихой окраине Лондона. Не без труда отыскав отель, он расположился в номере 334 на третьем этаже, ключ от которого ему дал незнакомец в баре. Вскоре в номер пришел прилично выглядевший господин. Баркер рассказал тому господину, что с 1961 года он служил в парашютно-десантных войсках королевских военно-воздушных сил на Кипре, в Кении и ФРГ и два года назад демобилизовался после одного скандала. Баркер думал, что и на этот раз ему придется прыгать.

- Но мне сказали, что требуются люди только в пехоту. После прыжков - сущая ерунда, - вспоминал позднее Баркер.

Ему вручили безупречно оформленный паспорт (он захватил с собой несколько фотокарточек) и удостоверение с инициалами "САС" (британская консультативная служба безопасности). Документы вручал пожилой коренастыймужчина в пуловере в полоску, с явной офицерской выправкой, не выпускавший трубку изо рта. Он объяснил, что и паспорт, и удостоверение надо беречь как зеницу ока и боже упаси, если они попадут в руки врага. О "враге" он высказался в том смысле, что "этим дикарям все равно крышка" и что "надо им всыпать как следует"... Когда в Анголе допрашивали Баркера, внимание двух товарищей из ФАПЛА, составлявших протокол, привлекли его слова о встрече с Холденом Роберто, состоявшейся 22 января, вскоре после прибытия в столицу Заира. Хотя и эти товарищи, а затем и я расспрашивали Баркера об этой встрече, ничего существенного разузнать не удалось.

- Так, завтрак... Похоже, что президент Холден хотел произвести впечатление на двух американских журналистов: Робина Райта и... как его... не помню фамилию - и еще на одну женщину. Меня-то больше всего интересовало отличное виски, да к тому же со льдом.

Журналисты, по словам Баркера, задавали много вопросов, а на него не обращали внимания. И прекрасно, солдату лучше помалкивать, если хочет выслужиться. Он помнит только, что, когда вместе с пятью другими наемниками они вылетели в Сан-Салвадор, оба журналиста были с ними. Больше он их не видел.

Если его завербовали именно таким образом и он был в этой истории последней спицей в колесе, то как объяснить что Холден пригласил его на завтрак, да еще с участием двух журналистов? Но Баркер божился, что все было именно так, как он говорил.

Еще один Джон, по фамилии Нэнмок, оказался таким же скромником. Свои показания он давал монотонным, едва слышным голосом. Заслуживает внимания лишь убеждение, внушенное ему Каллэном, будто "кубинцы пленных не берут, а уж ФАПЛА тем более", и его слова о том, что в подземелье церкви неподалеку от "Сент-Джордж клаб" он встретился с "неким Бэнксом" и что там было еще 200 человек.

Джон Нэнмок почти дословно помнит объявление в "Файнэншл тайме", которое привело его в Анголу: "Требуются отставные военные. Работа за границей в качестве военного инструктора; хороший заработок. Возраст от 24 до 47 лет. Звонить: Лидо, 70-23-54, 60-55-41, с 10 до 17 часов".

- Да, примерно так, если мне не изменяет память.

Память у него действительно была хорошая. Ошибкой

было лишь то, что вместо 47 лет в объявлении указывалось 45, да еще он поменял местами цифры в номере телефона: назвал 70-23-54 вместо 70-54-23. Это было позже установлено по газете.

Но от этой блестящей памяти не осталось и следа, когда его спросили, кто мог стоять за этим "неким Бэнксом", и также о том, как обращались наемники с местными жителями Анголы.

Нэнмок смотрел невидящими глазами, уставившись в одну точку, казалось, его парализовал страх.

Третьего Джона, по фамилии Лолор, тоже привлекло объявление в газете. Спустя два дня после того, как Лолор прочитал его, он позвонил по указанному телефону и получил приглашение явиться к Джону Бэнксу, который ему представился одним из директоров "САС".

Лолор - высокий юноша с веснушчатым лицом, 23-х лет, чрезвычайно нервный, служил в морской пехоте на Кипре и Мальте в течение пяти лет.

- Я работал одно время в мастерской, но работа была слишком изнуряющей... Мне так и не удалось ее освоить. Мне больше пришлась по душе работа охранника специальной машины по перевозке ценностей, но и там я долго не задержался.

Что касается политики, то - по его словам - ему совершенно нет дела до нее, как до английской, так и ангольской.

Следующий наемный убийца - из США - также не сообщил ничего, кроме общих сведений, и он не мог сказать о том, как очутился в Анголе. Гэри Мартин Аккен был завербован во время "операции", которую проводили по всему западному побережью два американских бэнкса: Дэвид Буфкин и Джеймс Скотт. Первый из них не представлял никакой организации, второй же состоял в "Корпорации солдат удачи", таинственной благотворительной организации, филиалы которой словно по мановению волшебной палочки возникли сразу в нескольких городах США.

Существовал дифференцированный подход в подборе "живого товара", который интересовал вербовщиков. Буфкин, например, был менее требователен. Он готов был взять любого солдата-ветерана, будь то парашютист или морской пехотинец, независимо от его военного стажа и опыта. А чаще всего он готов был брать людей, вообще не имеющих никакого опыта. Таких, как Гэри Мартин Аккен. Мистер Скотт, наоборот, отличался разборчивостью. Его кандидаты должны были обладать следующими качествами:

1. Быть ветеранами вьетнамской войны.

2. Уметь водить танк или вертолет, стрелять из пулемета.

Скотт, без всякого сомнения, действовал не по собственной инициативе. И все же он меньше всего напоминал обыкновенного посредника.

Гэри Мартин оказался под началом Буфкина. Так или иначе оба шефа были связаны с ФНЛА, то есть с северным фронтом Анголы. Для южного фронта Савимби также интенсивно набирали бойцов из различных "центров". Аккен вспоминал набор, который производил с большой шумихой ветеран войны во Вьетнаме негр Лэри Митчел. Этот путь также оказался закрыт для Гэри Мартина, так как по требованию своего хозяина, расиста, выступавшего от имени негритянского народа, Митчел принимал только негров, причем предпочтение отдавалось контрреволюционерам-эмигрантам с Кубы. Организация Митчела называлась "Афро-американская техническая помощь Анголе". До сих пор не выяснено, сколько солдат было послано этой организацией в Анголу.

Аккен, проживающий постоянно по адресу: г. Сакраменто, Корк Серкл, 2342, утверждал, что Буфкин предлагал 1200 долларов в месяц, а 25 ноября он публично оповестил о сборе, поместив объявление в местной калифорнийской газете.

Вскоре бывший морской пехотинец отправился по маршруту Калифорния - Нью-Йорк - Париж - Киншаса. В Нью-Йорке к нему присоединился аргентинец Грильо, который должен был стать руководителем их группы, и еще пять солдат-ветеранов.

Гэри Мартин Аккен после войны во Вьетнаме служил в Японии и на Филиппинах. Те пять с половиной месяцев, которые он провел во Вьетнаме, научили его многому, но особенно обращению с наркотиками.

Сдержанный, молчаливый, отказавшийся даже от сигареты, хотя все знают его как заядлого курильщика, он также не захотел отвечать на вопросы, касающиеся его взглядов, причин, заставивших его снова заняться войной, убивать в стране, которую, как он сам признался, с трудом отыскал на карте, воевать с народом, не имеющим никакого отношения ни к нему, ни к его родине.

Он не скрывал своего презрения, даже оказывался на редкость словоохотлив, когда речь заходила об африканцах Холдена, которых он, Акен, учил минировать территорию, используя противотанковые мины иностранного производства. Вот как он рассказывал о наемниках-африканцах.

- Их было около 400 человек. Когда они слышали разрывы даже наших мин, то с криком "ФАПЛА!" бежали со всех ног. Я просил своего шефа пожаловаться на них генералу Гарсиа из командования ФНЛА, но шеф дрожал от страха не меньше африканцев.

Напротив, Мэлкольм Макинтайр, шотландец по национальности, уроженец Перта, Эссекс, постоянно болтал о себе, стремясь убедить меня, что он был всего лишь санитаром. Карточка, которую ему дал заполнить Каллэн, может служить доказательством этого. Он объяснял, что ранее в Лондоне, в гостинице "Парк корт", в комнате 312, он тоже заполнял карточку, в которой указывал, что будет санитаром. О войне он не сказал ничего. О наемниках - тоже. Не было сказано ни слова и о Холдене Роберто. После ареста он отшучивался: "Приехал работать санитаром, а оказалось, что здесь даже нет госпиталя". Когда один офицер ФАЙЛА сказал ему, что его же коллеги видели, как Мэлкольм Макинтайр бросал гранаты, он опустил голову и заплакал.

Майкл Уайзмэн на допросе назвал себя глупцом. - Почему?

- Дома я занимался тем, что вместе со своим товарищем разбирал старые автомобили и продавал части, которые еще можно было использовать. Зарабатывал вполне прилично. Был сам себе хозяин, мог покупать своим детям такие вещи, о которых они и мечтать не могли в те времена, когда я был безработным. До чего же я был глуп, решив оставить все это!

- Но почему же глуп, а не честолюбив, скажем?

Ответа не последовало...

Да, отправлять на тот свет людей - это далеко не то же самое, что раскурочивать старые автомобили, даже если речь идет о "туземцах". Но такие, как Уайзмэн, не понимают этого.

- Надеюсь, - сказал Уайзмэн, - мой друг продолжает наше дело. Если представится возможность вернуться, то я никогда уже не брошу эту работу. Ни за что на свете.

МАШИНА УБИЙСТВА

Встреча с Густаво Марсело Грильо состоялась в военном госпитале Луанды. В палате, кроме него, лежали еще трое раненых пленных из ФНЛА.

На одном конце кровати была видна нога в гипсе, на другом - реденькая бородка и усы, которые Грильо постоянно причесывал зубной щеткой. Он сразу же согласился на беседу. Казалось, ему даже понравилась эта идея.

Он ответил на многие мои вопросы, а некоторые задавал себе сам, чтобы выдать уже готовые ответы.

Грильо рассказал, что родился в самом центре Буэнос-Айреса и еще в молоцости эмигрировал в Соединенные Штаты вместе с сестрой и матерью, которая повторно вышла замуж за иностранца, немца по национальности.

Я его не перебивал, давая возможность высказаться. Пусть он рассказывает о своем жизненном пути, как умеет. Кроме записи беседы, я располагал еще написанным от руки многословным письмом, которое было в абсолютной вражде с синтаксисом, а некоторые абзацы вообще очень трудно понять. Видимо, сказалось влияние английского языка на испанский, а также очень низкий культурный уровень, который, впрочем, отличает всех этих тринадцать наемников. Мне пришлось отредактировать некоторые места в исповеди Грильо, которые без правки были бы просто непонятны.

"Густаво Марсело Грильо, родился 2 августа 1949 года в Буэнос-Айресе, Аргентина. В настоящее время мне 26 лет. Рост 5 футов 10 дюймов. Вес 195 фунтов.

Вообще я безгрешный. Но в данный момент - военнопленный в Республике Ангола. Семья моей матери родом из Генуи. Это север Италии. Родители отца - выходцы из Сицилии, с юга Италии. Моего отца зовут Луис Грильо, мать - Лаура Польечи. Они поженились, и у них родились мы с сестрой, которую звать Сильвия.

Когда мне было 2 или 3 года, мать развелась с отцом. Она считала, что отец ей не пара. В этом же возрасте в моей памяти запечатлелось начало революции, которую совершил Перон[1]. До сих пор не могу забыть танки и солдат, заполонивших в те дни улицы Буэнос-Айреса.

Я происхожу из зажиточной и культурной семьи. Мой дед был очень богатым человеком, у него было много денег. Мои родители дали мне все самое лучшее: я учился в католическом колледже и, кроме того, занимался с частными преподавателями. Дома у меня была гувернантка, учительница музыки, некоторое время я посещал немецкий колледж, школу хороших манер. Мне было предоставлено все самое лучшее, а я стал бандитом.

У моей матери четыре брата, которые, естественно, приходятся мне дядями. У них своя бумажная фабрика, и они занимаются политической деятельностью. Один из моих родственников работал с Пероном и, мне кажется, наделал тому немало пакостей.

Чуть было не забыл рассказать вам, что моя мать вторично вышла замуж, за немца. В это время мне было 4 или 5 лет. Имя этого человека, который стал для меня отчимом,

Эдуард Гевельт. Он родился в Данциге. Воспитывался в Германии. Во время второй мировой войны воевал в гитлеровской армии. Сначала он служил в пехоте, а затем пилотировал безмоторные самолеты. Американцы захватили его в плен и посадили на американское судно. Когда война окончилась, ему предложили две страны для местожительства: Австралию или Аргентину. Он поехал в Аргентину, где познакомился с моей матерью и женился на ней.

Это очень умный и благородный человек. Мои родители состоят в браке двадцать лет и очень счастливы. Они живут в Соединенных Штатах.

Моей матери хотелось уехать из Аргентины. Опираясь на поддержку адвокатов, она стала добиваться выезда из страны. Я знаю, что это было очень трудно и стоило ей больших денег. К довершению всех бед ее родственники тоже были против этого решения. Моя бабушка сказала, что мы с Сильвией останемся в Аргентине. Но мать настояла на своем и увезла нас с собой.

1960 год. Мы переезжаем в Соединенные Штаты. Конечная цель маршрута - Майами. Через некоторое время там родился мой маленький брат, которого назвали Кристианом. Мои родители знали кое-кого в Америке. Вскоре мы переехали в Нью-Джерси-Сити, в одном часе езды от Нью-Йорка.

Там я прожил пять лет - с двенадцати до семнадцати. Эти первые пять лет, проведенные в Америке, были очень тяжелыми. Проблемой был язык, настоящей проблемой. Единственным, кто в нашей семье говорил на английском, был мой отчим. Я ходил в колледж, занимался спортом. Вскоре возникли проблемы с отчимом. Он говорил - белое, я говорил - черное...

Понадобилось много лет, чтобы понять, полюбить этого человека. Когда мне исполнилось 17 лет, я вступил в "Юнайтед Стейтс марин корпс"[1] и прослужил там четыре года. Мы проходили подготовку на острове Пэррис в Южной Каролине. Шел 1967 год, во Вьетнаме было настоящее пекло. Мне сократили обязательный срок обучения и послали в Северную Каролину для освоения военной тактики. Потом - Калифорния, где я осваивал методы ведения партизанской войны в джунглях. Наш лагерь назывался Кэмп-Пэнелтон. Оттуда, после короткой остановки на Окинаве, меня перебросили во вьетнамский город Дананг. Там меня определили в усиленную группу морских пехотинцев первого взвода пятой роты второго батальона первой дивизии. Вскоре нас перебросили в Нам Куа, в сорока милях от Дананга. У наших там была база. Сначала я был рядовым, потом командиром отделения, взвода и, наконец, сержантом, под началом которого было 35 солдат. Мы постоянно находились на передовой. Преследование врага, дневные патрульные рейды, ночные засады - вот чем мы занимались. Мы не задерживались на одном месте. Дорога, дорога, дорога... Это была очень грязная и тяжелая война. Обе стороны потеряли много человеческих жизней. Начав в 1967 году, я продолжал воевать в 68-м и 69-м. Дважды перенес малярию, один раз был легко ранен в левое колено.

Если мы узнавали, например, что жители какой-либо деревни поддерживают противника, мы перевозили их в Дананг... Опустевшая деревня уничтожалась, враг вынужден был либо оставаться на том же месте и сражаться с нами, либо уходить в другое место, потому что у них не было ни еды, ни одежды, ни медикаментов... В таких условиях им трудно было выжить, потому что у них не было такого снабжения, как у наших войск. Я участвовал по крайней мере в десяти крупных операциях в Республике Вьетнам. Возвратившись в 1970 году домой с рекомендательными письмами и медалями, но без каких-либо навыков к гражданской нормальной жизни, я растерялся. Найти работу, не имея специальности механика или техника, было трудно.

Я начал работать на стройке, но заработка на жизнь не хватало. Вскоре я попал в компанию "рэкетерос"[1]. Цель была одна - добыть побольше денег. Делишки, которыми мы занимались, были слишком грязными. Один из наших, попав в полицию, не выдержал, рассказал обо всем, и я угодил на полтора года в тюрьму за вооруженный грабеж. В тюрьме прошел другую школу - школу, где рождаются преступники. В ней можно научиться всему, только вряд ли чему-нибудь хорошему. Мне удалось устроиться привратником у здания тюрьмы. Это был лучший вариант из тюремных вакансий. Я имел один доллар в день, то есть тридцать долларов в месяц. У меня были хорошие связи как в тюрьме, так и за ее пределами. Одним словом, эти полтора года были не такими уж и трудными. В 1972 году, выйдя из тюрьмы, я оказался в прежнем положении, только найти работу было еще труднее. Я устроился в итальянский ресторанчик, который назывался "Эспозито", мыть тарелки и кастрюли. Иногда работал по 12-15 часов в сутки. Через некоторое время я подался в другой ресторан, чтобы научиться готовить.

Там я и научился готовить. Потом перешел в ресторан получше. Там я дослужился до администратора. Все рестораны, где я работал, были связаны с "рэкетерос". Я все время вращался в этой среде. Бросив работу за плитой, я с головой погрузился в бизнес, чтобы обрести более или менее сносное существование. Чем только мне не приходилось заниматься! Например, выдавал себя за официанта, строительного рабочего, а то и боксера. Фактически я нигде не работал, но числился в списках какой-либо компании. Когда полиция или власти меня задерживали, то я говорил, что работаю в такой-то компании. Проверив это, они убеждались, что я числился в списках той компании, которую называл.

Один "рэкетеро", которого я знал, порекомендовал меня своему приятелю, специализирующемуся на играх и спорте. Его звали Роберто. Это прекрасный, золотой человек. Я был у него телохранителем, шофером, сборщиком денег, платил деньги другим "рэкетерос", следил за лотерейными выигрышами. Вставать приходилось рано утром, ложиться спать поздно ночью. Он снял мне квартиру стоимостью 325 долларов в месяц, дал новую машину, оплачивал все мои расходы, включая адвокатов. Роберто - профессиональный "рэкете-ро" в области азартных игр и спорта. Всю свою жизнь он только этим и занимался. Сейчас его должны посадить в тюрьму на два-три года. Через восемнадцать месяцев он выйдет и начнет свою обычную жизнь.

Как-то днем, когда я сидел дома, мне позвонили и сказали, что по седьмому каналу телевидения можно узнать номер телефона людей, занимающихся вербовкой наемников. Тогда я позвонил на телевидение, взял номер телефона, который принадлежал человеку по имени Дэйв Буфкин из Калифорнии, Позвонив туда, я сказал, что интересуюсь такой работой. Он мне объяснил, чтобы я ему послал 35 долларов по почте вместе с краткими сведениями о моих занятиях в прошлом. Сделав это, я ждал неделю, а потом позвонил туда снова, осведомившись о новостях. Он мне ответил, что нового пока ничего нет. Поговорили несколько минут о моих занятиях. Три или четыре дня спустя он мне позвонил уже из другого штата, из Миссури, сказав, что только что вернулся из Южной Америки и у него не хватало денег на то, чтобы вернуться в Калифорнию. Он спросил, не могу ли я выручить его деньгами. Я ему ответил, что я не знаю его настолько хорошо, чтобы одалживать деньги, и вообще не доверяю никому, особенно болтунам и проходимцам. Я ему сказал также, что если он собирается надуть меня, то я не пожалею всех денег, которые у меня есть, для того, чтобы разыскать его и разорвать ему глотку, тогда, мол, ты сразу поймешь, с кем имеешь дело. Следующая неделя ушла на то, чтобы купить военное обмундирование, билет на самолет и уладить все свои дела. Пришел день, когда мы встретились в Нью-Йорке, чтобы отправиться в Киншасу. Начались сложности с авиакомпаниями, так как у нас не было виз Киншасы. Кажется, это был самолет "Пан-Америкэн". В тот день мы так и не улетели. Обратились в "Эр Франс"... В конце концов Буфкин вместе с еще одним типом, которого звали Отис, улетели из Нью-Йорка в Париж, из Парижа - в Бельгию, а оттуда - в Киншасу. Я же не мог выехать, так как у меня не было американского паспорта. Прошла еще одна неделя. Они мне прислали телеграмму через мать Отиса, в которой сообщили, что прибыли в Киншасу. Потом Буфкин снова вернулся в Нью-Йорк. Я с ним встретился снова. В разговоре он сказал, что президент Холден Роберто дал ему две тысячи долларов только на то, чтобы привезти меня одного, потому что ему нужны были именно люди моего сорта. Наконец-то, черт побери, мы достигли цели! ГенералГарсиа, помощник Холдена Роберто, позвонил в "Пан-Америкэн" и сказал им, что у меня есть виза Киншасы. Так я вылетел из Нью-Йорка.

С самого начала я знал, и это было вполне логично, что за всем этим стоит ЦРУ.

Дэйв Буфкин. Его работа состоит в том, чтобы вербовать наемников в другие страны, покупать для них снаряжение, подбирать специалистов: летчиков, инженеров и т.д. Он замешан во многих делах.

Беседы с Буфкином.

Он мне рассказал о двух контрактах: в Мексике и Калифорнии. В Мексике речь шла о подпольном синдикате, занимающемся торговлей наркотиками. Калифорнийцы хотят установить с ними контакт и заняться обменом. Американцы предлагают от полумиллиона до миллиона долларов.

Другой разговор: он мне сказал, что предстоит операция по взрыву одного русского судна. Если меня это заинтересует, то мы поговорим об этом в будущем. Об этом - все. Еще одна беседа: мы говорили о возможности обосновать лагерь наемников в Нью-Йорке и обсудили методы вербовки людей.

Компания "Эр Франс" потеряла мои вещи, в том числе и обмундирование. Когда мы приехали в Киншасу, нас было семеро: Буфкин, Лобо, Аккен, Джордж, Дэниел, Боб, Густа-во- и еще один, ожидавший нас уже в Киншасе,- Отис, он приехал раньше. Из аэропорта мы взяли такси и прямо поехали в штаб-квартиру ФНЛА, так как в аэропорту нас никто не встретил. Кроме всего прочего, мы вынуждены были дать на лапу служащим аэропорта, чтобы избежать таможенного досмотра. Когда мы приехали в штаб-квартиру ФНЛА, нам сообщили, что ситуация здесь изменилась. Нам рассказали об одном из руководителей наемников - его звали, кажется, Колленс, - который убил четырнадцать солдат, своих же подчиненных. Явно у него было не все в порядке с головой, и он убил их без всякой причины. Сейчас он на фронте и ранен. Он также убил двоюродного брата Холдена Роберто. В Киншасе суд заочно приговорил его к расстрелу. Английские солдаты нам рассказали, как их надули и ограбили, как с ними несправедливо обошлись. В тот вечер мы пошли все вместе ужинать в ресторан "Паласио".

Когда мы уже кончили есть, то увидели, что одного из наших не было за столиком, не было его нигде и в ресторане. Этого типа звали Боб, он был высокого роста и грузноват. Мы так и не смогли его найти и пошли устраиваться на ночь в гостиницу. На следующий день мы узнали, что сеньор Боб наложил в штаны, когда услышал те истории, которые нам рассказывали, и побежал в американское посольство умолять, чтобы его вернули в Соединенные Штаты.

В отеле произошло еще одно происшествие. Я уже спал, когда Отис, Лобо, Аккен, Джордж и Дэниел вошли в мою комнату, разбудили меня и начали жаловаться на то, какую свинью нам подложил Буфкин. Было ясно, что Буфкин их надул и обобрал. Тогда мы взяли за бока его и еще одного английского вербовщика, которого звали Ник, и поговорили с глазу на глаз. Мы заявили, что больше не нуждаемся в их посредничестве. Обязанности старосты мы возложили на Лобо. Позже, в Сан-Салвадоре, мы устроили небольшой суд над сеньором Буфкином за то, что он крал оружие из резиденции Холдена Роберто, что у него имелись фотографии и сведения об алмазных копях, информация и секретные планы организации кражи алмазов, а также за то, что он шантажировал людей. Сеньор Буфкин затем был официально обвинен в краже оружия из дворца Холдена Роберто, но отделался штрафом всего в 200 долларов.

Мы пробыли в гостинице еще два с половиной дня, а затем поехали в резиденцию Холдена Роберто, чтобы забрать обмундирование и оружие. В тот же вечер мы на грузовиках отправились в Сан-Салвадор. Мы провели в дороге всю ночь и все утро. Помню, как ночью мы остановились в одной деревушке, чтобы прихватить еще один грузовик с пушкой и боеприпасами. Холден Роберто ехал позади нас на своей машине.

Когда мы прибыли в Сан-Салвадор, то застали там страшную неразбериху. Не хватало продовольствия, не было ни врача, ни медикаментов. Солдаты не знали, с какой стороны подойти к артиллерийским орудиям. К тому оружию, которое было в наличии, недоставало боеприпасов. И наоборот,были снаряды для тех видов оружия, которых у нас не хватало. Половина всех грузовиков и джипов была неисправна. Это был какой-то кошмар.

Меня назначили командовать группой американцев и отделением, в котором числились одиннадцать английских солдат. Под мое начало были переданы также 360 ангольских солдат, которых надо было обеспечить боеприпасами и научить тактике ведения партизанской войны. Два дня подряд я работал не покладая рук. На третий день меня спросили, не хочу ли я съездить в Куимбу на разведку. Я согласился. Мне сказали, что в Куимбе находятся войска ФНЛА и что никаких осложнений не предвидится, так как кубинские войска находятся за пределами Куимбы. Я снарядил два джипа с пятью белыми солдатами и пятью-шестью ангольцами и выехал из Сан-Салвадора. В пути у одного из джипов заглох мотор. Нам пришлось бросить машину. Но до Куимбы мы так и не доехали, потому что попали в засаду на шоссе. Началась стрельба. Я выпрыгнул из джипа на дорогу. Пока пересекал шоссе, был ранен в левую ногу. Начал отстреливаться из винтовки, но она отказала. У меня с собой был еще ручной пулемет. Я спрятался в высокой траве, выпустил несколько очередей. Потом все куда-то провалилось, я перестал что-либо ощущать. Очнувшись, я понял одно - остальные солдаты погибли или схвачены. Да, вряд ли стоило умирать за тысячу долларов, которые лежали у меня в кармане. Лучшим выходом в создавшейся ситуации был плен. Я решил сдаться. Когда меня вытащили на дорогу, я попросил разрешения предупредить остальных, чтобы больше не стреляли. Я крикнул два или три раза, но никто не отозвался. Все были либо мертвы, либо схвачены. Меня положили в грузовик и отправили в госпиталь Куимбы.

После осмотра нас доставили в военный госпиталь Луанды, где мы попали в руки хирургов.

Из всего этого я сделал вполне логичный вывод: единственный, кто помогает ФНЛА,- это ЦРУ. Стодолларовые банкноты, которые мне вручили, поступили прямиком из ЦРУ. Я не думаю, чтобы Холден Роберто печатал деньги в своем доме.

Снаряжение, которое пришло на третий день в Сан-Салва-дор, тоже было послано ЦРУ: винтовки М-79, гранаты, бутылки с зажигательной смесью, радиопередатчики типа "Прик-25". Агентами ЦРУ была заполнена и гостиница в Киншасе. Нас предупредили, чтобы мы остерегались там встреч с журналистами и агентами ЦРУ. Холден Роберто все еще продолжал вербовать наемников из США. Я знал, что ФНЛА не победит, но дело даже не в том, кто победит и кто проиграет. Мне совершенно наплевать на ФНЛА. Я приехал сюда, в Анголу, не потому, что имею что-либо против коммунизма или кубинских и ангольских войск. Я вообще не такой человек, который против кого-либо. Я приехал сюда только из-за денег, не из-за чего больше.

Что представляют собой наемники? Это очень разный народ. Некоторые просто находятся в бегах. Это преступники, которые скрываются от полиции и властей. Другим осточертела жизнь, просто устали жить. Третьи - обыкновенные авантюристы. Но так или иначе, все они похожи одним - становятся наемниками ради денег. Вот что я вам скажу: было бы чудесно, если бы никто в мире не нуждался в деньгах для того, чтобы прожить, чтобы все могли обходиться без этих паскудных бумажек.

Густаво М. Грильо ".

Так выглядит эта обстоятельная исповедь, написанная Грильо. Однако, беседуя с ним, я хотел узнать больше о его прошлом, о его сотрудничестве с мафией - ведь он был не совсем обычный наемник. Меня интересовали также его собратья по профессии, их взгляды на жизнь.

Вот что он говорил о своем кумире - "рэкетеро" Роберто: "Роберто далеко не прост. Он хорошо знает и делает свое дело. Это один из ближайших сподвижников Тони Банана, того самого, который контролирует Нью-Джерси. Тони Банан так же силен, как и Карлос Ангабино в Нью-Йорк-Сити и Анджело Бруно... Это один из могущественных кланов мафии".

Дополняя характеристику Роберто, Грильо сказал, что в руках того - весь игорный бизнес. Имеются в виду самые разнообразные игры: казино, лотерея, лошади...

Грильо, не переставая расчесывать зубной щеткой усы, очень многословно рассказывал о своих делишках вместе с Роберто, который, судя по всему, ему благоволил.

- Дрессировка собак, охотничьих собак, огромных, умных, кротких лишь со мной,- короче говоря, собак для нападения - вот это да!

Для чего?

Грильо воодушевился и, придя в полный восторг, рассказывал, как они врывались в аптеки, рестораны, магазины. Тут уж верные псы были незаменимы.

- Они мне помогали и в других делах, которые поручал Роберто.

В рассказе Грильо встречались имена людей, связанных с Роберто. Все они были профессиональными игроками, владельцами казино, администраторами ипподромов.

- Но я вас уверяю, - сказал он, пристально глядя на двух офицеров ФАПЛА, которые присутствовали при беседе,- что это благородное занятие, насилие применяется в очень редких случаях. Тот, кто живет за счет игры, играет сам и всегда надеется возместить как можно скорее любую проигранную сумму...

Грильо заверял, что его тактика, которую, кстати, одобрял сам Роберто, состояла в том, чтобы "класть больше меда, чем уксуса".

- Всегда улыбающийся, неизменно в отутюженном костюме, на котором не найдешь ни одной складочки, сама любезность, неподдельный интерес к здоровью жены и детей, легкое ворчание по поводу климата и подскочивших цен - таков должен быть облик настоящего дельца.

Из-за размолвки с Роберто Грильо оказался в Анголе и попал в тюрьму, где над ним нависла угроза расстрела.

- Роберто жил своей жизнью, и она никого не должна волновать. Со мной он всегда вел себя достойно. Единственным его недостатком было то, что он слишком любил выпить. Но даже пьяный, он всегда беспокоился о счете, о том, правильно ли я заплатил.

Грильо говорил так, будто потерял контроль над собой,- он изрекал запутанные, почти истеричные фразы, перескакивал с одного на другое. Он как бы пытался сгладить те недоразумения между ним и Роберто, как если бы он разговаривал с ним самим с глазу на глаз. Чтобы помочь ему выйти из неловкого положения, я спросил Грильо (которому тема мафии, как он сам говорил, доставляет большое удовольствие), не мог бы он написать о мафии. Он ответил, что хоть сейчас... Через два часа я получил от офицера ФАПЛА, который остался с ним, запись, которую воспроизвожу ниже с незначительными поправками в знаках препинания, чтобы она выглядела не такой бессвязной.

"В стране, где я жил, существует организованная преступность. Банды носят такие названия: "Моб", "Коза ностра", "Мафия", "Синдикат", "Черная рука".

За "капо ди тутти кали" (шеф над всеми шефами) идут ''капитаны". В их распоряжении от 30 до 300 "солдат". Они контролируют половину города. Ниже следуют "лейтенанты" и, наконец, "солдаты".

Я работал на одного "рэкетеро", профессионала азартных игр. Он имеет дело с пуэрториканцами и неграми. Владеет игорными домами и барами; знает "счастливые" номера в лотерее, на бегах знал лошадей. Может дать взаймы небольшую сумму. Когда у него дела шли хорошо, он имел в неделю от 35 000 до 40 000 долларов. Может показаться, что у него много денег, но расходы у него тоже огромные. Каждые шесть месяцев он должен уплатить "налог" "капитану"; нужно также заплатить за свои (многочисленные) дома, квартиры, конторы, автомобили; внести налог за бары, игорные дома, заплатить полиции, офицерам, адвокатам" а также сотне подручных. Помимо всего прочего, он страшный греховодник. Слишком много пьет ликера, играет. Он играет в карты по восемь часов в сутки, имея при себе 1000 долларов, а то и больше. Вечерами он отправляется в игорный дом и там выигрывает либо проигрывает от 10 000 до 15 000 долларов за ночь. Иногда он ставит на карту от 5000 до 7000 долларов. Этот человек совершенно помешан на игре и выпивке. У него было много превосходных возможностей, но из-за своего пьянства и игры и к тому же благодаря той шлюхе, с которой он связался, он растерял их все. Я все знаю потому, что жил рядом с этим человеком. Был его тенью. Вставал я около десяти часов и со своейсобакой шел в парк заниматься зарядкой, бегал по три мили. Возвратившись, принимал душ и одевался. Около половины первого я будил шефа. Он меня спрашивал, как дела с номерами, - это о лотерее. Я ему рассказывал, что, например, имярек выиграл один доллар, а другой, толстяк, ?два доллара. "Ладно, вот деньги,- отвечал он,- заплати им сегодня вечером, когда увидишь их. У меня назначены деловые встречи на два и три часа дня. Не забудь напомнить мне про такого-то". Затем он читал газету, принимал душ и одевался, и мы шли в город. При мне всегда была собака: и днем и ночью. Нам надо было собрать мзду. Сперва мы занимались этим. Потом заходили в какой-нибудь ресторанчик выпить соку. Такой-то нам был должен 1500 долларов. Тогда мой шеф шел поговорить с ним о его намерениях на этот счет. Я оставлял его на время деловых встреч и шел заниматься лотереей и другими делами, которые висели на мне. В половине седьмого я снова заходил за ним, чтобы проводить его домой. В десять часов вечера мы снова выходили из дому. Заходили в разные бары, клубы и рестораны обделать еще кое-какие дела. Потом он на всю ночь отправлялся играть в карты. В игре никого не тянут за уши. Это дело чисто добровольное. Мы выполняем роль продавцов. Оказываем услуги тем, кто хочет играть: либо в лотерею, либо ставить на лошадей.

Мэр города снова побеждает на выборах. Ты приходишь к нему и даришь 1500 долларов. Тогда у тебя не будет недоразумений с полицией, потому что вся полиция в руках у мэра. Надо немного дать и шефу полиции, капитану, сержанту и т.д. Тогда можно беспрепятственно продолжать играть. Они сами все игроки. Потому что они не прочь набить кошельки деньгами. Все хотят иметь деньги: от пьяного на улице до адвокатов и судей. Все хотят что-то получить: либо деньги, либо власть, либо повысить свой политический престиж.

Густаво М. Грильо ".

Прежде чем дать Грильо написать о своей основной "работе" - амплуа наемника, я настойчиво расспрашивал его о той темной личности, с которой была тесно связана егокарьера наемника; о том, кто занимался вербовкой людей для войны в чужой стране.

Первое, что Грильо рассказал о Дэвиде Буфкине,- это то, что тот, вероятно, был "кое с кем" связан. Именно этим Грильо объяснял, что тот всюду возил с собой "общий архив".

- В нем он держал документы на 500 - 600 человек, не знаю точно сколько. Это сведения о людях, которые за столько-то долларов готовы убить кого угодно. Это абсолютно свободные люди, не связанные ни с одним из "семейств"... С "семействами" вообще ни один нормальный человек не шутит... Они действительно ничего не умеют, кроме одного - убивать. И им никогда не приходится сидеть сложа руки.

Одна из историй, которую Грильо рассказывал в течение целых 20 минут, не давая ни о чем спрашивать, - про побег одного парня, который занимался переправкой "мокрых спин"[1], из мексиканской тюрьмы в одном пограничном городе. Для побега был использован вертолет.

- Архив тот, повторяю, единственный в своем роде, потому что ни у кого нет ни списка стольких имен, ни такой замечательной их классификации. Там указано все, начиная от оружия, которым ты умеешь пользоваться, и кончая фактами из твоей личной жизни, какова твоя "специализация", например: взбираться на плоские крыши; шпионить; задушить кого-нибудь в лифте, полном народу, приемом "индейский ключ", так, чтобы никто ничего не понял и все подумали, что у человека - инфаркт...

Грильо обрадовался - это было заметно, - что заговорил о Буфкине, ведь это был, как мы потом поняли по его тираде, идеал бизнесмена.

- Дэйв - это господин Никто. Это голова. Именно он и вербует, внимательно изучает кандидатов и почти никогда не ошибается. Единственный, о ком Буфкин не знает, это Лобо.

Знаете, другие могут делать то же самое, но основателем, поймите это, самым первым, кто привез американцев в Анголу, был Буфкин. Он взял их фамилии из своего архива. Знаете, почему мы с ним встретились лишь спустя три недели? Вы хотите знать? Он действительно уезжал, думаю, что в Бразилию, но дело не в этом, а в том, что в то время меня изучал Лобо. Когда я пришел к нему на квартиру, мое имя уже значилось в его списке, но, естественно, в графе "возможных кандидатов", так как еще не было моего согласия. Грильо продолжал с такой же прямотой:

- Первых семерых американцев привез Буфкин. Он сам их доставил в Киншасу из Нью-Йорка, сделав, вероятно, пересадку в Брюсселе. Эти семеро уже были там, когда я прибыл туда со второй группой.

К удивлению моему и офицеров ФАПЛА, Грильо без всяких предварительных вопросов доверил нам "один секрет": Дэйв Буфкин был "уволен" именно им. Ему принадлежала эта инициатива.

- Мы его не убивали. В этом не было необходимости. Да надо уметь и пожалеть. Он вручил нам свой чемодан, в котором держал архив. Это был красный чемодан с двойным дном. Им занялся Лобо.

Несмотря на говорливость Грильо, которой так недоставало остальным, становилось понятно, что все-таки он не торопится раскрывать свои карты...

Как человек, замечавший все до малейшей детали, Грильо заверил, что Лобо, несмотря на то что он "хиппи", все же не растяпа и никогда не оставляет ни одной копии своих документов. Буфкин явно проиграл игру. И Лобо подставил ему ножку, что, конечно, и входило в его планы, было его давнишней мечтой.

Смогут ли лишить Лобо добычи, которую он отобрал у Буфкина?

- Лобо не дурак. И постарается вовремя отделаться от чемодана, который Буфкин, естественно, мечтает вернуть. В крайнем случае люди Роберто знают, что делать в подобной ситуации.

Почесывая зубной щеткой свои усы еще чаще, чем Debrief изобразив такую же улыбку, которую он держал в запасе Для своих "клиентов" или "собачек", Грильо попросил, чтобы его предложения не отвергали с порога. Он мог бы предложить и другие услуги: пока есть спрос на наемников, он готов убивать кого угодно, сражаться с кем угодно, столько, сколько потребуется...

ГАНГСТЕРЫ И ДИКТАТОРЫ

Если вы хотите знать, в какой стране до конца развенчали как обыкновенных мафиози, так и политических наемников, точнее, их местные разновидности, то это - Куба. Для того чтобы навсегда покончить с первыми, потребовалась революция рабочих и крестьян. Преступность, гангстеризм, вооруженные банды - все это несли с собой те, кто стремился насадить "американский образ жизни" с благословения господствующих классов. Вторых - политических наемников - выпестовали в Майами с целью разгромить революцию. Правда, дальше узкой полоски берега Плайя-Хирон им продвинуться не удалось.

Буржуазные правительства, за которыми стояли всемогущие компании, скорее потворствовали, чем просто мирились с возникновением организаций типа "семейств", занимающихся индивидуальным террором. Появлению последних способствовало разочарование мелкой буржуазии в результате поражения революции, направленной против тирании Мачадо (1933 год).

Нувориши, объявлявшие себя наследниками революционных идеалов, но находившиеся на службе у старой знати, уступившей новобогатеям государственный аппарат ради сохранения ключевых позиций в экономике, благоприятствовали росту гангстеризма. Они ставили перед собой цель внести замешательство в студенческое движение, парализовать действия молодежи. Они хотели заполучить хорошо обученную, мобильную и безжалостную силу, чтобы нанести удар по коммунистам, воспрепятствовать сплочению профсоюзного движения. Словом, им нужны были надежные приспешники для физического уничтожения тех, кто шел в авангарде борьбы против империализма и олигархии. Им также было необходимо орудие борьбы с соперничающимигруппами при дележе остатков от нового "Валтасарова пира".

Гангстеры сеяли ненависть и смерть под аккомпанемент пистолетных выстрелов и пулеметных очередей. Выстрелы гремели из несущихся с огромной скоростью роскошных автомобилей, которые затем спокойно находили приют за заборами фешенебельных особняков. Полицейские машины мчались за автомобилями гангстеров, то и дело затевавших междоусобные схватки.

Славный штурм Монкады знаменовал начало конца наемников-мафиози.

В тот поворотный 1953 год с убийц были сорваны маски и они были вынуждены открыто встать на сторону тирании. На примере "Тигров Масферрера"[1] можно было видеть, как революция, возглавленная Фиделем Кастро, ликвидировала этот "бизнес", культивируемый эксплуататорами и для эксплуататоров.

Последние гангстеры, чьи имена помнит Куба, сложили голову или трусливо сдались в плен на песчаном пляже Плайя-Хирон во время вылазки контрреволюционеров, которых Соединенные Штаты взрастили, воспитали и послали в страну, одержавшую победу.

Сегодня в Латинской Америке - об этом не могли мечтать даже сицилийские мафиози - убийства оплачиваются не только реакционными силами, но и посольствами США. Безжалостно действует террористическая группировка "Мано" ("Рука") в Гватемале. Более 20 лет назад этой стране силой были навязаны фашистские порядки. При этом использовались отряды наемников. Диктатор Кастильо Армас был ставленником "Юнайтед фрут компани" и Джона Фостера Даллеса. Банды правых орудуют в Аргентине, Бразилии, Сальвадоре, Никарагуа, Уругвае.

С давних пор "тонтон-макуты" стали символом тирании в Гаити - в этой молодой, но уже успевшей постареть империи, которая не может удержаться у власти без лжи и подкупа.

В Чили, как в свое время в Италии и Германии, главари ультраправых банд открыли дорогу "обыкновенному фашизму".

Во многих странах, и не только в Латинской Америке, профессия убийцы ради денег превратилась в обыденность, обнажая истинную сущность буржуазных теорий защиты капиталистического строя.

Безусловно, Африка - это та арена, где наемничество предстало во всей красе, где оно породило на свет настоящий миф - миф о непобедимости наемников. Но до Анголы, ибо не существует часа, который мог бы вместить 61 минуту...

Почему именно африканский континент стал ареной этих событий?

Империалисты страстно желают распоряжаться его необъятными природными богатствами, причем так же свободно, как они делали это прежде, выкачивая чистую прибыль и превращая людей в рабов.

По мере того как истощение источников сырьевых ресурсов в развитых капиталистических странах становится все более зримым и кризис, вызванный этим обстоятельством, усугубляется, там нарушается первооснова производственных отношений, которые базируются на расточительстве, хаотическом использовании недр, необузданном использовании сырья для гонки вооружений.

Кризис углубляется потому, что монополии эгоистически накапливают богатства, парализуют осуществление действительно необходимых обществу проектов и сокращают выпуск продукции для того, чтобы удержать высокие цены.

Африка, расположенная между Средиземным морем, Атлантическим и Индийским океанами, занимает огромную территорию и относительно мало населена.

Идеальной для империалистов формой обладания столь привлекательной добычей - и экономически и стратегически- был колониализм, но старый колониализм изжил себя, он начал сходить с повестки дня после 1945 года, вместе с разгромом фашизма и в результате новой расстановки сил на мировой арене.

Все же кое-кто продолжал проводить политику ржавых цепей. И угнетенные нации должны были восстать, чтобы отстоять свою независимость.

Империализм решил прибегнуть к неоколониализму: вместо вице-королей стали назначать доморощенных послушных президентов или монархов, которые не осмеливались нарушить статус-кво. Империалисты должны были изменить и прежние методы господства: вышедшую из моды старую юбку перешили в мини-юбку неогосподства.

Самый богатый опыт в практике неоколониализма имеют Соединенные Штаты. После второй мировой войны, из которой США вышли могущественнейшей державой первого ранга, хотя и в рамках исторически обреченной системы, они вознамерились забрать наследство у выдохшихся колониальных держав. Вашингтон хотел бы уничтожить мировую систему социализма, провозвестником которой была Октябрьская революция, - систему, которая утвердилась на земле ь результате блестящей победы над фашизмом. Вашингтон хотел бы на всей планете положить начало "американскому веку". Теперь известно, что из этого вышло.

В конечном счете империализм не был и не является сейчас атакующей стороной - он обороняется. За прошедшую после второй мировой войны почти треть века над миром нависла угроза третьей мировой войны. Но за это время созрели и предпосылки для предотвращения мировых конфликтов. В последние годы, хотя и сохраняются агрессивность и авантюризм империализма, этим его устремлениям приходится отступать перед все более могучей тенденцией к разрядке напряженности, мирному сосуществованию, - тенденцией, которую порождает и развивает социализм.

Империализм же, хотя и сдал кое-где свои позиции, не отказывается от агрессивных войн, организации государственных переворотов, убийств, блокады, от шантажа и давления. Империалисты хотели бы оккупировать Гавану. Оккупировать Ханой. Оккупировать богатые нефтью арабские земли. Оккупировать город Панаму. Оккупировать Луанду. Но, как говорится, руки коротки.

После второй мировой войны, в которой главными победителями были социализм и свободолюбивые народы; после того как поднялись на борьбу народы ряда колониальных и зависимых стран Азии, Африки и Латинской Америки во имя идеалов свободы и справедливости; после того как мир стал насущной необходимостью для всей Европы (ведь именно она стала при жизни одного поколения колыбелью опустошительных мировых войн!); после того как возникла новая расстановка сил на мировой арене - после всего этого стало уже не таким простым делом посылать солдат воевать в чужую страну.

Вторая мировая война уничтожила колониальные империи стран, потерпевших поражение: Германии, Италии, Японии. Португалия вынуждена была сменить покровителя и, перейдя под крылышко НАТО (взамен она предоставила базы и ресурсы), поделиться своим влиянием в колониях.

После мировой войны продолжали, однако, существовать колониальные империи таких держав, как Англия и Франция, пытавшихся удержать свои владения с помощью локальных войн. Так, например, Лондон воевал в Малайе и Кении, Париж ? во Вьетнаме, Алжире и, наконец, Брюссель ? в Конго. Пускались в ход и все более изощренные неоколониалистские маневры.

А Соединенные Штаты стремились усеять минами путь своим соперникам и союзникам при помощи многонациональных компаний, международных банков, с помощью привязанной к доллару мировой валютной системы, путем непрерывного вмешательства, ставя у власти своих марионеток в молодых независимых государствах.

Когда Вашингтон опрометчиво увяз во Вьетнаме, его европейские соперники активизировались в Африке...

Нельзя забывать, что империализм сталкивался и сталкивается со сложнейшими проблемами. Например, с опасностью углубления всеобщего кризиса капитализма, не только экономического, но и политического, идеологического, морального, сырьевого, энергетического. Он испытывает страх перед укреплением позиций социализма и успехами национально-освободительного движения. Ему знаком страх перед собственными внутренними противоречиями. В этихусловиях, чтобы противостоять социализму и достичь господствующего положения в капиталистическом лагере, США вынуждены были создать такие союзы, как НАТО, способные угрожать Советскому Союзу и, с другой стороны, поддерживающие Соединенные Штаты в их политике "долларизации" Западной Европы. В других районах США перешли к тактике поддержки "региональных" жандармов, таких, как Израиль, ЮАР[1] и другие.

Империализм был вынужден воздерживаться от открытого использования своих вооруженных сил за границей, предпочитая наемников-"туземцев", если это возможно, и белых - когда не остается другого выхода. С их помощью империализм пытается спасти свои позиции.

В свое время Вашингтон пытался вылезти из трясины, в которой он увяз, послав войска в Индокитай неизвестно для чего - разве для того только, чтобы усеять эту землю костями американцев. В конце концов США пришли к выводу, что уж лучше пусть здесь погибают сами вьетнамцы.

Бывший посол США в Южном Вьетнаме Банкер, пребывая как-то навеселе, одной фразой выразил суть "вьетнамиза-ции". Эту фразу я слышал в джунглях недалеко от Сайгона - о ней узнал разведчик НФО, проникший в высшие сферы Сайгона. Журналист Уилфред Бэрчетт ошеломил всех, поведав миру следующую сентенцию Банкера: "Речь идет лишь о том, чтобы поменять цвет кожи трупов".

Эту "доктрину" пытались применить и на Кубе в 1961 году, когда благословили высадку наемников кубинского происхождения, до этого изгнанных из страны освободительной революцией.

Нужно сказать, что это были наемники несколько иного сорта. Но все-таки наемники. Они собирались сражаться не столько за плату - хотя и она была приманкой, - сколько ради того, чтобы вернуть награбленное и утраченное их родителями: банки, крупные торговые фирмы, латифундии, дворцы, магазины, клубы, куда не пускали негров. Они хотели снова зажать Кубу в тиски, чтобы она не подавала "плохой пример" двадцати другим братским американским народам - голодным, угнетенным, эксплуатируемым, униженным империализмом.

На Ближнем Востоке, чтобы толкнуть Израиль на новые агрессии, Вашингтон разжигает братоубийственные войны.

В Африке, которая по сей день остается предметом вожделения империалистов, на этом континенте, опутанном сетями неоколониализма, родился новый тип слуги старого хозяина,- слуги, гримирующего себя под поборника цивилизации, образец которой он видит в так называемом "обществе потребления".

Можно было бы назвать много имен, но достаточно одного Савимби. 13 марта 1966 года был создан его УНИТА, чьей главной тактикой было поступать прямо противоположно своим декларациям.

Возможно, ни в одной другой стране мира не было написано такого количества лозунгов на улицах, на каждом доме, на каждой стене. И повсюду имя Савимби и инициалы УНИТА соседствовали со словами "независимость", "свобода", "справедливость", "союз рабочих и крестьян", "процветание", "революция", "социализм".

Устав и программа УНИТА в целом имеют демократическую, национально-освободительную, прогрессивную, антиимпериалистическую внешность. Савимби доказывал, что создал эту третью организацию не для соперничества с МПЛА или с ФНЛА, а в соответствии со следующими концепциями:

1. Необходимость вести борьбу с колонизаторами на ангольской территории.

2. Эта борьба должна быть вооруженной.

3. Неприятие как капитализма (программа ФНЛА), так и коммунизма (стратегическая цель, приписываемаяМПЛА) и вступление на путь построения социализма.

4. Объединение всех антипортугальских сил, включая МПЛА и ФНЛА, После завоевания независимости в ходе демократических выборов народ должен решить, кому отдать предпочтение: Нето, Холдену или Савимби.

5. Борьба против расизма и трайбализма.

Все это, впрочем, сформулировано не так ясно и выражено в весьма туманной форме.

Но вот что мы читаем в копии докладной (декабрь 1974 года), написанной шефом секретной португальской полиции в Анголе и попавшей мне в руки вскоре после освобождения Уамбо (Новый Лиссабон) войсками ФАПЛА,- докладной, адресованной руководству в Лиссабоне. В этом документе после изложения тех пяти пунктов, которые воспроизведены выше,- пунктов, которые сами по себе не раскрывают истинных целей Савимби и УНИТА, мы читаем, что УНИТА представляет для Юга то же самое, что и ФНЛА - для Севера: силу, помогающую Португалии бороться с главным врагом - МПЛА.

Шеф ПИДЕ, который знал Савимби еще юношей, когда тот был одним из его местных агентов, подтверждает этот вывод статистикой, С каждым месяцем уменьшались вылазки УНИТА против португальцев и учащались против МПЛА.

Когда Савимби помирился с Холденом[1], чтобы действовать сообща против только что родившейся Народной Республики Ангола, и когда госсекретарь США Г. Киссинджер признал, что и УНИТА и ФНЛА являются "союзниками Запада", вся демагогия Савимби и Холдена предстала в истинном свете.

Тысячи трупов ангольских патриотов, убитых бандитами Савимби во имя трайбализма, южноафриканскими интервентами во имя расизма, трупы, обнаруженные в городах и деревнях, не унесли правду с собой в могилу. Они вопиют о злодеяниях прислужников империализма.

Практика использования туземных наемников, как это было в Анголе, известна с давних времен.

В Соединенных Штатах, в Англии, Франции, Бельгии, Португалии, ФРГ и Заире многие влиятельные, но недальновидные деятели полагали, будто достаточно, чтобы некий Холден Роберто и некий Жонас Савимби завербовали нужное количество предателей из местного населения, и тогда замена португальского колониализма системой неоколониализма будет лишь делом техники.

Они не теряли ни дня после того, как фашистский режим в Лиссабоне пал, подточенный сопротивлением народов трех африканских колоний, под ударами восставших прогрессивных военных и португальского народа. Неоколонизаторы сразу же решили разгромить единственную силу, которая на деле боролась против Португалии и противилась какому бы то ни было соглашению с неоколониализмом,- МПЛА, возглавляемое Агостиньо Нето[1].

Дабы укрепить самое уязвимое место войск, сражавшихся против патриотов, - идеологию, были подобраны эти привлекательные названия: Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА) и Национальный союз во имя всеобщего освобождения Анголы (УНИТА); для них были состряпаны демагогические программы. Расчет был прост: если не удалось на Кубе, то, может, здесь "туземные" наемники оправдают надежды неоколонизаторов!

И может, удастся вновь овладеть Африкой, как это прежде не раз удавалось джеймсам бондам?

ОТКРОВЕНИЯ ДЭННИ ГЕРХАРТА

В некотором смысле интересен случай Дэниэла Фрэнсиса Герхарта, которого все звали Дэнни. Он сообщил, что числится в запасе национальной гвардии США. Герхарт оказался единственным из тринадцати наемников, который не объявил себя "аполитичным". Об этом мне говорили допрашивавшие его офицеры ФАПЛА, да я и сам смог в этом удостовериться.

- Я приехал, как и остальные, заработать немного денег. А заодно... хмм... Не хотелось обидеть вас, заодно бороться с коммунизмом.

Я попросил его объяснить не стесняясь, что он понимает под "коммунизмом". Последовала довольно большая пауза. Герхарт попросил сигару, раскурил ее и принялся наблюдать за дымом, поднимающимся вверх и скрывающимся между ветвями миндального дерева, которое высилось над двором бывшей тюрьмы ПИДЕ. Казалось, Герхарт взвешивает свой ответ или, что более вероятно, его последствия. Он заговорил лишь после того, как я ему объяснил, что отвечать не обязательно, что с моей стороны это всего лишь простое, любопытство.

- Я думаю так же, как и мои соотечественники. Я не умею ясно и четко изъясняться на такие темы. Но если хотите, чтобы я был откровенен, пожалуйста. Говоря о коммунизме, я не имею в виду что-либо конкретное, но, если хотите, я понимаю под коммунизмом нечто северокорейское.

Дэнни Герхарт, разумеется, побоялся сказать больше.

- Нет, я ничего не имею против азиатов. Я был во Вьетнаме и, мне кажется, не испытывал к вьетнамцам никакой ненависти... Китайцы успокоились после того, как к ним съездил Никсон. Повторяю, я не собирался никого оскорблять... Но северные корейцы... Как бы это лучше объяснить?.. Они мне не нравятся. И коммунизм - тоже!

Дэнни Герхарт - из Вашингтона, ему 34 года; занимается парашютным спортом. Герхарт разговаривает очень тихим голосом, почти шепотом, у него светлые волосы кукурузного оттенка. За плечами - как у Грильо - Вьетнам.

- Та война оказалась для меня намного легче этой. Торчать здесь далеко не то же самое, что, например, быть телохранителем "Ви-Ай-Пи"[1]. Я охранял командующего армией, генерала Уэстморленда, шефа безопасности Макнамары, всех шишек, которые приезжали гуда, где я служил в шестьдесят пятом и почти весь шестьдесят шестой год. Приходилось, правда, и рисковать, потому что вьетнамцы ведь тоже фанатики, но все же не такие...

Герхарт поясняет, что дела его, однако, шли отнюдь не благополучно. Он всегда полагал, что те связи, которые он завел, рукопожатия "сильных мира сего" при расставании, его личное дело, "чистое, как душа ребенка", гарантируют ему благополучие и хорошо оплачиваемую работу по возвращении домой.

- Ничего подобного. Я остался в запасе национальной гвардии, и единственная работа, которую мне удалось получить, - это место механика по холодильным установкам в одном из агентств федерального правительства. - (Вполне возможно - этого не сказал Герхарт,- в одной из организаций, которая служит ширмой ЦРУ.) Я должен был присматривать за кафе в нескольких центрах среднего образования и некоторых университетах. "Нэшнл инститьют хелп" - место довольно спокойное, но единственная работа, которая там оплачивается сносно,- это административная. А из-за отсутствия подготовки Дэнни Герхарт никогда бы не смог взлететь так высоко.

- Я столкнулся с проблемой, С проблемой, которую считал серьезной. Если вычесть налог, то я получал 492 доллара в месяц. Это меньше шести тысяч в год. Не знаю, бывали ли вы в моей стране, но представители среднего класса, чтобы считать себя полноценными людьми, должны иметь доход по меньшей мере 20 000.

Представляю себе, как он с завистью смотрит на дом соседа, намного больший, чем у него; с болью думает, что тот наверняка меняет автомобиль каждый год. Он долго не может заснуть, увидев, как жена отбрасывает журнал мод, полистав его без всякой цели, так как он ей никогда не пригодится...

- В тот день, - рассказывал Герхарт, - когда я узнал от другого "бывшего вьетнамца", что за хорошую плату вербуют людей для Анголы, я не колебался. Поддержала меня и жена. Она даже сразу сообразила, какую легенду придумать для мальчиков.

Чтобы не терять времени, он решил не дожидаться, пока ему пришлют билет, обещанный по телефону (потом его могла сбыть с рук жена через своего брата, служащего одного из туристических агентств), и запродал в газеты несколько статей, чтобы оплатить дорогу до Нью-Йорка. Шурин был неплохой малый, но в долг не давал.

В тот же день, 7 января, когда Дэнни Герхарт въехал в мотель "Скай" в Нью-Йорке, он получил 1000 долларов, как ему обещали. Он был счастлив по-настоящему, когда ему дали подписать самый большой контракт в его жизни: 2000 в месяц. Целых две тысячи, без всяких налогов!

- С 24 тысячами в год ты уже можешь считать, что принадлежишь к среднему классу. Во всяком случае, тот, кто имеет больше, не осмелится прикрикнуть на тебя.

Когда же иллюзии рассеялись?

По словам Герхарта - как только он прибыл через Париж в Киншасу.

- Меня заверили, что я сразу попаду в настоящую армию, но ничего подобного! А ведь у меня есть военный опыт.

Разочарование сменилось возмущением, стоило ему ступить на землю Анголы.

- Во-первых, меня тысячу раз убеждали, что МПЛА не располагает ни современным оружием, ни армией. Во-вторых, что у нас будут и госпитали, и вертолеты для эвакуации раненых,- словом, все, что нужно на войне. А первую инъекцию я получил лишь от этих самых сеньоров!

И Дэнни Герхарт показал на двух офицеров ФАПЛА, у которых в первый раз за все интервью на черных непроницаемых лицах появились довольные улыбки, обнажившие ослепительно белые зубы.

В конце беседы, пригладив волосы и затушив о дерево третью сигару, докуренную до того, что она стала жечь пальцы, арестант извинился и попросил разрешении задать пару вопросов: собираются ли его расстрелять? И сможет ли он, если его посадят в тюрьму, связаться с женой?

Один из офицеров ФАПЛА ответил, что трибунал вынесет свой приговор в полном соответствии с законом и что Ангола умеет гуманно поступать с заключенными, как это уже было доказано.

Свидетельские показания Герхарта довольно красноречивы. Однако для того, чтобы показать мир наемника "изнутри", имеет смысл привести письмо одного из них, который выступал в роли наемника уже во второй раз. И в последний. После его смерти в кармане его маскировочного комбинезона нашли письмо жене. Вот что говорится в этом послании Питера Стюарта Макферсона:

"Дорогая Лиз!

Как ты можешь догадаться по моему местонахождению, я снова сражаюсь вместе с наемниками; наверное, ты знаешь об этом из передач по телевидению. Ты, конечно, не будешь отвечать, хотя я и хотел бы, чтобы ты все-таки написала. Если все будет хорошо, то я вернусь с большими деньгами. Надеюсь, ты позволишь мне повидаться с детьми.

Мы захватили несколько городов, но бои идут ужасные; мы воюем с русскими (?!) и кубинцами. Сейчас нас осталось очень мало, и никто из нас не строит больших планов на будущее.

Контракт я заключил на шесть месяцев, но продлиться это может и больше и меньше. Скорее всего, меньше, потому что эти африканцы, которые сражаются рядом с нами, не имеют ни малейшего представления о том, что такое быть солдатом: когда они видят танк, то бросают оружие и бегут.

Они вовсе не подготовлены для боев. Вкалываешь по 14 часов в сутки, пытаясь обучить их. Это адская работа -общаться с ними, ведь никто из них не знает английского.

А как поживаешь ты? Как там Дон и Анджела? Я не могу послать тебе денег, потому что, как я тебе написал в последний раз, мое жалованье переводят в швейцарский банк.

Если ты позволишь, я сделаю для тебя все, что захочешь, когда вернусь в Англию. Ты пока еще не понимаешь, что такое развод. Веришь или нет. а я много думаю о тебе; может быть, это от сознания вины - не знаю...

Здесь чертовски жарко - в Африке сейчас лето. Время писать письма у меня, в общем-то, есть. Но сейчас я очень устал, поэтому кончаю. Береги себя и поцелуй за меня Дона и Анджелу. С любовью

Питер".

Когда в кустах нашли труп этого наемника, его окружили местные жители, которые припомнили немало злодеяний, совершенных Питером Макферсоном хладнокровно, без тени того участия, которое он проявил по отношению к своей семье.

"ЗДЕСЬ ОДИН ЗАКОН - ПУЛЯ"

...Колин Клиффорд Эванс резко обернулся. Прямой взгляд, громкий голос, решительные жесты, в общем, держался он как прорицатель из секты "свидетелей Иеговы" или вроде того.

Он сразу все свалил на собственного отца:

- Это он во всем виноват!

Эванс рассказал, что именно отец прочел в газете "Сан" объявление; именно он приставал к нему, доказывая, что это "легкая" работа, что негры не бойцы и у них нет современного оружия; и это он в конце концов сказал, что иначе Колин не рассчитается с долгами.

- Кому я был должен? Своему отцу...

По словам Эванса, опять же отец сам позвонил по номеру, указанному в объявлении, из своей родной деревни Дьюс-берри, Норвик, и заставил сына взять трубку. Когда все было улажено, отец ласково похлопал его по плечу и сказал:

- Сегодня великий день для нашей семьи.

Встреча, о которой Колин договорился по телефону,

должна была состояться в любой день недели, кроме воскресенья, между двенадцатью часами дня и пятью вечера. Место

встречи - железнодорожная станция Паддингтон, прямо под часами, на платформе № 1.

Эванс, подталкиваемый своим папашей, как он повторял много раз, уже на следующий день был в Лондоне, стоял под часами, которые показывали десять.

- Отец просил, чтобы я пришел на пару часов раньше - на всякий случай.

Того неизвестного, с кем была назначена встреча, я должен был узнать по следующим приметам: светло-коричневый костюм, светло-коричневый галстук, светло-коричневые ботинки, пузатый чемоданчик, какие носят с собой врачи.

Папаше это показалось простым и верным. Сыну - дьявольски сложным и опасным: с юных лет он испытывал страх перед законом.

- Старик оказался прав: все ужасно просто. Ровно в двенадцать часов я увидел этого человека. Я также заметил, что еще человек тридцать дожидаются его, прогуливаясь неподалеку от часов. Я поразился невозмутимому спокойствию этого субъекта, одетого во все светло-коричневое, когда он извлек из объемистого портфеля карточки со штампом: " MFG " "Мерсенари форсиз труп" ("Группа наемных войск") - и роздал их, ни на ком не останавливая взгляда, как будто раздавал извещения о распродаже по сниженным ценам в магазинах в торговом центре Дьюсберри.

Карточки надо было заполнить печатными буквами, указав фамилию, имя, возраст, имеется ли военный опыт, у кого можно навести о тебе справки, адрес, рост, вес и т. п.

Дав всем заполнить карточки, что происходило на виду у всех прохожих, человек, одетый в светло-коричневое, объявил, чтобы вся эта компания расселась по такси и ехала в гостиницу "Гловерс", в одном из шумных лондонских кварталов.

В конце концов Эванс поддался общему настроению. Какой же он был несмышленыш! Прав был отец с его богатым жизненным опытом. Ведь никакой опасности, никакого нарушения закона, никаких таинственных козней под покровом ночи.

Наоборот - все средь бела дня. Как будто готовится не военная экспедиция, а экскурсия. Единственное, чего не хватало,- это кинокамеры и фотоаппаратов через плечо, соломенных шляп, ярких рубашек, мальчишек, вертящихся вокруг груды чемоданов...

Уже в номере, обдумывая свой новый взгляд на вещи, Эванс познакомился с одним шотландцем, который в свое время воевал в Кении против "мау-мау". Шотландец уверял его, что война будет легкой, даже веселой, чем-то вроде сафари.

- Шотландец мне сказал, что опаснее охотиться на львов, чем на негров. Как вам это нравится?

На следующий день в гостинице после завтрака каждому выдали по два комплекта униформы: размеры были подобраны в соответствии с данными, указанными в карточках при вербовке.

Эванс заявил, что этот акт произвел на него гнетущее впечатление. Опять воинская служба! Он уже пробыл 10 лет в британской армии. И вот снова... Когда это кончится?

- Я ушел из армии, потому что устал.

Шотландец стал его опекуном. Все это ненадолго, говорил он, как было и в Конго. Стоит им увидеть белого...

Эванс попросил человека в светло-коричневом костюме выдать ему форму на размер больше. При этом он узнал, что того зовут Фрэнк.

Еще Эванс узнал, что не будет абсолютно никаких затруднений с паспортами, что все "о'кей". Единственное, что надо было сделать,- это приехать пораньше на ту же станцию Паддингтон и сфотографироваться в автомате, который сразу выдает готовые фото. У Фрэнка уже были в руках чистые паспорта, которые должны были заполнить служащие гостиницы, имея перед собой карточки на каждого завербованного. Пока человек ездил фотографироваться ("всего одна минута - и аппарат выдает 8 фото"), готовился самый важный официальный документ Соединенного Королевства, удостоверяющий личность.

Эванс уверял, что все было именно так. Ведь тебе поможет только правда! - было заявлено ему.

Не будучи очень уверенным, что достаточно свалить на отца ответственность за эту грязную затею, Эванс стал ругать и правительство своей страны.

- Лично для меня форма, которую я примерил, означала то же самое, что и раньше, когда я носил в течение десяти лет форму, только другой модели. А делать меня заставляли то же самое.

Лягнув правительство, Эванс напустился на саму страну. Это было фронтальное наступление.

- У нас больше миллиона безработных. Что мне было Делать? В "Гловерсе", - продолжал он, - мы пробыли всего сутки, даже меньше. Со станции не возвращались в гостиницу, а прямо двинулись в аэропорт в автобусе с матовыми стеклами и кондиционированным воздухом. Причем места были заранее распределены: на каждом было написано имя. Чемоданы везли в багажнике. Организация превосходная.

Очередной приятный сюрприз ждал их, когда автобус с 40 наемниками тронулся: каждый получил по 150 фунтов стерлингов новенькими купюрами, только что из банка, и по конверту. Правда, никто не сообразил, зачем нужен конверт. Тогда Фрэнк тоном профессионального гида разъяснил его назначение:

- На конверте надо написать имя и адрес человека, который каждый месяц должен получать за вас жалованье.

Эти первые 150 фунтов надо было хорошенько пересчитать и положить в конверт для первой отправки. Фрэнк сказал, что его фирма солидная и располагает двенадцатью с половиной миллионами долларов, вложенными в четырех банках. За аккуратность платежей не беспокойтесь!

Все это, вместе взятое: непринужденная обстановка, деловитость, аккуратность во всех мелочах, - развеяло сомнения. Колин Клиффорд Эванс, как и все остальные, любезно поблагодарил за деньги и отдал конверт с адресом сестры: Джоан Пис Коллинс, Саут-Уэст, 11, Чикенли, Дьюсберри. При этом, как ему и советовал отец, он держал себя как ни в чем не бывало, будто занимается всем этим сто лет.

В аэропорту Киншасы они долго не задержались. С ними обращались как с дипломатами и багаж не проверяли. Их группу в 40 человек устроили в гостинице. Не дали времени даже подняться в номер - был приказ сразу вернуться в автобус. Повезли в военный лагерь в часе езды от города.

Теперь-то Эванс видел во всем этом психологическую подготовку. Для этой цели им и вручили в первый же момент униформу, с которой никто уже не расстанется либо до победы, либо до смерти, либо до пленения. Форма - в причудливые полоски густо-зеленого и оранжевого цветов, пересекающиеся черными полосами. Каждый посвященный в солдаты получил также тяжелый бельгийский автомат.

- Война приближалась, но было еще весело, пока был мир, была товарищеская болтовня.

Они были едва знакомы, с трудом преодолевали языковой барьер (говорили на английском, португальском, немецком, французском), но уже ощущали себя - или хотели ощущать - неким сообществом. Много говорили о том - да и кто мог сомневаться? - что война будет короткой, легкой, даже веселой. А потом, когда скопишь кругленькую сумму, вернешься домой ветераном, будешь рассказывать всякие небылицы, и слушатели примут это за чистую монету.

~ В дело мы вступили в Анголе, как только приехали в Сан-Салвадор. И сразу попали в заваруху.

Это слово - "заваруха" - Эванс произнес несколько раз одним и тем же трагическим тоном, как бы выражая этим обиду на себя самого и своего отца.

...Вот как выглядела эта история, записанная со слов Эванса. Как только солдаты построились у входа в новый лагерь, разместившийся в бывшем госпитале, их построили в две шеренги. Новобранцев окинул взглядом высокий рыжеволосый мужчина. Он назвался старшим сержантом и потребовал, чтобы его величали "сэром". Через некоторое время появился другой человек, и старший сержант весьма церемонно откозырял ему. То же самое сделали все остальные. Старший сержант торжественно объявил, что к ним пожаловал их командир, полковник Каллэн.

- И вот в Макела-ду-Зомбу случилось самое ужасное: Каллэн без всякого суда убил 14 наших солдат на глазах у всего отряда, - вспоминал Эванс. Он дал следующее описание этого убийства, о котором писала вся мировая пресса.

В Макела-ду-Зомбу полковник Каллэн заставил всех построиться в шеренгу, как только вылезли из грузовиков. Спокойным голосом он начал спрашивать, кто не собираетсяучаствовать в боях. Четырнадцать человек ответили, что не собираются. Один из них, судя по акценту ирландец, вышел вперед и представился как делегат. Каллэн потребовал, чтобы тот отдал оружие, заверив, что все нормально, что ирландца определят обучать негров. Как только парень оказался безоружным, Каллэн выхватил свой пистолет и выстрелил в него в упор, закричав: "Здесь один закон - пуля!"

Изумление и страх охватили всех. Каллэн заставил отдать оружие остальным 13. Те не сопротивлялись. Им велели залезть в грузовик, подъехавший, как только раздался выстрел в ирландца. Каллэн тоже взобрался в грузовик и приказал, чтобы туда забросили труп.

- Я вам уже говорил, что не собирался сражаться на самом деле, что меня зачислили как инструктора. Однако Каллэн, прочитав мою карточку, уставился мне прямо в глаза, и я испугался. Счастье, что я не шелохнулся. Невозмутимость, с какой этот дьявол задавал вопросы, многих вводила в заблуждение. Что касается меня, то еще бы немного... Несколько минут спустя в грузовике раздались выстрелы. Всех их подло убили.

Рассказывал Эванс с жаром, искренне, подобно тому, как мальчик рассказывает папе о перипетиях дня, проведенного на пляже с друзьями.

Единственный раз он стушевался, когда один из офицеров ФАПЛА пояснил, что все будет проверено, ибо имеются свидетели расправы. Их расспросят обо всем: кто стрелял, кто снимал с мертвых одежду, ботинки, часы, перстни, кто смеялся вместе с Каллэном его издевательствам над "дезертирами".

Когда офицер спросил, не хочет ли Эванс припомнить трупы африканцев, сложенные по одну сторону дороги, тогда как по другую лежали 14 убитых наемников, арестованный не проронил ни слова.

ВЕРСИЯ КАЛЛЭНА

Познакомимся теперь с версией самого Каллэна. Он изложил ее на бумаге и попросил приобщить к делу. Вот этоттекст, в котором не упущено и не прибавлено ни одной запятой:

"Я получил приказ отходить к Макеле, поскольку Дамба уже попала в руки противника. В тот момент у меня было десять солдат-англичан, которые держали фронт. Мы там находились уже почти две недели, постоянно вели разведку, чтобы быть в курсе передвижений противника. В общем, все время были начеку. Если бы противник знал, как нас мало, то нас бы разбили за одну ночь; люди были издерганные и усталые (конечно, не те, что были профессионалами). Хол-ден Роберто сообщил нам, что скоро придет пополнение и что мы должны продержаться любой ценой, так что все на передовой с нетерпением ждали прибытия этих людей. Тогда можно было бы перейти в наступление - все-таки разнообразие.

Два дня спустя они прибыли. Им дали перекусить, выпить чаю и немного передохнуть. Затем их выстроили перед зданием штаба. Они рассчитались по порядку. Я обнаружил двух пожилых солдат, которым было по пятьдесят. Я спросил, какой у них боевой стаж. Выяснилось, по 20 - 22 года. Спросил, где служили, выяснил кое-какие другие детали, чтобы иметь представление, чего они стоят. Я им сказал, что доволен ими и их прошлым опытом, затем отдал их под начало двух старших сержантов, очень способных. Остальным я тоже сказал, что рад иметь их в своем отряде. Я начал устанавливать свои правила и порядки, вводить железную дисциплину. Особенно я упирал на то, что начиная с этого момента слышать не хочу, будто они наемники. Я заявил, что они бойцы дисциплинированных регулярных войск и что дисциплина - самое главное здесь и чтобы никакого баловства. Я подчеркнул, что тот, кто нарушит наш устав (идентичный уставу британской армии), будет казнен. С виселицей мы возиться не станем. Нарушитель будет расстрелян. Я сказал, что если есть такие, кому не нравятся наши порядки, пусть сейчас же выйдут вперед. Никто не шелохнулся.

Затем я показал, где находится противник, сообщил о наших замыслах в данный момент, какое снаряжение имеется у противника, о том, как нас мало. Объяснил, какой тип противотанкового оружия я собираюсь использовать. Я сказал, что буду посылать небольшие ударные группы "киллеров"[1] в тыл противника. Как только я кончил излагать свой план действий, по шеренге пробежал шумок.

Затем я стал расспрашивать каждого, где служил, чем занимался. Все заявляли, что не хотели бы так скоро идти на противника, а также не хотели бы иметь дело с танками. Я поинтересовался, зачем тогда они сюда приехали. Они осерчали и сказали, что ждали не этого.

Тогда я выстроил тех, кто не хочет идти на фронт, по одну сторону и остальных, кто хочет,- по другую.

В этот момент один солдат принес мне депешу от президента Холдена Роберто, в которой он сообщал, что противник прорвал фронт в Тамбоку, и спрашивал, смогу ли я немедленно выступить, чтобы остановить противника.

Я сообщил солдатам содержание депеши и потребовал, чтобы 20 человек и 106-миллиметровая пушка были готовы сию минуту выступить, а те, кто не хочет сражаться, пусть дожидаются здесь и займутся чем-нибудь полезным, пока я не возвращусь из Тамбоку и не отпущу их на все четыре стороны. Перед уходом я отдал распоряжение своему старшему полковому сержанту двигаться вслед за танками вместе с остальными солдатами, которых было около двух десятков. Если они подойдут вплотную к Макеле и не встретят сопротивления, пусть займут оборону.

Нам потребовалось 5 часов, чтобы добраться до Сан-Салва-дора, потому что прошлую ночь шел дождь и дорогу развезло. По прибытии в Сан-Салвадор я обнаружил, что положение не так уж плохо, как я предполагал. Но в Тамбоку возникла небольшая паника, и ситуация там стала еще хуже, чем была. Из Сан-Салвадора я провел свой маленький отряд из 20 человек к Макеле.

Примерно в 20 километрах от Макелы я встретил английских солдат, которые вкратце мне рассказали, что Макелу уже захватили и что там было много пехоты и 20 танков. Я продвинулся еще немного вперед и увидел, что наши расположились в маленькой деревушке.

Времени было ровно два часа утра. Если бы противник решил наступать, что было маловероятно, мы бы услышали. Я велел приготовиться к обороне и стал ждать рассвета.

На следующий день я выслал небольшой патруль с заданием проникнуть в Макелу. Мы обнаружили, что противник проводит перегруппировку. Вероятно, они раскрыли место расположения второй части моей роты.

Я решил подыскать место получше для обороны. Мы вырыли окопы, заминировали подходы и стали ждать противника.

Около 2 часов пополудни мы увидели приближающийся к нам джип. Посмотрев в бинокль, я узнал старшего сержанта полка с некоторыми из моих людей.

Он мне объяснил, что в Макеле не было никакого противника и что люди, которых там видели разведчики, - это люди самого сержанта. Тогда я собрал всех наших, и мы поехали в Макелу. По прибытии туда увидели, что остальные из моей роты находятся там. Я стал допытываться, что произошло во время моего отсутствия.

Как выяснилось, несколько человек из группы старшего сержанта возвратились в лагерь, чтобы прихватить съестного. Сделали это они совершенно открыто. Это были люди, которые не захотели идти в атаку с противотанковыми гранатами.

Оба старших сержанта сообщили, что люди собрались в кучу и обсуждали план мятежа, чтобы уйти куда глаза глядят. Это были как раз те, что. сначала понравились нам и поначалу казались настоящими бойцами. Они-то и оказались заговорщиками. Это мне сказал старший полковой сержант.

Я подумал: может, они смекнули, чем им это грозит. Я еще раз спросил, собираются ли они воевать. Тогда пятеро из них сделали шаг вперед[1]. Я объяснил, что в британской армии за дезертирство полагается смертная казнь через повешение, а здесь они будут расстреляны. Они восприняли это как шутку, именно такая реакция была написана на их лицах.

Я застрелил зачинщика, а остальных увели для той же цели люди из моей роты".

Здесь заканчиваются показания Каллэна, датированные 14 марта 1976 года, написанные и подписанные им собственноручно.

ПРЕДШЕСТВЕННИКИ КАЛЛЭНА

Систематическое использование белых наемников в качестве ударных отрядов международного империализма, использование в Африке XX столетия "ландскнехтов", подобных тем, что опустошали Европу в средневековье, свидетельствует о двух чертах империализма: о его свирепости и слабости одновременно.

Симптоматично, что именно в 1960 году, когда была провозглашена политическая независимость многих африканских стран, когда на смену колониализму пришел неоколониализм, именно тогда белый наемник появился на африканской земле. Подобно тому как однажды в расистской североамериканской литературе появился Тарзан, он ворвался на континент, прокладывая путь в Африку империализму янки, ранее подчинившему себе Латинскую Америку.

Он кинулся на Конго (сегодняшний Заир: алмазы, уран, медь) в тот момент, когда Бельгия вынуждена была убраться восвояси. Патрис Лумумба возглавил тогда сопротивление, но вскоре превратился в трагический символ сил национального освобождения, которые тогда еще уступали своему врагу.

Предатель Чомбе развязал войну против законного центрального правительства Лумумбы. Чомбе воспользовался услугами "диких гусей" Майкла Хора, который руководил пятью группами командос. Они-то и склонили чашу весов в пользу реакции.

Майкл Хор, полковник британской армии, прозванный Бешеным Майком, решил как следует "проучить" негров, учинив резню после захвата Стэнливиля, этой африканской Лидице.

Империалистический пропагандистский аппарат выливал потоки лжи, пытаясь изобразить дело так, будто наемники Бешеного Майка действовали сами по себе, по собственной инициативе, в рамках так называемого "частного предпринимательства", и что ими руководило страстное желание спасти жизнь сотне белых, которым якобы грозила опасность. Они действовали по примеру родезийского Смита. Бешеный Майк уничтожил тысячи негров - мужчин, женщин, детей. Об этом почему-то помалкивала та пресса, которая раньше подняла такой шум вокруг предполагаемой Варфоломеевской ночи, якобы уготованной нескольким десяткам бывших колонизаторов.

Где эти бандиты покупали оружие? На какие деньги? Каким образом доставлялись люди и снаряжение? Как, где, когда и кем проводилась боевая подготовка "диких гусей"? Об этом - ни слова.

В 1971 году имя еще одного шефа наемников приобрело такую же известность, как и имя Бешеного Майка, прославившегося десятью годами раньше. Это был Рольф Штайнер, предшественник Каллэна. Судебный процесс над ним в Судане вызвал сенсацию из-за его циничных высказываний. Впрочем, ему удалось скрыть имена тех, кто стоял над ним.

Штайнер словно дал четкий рентгеновский снимок института наемников, которых "свободный мир" пестует для защиты своих привилегий.

Немец по национальности, бывший член "гитлерюгенда", солдат Иностранного легиона в Индокитае, Рольф Штайнер был послан (кем?) в Южный Судан на подмогу сепаратистам из Нигерии, где он командовал группой наемников, потерпевшей поражение.

Между тем наемники снова зашевелились в Конго. В 1968 году с согласия Мобуту они вторглись с территории Заира в Руанду. Это послужило поводом для создания Организацией африканского единства специального комитета по наемникам. Первое же решение комитета обязывало африканские страны не допускать наемников на свою территорию и выдавать каждого схваченного наемника властям страны, против которой он воевал.

ОАЕ заявила, что необходимо немедленно "положить конец преступным действиям иностранных наемников" в масштабе континента.

В ходе попыток отколоть Биафру, расчленить богатую нефтью Республику Нигерию, заговорщики, науськиваемые Центральным разведывательным управлением США, широко использовали белых наемников. Наемники-португальцы были также использованы во время атаки на Конакри в 1970 году с целью убийства президента Секу Туре. Можно было бы назвать и другие имена знаменитых головорезов, таких, как полковник Жак Шрамм, печально известный своей деятельностью в Конго.

Но Майкл Хор побил все рекорды по преступлениям. Это самый матерый и живучий наемник. Бешеный Майк, заключив договор с расистским режимом Смита, принялся переправлять своих людей в Родезию[1], замышляя уничтожение лучших сынов негритянского народа, составляющего большинство населения страны. В послужном списке этого "монстра Стэнливиля" значатся также годы "службы" в Намибии, где он развернулся вовсю, защищая жестокий оккупационный ку-клукс-клановский режим Южной Африки.

Многочисленные журналисты заявляли, что в конце ноября в Претории Бешеный Майк договорился с эмиссаром Холдена Роберто о поддержке ФНЛА и что вскоре 350 "диких гусей" были готовы "вылететь" в Анголу.

Однако возникли два препятствия, и оба финансового характера. Бешеный Майк потребовал, чтобы ЦРУ выплатило ему по тысяче рандов за человека и выдало страховой полис на 20 тысяч. ЦРУ сочло эти требования чрезмерными. Хор также потребовал, чтобы Мобуту погасил свой долг в 10 миллионов долларов, которые он ему якобы задолжал еще со Стэнливиля. Мобуту тоже не принял его требований.

0 том, что наемников собираются использовать в Анголе, стало известно из самой южноафриканской прессы, которая привела следующие слова полковника Хора, сказанные им на встрече сообщников: "Я знал, что говорю от вашего имени, когда в час опасности заявил генералу Мобуту, что если мы ему понадобимся, то по его зову готовы вновь взять в руки оружие, чтобы спасти Заир от империалистических козней России".

Речь свою он произносил не где-нибудь в военном лагере, а в живописной усадьбе в Претории, где разместился "общественный центр отдыха".

Его название?

Клуб "Дикие гуси"!

Разгром белых наемников в Анголе имеет историческое значение: развенчан миф о их всемогуществе.

Однако нельзя терять бдительности. Каллэны еще ходят по этой земле. Они отживают свой век, но все еще цепляются за жизнь в обществе, где все решают деньги.

В штате Колорадо, США, легально издается журнал, который преспокойно пропагандирует преступный бизнес. Его название - "Солдаты удачи". Мечта его редакторов - создать целые армии карателей для их экспорта оптом, а также для "внутреннего потребления"[1].

Майор Роберт К.Браун, выпускник специальной школы, которую Вашингтон создал во Вьетнаме, редактор этого журнала, являющегося печатным органом для "профессиональных искателей приключений", руководит кампанией по вербовке и отправке наемников в Родезию.

Дело это имеет не только коммерческую сторону. В Ган-саге, штат Аризона, действуют две вспомогательные органиэации, обслуживающие этот бизнес на крови. Одна занимается поставками оружия, в ведении другой - хорошо оборудованный учебно-тренировочный лагерь.

За спиной Брауна стоят два акционерных общества: "Феникс ассошиэйт" и "Омега групп лимитед", а за ними, конечно же, ЦРУ. Кто за ЦРУ - известно каждому.

Вот почему в статье, опубликованной на страницах журнала "Солдаты удачи", Браун призывал ради сохранения "порядка" расстрелять "Макговерна, Кеннеди, а также всех чиканос[1], негров, либералов и коммунистов".

Когда открытый экспорт наемников начинает приносить неприятности, ЦРУ поставляет "солдат удачи" под видом экспертов и инструкторов акционерных обществ типа "Юни-левер" или "Эллайдкемиклперсонел". Одним словом, дают напрокат по сходной цене...

Ли Эспин - один из руководителей другой организации-ширмы, "Спешл эдвайзори сервис", находящейся в Лондоне и полностью скомпрометировавшей себя в Анголе, - признал, что и в Англии действует американское "гестапо", столь же изворотливое, как и его предшественник. Ли Эспин указал на Джеймса Леонарда и Ларри Катца из дипломатического представительства США в британской столице как на покровителей этого бизнеса. Ли Эспин высказался в том смысле, что каждый должен нести свою долю ответственности.

Лондонская "Санди телеграф" спрашивала с тревогой, не располагают ли эти организации, состоящие на службе у режимов Солсбери и Претории, секретными списками британских военных специалистов, находящихся в резерве,- списков, которые помогают эффективнее вести вербовку.

Джон Бэнкс сообщил, что после Анголы он переориентируется на другую страну после того, как прилежно выполнит условия контракта своего "Секьюрити эдвайзори сервис" с ФНЛА, отправив из лондонского аэропорта Хитроу 120 наемников для ФНЛА. Он подчеркнул, что фирма его солидная и гарантирует качество "товара". Бэнксу нельзя отказать в умении обращаться с чисто коммерческой терминологией.

"В Анголе наши убивают больше народу, чем все южно-африканцы, вместе взятые", - говорил он.

Кто знает, может быть, кровавый диктатор Пиночет уже изъявил готовность послать своих солдат для защиты его собрата Форстера, его двойника, для спасения расистского режима?

ПЛАН-ТО ХОРОШИЙ, НО…

Зачем нужен Каллэн?

Зачем нужны были в Анголе белые наемники? Нам придется начинать ответы со слова "уже". Уже остальные пути были закрыты. Патриотизм ангольского народа и интернациональная поддержка революционных народов сорвали планы колонизаторов.

Уже одни только внутренние контрреволюционные силы - Холден, Савимби - не могли ни победить, ни даже сдержать натиск МПЛА, мощь которого нарастала с ураганной скоростью.

Уже на исходе были силы интервентов из расистской Южной Африки, Если бы они захватили Луанду в ходе "молниеносной войны" (в атаку пошли 150 танков, которые продвигались от южных границ со скоростью 60 километров в день, пока их наконец не остановили), то они превратили бы столицу Анголы в пепелище, похоронив Народную Республику, или сделали бы из Луанды еще один Иерусалим, оккупированный жестоким врагом. Однако из-за контрударов ФАПЛА пришлось отказаться от этого плана. Кроме того, регулярные южноафриканские войска оказались не в состоянии вести войну на различных фронтах, разбросанных по огромной территории в миллион квадратных километров. Они вынуждены были поспешно отступать к югу, к Кунене, и затем, спасаясь от угрозы окружения силами ФАПЛА и от гнева мировой общественности, ретировались в порабощенную расистами Намибию.

Уже речь шла, по сути дела, о подлинном военном и политическом фиаско.

Уже речь шла о том, чтобы не теряя ни минуты спасать то, что еще можно спасти.

Идея использования белых наемных убийц опиралась на миф об их непобедимости: ведь уже не раз за ними оставалось последнее слово в Африке.

Поскольку сегодня уже нельзя игнорировать мировую общественность, то "хозяевам" приходилось всячески оправдываться, делать вид, будто отправка наемников не имеет отношения к политическим замыслам какой-либо из империалистических держав.

Однако и Каллэн сам по себе, и прочие каллэны, и вообще все наемники олицетворяют собой неоколониализм. Это замаскированное рабство, замаскированное вмешательство, замаскированная агрессия.

Холден Роберто проболтался журналистам (видимо, надо было придать побольше гласности этим событиям - это тоже входило в правила игры), что собирается собрать под свои знамена "не менее 600 солдат удачи".

Факты, документы свидетельствуют, что в военном плане замышлялось - как последнее средство - попытаться перейти к партизанской тактике борьбы на неустойчивом северном фронте, рассеять силы противника и выиграть время, чтобы иметь возможность укрепить южный фронт.

Осуществление оперативного плана партизанской войны должно было создать условия для отторжения территорий, граничащих с соседними странами - Заиром и Замбией.

Нечто подобное - в случае успеха - планировалось и для южного фронта. Там уже были сосредоточены сотни наемников-португальцев, выступавших против деколонизации.

В обоих случаях планировалось создать особую зону у границ Анголы, на территории соседних государств, и оттуда поставлять живую силу и снаряжение для контрреволюционных партизанских действий. Также предполагалось покрыть Анголу сетью тайных арсеналов оружия и снаряжения (потом его повсюду захватывали бойцы ФАПЛА). То же самое относится и к югу Мошику, где огромная территория Куанду-Кубангу, граничащая с Замбией и Намибией, представляет собой густые джунгли с редкими дорогами и множеством широких и стремительных рек. Когда смотришь на такую реку, то порой кажется, что перед тобой море: во время дождей они затопляют огромные территории. Если бы врагу и не удалось захватить внутренние районы Анголы, то уж в этой-то дикой местности они по крайней мере и рассчитывали создать многочисленные "ничейные зоны".

Короче говоря, строились планы создания баз для крупных вылазок, которые мешали бы ангольскому народу строить новое общество, основанное на справедливости и подлинной свободе.

А ближайшая задача заключалась в том, чтобы завладеть всем севером провинции Луанда и югом Мошику (оба района богаты алмазами).

Для этого необходимо было не теряя ни одного дня, любой ценой сохранить провинцию Сант-Антонью-ду-Зайри (там хозяевами должны были быть белые наемники)...

4 января ФАПЛА вместе со своими верными союзниками - кубинцами показали, что они тоже умеют ценить время, нанеся страшный удар по новой стратегии иностранных интересов и их лакеев: были освобождены ключевые, жизненно важные пункты Негаже и Кармона в провинции Виже.

Освобождение Кармоны ознаменовало собой начало крутого поворота. Для врага это был словно гром среди ясного неба.

Кармона стала последним гвоздем в гроб, где почили в бозе прежние радужные надежды интервентов: "молниеносная война", сафари на людей, военная прогулка к Луанде, совершаемая Холденом, который уже держал в кармане приглашения на прием в честь победы, а южноафриканские командиры с женами уже готовились к роскошному празднеству. Теперь же им оставались лишь кровопролитные бои при отступлении.

Холден Роберто определенно просчитался. А ЦРУ ничего не оставалось делать, как ставить на другую марионетку...

Но для чего именно?

Проконсультировавшись со специалистами из штабов,

Каллэн, судя по всему, разработал план обороны на севере Анголы, где наиболее важным было направление Дамба - Макела-ду-Зомбу, и план удержания города Сант-Антонью-ду-Зай-ри, прикрывающего устье реки Заир - этого важнейшего пути снабжения. Для самолетов здесь имелась взлетная дорожка длиной в 2200 метров. Что касается снабжения с моря, то город располагает превосходным глубоководным портом.

С этой позиции можно было контролировать решающий рубеж - реку Заир, а также весь южный фланг узкой полосы заирской земли вдоль реки, - земли, окаймляющей ангольский анклав Кабинду. Для того чтобы защитить этот фланг, было решено взорвать два моста через реку Мебриде-жи, протекающую в 60 километрах от реки Заир.

Каллэн понимал, что должен был разместить свои войска в зоне между этими двумя реками. Он собирался направить туда новый батальон "туземцев" Холдена Роберто и подкрепление, также состоящее из "туземцев", которых на одном из секретных совещаний в Киншасе ему обещал прислать эмиссар Савимби.

Главное направление (Дамба - Макела-ду-Зомбу) прикрывал лично "полковник" Каллэн со своими белыми наемниками.

Также было учтено то, что наилучшая тактика - выборочные операции в сочетании с обороной наиболее выгодных позиций, нарушение коммуникаций в результате взрыва мостов, широкое использование минных полей.

Снабжение войск предполагалось наладить из Сан-Салва-дора, где уже были созданы склады с большими запасами оружия, разумеется импортного производства.

Из Соединенных Штатов прибыли винтовки типа М-1 и М-2, противотанковые ракетные установки LAW M-72, 106-миллиметровые безоткатные орудия и гранатометы М-79, а также минометы калибров 60, 81 и 106,7 миллиметра.

У Франции были приобретены противотанковые и противопехотные мины. Ко всему упомянутому следует добавить боевые машины типа "Панар", которые представляют собой настоящие самоходные пушки, способные покрывать 100 километров в час: типа АМL-60 с 60-миллиметровым минометом и AML-90 с 90-миллиметровой пушкой.

Вспоминая, а больше выдумывая свои подвиги в Малайе, Каллэн превозносил тактику активной обороны: атаки наврага с удержанием своей территории. В качестве вспомогательной операции, как явствовало из показаний нескольких пленных и захваченных документов, он предполагал внедрять в тыл ФАПЛА свои силы с территории Заира, через Масау, и оказывать давление на Санза-Помбу,

Одним словом, план-то хороший, но только,.. на бумаге.

Что же из всего этого вышло?

О том, что такие намерения действительно были, говорит многое, включая высказывания самого Каллэна, которые я слышал своими ушами. Многое из этого оказалось ошибкой, особенно это стало ясно после полного освобождения Анголы войсками МПЛА.

Ниже мы приводим письменное свидетельство, которое потребовали у Каллэна по этому поводу. То, что он противоречит своим же заявлениям, не было для нас неожиданностью.

Неуверенным почерком школьника, который не дотянул до пятого класса, Каллэн написал следующее:

"Я никогда ни с кем и ни на каком уровне не обсуждал планов будущих действий на случай, если Ангола попадет в руки МПЛА, и не присутствовал ни на одном подобном заседании, где бы то ни было. Дело в том, как лично я предполагаю, таких планов не существует, и если даже есть такие штаны, то они совершенно неосуществимы.

Единственный план, о котором я слышал, план на случай потери Анголы, обсуждался двумя министрами после падения Кармоны. Они исходили из того, что если они потеряют новые территории, то вынуждены будут уйти в джунгли и вести партизанскую войну, к которой готовы, о войне же обычной их солдаты, их войска не имели понятия.

Если они решатся вести партизанскую войну с границы Заира, то это будет пустое дело. Первое, что потребуется,- это тыл, который обеспечил бы снабжение. Они очень скоро убедятся, как это трудно. Чтобы успешно вести партизанскую войну, надо, чтобы народ страны, где вы собираетесь предпринимать подобные операции, был на вашей стороне. Насколько я могу судить, у МПЛА тесные связи с населением, основывающиеся на единстве целей, чего никак нельзя сказать о ФНЛА, чьи руководители заботятся лишь о себе и о своем кармане, но не о народе.

Если такие планы и существовали, то я не имею ни малейшего понятия о них. Из всех аргументов, которые я упомянул выше, можно заключить, что любая акция ФНЛА потерпела бы провал".

Что же произошло?

Каким образом подвела вспомогательная сила,- "туземцы" - и отряды белых наемников?

Наспех сколоченные из "туземцев" отряды потерпели крах не столько на поле боя, сколько в результате углубляющегося развала ФНЛА - организации, которую создавало ЦРУ на протяжении целого десятилетия. Среди ужасающих преступлении ФНЛА - сожжение целых деревень и безнаказанные убийства женщин и детей.

Джон Баркер, белый наемник, который умел неплохо обучать "туземцев", заявил, что Холден выделил ему 200 человек, чтобы он сформировал три роты. Но по прошествии трех недель из-за дезертирства ему удалось сформировать лишь пол-отделения, которое было бы уничтожено при первой же встрече с ФАПЛА.

Среди иностранных наемников тоже началось брожение, как только они узнали, что патриоты Анголы располагают современным оружием и что им помогают кубинские союзники, приглашенные президентом Нето отстаивать в Анголе свободу всей Африки, всех народов, борющихся против империализма.

Пример 14 наемников, которые отказались идти в бой и попросили разрешения заняться лишь обучением "туземцев", свидетельствует о степени деморализации наемников.

Хладнокровное убийство этих четырнадцати, возведение пули в ранг единственного закона, что весьма убедительно продемонстрировал Каллэн, выстрелив в упор в одного из своих солдат, - все это ускорило процесс тотального разложения этой аморальной публики, являющейся достойным продуктом прогнившей системы.

Приказ "Убивай - или я убью тебя!" может заставить перепуганного головореза стрелять, но не сделает его бойцом, готовым сражаться насмерть.

За три недели был развеян миф, который культивировали в течение многих лет, с тех пор как в Африку начали прибывать белые наемники - целыми легионами или незаметными мелкими группами. Миф о наемниках, которых только слегка подстегни - и они сломя голову ринутся в драку.

Так неоколониализм растерял свои некогда острые клыки... Он может еще вербовать новых наемников, но уже известно, как победить его.

Случилось так, что о расправе Каллэна с солдатами вскоре стало известно всюду. Дезертиры использовали ее как предлог для разрыва контракта, предчувствуя, что уже недалек край пропасти. Так как этот скандал поставил под удар отправку новых контингентов, ЦРУ приказало Холдену Роберто, чтобы он 1 февраля объявил по радио Киншасы, что "полковник" смещен (так же, как и его заместитель Сэмми Коуплэнд) и что он предстанет перед судом военного трибунала.

8 следующей передаче того же дня сообщалось, что генеральный штаб ЭНЛА (вооруженные силы ФНЛА) назначил

майора Мэйна Макробинсона и Питера Макэлиза (его воинское звание не было указано) новыми командирами белых наемников.

9 февраля, с явным намерением скрыть британское подданство преступного маньяка Каллэна и спасти бизнес нанаемниках, лондонская Би-би-си в своей передаче в 7.30 утра передала буквально следующее: "Как сообщают, руководитель ФНЛА Холден Роберто приказал арестовать и судить

военным трибуналом одного командира, грека по национальности, однако, как стало известно, последний бежал искрылся в джунглях".

Некоторые захваченные в плен наемники свидетельствуют, что Каллэн (он, правда, этого не подтвердил) узнал из передач радио Киншасы о своем увольнении и предстоящем аресте и это побудило его начать активные операции в тылу ФАПЛА с целью поднять свои акции в глазах хозяев и сохранить пост командира.

1 февраля в 18.00, к югу от Кибоколу, в поселке чуть побольше "сензалы" - типичной ангольской деревушки из 6 - 8 глинобитных хижин, настал час расплаты для Каллэна.

Он предпринял внезапную операцию, но плачевный исход ее закономерен.

У Каллэна было 20 наемников на четырех английских джипах и французском пехотном бронетранспортере; по прибытии к месту операции машины отвели в укрытие. Солдат разделили на две группы, названные Каллэном по классической военной терминологии американской армии: группа "киллеров" и группа разведки и поддержки.

"Киллеры" должны были внезапно атаковать неприятельскую колонну, которую предварительно поручили выследить второй группе. Эта колонна следовала из Дамбы к северу с целью закрепить крупный успех, которого ФАПЛА добилась накануне в Кибоколу и в прилегающей зоне: была отбита яростная атака наемников, 19 бандитов было убито, 16 ранено, почти вся их боевая техника уничтожена.

Как только Каллэн узнал о приближении колонны ФАПЛА, он отправил своих людей в засаду. Он рассчитывал, что дождливая погода, сумеречное небо и удобная для него местность позволят ему собственными силами успешно атаковать противника и уйти целым и невредимым.

Выбранная в конце концов мишень - два джипа и грузовик - была частью колонны, отставшей от основной группы. Открыв перекрестный огонь, наемники убили двух бойцов с первой машины и ранили еще двух[1].

Опьяненный первым успехом, Каллэн не устоял перед соблазном пустить ракеты вслед грузовику, который прибавил ходу, как только его экипаж услышал пулеметные очереди. Раздался взрыв: грузовик вез снаряды и взрывчатку. Как рассказывали пленные наемники, взрыв был такой силы, что напоминал извержение вулкана. Затем последовала настоящая канонада разрывов, не утихавшая более 20 минут.

Взрывной волной убило трех наемников. Осколками гранат Каллэна ранило в спину и в ногу. Почти все атаковавшие были контужены. На место подоспели бойцы ФАПЛА и истребили почти всех бандитов из группы "киллеров" и несколько человек из второй группы. Остальные в панике бежали.

Каллэн пришел в себя, и в этом переполохе ему удалось скрыться: его вынесли четверо подручных. Каллэна притащили в пустую хижину, но, как только его эскорт услышал, что приближаются патриотические войска, они тут же бросили своего шефа и бежали в джунгли.

5 февраля Каллэна арестовали, а беглецов схватили две недели спустя. Крестьяне искали их до тех пор, пока не нашли. У крестьян не было при себе огнестрельного оружия. Их единственным оружием была ненависть к интервентам. Так они и шли от пальмы к пальме, пока не наткнулись на бандитов. Долгих четырнадцать дней, питаясь лишь плодами манго, наемники тщетно пытались добраться до реки Заир. Один из них - Колин Клиффорд Эванс - добрался-таки и пробовал переплыть ее, но был задержан.

- Ночью мы боялись, что нас сожрут дикие звери, но, слава богу, мы не встретились с ними. А днем боялись, что нас найдут африканцы. В общем, мы не надеялись выбраться живыми.

Почти голыми руками, вооруженные лишь палками, но сильные духом крестьяне захватили наемников. Они сохранили им жизнь, поскольку крестьяне, как и бойцы МПЛА, не лишены сострадания к поверженному.

Я УЖЕ ЕГО ЗНАЛ

Я отчетливо понял, кто такой Каллэн, еще до того, как встретился и беседовал с ним в тени миндального дерева во дворе бывшей тюрьмы ПИДЕ, ставшей эшафотом и могилой для революционеров многих поколений. А теперь сюда свозили контрреволюционеров и иностранных наемников.

Тех двух офицеров ФАПЛА, которых называют Уфолу и Кисуейра[1], допрашивающих сейчас наемных убийц, в этой самой тюрьме били, пытали с садистской изощренностью, унижали португальские колонизаторы.

Эта тюрьма имеет и другое название, благодаря которому она стала местом непременного паломничества друзей Анголы - ведь там родилась революция: это ангольская Монкада.

4 февраля 1961 года на рассвете патриоты начали штурм этой тюрьмы. У некоторых в руках было оружие, захваченное перед этим при нападении на полицейский джип. Но в массе своей атакующие держали в руках мачете. Узники непрестанно бунтовали. Их потихоньку поддерживали некоторые охранники-португальцы. Слух о том, что заключенных собираются переправить в другое место, ускорил штурм тюрьмы. Выбор пал именно на 4 февраля потому, что как раз в этот день в Луанде собралось около двух десятков иностранных журналистов. Они слетелись сюда после того, как разнеслась (впоследствии не подтвердившаяся) весть, будто бывший служащий колониальной администрации Энрике Галвао, прославившийся тем, что еще в 1947 году разоблачил использование рабского труда в Анголе, бежал из тюрьмы в Португалии и направляется в порт Луанды на захваченном им в Атлантике португальском корабле - знаменитой "Санта-Марии". Присутствие журналистов было весьма кстати: благодаря им штурм тюрьмы мог получить широкий международный резонанс.

Корабль между тем не пришел. Не удалось захватить и тюрьму ПИДЕ, как и другие тюрьмы, которые тоже пытались взять штурмом в тот день...

Надо ли говорить, что репрессии достигли масштабов, поистине достойных нацистов: около 30 тысяч жителей были убиты на улицах Луанды, в деревнях Катети и по всей стране. Всюду валялись трупы, прошитые пулеметными очередями, обожженные напалмом, раздавленные бульдозерами, которые были пущены прямо на груды связанных людей,- такой была расправа.

Я "разглядел" Каллэна, повторяю, еще до того, как увидел его. Мне помогли в этом стражи. Они рассказывали мне о допросе, и их голоса гулко звучали во дворе тюрьмы. А в кронах миндальных деревьев беззаботно щебетали птицы, и не было им дела до какого-то Каллэна. Я же жадно слушал рассказ офицеров ФАПЛА.

Тот, кто знаком с удивительно благородным характером ангольского народа, поверит, что вовсе не было ненависти в глазах этих двух негров.

- Настоящее имя Каллэна, по его словам, - Костас Геор-гиус, он грек-киприот. Британский подданный. С 1962 года его место жительства - Лондон, Брансуич, 9.

Если охарактеризовать его одним словом, то он симулянт. Буквально во всем. Он из кожи лезет, чтобы выдать себя за того, кем не является. Он не продвинулся дальше сержанта в воздушно-десантных войсках, но первое, что он сделал, когда ему поручили командовать наемниками,- провозгласил себя "полковником". Когда его арестовали, он попытался сойти за врача, назвавшись именем доктора Бедфорда. Каллэн сказал, что он - доктор Бедфорд, директор госпиталя в Сан-Салвадоре (под такой "крышей" действовал Бедфорд, а "госпиталь" на самом деле был казармой) , что он приехал навестить старинного друга своего отца. Для пущей убедительности упомянул имя того, кто на самом деле мог быть большим другом Бедфорда-старшего,- банкира Карлуша Феррейру, одного из ярых приверженцев колониализма. Каллэн хотел, чтобы допросили и Феррейру, видимо, в надежде, что тот предпримет соответствующие демарши, чтобы спасти его. И даже когда ему уже ничего не оставалось делать, как признать, что он - Каллэн, продолжал лгать и прикидываться невинной овечкой. Во время допроса, воспользовавшись тем, что мы революционеры, а не бандиты и не даем волю рукам и не издеваемся над пленными, Каллэн признавался лишь в том, чего уже невозможно отрицать перед лицом неопровержимых доказательств. Когда наконец он признал, что является наемником, то не сознавался, что был начальником. Когда было доказано, что он не рядовой наемник, Каллэн отказывался сознаться, что это он отдал приказ расстрелять 14 своих же солдат. Когда пришлось признать и это, то отрицал, что собственноручно прикончил делегата мятежной группы, выстрелив в него в упор, а затем всадив ему еще две пули в спину. Лишь после того, как мы перечислили ему имена многих свидетелей изнаемников, также арестованных нами, он признался и в этом, подтвердив признание письменно. И тут же встал в позу "гуманиста", упирая на то, что расстрелял бунтовщиков, а не повесил, как это делают в Англии с солдатами, отказывающимися воевать.

Лживость Каллэна не знает пределов. Он утверждал, будто умолял своих людей бросить его, раненного при взрыве грузовика, и спасаться самим. В действительности это выглядело так: держа сообщников на мушке пистолета, он заставил их в течение полутора суток нести его до той хижины, где и нашли Каллэна. Он продолжает скрывать, что отсидел в Англии три с половиной года за налет на почтовое отделение, божится, что никогда не был в тюрьме за уголовные преступления.

"Полковник" Каллэн вскоре сам подтвердил мнение своих стражей: выкручиваясь, он разоблачил себя. Вот часть диалога, который произошел между нами:

- Что побудило вас стать наемником?

- У меня не было работы. Сейчас в Англии миллион без работных. Миллион четыреста тысяч. Фунт стерлингов так обесценился, что ничего не стоит.

- Сколько вам платили?

- 150 фунтов в неделю.

- Если бы МПЛА заплатило вам в два раза больше, что бы вы сделали?

- Перешел бы на сторону МПЛА.

- Значит, у вас нет политических убеждений?

- Самые минимальные. Я аполитичен почти на сто процентов.

- Вам нужны были только деньги?

- Да, но... Зачеркните все, что я сказал раньше, я вас прошу. Зачеркните или разговора больше не будет! Эту последнюю часть насчет денег. Я выгляжу как скотина.

- Значит, у вас есть политические убеждения? Если деньги вас не волнуют, значит, дело в политических убеждениях, не так ли?

- Тоже нет. Я же вам сказал, что я аполитичен.

- В чем же дело?

- Я воюю не из-за денег, но и не за идеи. Я сражаюсь потому, что я солдат. У меня нет другой профессии. Каждому должна нравиться его работа. Вы так не считаете?

- Работа - убивать людей труда в их собственной стране?!

- Солдат должен применять оружие.

В другом месте нашего диалога, узнав от одного из офицеров ФАПЛА, что вот уже несколько недель не было крупных боев, Каллэн потер руки и воскликнул:

- Война заканчивается! Когда я выйду отсюда, то напишу о своих приключениях. Это будет настоящий бестселлер.

- Но... Как вы думаете расплачиваться в Англии за свои подвиги?

- Те четырнадцать пришли сюда для того, чтобы убивать. Они не были ангелами. Они собирались убивать в деревнях, но не сражаться на фронте... К тому же мне известно все, что собирался делать Холден Роберто. Я знаю все про северный фронт. И я смогу вспомнить, где были спрятаны крупные склады оружия для партизан Холдена...

(Каллэн твердил мне о "тех, кто собирался убивать в деревнях". Мне же не пришлось долго искать точные сведения о той роли, которую сыграл в Анголе этот убийца-маньяк.)

Одно информационное агентство в Лондоне представило новые свидетельства злодеяний, грабежей, преступлений, совершенных "солдатами удачи", заключившими контракт с американским ЦРУ, а также доказательства вины так называемого "полковника Каллэна". Вот одно из газетных сообщений:

"Питер Макэлиз, один из британских наемников, которые участвовали в провалившейся авантюре против Анголы, вернувшись на прошлой неделе в Англию, заявил, что Костас Георгиус (Каллэн) руководил расправой над 160 ангольцами, жителями деревень близ городка Макела-ду-Зомбу, на севере страны.

Макэлиз рассказал, что Каллэн приехал в деревню, приказал всем жителям построиться в шеренгу и затем велел наемникам открыть огонь"[1].

Меня предупредили, что Каллэн всячески избегает распространяться о своей службе в британских войсках на Кипре, на его родине, а также на Борнео, в Малайзии и Северной Ирландии (сначала он вообще отрицал, что служил там). Я задал ему вопрос на этот счет, но и мне он не сказал ничего конкретного.

- На Кипре я никому не причинил ни малейшего вреда. Вы должны записать это именно так. Только дикий зверь будет творить зло там, где родился.

Каллэн, естественно, "забыл" даты, названия баз и селений - все, что связано с его службой на родном острове.

Как же Каллэн стал Каллэном?

Опустим его прошлое - о нем когда-нибудь станет известно все, и его не трудно себе представить. Ангольская же эпопея Каллэна началась в ночном клубе "Замбези" - одном из бесчисленных вонючих баров, точнее, публичных домов, где вечно висит табачный дым, вроде густого смога, какой бывает в определенное время года в лондонских бедняцких кварталах.

В "Замбези клаб" он пришел, словно притянутый магнитом - объявлением, которое в течение двух дней подряд печатала не только "Дейли телеграф", но и весьма респектабельная "Файнэншл тайме", представляющая интересы высших кругов Лондона.

Официант обшарил его взглядом с головы до ног (у Каллэна было ощущение, будто он где-нибудь на контрольно-пропускном пункте) и указал на человека, сидящего за столиком в углу - удобная позиция для обзора. Каллэн сразу договорился с Джоном Бэнксом о цене. Правда, контракт вступал в силу лишь через пару дней. Очевидно, это время было нужно Бэнксу для проверки рассказа Каллэна о собственной персоне.

И хотя мы почти ничего не знаем о его прошлом, можно заключить, что Каллэн уже был Каллэном, когда ступил на ангольскую землю. Ведь тот же Джон Бэнкс, узнав о его расправе с четырнадцатью наемниками, обронил:

- Каллэн - способный командир, но садист.

Несомненно, проверка сведений о Каллэне удовлетворила Джона Бэнкса, который хорошо знал, что ему нужно. Его всемогущее "о'кей" отметило этого высокого, худощавого человека. Глаза у Каллэна обычно полуприкрыты. Но он широко раскрывает их, когда говорит, - чтобы придать своим словам оттенок печальной искренности.

В тот же день Джон Бэнкс экзаменовал и других таких же молодцов: Питера Макэлиза, Сэмми Коупленда и Ника Холла, а чуть позже - Чарлза Кристаделлэса, приходящегося каким-то родственником Каллэну и двоюродным братом его любовнице Ронне.

Один из пленных, Макинтайр, похоже, знал Каллэна задолго до Анголы. Он дал своему шефу исчерпывающую характеристику, которая почти дословно совпадает с оценкой Джона Бэнкса.

- Полковник, - сказал Макинтайр, считавший, что тогоуже нет в живых, - был неплох как военный, но что касается преступлений, то, несомненно, это был просто маньяк.

МАЛЕНЬКИЕ "РАДОСТИ"

"Добро", данное Бэнксом, Каллэн отпраздновал шампанским там же, в "Замбези клаб", в развеселой женской компании. Затем он вылетел в Киншасу. Чтобы не терять времени, еще в баре его сфотографировали на паспорт. Что касается экипировки, то в Заире можно было получить любую, какую захочешь. А времени нельзя было терять ни минуты, потому что был конец декабря.

Согласно захваченным документам и показаниям пленных наемников, отряд, командовать которым был назначен Каллэн, должен был иметь следующий состав:

1. 600 "туземцев" от Савимби, который окончательно помирился с Холденом, о чем одна французская газета выразилась так: "Это союз порока и преступления".

2. Не менее 100 американцев, которые должны будут базироваться в Катанге.

3. Несколько сот наемников других национальностей.

(Вначале хотели взять "диких гусей" Майкла Хора, но сделка сорвалась, так как их требования сочли чрезмерными.)

Третья группа должна была состоять в основном из англичан, а также бельгийцев, голландцев, португальцев, немцев из ФРГ, французов и прочего "товара". Бросились разыскивать ветеранов Роберта Дэнарда, Жака Шрамма, Чарлза Руса, Карло Шаннона и "диких гусей" Хора - всех тех, кто принимал активное участие в войнах в Биафре, Судане, Конго и т.д. Не забыли и ветеранов Вьетнама, признанных знатоков техники геноцида. И вообще не отказывали никому из тех, кто готов был убивать за деньги: время торопило.

В четвертом пункте плана, разработанного секретными службами империалистических государств, определялась "квота" Холдена Роберто. Он был основным получателем иностранной помощи: ведь северному фронту более всего угрожали войска МПЛА с тех пор, как они прорвали вражеское кольцо в 15 километрах от Луанды и начали контрнаступление.

Холдену, с согласия Мобуту - его тестя и покровителя, было велено немедленно выделить по меньшей мере один батальон и начать формирование еще нескольких.

Сроки отправки их были самые жесткие, так как положение становилось критическим: с каждым днем, с каждым часом войска МПЛА приобретали все больше боевого опыта и занимали все более выгодные позиции.

Подкрепления должны были прибыть несколькими партиями:

1. 28 января - 80 английских наемников, которых Каллэн должен был встретить в Киншасе и сразу же послать на подмогу базам наемников в Анголе. Выполнено.

2. 30 января - еще 30 англичан. Тоже выполнено.

3. Начало февраля - 30 американцев, двумя группами. На подходе.

4. В кратчайший срок должны прибыть дополнительные группы. Особое предпочтение оказывать наемникам с военным стажем (Вьетнам, Африка), с тем чтобы они смогли быстро проинструктировать "туземцев", которых бросил на военные действия Холден Роберто и которые могли бы удержать провинцию Сант-Антонью-ду-Зайри, граничащую с Заиром, этот последний бастион, благодаря которому еще можно было спасти северный фронт.

Впрочем, вернемся к Каллэну.

Во время нашей беседы он просил то сигару, то стакан воды, улыбался, предлагал задавать ему напрямую любые, самые трудные вопросы. Он ведь всегда говорил правду, и лишь иногда ему приходилось, принося тысячу извинений, немножко "поправлять" себя во имя все той же правды.

Каллэн сказал, что благодаря заботам врачей раны уже не болят. Зато, припомнил мой собеседник, когда на следующий день после приезда в Киншасу он вывихнул ногу, играя в футбол с "нигерами" рядом с отелем, за ним так хорошо не ухаживали. А ведь он хорошо заплатил! Он, истинный англичанин, очень любит футбол; жаль, что раньше он не так ценил возможность погонять мяч...

- Я человек простой. И пусть даже мне не верят, я всегда говорю правду. Мне очень нравится гулять по парку. Это мое любимое развлечение. Самое любимое. На втором месте - футбол. Люблю простые житейские радости. Когда сидишь в тюрьме, особенно остро ощущаешь, как это хорошо - погулять, поиграть в футбол, пусть даже на мостовой. Также начинаешь ценить, что значит иметь возможность позвонить по телефону девчонке, даже просто поболтать с ней. Я не боюсь тюрьмы, но если мне и хочется поскорее выйти отсюда, то для того, чтобы сдержать честное слово и жениться…

Когда Каллэну сказали - во время паузы, которую он сделал, чтобы выпить воды, - что тем неизвестным, которых он пришел убивать и порабощать, тоже нравились такие "маленькие радости", то это его совершенно не тронуло.

- Теперь я тоже задумываюсь над этой стороной дела, и мне становится немного не по себе. Может быть, я бы и принял ваши политические взгляды. Мне ведь всего 28 лет...

ОСНОВА ОСНОВ

Впредь всякий раз когда какой-нибудь мистер Бедфорд, Бэнкс, Буфкин или мистер Митчел снова заявят о себе в поисках наемных убийц, чтобы использовать их в войне против свободолюбивых народов, то пусть кто-нибудь, а может быть, их собственный инстинкт самосохранения, особенно обостренный у тех, кто убивает ради денег, подскажет ему: "Помни Анголу".

Пусть помнят это предостережение "дикие гуси", свившие новые гнезда в Родезии и готовые в любой момент принять участие в кровавых преступлениях режима Смита, который безнадежно мечтает о несбыточном: сохранить господство расистов и фашистов, тиранию одного белого над 20 неграми. Партизаны Зимбабве, несомненно, тоже одержат победу. Стойкость и солидарность всей Африки помогут приблизить этот день.

Пусть тысячи наемников также знают, что Южная Африка - эта современная нацистская Германия, ставшая анахронизмом,- собирается использовать их в борьбе против патриотов Намибии и в новых провокациях против Анголы, для сохранения апартеида, проклятой расовой сегрегации в собственной стране.

Для того чтобы похоронить навсегда в африканской земле развенчанный миф о белых наемниках и взрастить на его месте вечнозеленое цветущее дерево свободы, необходимо заклеймить позором вербовку убийц, быть бдительными и делать все для того, чтобы подобные преступления против человеческого достоинства не повторились.

Капиталист и рабочий, как справедливо указал Маркс, и его мысль подтвердила история, представляют собой основные противостоящие силы нашей эпохи. Наемник н боец-интернационалист воплощают в себе ту же непримиримую противоположность. Когда они встречаются на поле боя, то там идет не просто перестрелка, а борьба двух антагонистических идеологий.

Наемники - это отбросы общества, где правит капитал.

Боец-интернационалист, начиная со времен Парижской коммуны и кончая Анголой,- плоть от плоти рабочего класса. Он прошел через горнило антифашистской войны в Испании, его идеология пропитана духом революционного пролетарского братства.

Там, где трудящиеся вытеснили капиталистов, рождаются бойцы-интернационалисты.

Там, где властвует капитал, появляются наемники.

Наемник зарабатывает, убивая. Его работа - агрессивная война и грабеж. Он способен сменить своего хозяина на того, кто больше заплатил, и ему безразлично, в какой валюте: в долларах или фунтах стерлингов.

На примере тринадцати гнусных судеб наемников, судимых в Анголе, можно видеть плоды прогнившей идеологии капиталистической системы, которая достигла кульминационной точки своей прочности в эпоху империализма.

Судьба объединила эту "чертову дюжину" наемников, готовых на все ради денег.

До их примитивного и отравленного сознания не дошел и не мог дойти ничей голос, кроме голоса своего собственного"я". Эти порождения эгоистического общества, где человека оценивают по содержимому его кошелька, согласились убивать ангольских крестьян, как могли бы согласиться убивать забастовщиков в США или английских шахтеров, или же взять на мушку патриотов Зимбабве.

Все они оказались за бортом жизни благодаря экономическому кризису и безработице, которые принес им капитализм, из-за неуверенности в завтрашнем дне.

Все они загнаны и напуганы, как попавшие в капканы звери. Они боятся, что, выбравшись из одной ловушки, сразу попадут в другую.

"В то время у меня не было работы, - пишет Гэри Мартин Аккен, - и я уже долгое время слонялся без дела. Для бывших пулеметчиков не находится работы".

Таковы наемники. Символом развеянного мифа о них является рука одного из них, уже мертвого, которого я видел на поле боя. На руке можно различить татуировку наподобие тех, какие выкалывают матросы: имена невест или названия стран, где они бывали.

ЭПИЛОГ-ЭПИТАФИЯ

28 июня 1976 года в последний раз раздалось суровое и твердое "Суд идет!", и в зал вошли представители ангольского правосудия, которым предстояло вынести приговор тринадцати наемникам.

Вспышки десятков блицламп, стрекотанье кино- и телекамер. Оживление журналистов, прибывших из разных стран мира. Возбужденное дыхание обвиняемых, страх, исказивший их лица. Суета адвокатов, публики и свидетелей - членов международной комиссии по расследованию дела о наемниках. Все создавало ощущение трагедии, которой предстояло войти в историю. Антигероями этой трагедии были бандиты-наемники, а героями - те, кто еще недавно участвовал в битве за свободу.

Суд над тринадцатью наемниками знаменателен тем, что он окончательно развенчал миф о наемниках. Институт ландскнехтов, насчитывающий пять столетий, зародившийсяпри феодализме и достигший "расцвета" при империализме, оказался на скамье подсудимых. Как сказал президент Агостиньо Нето, речь идет не просто о судьбе тринадцати убийц, хотя их вина и очень велика, а о вещах куда более серьезных.

Впервые в истории Африка так убедительно предстала победителем в споре с колониализмом. Впервые африканцы оказались в роли судей своих бывших хозяев. Впервые негритянский народ заставил восторжествовать справедливость в здании, построенном на его земле, его собственными руками,- в здании, которое долгое время ему служило тюрьмой...

Это типичное здание времен португальского колониализма, с утопающим в зелени двориком, с мраморными лестницами, огромными окнами, окруженное высокой стеной, построенное из массивных каменных плит. Оно было возведено в конце XIX века, когда еще казалось, что Лиссабон никогда не утратит свою власть в южном конусе Африки. Название его символично - "Торговая палата Луанды". Когда-то здесь царили бессовестные торгаши, для которых товаром были в одинаковой степени и человеческие существа, и холодные алмазы. А теперь здесь судили тех, кто торговал смертью.

Еще одна примечательная черта трибунала - он венчал победой многолетнюю битву за свободу.

Наемники появились в северной зоне, когда север был практически освобожден и полным ходом шла подготовка к освобождению юга Анголы. Перед ними была поставлена задача - предотвратить или хотя бы оттянуть окончательную победу патриотов. Революционное командование отдало своим войскам ясный и четкий приказ: стереть противника в порошок.

Этот приказ был выполнен.

И вот народный революционный трибунал, возглавляемый Эрнесто Тейшейрой да Силва, поставил последнюю точку в ангольской авантюре ландскнехтов, а международная комиссия должна была своим высоким авторитетом окончательно пригвоздить их к позорному столбу.

Перед высоким судом, а затем и перед отделением стрелков предстали те, кого называли Каллэном, Герхартом, Мак-кензи, Дереком. На самом деле это был суд над империализмом, неофашизмом, неоколониализмом, расизмом и в какой-то степени над всей капиталистической системой.

Расстреляны были четверо наемников, а остальные девять приговорены к длительным срокам тюремного заключения. То, что этим девятерым сохранили жизнь, - свидетельство гуманизма ангольского народа,- гуманизма, проявленного, несмотря на его непререкаемое право на возмездие.

Приговорив к максимальной мере наказания лишь четверых, проявив великодушие к младшим по возрасту и, как сказано в приговоре, к "представляющим меньшую опасность", ангольская революция поступила в высшей степени достойно и тем самым еще больше повысила свой авторитет во всем мире,- авторитет, который она заслужила ценой великого самопожертвования.

Народный революционный трибунал и международная комиссия при всех различиях этих двух органов действовали в полном согласии.

Трибунал действовал именем закона, установленного суверенным, независимым, свободным и объединенным народом, которому принадлежит высшее право вершить суд за преступления, совершенные на территории его страны,- суд "сколь беспристрастный, столь и суровый", как заявил министр юстиции Анголы.

Международная комиссия, в которую вошли видные юристы из 38 стран, прибыла в Луанду, чтобы наблюдать за процессом над группой наемников. Члены комиссии смогли убедиться в том, что юридические права обвиняемых были соблюдены скрупулезнейшим образом.

Трибунал вынес приговор, который прозвучал суровым предостережением всем наемникам и завершил этот необыкновенный процесс, целью которого, как заявил президент Нето, было "раскрыть глаза Африке и всему миру на проблему наемничества".

Международная комиссия приняла декларацию, призывающую положить конец использованию наемников. Комиссия также выработала проект конвенции, которая определяет использование наемников как международное преступление. Оба документа исходят из того, что правосознание всех народов решительно восстает против кровавого ремесла наемников, из того, что народы осознают свой долг и право искоренить этот бизнес. Оба документа базируются на принципах, принятых ООН, ОАЕ и другими международными организациями.

Декларация предупреждает, что нельзя терять времени, ибо новые каллэны берутся за оружие в Намибии и Зимбабве. "Луандская конвенция" (этим названием воздается должное стране, которая похоронила миф о непобедимости платных убийц) не только открывает путь к установлению международно-правовых норм, которые карали бы как организаторов, так и исполнителей этого бизнеса на крови, но и побуждает к принятию законодательства против наемников в тех странах, которые отстаивают цивилизацию, мир, справедливость, строгий правопорядок в международных отношениях.

Народный прокурор Руи ди Монтейру указал, что суд в Анголе будет иметь огромное значение для ликвидации наемничества как явления. Подобно Нюрнбергскому процессу над главарями фашизма, суд в Анголе показывает, кто есть кто в тот период, когда человечество стоит на пороге нового столетия, на пороге нового этапа общественного развития.

"Если бы наемники одержали верх, мой брат стал бы героем", - заявила сестра Каллэна представителям английской прессы. После вынесения приговора ей дали возможность навестить брата в тюрьме, дабы, как она заявила, подбодрить его, чтобы он мужественно встретил свой приговор. Ссылаясь на то, что "сестра есть сестра", она не стала его судьей, но не стала и защитницей. Она заклеймила тех, кто дал оружие в руки Каллэну, сделал его убийцей, послал разрушать общество, только что родившееся к жизни под стягами свободы,- общество, с первых же своих шагов вынужденное противостоять коварным и могущественным силам.

На этот раз героями стали те, кто идет в ногу со временем. Крестьяне, которые даже не выучились говорить по-португальски. Раздетые и разутые учителя, которые не покладая рук учили людей грамоте в нищих деревнях, затерявшихся в джунглях. Женщины с одним ребенком, привязанным за спиной, и другим в утробе. Женщины, которые со скорбью наблюдали за тем, как их мужей и братьев колонизаторы уводят на принудительные работы или заставляют стрелять в своих односельчан. Это герои, ставшие свидетелями обвинения. А судьи сами вышли из того же народа, принесли огромные жертвы, пройдя через университеты колониализма, через тюрьмы и пытки, через тяжкие испытания партизанской войны, И тут же - адвокаты-ангольцы. Адвокаты, которым поручено защитить гражданские права тех, кто сеял смерть на земле их родины.

Героем, свидетелем обвинения, прокурором и судьей на процессе в Луанде был ангольский народ.

Грильо, прошедший школу цинизма в Соединенных Штатах, где его "воспитывали" с пяти лет до его нынешних двадцати пяти, Грильо, "закаленный" в лабиринтах мафии и в джунглях Вьетнама, Грильо, не раз нажимавший на курок в Гарлеме, Дананге и Макела-ду-Зомбу, ? этот самый Грильо признал, что рядом с ангольским народом они, наемники, чувствуют себя карликами.

У каждой общественной системы, у каждой страны есть свои герои. Свои "герои" есть и у каждой шайки бандитов.

Каллэн ступил на землю Анголы как "герой" и кумир тех, кто по-прежнему отождествлял эту страну с каменоломней, где можно эксплуатировать дешевую рабочую силу, низведенную до положения рабов. Тех, кто презирал эту огромную страну с неисчислимыми богатствами и с безнадежно нищим народом. Тех, кто видел в ней лишь источник доходов для пополнения банковских счетов крупных монополий с штаб-квартирами в Нью-Йорке, Лондоне, Лиссабоне, Бонне, Претории. Тех, кто сделал Анголу страной, в которой ангольцы чувствовали себя иностранцами, а иностранцы - хозяевами.

Суд в Луанде развеял в пух и прах образ такого "героя", показав, что его "героизм" в том, чтобы трусливо и безнаказанно убивать пленных, детей и женщин, отказывающихся плестись в обозе марионеточных войск, а также в том, чтобы вершить расправу над собственными подручными - наемниками, отказавшимися умирать только ради того, чтобы оттянуть неминуемое поражение.

"Одним из основных исполнителей воли Каллэна" был Маккензи, который, как установило следствие, "активно участвовал в расправе над английскими наемниками, которых он хладнокровно убивал, даже не заботясь о том, чтобы смерть была быстрой. Он также обвиняется в том, что избивал палками гражданских лиц".

Третий приговоренный к смерти, Дерек Баркер, начальник гарнизона наемников в Сант-Антонью-ду-Зайри, виновен в убийствах и грабежах, совершавшихся бандитами.

Участь трех англичан разделил в Луанде и один американец, которого июльским вечером поставили к той же стенке. Это был Герхарт.

Кем был Герхарт?

Прежде всего человеком ЦРУ в Анголе.

Разница между ним и Каллэном состоит в том, что последний принадлежал к исполнителям. Герхарт, занимавший положение повыше, был из тех, кто направлял руку убийц, отыскивая их предварительно на свалке человеческих отбросов, ежечасно порождаемых капитализмом.

Председатель трибунала настолько тонко вел процесс, что главным свидетелем против Герхарта оказался сам Герхарт.

Разбор его дела шел следующим образом: американский адвокат, которого, вероятно, прислали его родственники, задавал обвиняемому вопросы, заканчивавшиеся неизменным "не так ли?", на что тот механически отвечал: "Да, так". С помощью этого нехитрого приема он изобразил Герхарта как человека бедного, который перебивался случайными заработками. Ни одно место его работы, правда, не было толком названо. (Между тем, в этой же самой книге, в ее первом издании на испанском языке, которую держал в руках и адвокат, упоминалась конкретно одна подставная фирма ЦРУ - "Нэшнл стьюдент хелп", где работал Герхарт.) Документально было доказано - с помощью кредитной квитанции одного могущественного банка США, которую нашли у Герхарта и которую он забыл уничтожить,- что вместо 30000 долларов долга у него имелись солидные доходы. В противном случае ни один банк не позволил бы выдать ему деньги ни одному своему филиалу ни в одной точке земного шара.

На вопрос адвоката, считает ли он себя человеком, который никогда не лжет, Герхарт ответил: "Да, считаю". В то же время он уверял, что не является членом так называемой "Международной ассоциации "диких гусей", вербующей наемников для всей Африки,- ассоциации, в которой заправляет Майк Хор, этот конголезский Каллэн, орудующий в настоящее время в Родезии и Намибии.

Но вот что говорится в тексте приговора: "В противоположность тому, что утверждает подсудимый, "дикие гуси" не являются всего лишь информационным агентством. Как это показано на странице 450 настоящего дела, те 10 долларов, которые он отослал, были вступительным взносом в эту зловещую организацию".

Копия контрольной карточки заирской таможни, которую Герхарт по неосторожности держал при себе в момент ареста, когда, он пытался доказать, что его арест - чистое недоразумение, этот документ свидетельствовал о том, что он прибыл в Киншасу отнюдь не анонимно, в составе группы, а зарегистрировался в аэропорту как "бизнесмен". И тут он солгал.

Адвокат не стал расспрашивать Герхарта о его пребывании во Вьетнаме (о чем, кстати, говорится в этой книге), не спросил, чем он занимался во время войны против вьетнамского народа. Поскольку огласка того факта, что он служил телохранителем ни мало ни много при генерале Уэстморленде и министре обороны Макнамаре, этих двух майках хорах в квадрате, раскрыла бы истинное лицо этой невинной овечки, какой Герхарт прикидывался на суде, и сразу же стало бы ясно, что речь идет о матером агенте ЦРУ.

Почему Герхарт был единственным из сотен наемников, посланных империализмом в Анголу, который сам предложил свои услуги в качестве наемника через журнал "Солдаты удачи"? Какая была нужда помещать это объявление в то самое время, когда многочисленные организации, вербующие наемников, рекламировали себя на страницах того же журнала, которым руководит подполковник армии Соединенных Штатов, на страницах других американских и английских изданий, выходящих массовым тиражом, по 7-му каналу американского телевидения и т.д.?

Можно предположить, что ЦРУ поручило Герхарту расследовать деятельность многочисленных вербовочных организаций, возникших сами по себе, без прямого контроля над ними со стороны ЦРУ. Эти организации, как, например, контора Буфкина - та самая, которая доставила Герхарта и Грильо в Анголу, отправляли намного меньше наемников, чем заключали контрактов.

Объявление Герхарта, скорее всего, было отвлекающим маневром. Его непроизвольное замечание о том, что Буфкин не мог быть человеком ЦРУ, а лишь был простым мошенником, против которого он сам хотел возбудить дело из-за того, что тот не передал его семье обещанной суммы, выдало возмущение подлинного "человека ЦРУ" фиктивной шпионской фирмой, заманивающей в свои сети простаков. Эта фраза вырвалась у подсудимого в тот момент, когда он еще был далек от мысли, что будет раскрыта вся его подноготная.

Зачем Герхарт поехал в Анголу?

Хотя адвокат всячески старался затемнить смысл признаний, которые председатель трибунала с помощью классической аристотелевской логики вырвал у Герхарта, подсудимый сознался, что в его задачу входило изучение Анголы как в военном, так и в политическом отношении.

Что же после этого осталось от нарисованного им самим образа человека, обремененного больной женой и кучей детей, также вечно хворых, вечно нуждающихся в дорогих лекарствах и дорогостоящих операциях; человека, запутавшегося в долгах, ютящегося в квартире с кухней, где обваливается потолок; человека, вынужденного с отчаяния податься в наемники?

Его собственный адвокат-американец невольно выступил в роли обвинителя, когда загнанному в угол, дрожащему от страха Герхарту задал такой вопрос: "Вы не принадлежите ни к одной подрывной организации, ни частной, ни правительственной, не так ли?"

Это был единственный раз, когда аудитория разразилась смехом. Обычно здесь царила строгая тишина, которую трибунал не позволял нарушать даже в самые драматические моменты, когда давали показания жертвы наемников.

После известия о предстоящей казни Герхарта тогдашний президент США Джеральд Форд и государственный секретарь Генри Киссинджер поспешили выступить с призывами к "милосердию".

На одной из пресс-конференций Генри Киссинджер просил о помиловании наемника ради "чистого человеколюбия", указав при этом, что дипломатические шаги США не продиктованы заботой о судьбе американских граждан, оказавшихся в плену за границей.

"Мы вершим правосудие в Анголе, - заявил президент Народной Республики Анголы Агостиньо Нето, - не только от имени нашего исстрадавшегося народа, но также и от имени братских народов Намибии, Зимбабве и всех народов мира, против которых империализм уже готовит новые агрессии с использованием наемников".

Буфкин, Бэнкс. Обучены Центральным разведовательным управлением США.

***

Тридцать сребреников за убийство.

***

Жертвы наемников.

***

Каллэн не щадил даже своих.

Их всех ждал бесславный конец.

***

***

***

"Сделано в США".

***

Паспорта, выданные правительствами. Банковские квитанции, доллары, оплаченные ЦРУ.

***

После расправы в Луанде.

Жертвы взывают к возмездию.

***

В Заире им казалось, что это будет увеселительная прогулка, "сафари на людей".

***

Белый наемник обучает солдата марионеточных войск обращению с оружием.

***

Кто пришел с мечом...

Татуировка на руке - название стран, где воевал наемник.

***

Победа Анголы - это мужество ее народа и братская солидарность стран социалистического содружества.

Юные пионеры - будущее страны.

***

Бойцы Народно-освободительной армии (ФАПЛА) одержали трудную победу над империалистическими интервентами и раскольническими группировками.

Первый день свободы.

***

Победа за нами! Борьба продолжается!

Остатки вражеской техники на полях Анголы.

***

Труд, дисциплина, бдительность - таков сегодня лозунг ангольских патриотов.

"МПЛА - это народ! Народ - это МПЛА!"

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Трайбализм − племенной сепаратизм, проявляющийся в обществе, в котором еще существуют пережитки родо-племенного деления; основной носитель трайбализма - родо-племенная знать. , -Прим. ред.

1 Хуан Доминго Перон - государственный и политический деятель Аргентины. -Прим. ред.

1 Военно-морские силы США ,— Прим. .пер.

1 Вооруженные бандиты, которые вымогают деньги с помощью угроз и насилия, —Прим. пер.

1 Мексиканские батраки, нелегально приезжающие в США -Прим, пер.

1 Банда гангстеров на службе у Батисты. Совершила множество убийств, которые затем пыталась оправдывать в своем печатном органе. Масферрер бежал в США сразу после революции, где вскоре стал жертвой взрыва бомбы, подложенной одной из соперничающих банд.

1 Ян С. Мариас, президент "Траст бэнк оф Эфрика груп" и "Саут Эфрика фаундэйшн", говорил:

"Практически все североамериканские гиганты: "Дженерал моторс, Дженерал электрик", "Мобил ойл", "Гудьир таер энд раббер" , "Колгэйт-палмопив" и другие - уже давно обосновались в Южной Африке и в большинстве своем стремительно расширяют свое влияние". "Фактически 50 из 100 важнейших компаний США действуют в Южной Африке". "Вообще, североамериканцы чувствуют себя в Южной Африке вольготно, как нигде за пределами Северной Америки" ("Нью-Йорк таймс", 29 февраля 1976 года) .- Прим. пер.

1 "Нью-Йорк таймс" от 20 декабря 1975 года на основании признаний высших чиновников государственного департамента и ЦРУ писала: "Начиная с 1961 года Холден Роберто, руководитель ФНЛА, являлся агентом ЦРУ: за это он получал 10 000 долларов в год и обязан был поставлять нужную информацию. В январе 1975 года "Комитет 40" дал Холдену 300 000 долларов для того, чтобы тот сумел разгромить МПЛА. Несколько месяцев спустя крупные суммы были переправлены через Замбию и Заир руководителю УНИТА Савимби.

1 Знаменитая поездка Спинолы на остров Сал с целью повидаться с Мобуту была одним из таких шагов, Не вызывает сомнения то, что Спинола, будучи свидетелем массового отступления португальцев в октябре, все же рассчитывал на поддержку Португалии, намечая возвратить их (португальцев) в ноябре, как только Луанда будет вырвана из рук патриотов МПЛА. Но этот план провалился. -Прим. пер.

1 "Очень важное лицо". Терминология американских авиакомпаний.

1 От английского глагола "to kill" - убивать. - Прим. Пер.

1 Одним из этих пяти был Кэвин Джон Марчант. Его рассказ расходится с версией Каллэна.

1 Выходящая в Претории газета 'Транссваалер" сообщила в конце февраля 1976 года, что "около 1600 наемников находятся в пути, направляясь в Анголу и Родезию. В Родезии, кроме правительства, их вербуют от 5 до 10 частных лиц". - Прим. Пер

1 Согласно сообщению американской газеты "Сан-Диего трибюн", существуют многочисленные "предприятия", специализирующиеся на вербовке наемников. Между ними даже развернулась настоящая конкуренция, как между фирмами, выпускающими сигары или автомобили. Газета сообщает: "Анубис дамитед", именующая себя в прессе "компанией доверия и успеха", подбирает людей для отправки в Родезию, а также для антикастровской организации "Альфа-66". А "Элиэт" сосредоточила свои усилия на вербовке бывших военных США, готовых сражаться в армии Израиля. Та же "Сан-Диего трибюн" утверждает, что военный атташе Тель-Авива в Вашингтоне -частый гость в конторе этой фирмы.

1 Чиканос - мексиканцы, проживающие в южных районах США. Прим. пер.

1 Когда перед Каллэном предстал одни из тех двух раненых, ныне здравствующих, главарь наемников заявил, что это невероятно, чтобы кто-то остался в живых, и если это так, то это из-за трусости его людей.

1 Боевые клички, на языке кимбунду означающие "свобода" и "мститель".

1 Два свидетеля, оба фотокорреспонденты из газет Луанды, Луис Кандиду Кордейру и Вашку Арнальду Гимареаш-ди-Каштру, сообщили на предварительном следствии по делу наемников дополнительные факты. Кордейру заявил, что он видел (даже лица - в телеобъектив своей камеры) португальских, французских и заирских наемников на многих участках северного фронта. В деревушке Барра-ди-Данди, где он спрятался всего в 40 метрах от двух десятков наемников, видел, как они отдавали приказы солдатам ФНЛА, которые сразу же, с участием иностранцев, начали систематическое уничтожение домов, во многих из которых были заперты связанные жители, оставшиеся к тому времени в живых.

Гимареаш сообщил, что в районе Самба-Кажу (недалеко от Кармоны) один белый начальник командовал в январе группой ФНЛА, называющейся ФУНГУТА. По чистой случайности на присутствие фотокорреспондента не обратили внимания лишь потому, что приняли его за одного из фотографов, находящихся при группе. Он слышал, как командир говорил по-английски и стрелял в нескольких стариков, которые отказывались следовать за отступающими отрядами ФНЛА; он также видел, как из пулеметов убивали скот.

Рассказы эти сопровождались показом сотен фотографий трупов, у многих из которых были вырезаны половые органы и сердце. Незабываемы фотографии пяти детей-пионеров, убитых выстрелами в висок в Луанде, в апреле 1975 года, при временном правительстве. Всего ФНЛА только в столице, при активном участии наемников различных национальностей, убило более 3000 детей. В трущобах Катамбор были пушены в ход базуки (противотанковые ружья).

УНИТА совершил не меньше преступлений, столь же ужасных. На его счету также тысячи убитых детей, расстрелянных после того, как были убиты их отцы и матери. УНИТА участвовал также в уничтожении южных деревень, городов Уамбу, Сипва-Порту и других, в чем ему помогали иностранные наемники.

Используются технологии uCoz